Свин жена

Офицер чеченской Росгвардии Апти Чамаев показывает, как он отдыхает в Дубае, раздавая пачку купюр из окна Rolls-Royce Cullinan.

  Это очень хорошо, что российские налогоплательщики стабильно присылают дань. Можно быть увереным, что деньги не закончатся никогда..

Чамаев в форме СОБРа

Чамаев и Висмурадов - командир отряда СОБР Терек

Как Кац(и израильский консул) Би-2 спасал. И спас!

Комсомольская правда случайно слила данные о потерях по версии Минобороны РФ

«Две недели я провел в плену в Беларуси. Держали в подвале, допрашивал кадыровец» — 19-летний сержант ВСУ, которому ампутировали ноги и пальцы на руках

«В Беларуси нас держали в подвале: 65 человек», — вспоминает 19-летний украинский сержант Данила Мельник. Одну кисть руки парню оторвало при взрыве, на другой остался только один целый палец, из-за обморожения ему ампутировали обе стопы. Мельника нашли российские военные и несколько недель удерживали в плену на территории Беларуси, говорит парень. 

Данила из обычной украинской семьи: вырос в поселке под Киевом. Мама зарабатывала швеей, одна растила троих детей. Данила — младший.

В 2019 году, окончив школу, Мельник решил поступать в военный колледж во Львове: 2,5 года учиться, и звание сержанта, командира взвода пехоты. После можно пойти либо на службу в армии, либо получать высшее военное образование.

«Захотелось попробовать себя в армии. Это хорошая профессия, — говорит Данила. — В Украине к военным относятся с уважением. И во время учебы бывали, конечно, начальники, которых «не попустило», но нет дедовщины. Украинская армия действительно вышла на новый уровень.

Мама не отговаривала — у меня такое воспитание, что если захотел, то что она уже мне скажет».

26 февраля 2022 года у Мельника ожидался выпуск.

После со своей бригадой они должны были ехать служить в часть, оттуда на какое-то время на Восток, в ротацию, вспоминает парень. Но началась война.

«У нас паники не было, все было слажено. 26 февраля состоялся выпуск, дальше нас распределили по частям, как и планировалось.

27-го я уже участвовал в боевых действиях, — говорит Данила. — Страшно не было, сожаления, что пошел в армию, тоже. Хотелось защищать страну — это же они пришли на нашу землю, а не мы на них напали. В наш дом пришел враг.

Данила бился под Киевом. 7 марта попали ближе к пригородам: Ирпень, Буча, в те районы, рассказывает парень.

«Там мы попали в засаду. Было очень жарко, большая часть наших смогла выбраться, но эвакуации не было — слишком много русских. Там меня ранило.

Был взрыв, мне оторвало левую кисть, также осколки попали под ягодицу. Я вылез, на адреналине заполз в кладовку в каком-то дворе. Там провел несколько дней, после меня нашли русские солдаты. Если бы не нашли — наверное бы, там и умер, — говорит Данила. — Потому что меня ранило и в правую руку, она перестала нормально функционировать. Я не мог даже себя перевязать, правая рука была вялая, онемевшая.

В той кладовке я отключился, через какое-то время пришел в себя — но был уже абсолютно без сил. Так я пролежал дня два, периодически терял сознание. Во время этого всего получил и обморожения. Я понимал, что происходит, но был очень истощен».

Мельник говорит, что русские солдаты, которые его нашли, сначала оттащили его в какой-то двор.

«Там угрожали оружием, стреляли рядом, рассказывали, какие мы нацисты, убиваем детей — вся эта русская балалайка. Какое-то время допрашивали: где артиллерия, где что. Бессмысленные вопросы, ведь я особо и не знал ничего такого. Пугали убийством, расправой — но мне уже было пофиг. Ведь я пока лежал в той кладовке, думал, что все, это конец. Может, поэтому после мне и было уже не страшно, — говорит Данила. — Потом другие солдаты, пацаны помоложе, оказали мне медицинскую помощь, подкормили, немного растормошили меня — ведь я же два дня ничего не ел, не пил.

После меня загрузили в грузовик и увезли. Там я был один, но сбежать не было вариантов: от ранений был очень истощен, почти не мог двигаться.

Ехали где-то по Украине, маршрут не знаю. Точно не помню, но минимум однажды останавливались на ночь, меня заносили в какое-то здание ночевать, но повязки не меняли.

