вежливие люди

В Минске на улице Кальварийской протестующие загородили дорогу 

Возле Короны на Кальварийской каратели открыли огонь по людям, столкновений перед этим не было. Несколько человек ранены, среди них — журналистка Нашей Нивы.

По всему Минску каратели начинают применять светошумовые гранаты против малых групп людей, которые идут в центр.

ТЗ наблюдателям от общественной палаты в Свердловской области

не бейте сильно, если не проставил теги нормально

Это не боты! И наверное уже не люди.

Жительницу мариуполя, которая находилась в роддоме во время авиаудара, начинают терроризировать в её инстрагам профиле расияне. Беременная женщина попала на фото разрушенного роддома в Мариуполе после авианалёта 9.03. Эти фотографии облетели весь мир. В женщине признали фотомодель. Это дало основания расиянам обвинять пострадавшую женщину в цинизме и участие в подстроенном спектакле "укрофашистов, что бы очернить расиюшку". 
По логике этих людей, фотомодель из Мариуполя, находится на последнем месяце беременности, в Мариупольском роддоме - лживый фейк, а не наоборот доказательство (хотя тут и доказывать нечего) правдивости случившегося. Когда рос.пропаганда снимает сотни видео с одними и теми же людьми но в разныз локациях и ролях, это норма. Когда местная беременная женщина попадает под обстрел расиян, но оказывается (ояебу) "блогером"  - ложь и провокация. 

Майор центра Э нападает на людей

И эти люди стоят у защиты родины? Они же и провоцируют протесты, нападения и они же и добиваются ситуации, как на Украине и как в Белоруссии.

Видео с митингов 31 января в челябинске

"Нам кричали: «Фашисты!» Мы не понимали за что, пока не увидели, что делает ОМОН". Интервью демобилизовавшегося срочника Внутренних Войск

Владимира* призвали во внутренние войска в 22 года после окончания университета, с осени 2019-го до осени 2020-го он служил в войсковой части 3310 в военном городке Околица.

 Срочников из этой части привлекали на акции протеста в Минске, Владимир видел всю ситуацию с другой стороны баррикад и у него есть версия, почему силовики уверенны в безнаказанности своих действий.

Внутренние войска: сбор камней и операция «Косьба»

— Отбор во внутренние войска какой-то особенный?

— Прапорщики и офицеры приезжают в военкомат — собеседуют и отбирают. Смотрят, чтобы не было правонарушений, чтобы человек был предсказуемый. По здоровью берут практически всех. Исключение — призыв в спецназ, часть 3214. Еще мне показалось, что большинство призывались после учебы в колледжах или университетах.

— Вы знали, чем будете заниматься во внутренних войсках?

— В отличие от многих своих сослуживцев, знал. Понимал, что внутренние войска занимаются разминированием (срочники там кинологи), охраной задержанных в местах лишения свободы, их конвоированием и сопровождением в судах. Еще срочники патрулируют улицы городов, сопровождают государственные грузы и государственные объекты. Есть отдельная часть, которая охраняет Белорусскую АЭС.

Когда мне предложили службу в части 3310, я сказал на собеседовании, что не являюсь сторонником действующей власти. Понимаю, что на выборах президента внутренние войска могут быть использованы для разгонов людей, я в этом участвовать не хочу. Меня заверили, что часть 3310 не занимается разгоном граждан, а только патрулированием. Я согласился.

— Чем вы занимались на службе?

— Иногда мы что-то делали по хозяйству, иногда патрулировали. Например, стояли в оцеплении, когда везли, как нам сказали, топливо на БелАЭС. Несколько раз стояли в лесу, кода Лукашенко или кто-то из высоких должностных лиц ехал в аэропорт. Цель — следить, чтобы никто не вышел на дорогу, а когда поедет кортеж, спрятаться в лесу. Однажды мы так стояли семь часов, кортеж проехал, но без Лукашенко — он полетел на вертолете.

Вся эта система вызывает сомнения в части эффективности. У тех, кто выходит на такие мероприятия, с собой только наручники и газовый баллончик. Как я понимаю, цель, скорее, не в обеспечении безопасности первого лица, а в том, чтобы не допустить съемок кортежа с земли или с дрона.

