Хентай поклонская

Гудков объяснил почему создал партию с Ксенией Собчак. К слову, ни одни из претензий людей к Ксении особо значимыми не являются и вот тут хорошо объясняется почему:

«Да как же вы могли объединиться с Собчак»? – читаю я в каждом втором комментарии. Этот же вопрос мне задают в каждом первом интервью. Ну хорошо, давайте по гамбургскому счету.

У вас три претензии к Ксении: политические, классовые и эстетические.

1. Политические: она «проект Кремля», «Партия перемен» – проект Кремля, все вокруг, начиная восходом и заканчивая закатом солнца, – тоже проект Кремля.

Не спорю (особенно про солнце). Любая политика в нынешней России происходит либо по указке из Кремля, либо при его попустительстве. Хотел бы коллективный Путин закрыть «Новую газету», «Эхо Москвы», «Дождь», обрубить телеграм – что бы ему с 80% помешало это сделать? Ничего. Но и СМИ, и интернет каким-то образом существуют, упав в зазор между бодающими друг друга башнями. Именно так мы победили на муниципальной кампании. Именно так был зарегистрирован на выборах мэра Москвы Навальный. Именно так я работал в Госдуме (несмотря на крики в 2011 году «Сдай мандат!»). Мне дали шанс тогда, сегодня я его хочу дать Ксении.

А теперь посмотрите на ее президентскую кампанию, на ее деятельность как политического журналиста в последние 6 лет. Где она изменила нормам политических приличий? Может быть, когда задавала Путину на пресс-конференции вопрос о преследовании людей в Чечне? Или когда брала интервью у самых разных политиков? Или когда вступалась за «униженных и оскорбленных», будь то Юлия Савиновских или жители Волоколамска? Напомню: не она вводила войска, не она домогалась в Думе, не она возила диппочтой кокаин. Но претензии, однако, летят именно в нее. «Ах, она пиарится». Открою секрет: публичность – естественная часть работы политика. Нет тебя в информпространстве – не политик. Я тоже выступаю с заявлениями, пишу колонки, даю интервью и т.д. Быть публичным человеком и что-либо делать – это и есть политика.

Только делать это можно по-разному. Как Поклонская с Милоновым – или как Собчак. У нас нет выбора между лучшим и прекрасным, мы пытаемся влезть в последнюю форточку возможностей. И точка.

Так что еще раз спрошу: что конкретно вы можете ей предъявить, какой конкретно политический грех? Я таких не знаю. Зато знаю другое: от нас, оппозиции, постоянно требуют объединения. Но, простите, а кто у нас готов объединиться? Навальный? «Яблоко»? Вот мы и бегаем в трех соснах. И когда находятся два человека, наконец-то вступающих в союз, – именно на них и нужно направить говнометы космического базирования.

2. Дальше начинаются эстетические претензии.

«А вот она в откровенной фотосессии и «Дом-2» вела». Говорят это, что характерно, люди, которые «Дом-2» смотрели и журналы покупали. Иначе откуда бы такая осведомленность?

У каждого из нас была молодость разной степени бурности (буйности). Я в свои 18 лет тоже любил как следует погулять, что, однако, никак не влияет на меня сегодняшнего. Лучше перебеситься в юности, чем в 65 остаться закомплексованным и ненавидящим весь мир неудачником, на беду стране дорвавшимся до власти. Нет ничего хуже звериной серьезности: «Я понял, в чем ваша беда — вы слишком серьезны. Умное лицо — еще не признак ума, господа! Все глупости на земле совершались именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь». Автора фразы уточнять надо?

Наоборот: именно о публичных людях, пусть даже со скандальной известностью, вы знаете все. Кто с кем спит, кто что ест, кто где отдыхает и т.д. Ксения живет в постоянном луче софита, в котором не спрятать ни панамские офшоры, ни дворец с яхтой. Это ли не лучшая гарантия честности?

Да и обо мне, кажется, в публичном доступе есть вся информация: от источников доходов до семейного положения – заметьте, ничего подобного о победителе последних выборов мы не знаем.

3. Наконец, третью группу претензий я бы назвал классовыми. Мол, вы – дети элиты, заевшиеся принцы с принцессами, отцы жировали – вы продолжаете. Я бы, конечно, мог рассказать (и рассказывал), как в детстве мечтал о кроссовках, играя при этом в баскетбол в кедах, но это не главное. Главное – на самом деле, у меня отец был в Думе, у Ксении – мать до сих пор в Совфеде.

И это нормально. Политические династии существуют во всем мире: вспомнить хоть президентов США, хоть столь любезную сердцу «патриотов» Ле Пен. На дореволюционную Россию ссылаться даже не буду – хотя надо бы, конечно, предъявить Набокову за отца (а еще «Лолиту» написал!). Почему нас радуют учительские или врачебные династии – и возмущают политические? Наоборот: я чувствую ответственность не только перед вами – но и перед отцом. Для меня (и, уверен, для Ксении) это – дополнительный стимул бороться.

Я не убедил? – Вше право. Тогда последняя просьба. Дождитесь конкретных дел партии. У нас просто нет другого шанса на изменения. Хотите баррикад и революционной борьбы? Я был на всех баррикадах. На последние выходило не больше пары сотен человек. Даже на последний марш Немцова пришло в лучше случае 12 тысяч. И сомневаюсь, что среди них были все те диванные критики, взрывающиеся возмущением в комментариях.

Давайте сотрудничать, а не ругаться. Или хотя бы не мешать друг другу работать на будущее страны.