После, еще где-то на территории Украины, меня присоединили к раненым русским солдатам. Нас перевозили в Беларусь вертолетом, примерно по 10 человек. В Беларуси сначала был мобильный госпиталь: это такой как большая палатка, желтое надувное здание в поле. Где он конкретно находился — я не знаю», — говорит Данила Мельник.

Судя по информации, которую собирал телеграм-канал «Беларускі Гаюн», это могло быть в российском лагере возле Речицы, возле Комарина или в Боково.

«Там увидели, что я украинец: форма была в крови, ее давно сняли, но я оставался в термобелье. На нем заметили украинский герб и начали между собой советоваться. Я слышал отрывки, что-то говорили про Женевскую конвенцию, что не надо мучить.

Сделали наркоз мне, немного подшили рану возле ягодицы, перевязали и обработали раны на руке. И пока я еще «плавал» от анестезии, меня отвезли в какой-то подвал. Где он был, сказать не могу, но сложилось впечатление, что это была какая-то воинская часть».

Но почему Данила уверен, что это происходило на территории Беларуси?

«Об этом говорил кто-то из русских военных. Там, где меня удерживали, были только украинские пленные и российские военные, в основном, военная полиция. И кто-то из россиян проговорился, что мы в Беларуси, — объясняет Мельник. — Но за все время в том подвале я не видел ни одного белоруса, только люди в российской военной форме с российскими флажками на ней».

В подвале, куда поместили раненого Данилу, была маленькая комнатка с раскладушками: без белья или матрасов, просто пружины.

«Мне повезло, что я был на носилках, — вспоминает он. — Сначала я был один, потом привели второго украинца. Затем потихоньку пленных довозили.

Когда пленных стало больше, нас перевели в большую комнату. Там вместо кроватей стояли такие большие длинные деревянные столы вдоль стенок. На них можно было лечь.

Кормили, но не армейскими пайками. Давали какую-то кашу, кажется, перловку, и суп как вода: одна картофелина плавает и капустинка.

Воды было мало. Вместо туалета — одно ведро на всех. Его периодически выносил кто-то из пленных под присмотром российского военнослужащего.

Потихоньку людей в подвале становилось больше, мест на «столах» на всех не хватало. Были не только военные, очень много было гражданских. Некоторых забирали прямо из домов под Киевом, привозили оттуда в тот подвал. Раненых вместе со мной было только трое. Все мужчины — была одна женщина, но ее содержали отдельно.

Раз в несколько дней приходили медики, проверяли раненых. Перевязывали мне руки. О том, что у меня обморожения, я тогда даже не думал, так как никогда с таким не сталкивался раньше.

Из подвала никуда не выпускали. Всех периодически забирали на допросы. Спрашивали чушь какую-то: где родился, где учился, какая семья, служил ли, был ли в АТО. Некоторых пленных снимали на фото или видео. Некоторых били, угрожали. Сообщить семье, что жив, возможности не было никакой. Но некоторых пленных снимали для российских новостей, тем давали связаться с семьей.

Большинство русских солдат, которых я видел, были славянской внешности, но были и буряты.

В плену я встретил двух украинцев, которые попадали к чеченцам. Один рассказывал: «Мне чеченцы сказали, чтобы я не переживал, мол, мы делаем свою работу, ты свою. Обходились вполне нормально». А второй вспоминал, что чеченцы не стали его связывать, вместо этого просто прострелили обе ноги — чтобы не сбежал.

К нам в подвал тоже заходил какой-то кадыровец, допрашивал некоторых. Понты колотил: включил камеру на телефоне, что-то жевал и показывал собеседнику, мол, какой он вояка.

Нам говорил: сейчас мои кадыровцы приедут, здесь вам будет!

После он еще раз зашел в подвал и начал кричать: чего они сидят с открытыми глазами?! После этого нам завязали глаза, кому тряпками, кому даже туалетной бумагой и скотчем. Зачем, я не понял — все равно же в подвале сидим.

Но когда тот кадыровец ушел, нам разрешили снять повязки.

Некоторые российские военные были нормальные, некоторые — зомбированные, которые рассказывали нам: вы нацисты, Донбасс 8 лет бомбили! За любые татуировки объявляли человека нацистом. Дерево наколол себе? Нацист!

Однажды залетел какой-то российский военный, полчаса кричал о том, какие мы нацисты. Кричал: вы женщин насиловали, детей убивали!