Мы еще занимались разными работами в резиденции Лукашенко «Озерный». Например, прошлой весной человек 30-40 срочников привезли туда на поле, где сажают картошку, и мы часа три собирали камни, какие-то корешки — всё, что может портить внешний вид поля.

Еще в нашей части были люди, которые отвечали за хобби Лукашенко — косьбу травы. Служба «косьба» работает с апреля по октябрь — 24-26 человек (срочники и один-два офицера) ежедневно выезжают на место, где он предположительно будет косить, занимают позицию по периметру так, чтобы Лукашенко их не видел. Территория для косьбы может быть выбрана не только в «Озерном», но и за его пределами. И нельзя исключить, что какая-то бабушка соберется проехать на велосипеде через лужайку, где как раз находится Лукашенко со своей косой. И важно ее не пропустить.

Характерно, что солдат привозят ежедневно на косьбу вне зависимости от того, косит он в этот день или нет.

Готовились к силовому протесту

— Что изменилось ближе к выборам?

— Для нас поменялась жизнь с приходом первой волны коронавируса. Отменили увольнения, отпуска и свидания с родственниками. При этом противоэпидемические мероприятия за исключением возможности обработать руки антисептиком при входе в казарму, были формальные. Мы не носили маски постоянно, спали на очень близком расстоянии друг от друга. Около ста мужчин — в одном помещении, раз в неделю баня и смена белья. Горячей воды в умывальниках не было.

Болели многие — даже комнату для офицерских собраний переоборудовали под санчасть. Я думаю, что сам переболел на ногах в легкой форме.

На этом фоне в конце весны нас начали готовить к выборам. Часть использовалась ОМОНом для тренировок, а нас использовали как статистов — мы играли роль условных протестующих. Затем приехала минская областная милиция, и мы все вместе тренировались отрабатывать различные маневры.

— И как в их понимании должны были вести себя протестующие?

— Ожидалось, что они будут агрессивными, будут использовать физическую силу против ОМОНа и срочников. Нас готовили совсем не к тому, с чем пришлось столкнуться на улице. Предполагалось, что будет жесткий силовой сценарий со стороны протестующих, смертоубийство.

Нам давали, например, деревянные бруски, которые имитировали камни, и мы бросали их в ОМОН. Бросали в них шины и бутылки с водой. Они в ответ на нас шли, закрываясь щитами. Задача была не избить, а разделить, окружить. То есть они не тренировались бегать за людьми, как это делается сейчас. Тренировались бить резиновыми палками, которые бывают, к слову, разные по массе — от 800 граммов до полутора килограммов.

Нас научили быстро выстраиваться, быстро менять позицию со щитами, закрывать позицию, сохраняя строй. Надо понимать, что видимость и слышимость в полной амуниции ужасная — шлемы очень старые, поцарапанные. Как видит человек без очков при зрении минус четыре, так и мы видели в своих шлемах. К тому же прикрываешься щитом. Так что устрашающий вид силовиков, о котором много пишут, это очень смешно.

Щупленький солдат надевает наплечники, бронежилет, каску и выглядит внушительно. На самом деле он может быть совсем не развит физически. К тому же жилет весит от трех до семи килограммов, в нем бегать очень тяжело. Сила не в том, чтобы быть сильным самому, а чтобы двигаться всем вместе, иначе если ломается строй, смысл защиты в виде амуниции исчезает.

Примерно 20 июля прошли массовые учения на аэродроме Липки, в котором участвовало очень много военных. Ты сидишь в автобусе — а в течение десяти минут едут и едут машины с людьми. Там попытались выстроить микромодель центра Минска из шин и начали разрабатывать различные сценарии, которые могут произойти после выборов. Были водометы и другая спецтехника. Одна часть военных изображала протестующих, другая — силовиков, которая должна была людей вытеснять.

Мы воспринимали это как военную игру, возможность выплеснуть накопившееся за время службы напряжение и агрессию. Какой-то рефлексии не было, люди думали, что приедут в Минск и будут стоять в каком-то оцеплении.

На улицах Минска после выборов использовали всё, что я видел на учениях, за исключением отравляющего газа, который вызывает рвоту. Уже на учениях было видно, что этот газ больше причиняет вред не условным протестующим, которые могут убежать, а силовикам, которые не должны отклоняться от маршрута.