Покричал, после сказал: «Б***, с кем я разговариваю!?» И ушел.

А ведь я не имел никакого доступа к информации, к новостям: сначала боевые действия, после плен. О том, что Россия нас, оказывается, «освобождает от нацизма», я просто не успел услышать. А тут постоянно: «Нацизм! Нацизм!»

Я был в шоке: какой нацизм? В чем прикол? В чем проблема?»

В этом подвале Данила провел две недели. Когда набралось 65 человек, пленных начали вывозить в Россию.

«Говорили, что из этого подвала пленных людей партиями везли в какое-то СИЗО на территории России. В какой город конкретно, не знаю. Говорили, что пленных отвозят либо в СИЗО, либо в какие-то палаточные лагеря, тоже на территории России.

Но мне повезло, потому что медики сказали: этот ранен, он там умрет через пару дней. И меня увезли не в СИЗО, а в Рыльск (город в Курской области РФ недалеко от границы с Украиной).

Ребята из военной полиции были нормальные, они даже маски поснимали по дороге. Угощали сигаретами. После сообщили нам: все, въехали в Россию!»

В Рыльске Данилу положили в обычную больницу. Говорит, врачи относились к нему по-людски. В больнице медики занялись его обморожениями: ампутировали обмороженные пальцы на правой руке парня (необратимые изменения в тканях из-за обморожения начинаются через несколько часов, а Данила провел на холоде в полусознательном состоянии два дня). Заметили обмороженные пальцы на ногах — их тоже пришлось ампутировать. Стопы пока не трогали.

«Из Рыльска меня перевели в военный госпиталь в Курске.

Там был адекватный врач: уже ходили слухи, что пленных украинцев будут менять. А было уже понятно, что мне придется ампутировать и ступни. И доктор не стал, сказал, чтобы я нормально доехал, он операцию не будет делать, — рассказывает Мельник.

— Лежал я в палате с другими украинскими ранеными. В коридоре возле палаты дежурили русские из военной полиции. Они нам рассказывали: «Мы здесь вас не охраняем, потому что куда можете пойти? Мы здесь вас защищаем, чтобы вас местные не убили!»

Мы с ними иногда разговаривали. Я объяснял: какой нацизм? Мне 19 лет, я делал, что хотел, меня никто не ущемлял, ни к чему не принуждал! Откуда нацизм?

Также те, из военной полиции, рассказывали нам «Новости»: что якобы с Киевом уже русские договорились и сейчас остались от Украины только западная часть и сам Киев, так как в нем «нацисты отстреливаются и детьми прикрываются». А в остальных городах уже якобы российский рубль и русские туда продукты возят.

Я позже, после освобождения, видел своими глазами разбитые русские колонны под Киевом. Вот так и договорились! А те русские ребята из военной полиции и сами верили в свои слова, ведь насмотрелись телевидения.

Больничные санитарки старшего возраста нам тоже говорили: «Вот был СССР, всем было хорошо, все дружили! А тут Украина резко начала щемить русскоязычных!»

Также в Курске меня приходили допрашивать из ФСБ. Откуда, что, как, какие-то протоколы составляли…»

В середине апреля пошли слухи, что возможен обмен пленными.

«Я ничего не ожидал, так как знал, что после 2014 года некоторые ребята и по два года проводили в плену. Готовился к худшему, — вспоминает парень. — И плюс пленные украинцы рассказывали, что русские их уже возили якобы на обмен. А потом говорили пленникам: вот, видите, ваши не приехали, хрен положили на вас!

Я в это не верил, так и говорил ребятам: это русские вас так сломать хотят, бензина у них много, могут и покатать туда-сюда. И после я интересовался у наших военных, а были ли обмены, которые впоследствии отменялись. Меня наши заверили — не было».

Но как не сойти с ума, если ты в 19 лет сидишь в плену, ранен, с искалеченными руками и готовишься к ампутациям еще и на ногах?

«Для меня главное было, что выжил. И уже хорошо. Не умер во время боя, не умер пока в кладовке той лежал, а остальное — мелочь. Хотел вернуться домой. Иногда молился, чтобы у всех дома было все хорошо. Старался сберечь психику», — отвечает Данила.

21 апреля Мельника все же обменяли.