В начале августа в нашу часть передислоцировались срочники из многих других частей из разных регионов страны, нас уплотнили, тумбочку поставили на тумбочку, принесли дополнительные кровати.

«Пацаны, убивайте их». Вооруженная спецсредствами армия и ОМОН против безоружных людей

— Что происходило 9 августа?

— В день выборов нас построили в амуниции со щитами, сказали действовать по указанию и что мы выдвигаемся в Минск для предотвращения возможных нарушений правопорядка.

Мы расселись по машинам, которых в колонне было около шестидесяти. Мы не понимали, что нас ждет, адреналин зашкаливал, было страшно от необычности ситуации. Мы ехали, а люди нас фотографировали. Нам сразу же сказали надеть балаклавы и закрыть окна.

Остановились недалеко от Купаловского театра. Часам к семи вечера стали выпускать в биотуалеты. Кормили в тот день один раз тушенкой и хлебом. Забегая вперед, скажу: с каждым приездом в Минск качество питания улучшалось. Осенью давали нетипичную для армии еду, это была спонсорская поддержка внутренних войск. Даже вес резко у многих поднялся — мы ели йогурты, сосиски, сыры, сгущенку, много всего.

В общем, мы досидели почти до девяти вечера, думали, уже ничего не будет. Вдруг раздалась команда одеться (мы сняли бронежилеты к тому времени) и очень быстро «марш за мной», и мы побежали в сторону проспекта Независимости и до Дворца спорта, не останавливаясь.

Уже тогда протестующие кричали вслед: «Позор! Фашисты». Мы не понимали, за что, пока не увидели, что делает ОМОН, с которым люди нас отождествляли.

Возле Дворца спорта выстроились со щитами, начали оттеснять людей. Оказались возле мостика через Свислочь возле гостиницы «Беларусь». Это был полный хаос, никаких команд не было слышно, все потерялись, не знали, что делать.

В какой-то момент командование взяли на себя младшие офицеры, был приказ идти к Верхнему городу. Мы построились в шеренгу и пошли. Видно было, что перед нами люди, мы их оттесняли. Они нам кричали оскорбительные слова. Мы по-прежнему не понимали, почему они так говорят.

Потом возле Немиги увидели, как работает ОМОН. Хорошо помню, как сотрудник ОМОНа с бешеными глазами (их шеренга в какой-то момент была перед нами) сказал нам матом в переводе на русский: «Пацаны, убивайте их. Либо они, либо мы. Они вас жалеть не будут, и вы их не жалейте». ОМОН побежал на людей, мы шли за ними на приличном расстоянии.

Адреналин был жуткий. Секунда растягивалась надолго. В какой-то момент сказали использовать баллончик. Я достал и тут же положил обратно, опустил и палку. И понял, что должен быть не с той стороны баррикад. Мы не знали, что происходит, слышали взрывы, звуки сирен машин скорой помощи. Наши сослуживцы, которые оказались на стеле, говорили, что там вообще была война.

Лично я никого не бил, ни разу не поднял руку на человека. Большинство моих сослуживцев тоже этого не делали. При этом мой комбат зачем-то ударил мотоциклиста дубинкой и разбил ему стекло. Более того, у нас была задача отогнать людей от ОМОНа, защитить, по сути. Были примеры, когда срочники уже в последующие дни отпускали людей возле автозаков.

— У вас было оружие и взрывпакеты?

— Нет, во внутренних войсках огнестрельное оружие было только у офицеров.

— Из ваших слов выходит, что уже 9 августа против безоружных людей целенаправленно вывели армию и ОМОН, которые получили разрешение по приказу применять спецсредства.

— Так и было. Знаю, что спецсредства были у спецназа, то есть у военных-контрактников. Приказы они получали по рации, которая была только у офицеров. Не могу утверждать, что они сами выбирали цели для стрельбы. Знаю только, что в целом организация была слабая.

Срочники не хотели драться с протестующими, жизнь дороже

— Для вас 9 августа когда закончилось?

— В часть приехали в пять утра 10 августа, поели, легли спать. В 10 часов был подъем и приказ на выезд. Первые пять дней спали по три-четыре часа. Офицеры не уходили из казармы домой, ночевали там же недели две. И только потом уже стали выпускать на выходной.

ОМОН в несколько первых суток работал почти без сна.

Я был свидетелем того, как офицер после ночи с 9-го на 10-е кричал, что, мол, зачем мы их трогали, они же нас всех перебьют. Всем было очень страшно. Солдаты обсуждали, что должно случиться для того, чтобы мы бросили щиты. К среде паника была такая, что многие мои сослуживцы на выезд взяли с собой ключи от дома. Предполагали, что на улицы выйдут люди чуть ли не с топорами и вилами. Срочники не собирались с ними драться, жизнь дороже. В бой никто не хотел вступать.

Я, как и некоторые другие солдаты, ждал, когда на нас пойдут протестующие, чтобы мы могли вырваться оттуда. Но этого так и не случилось. При том, что всех-всех силовиков, включая срочников, не более пяти тысяч человек.

Если рассматривать силовой сценарий как доступный, то разбить этот боевой порядок не представляется сложным. Он рушится очень быстро. К тому же надо понимать, что срочники не были сторонниками Лукашенко. О том, что за него голосовали, сказали только двое.

В последующие дни идеологи приносили нам листовки — там была информация, что машины протестующих сбивают солдат. Я не знаю, правда ли это. Однако моему сослуживцу 9 августа прилетела бутылка в лицо, он остался без передних зубов, рассекло губу. Его зашивали.

Помню, как мы в один из дней стояли в Малиновке. Нас предупредили, что с дороги мотоциклисты могут бросать коктейли Молотова. Стоишь спиной к проспекту Дзержинского, каждая проезжающая машина сигналит. Стоит проехать мотоциклисту — вжимаешь плечи в голову, потому что в любую секунду ждешь, что тебе в спину прилетит. Было очень страшно. Казалось, что город на тебя охотится, но потом всё изменилось.

Думаю, брутальность со стороны силовиков ослабла, потому что они поняли, что еще чуть-чуть — и начнется силовая агрессия против милиции. Ну, а со временем протесты стали частью рутины.

До 16 августа мы выезжали в Минск ежедневно, потом по воскресеньям. Протесты стали подчеркнуто мирными, появились женские марши. Изменилась риторика офицеров, которые стали говорить о том, что на улицы выходят пьяные и асоциальные.

— Однако насилие со стороны ОМОНа не прекращалось. У многих сложилось мнение, что они были так жестоки, как не может быть профессионал в здравом уме к мирным людям.

— Командиры говорили нам, что мы не те, кто должен бить людей, что мы не ОМОН. К слову, срочника от милиционера и на фото можно легко отличить — у солдата есть фляжка. По поводу немотивированной жестокости отмечу: в августе сотрудники ОМОНа принимали насвай. Я это видел собственными глазами. Предваряя вопрос, скажу, что мы никаких запрещенных веществ не принимали.

— Как сейчас вы видите произошедшее с вами и со всеми нами?

— Для себя я изначально принял и был верен решению не применять против людей силу. Я также знал, что если бы мне дали в руки оружие и дали приказ стрелять, я бы этого не делал.

Я не сделал ничего преступного. Не исключено, что если бы на моем месте был человек с другими установками, для протестующих всё обернулось бы хуже. Когда я уходил, командир части мне сказал, что он не знает, какая власть будет дальше, но сегодня она такая, какая есть. Он сказал, что мы выполнили свой долг и при этом не сделали ничего, за что надо стыдиться. Я тоже так считаю. Мне не стыдно за то, что я делал.

Случившееся после 9 августа трагично, для меня в том числе потому, что я всю свою жизнь был настроен к действующей власти негативно. Августовские события были для меня тяжелыми, но я не могу сказать, что считаю себя в чем-то виноватым.

И мне жаль, что люди оказались не готовыми к решительным действиям. Нам было понятно, что если протестующие нажмут, всё рухнет за секунду.

Теперь силовики исходят из того, что никогда не понесут ответственности. Санкционные списки, черная книга, список из срочников, который выложил запрещенный телеграм-канал, не дают ничего. Силовики осознают, что власть у Лукашенко.

Мне кажется, что время упущено, с позиции силовиков видно, что протест сужается. Им в августе было страшно войти в колонну, где были сотни тысяч человек, а теперь срочники гоняют людей по дворам. Силовики считают себя победителями.

Не стоит думать, что в глазах силовиков ОМОН потерял репутацию в результате того, что делали его сотрудники с протестующими. Было много разговоров о том, что их хорошо стимулируют материально в отличие от офицеров внутренних войск. И я слышал от офицеров-контрактников, что у них есть планы перейти в ОМОН. Они не думают о далекой перспективе, живут сегодняшним днем. Реальность такова, что сегодня ОМОН и милиция — то, на чем продолжает держаться Лукашенко.

И все же, увидев ситуацию изнутри, я думаю, что если люди снова станут массово выходить в город, многое изменится.

фото заряжено на духовность, скрепы, пивас.

В Бахчисарае ко второй годовщине аннексии установят памятник российскому оккупанту, трахающему котика.

Майкл Наки о Каце

Этот текст не призван кого-то в чем-то убеждать. В нем просто объясняется, что происходит, и почему я в этом участия принимать не буду (за исключением одного варианта, который опишу в конце). Пост длинный.

Первое, что надо понять – срач будет всегда, если есть тот, кто хочет срача. И всегда же будут люди, которые, аки учительница во втором классе, будут рассказывать, что оба виноваты, и неважно, кто начал. Надеюсь, к 2023 году понятно, что позиция “оба виноваты” нелогична и вредна. Ну, кому непонятно, оставляю на вашей совести.

Публичный срач инициировать без поддержки невозможно, поэтому сначала давайте разберемся, откуда берутся люди, которые, как пригожинские боты, по указанию готовы засирать комментарии, чаты и лички людей. Кто-то скажет, что это дебилы, кацисты или даже бото-ферма. Это не так. Это реальные люди, порой весьма неглупые, а зачастую – и очень достойные. Как тогда получилось, что они пишут гадости под постами Навального, искренне полагая, что борются с Путиным, а то и останавливают войну? Как вышло, что человек пишет гневные посты не в инстаграме Исинбаевой, группе Любэ, поддержавшим войну артистам – а оппозиционной силе, в которой люди свои жизни, здоровье и свободу положили на то, чтобы сделать Россию чуть лучше? И как возможно, чтобы эти люди считали, что это всё правильно? Должна же произойти с ними какая-то трансформация, верно? Учитывая, что они буквально делают это по указке Каца, который как раз говорит, что писать гадости артистам и прямым пособникам Путина – это диктатору помогать! А вот писать Навальному и ФБК — хорошо и правильно.

Тут всё довольно просто: копиум. Вкратце, это когда российские военкоры называют отступление — “отходом на более выгодные позиции”. И надеются, что “вот сейчас-то начнём воевать по-настоящему”. Любой продавец скажет вам, что надо продавать не товар, а выявить потребность и продавать удовлетворение этой потребности своим товаром. Какая сейчас потребность у огромного количества россиян? Что-то сделать. Миллионы антивоенных россиян чувствуют себя беспомощными, и бездействие поедает их изнутри. При этом рисковать они не готовы, а желаемое решение должно не просто помогать какому-то маленькому аспекту, а прямо решить проблему кардинально. И вот, пожалуйста, волшебная палочка! Надо просто всем пойти и проголосовать за Зюганова! Почти в военной диктатуре. Во время войны. Я не буду подробно описывать, почему это действие бесполезное для достижения заявленной цели. Отмечу лишь, что оно само по себе недостижимо. Никакая Алла Пугачева, Гребенщиков, Саша Митрошина и кто там был в нарисованной картинке, которая якобы является планом – не будут в этом участвовать. Как не будет в этом участвовать и огромное количество других людей. Не потому что им лень или что-то такое, а потому что никакого плана нет. А чтобы доказать (не соврав), что выборы, до которых никто не допущен, в стране, где их фальсифицируют полностью, во время войны, в условиях тотальной диктатуры – приведут к отставке Путина, – надо перевернуть все современные представления о политологии, логике и многом другом.

Короче говоря, как любит говорить Екатерина Михайловна (которая тоже призывает ходить на выборы, но объясняет это по-другому, не скатываясь в обещания остановки войны и свержения Путина), ничего этого не будет. Но есть какая-то часть людей, которым вера в чудо сейчас необходима. Собственно, почему до сих пор существуют религии, экстрасенсы, а Блиновская зарабатывает миллиарды рублей? Потому что людям нужны простые решения. Увы, то, что этому подвержены только дураки, – миф. Конечно, они подвержены в большей степени, но зачастую и совсем неглупые люди на все это попадаются.

Для чего я так подробно это расписал? Дело во фразе: “Имей спокойствие принять то, чего не можешь изменить, имей мужество изменить то, что можешь изменить. И имей мудрость отличить одно от другого”. Люди, которым нужна волшебная пилюля, никуда не денутся. Более того, среди них много умных, талантливых, честных и порядочных. Поэтому не надо тешить себя мыслью: “Сейчас я всё объясню, и они одумаются!”. Не одумаются, пока сами не увидят.

Я все это наблюдал в 2020 году на голосовании по поправкам. Абсолютно та же схема. Тогда тоже Максим Кац бегал за Навальным, призывал всех ему писать и требовал дебатов. На логичную аргументацию Алексея, что это голосование не имеет процедуры, вариативности, а результаты просто нарисуют (оно сильно отличалось даже от нечестных региональных выборов в худшую сторону), Максим отвечал, что масштабных фальсификаций не будет, а в Москве так и вовсе считают честно. Это породило один из самых долговечных мемов (https://i.redd.it/6s4cvt56r3fa1.png) про политический анализ Каца.

Я же тоже какое-то время, даже после голосования по поправкам, думал, что Максим — человек, который просто плохо понимает политические реалии и часто ошибается. И полагал, что он достойный неравнодушный гражданин, который сейчас сделает из ошибок выводы и начнет уже делать что-то полезное. Но на каждых новых выборах он воевал не с ЕР и Путиным, а с Навальным. Каждый раз.

В итоге, политические ошибки Каца — это не ошибки. Это стратегия. Он уже делит шкуру неубитого медведя. Понимая, что после падения Путина его главным конкурентом будет Навальный, он планомерно бьет по нему раз за разом, надеясь, что это поможет ему в будущем. Именно поэтому он постоянно порождает срачи, атакуя ФБК и Навального лично. Обратите внимание, все полтора года войны, он набрасывает на них без устали и по любому поводу. Потом делает невинные глаза и говорит: "Я просто хочу объединиться, чтобы скинуть Путина!" Однако, за полтора года он так и не рассказал, как сидение за одним столом с ним может повлиять на свержение Путина. Даже объединившись на «Берлинской конференции» с Ходорковским и кем-то там еще, Кац показал нулевой результат.

При этом отмечу отдельно: Кац, как антивоенный блогер, делает вполне себе достойную работу. Многие видео, где он не играет в политика, хоть и написаны не им, но действительно нужны и важны. Это полезно и правильно. Случилось это, потому что интересы Каца и интересы общества совпали: антивоенные видео дают просмотры и повышают доверие. Однако из-за политического схематоза эти просмотры и доверие потом вкладываются в атаки на ФБК, которые не имеют практического смысла с точки зрения остановки войны и свержения Путина.

А что делать, Майкл? Спросят те самые люди, которым нужен безопасный, эффективный и простой способ «остановить войну». Способа нет. Каждый должен вносить свой вклад, влияя на ее небольшие аспекты, чем, например, занимаюсь и я.

Для вас недопустим риск и вообще не хочется сильно напрягаться? Не поддерживайте власть, и убедите родных и близких не делать этого. Проследите, чтобы никто из вашего окружения не пошел на войну.

Недопустим риск, не хочется напрягаться, но есть деньги? Помогайте финансово беженцам, правозащитникам, журналистам, блогерам.

Допустим риск, но не хочется напрягаться и есть деньги? Донатьте ВСУ и партизанам, предпринимая необходимые меры безопасности (не убирает риск полностью, но снижает).

Допустим высокий риск и можете напрягаться? Тут все зависит от степени риска, который вы готовы на себя взять, и от ваших возможностей. Листовки, граффити, антивоенные перформансы, саботаж, партизанщина, диверсии. Каждый принимает решение сам, я не в праве кого-то подталкивать к риску.

Вот это список действий, может неполный, но реальный. Как видите, ничего простого в нем нет. И 100% эффективности тут нет, как и волшебных таблеток. Мы в той точке истории, когда простые способы давно ушли в прошлое. Когда простой голос мог серьезно повлиять — все были аполитичны. Когда надо было выходить на улицы, все боялись несанкционированных акций (включая меня и Каца). Сейчас это все, увы, в прошлом.

Значит ли это, что в 2024 нельзя ходить на выборы? Нет. Власти давно уже не нужна явка и легитимность. Диктатура устроена иначе. Так что можно призывать людей идти на выборы. Врать только нельзя. И доебывать людей, которые делом заняты.

Тут мы переходим к моему предложению. Многие сторонники Каца, как и я в свое время, понимают, что он продает несбыточную фантазию, однако они списывают это на ошибки/ манипуляцию ради благого дела и всё в этом духе. Однако моя главная проблема с Максимом заключается в том, что весь этот цирк, который он устраивает полтора года в отношении ФБК (а на самом деле УЖЕ 10 ЛЕТ!) — это не ошибка. Это стратегия. Причем никак не связанная с тем, чтобы остановить войну или свергнуть Путина.

И, в целом, есть вариант, при котором Кац может показать, что изменился и реально делает все из лучших побуждений (хоть и ошибается в десятитысячный раз). Что за вариант? Это должен быть вариант, который очевидно отвечает заявленным Кацем целям, но потребует каких-то издержек. Многие подумали, что я шучу, когда я в твиттере предложил ему благотворительный бой (в клетке или на ринге), но нет. Мы убьем сразу двух зайцев. Первый — соберём много денег для реального дела, а не пустых фантазий. Второй — Кац получит доступ к огромной аудитории (я думаю, мы все согласны, что смотреть и обсуждать это будет прям МНОГО людей, причем за пределами привычных аудиторий). И он на всю эту аудиторию сможет объявить и свою стратегию, и объяснить, почему она необходима. Так что такое спортивное мероприятие — это полный win-win. Я в свою очередь смогу убедиться, что Кац не просто постоянно накидывает, а готов что-то реальное делать для достижения декларируемых целей. Ведь такое мероприятие явно выведет его из зоны комфорта.

Почему я говорю, что он ничего не делает?

Ну смотрите: когда он прыгает на ФБК, обвиняя их в том, что они разбазаривают там что-то, он почему-то ничего не делает сам. Ролики — это хорошо, но Максим уже давно сам большой игрок, который по его собственным словам сейчас чуть ли не главная сила. Окей, главная сила, мы можем увидеть что-то помимо роликов?

У ФБК, как минимум, есть подпольные штабы, которые занимаются координацией антивоенных акций прямого действия в России. Проект с обзвоном граждан РФ. Отдел юридической помощи. Активное лоббирование санкций. Они постоянно думают над тем, что ещё они могут сделать. И не просто думают, но и делают.

Даже их обсуждение Воложа в Твиттере привело к конкретному результату — мы получили антивоенное заявление главного айтишника России (в котором он прямо пишет, что это из-за дискуссии в соцсетях). То есть пока Максим называет любые предъявы молчунам “твиттерским трибуналом” и призывает этого не делать, “трибуналы” ведут к реальной пользе. А тактика Максима “давайте облизывать Исинбаеву” имела нулевой эффект. Ошибка? Опять?

Где хотя бы похожие (или лучше) инициативы от Каца? Все, что я видел, — это сервис по релоцированию, который дает информацию по странам для переезда, насыпая коммерческой рекламы компаний, которые с этим помогают. Хороший проект? Безусловно. Достаточно ли этого от «одной из главных политических сил»? Решайте сами. Мой тезис прост: блогер отличается от политика тем, что не просто критикует чужие действия, но и делает свои. Можно бесконечно меряться количеством просмотров, но на реальные действия всегда готово меньше людей, чем на просмотр очередного ролика про то, что Путин точно падет. И это говорю вам я — блогер. Который восхищается политиками, продолжающими действовать, несмотря на хейт, непрекращающееся давление со стороны властей, угрозу собственной жизни и подлые манипуляции и атаки от людей, якобы «одного с ними фланга».

Часто просят сделать ролик с подробным объяснением. Но я в этом всем участовать не буду. Я использую свой медийный ресурс (ютуб-канал) только для того, чтобы влиять на те маленькие аспекты, которые помогают Украине победить.

Потому что остановка чудовищной войны (что меня интересует в первую очередь) и падение Путина (чего тоже очень бы хотелось) зависят лишь от одной организации из трех букв – ВСУ

Источник: https://t.me/Nackepelo/5155