«Из Курска меня перевезли в Севастополь, оттуда машиной в Украину. Там поменяли. Но из курского госпиталя меняли не всех, некоторые пленные остались. Не знаю, как и по какой системе отбирали людей, — говорит Данила. — Ну и от своих прежде всего я позвонил маме: она же вообще не знала, где я, только надеялась, что жив. После душ, чистая одежда… Глянул новости — все хорошо, совсем не так, как русские рассказывали».

После парня положили в киевскую больницу. Там все же ампутировали стопы.

Молодежное объединение "Ешь российское" (проект организации "Хрюши против", которая, в свою очередь, была создана в рамках движения "Наши") объявило о начале серии "рейдов по поиску западной контрабанды". Вчера активисты в майках с изображением ножа, вилки и российского флага неожиданно появились на пороге одного из московских магазинов сети "Азбука вкуса".

Уверенным шагом четыре "хрюши" направились к прилавку с сырами и начали копаться в них, изучая ассортимент. Каждая иностранная упаковка строго исследовалась — девушки охотно позировали перед камерами "Первого канала" и рассказывали об ужасах контрабанды. "Эти сыры незаконно пересекли границу,— предупреждали они.— Значит, магазин не может отвечать за их качество". На "запрещенные" товары девушки аккуратно клеили огромные наклейки с медведем, яростно оскалившимся на американский флаг, и крупной надписью "санкционный продукт". Яркие стикеры выглядели как рекламный ход — чтобы покупателю не приходилось долго искать качественные продукты. Но "хрюш" это не смущало — они радостно фотографировали наклейки на свои IPhone. "Ой, вы только на телефон не смотрите, я его еще до санкций купила",— кокетливо попросила активистка...

В продуктовом азарте прокремлевские активисты чуть было не ввели вчера новые санкции и против лояльных к России стран. "Вот посмотрите на швейцарский сыр — он явно незаконно попал на прилавок,— грозно нахмурившись, рассказывала активистка Маргарита Черкашина, наклеивая стикер на упаковку.— Только те товары, которые произведены зарубежными компаниями на территории РФ, могут считаться качественными". Узнав от журналистов, что против Швейцарии никаких санкций введено не было, госпожа Черкашина быстро сняла наклейку с упаковки. "Девочки, ну что же вы мне такое подсунули?" — упрекнула она подчиненных.

Активисты долго дискутировали с администрацией магазина: "Хрюши" хвастались, что государство полностью поддерживает их деятельность (в этом году организация получила президентский грант в 6 млн руб.). Спустя час директор магазина наконец вызвала полицию: правоохранители предложили активистам проехать в участок и написать объяснительную. В итоге сошлись на компромиссе: "Хрюши" ушли из магазина, но в ОВД не пошли. "Администрация магазина пожаловалась полиции на порчу товара и на то, что визитеры помешали работе магазина",— заявил "Ъ" представитель сети "Азбука вкуса" Андрей Голубков.

В Афганистане женщинам запретили показывать лицо, смотреть на мужчин и прочие интересности.

В Афганистане женщинам запретили показывать свои лица посторонним, смотреть на мужчин, за исключением мужей и родственников, а также петь и читать вслух на публике. Об этом сообщает Associated Press со ссылкой на решение министерства Афганистана по распространению добродетели и предотвращению порока.

Лидер «Талибана» Хибатулла Ахундзада одобрил решение. Запрет включили в официальную первую декларацию законов о пороках и добродетелях. В общей сложности в документе 114 страниц и 35 статей — они относятся не только к женщинам, но и к мужчинам.

Теперь афганским женщинам официально запрещено демонстрировать свои лица в общественных местах, чтобы «избежать соблазна и соблазнения других». Одежду следует выбирать не тонкую, не обтягивающую, чтобы не были видны очертания фигуры. За несоблюдение требований грозит арест. Также женщинам запрещается передвигаться на транспорте, в том числе такси, в одиночестве.

Женский голос признали «интимной вещью», поэтому женщинам не следует говорить и петь на публике. Также им запрещается смотреть на мужчин, с которыми они не связаны брачными или родственными узами. Аналогичный запрет распространяется на мужчин. Мужчинам и женщинам, не состоящим в браке и в родстве, запрещается общаться. Помимо того, в стране запрещено воспроизведение музыки.

Псковский губернатор предлагает поднять таможенные пошлины на электронику

Как стало известно “Ъ”, губернатор Псковской области Андрей Турчак предложил Владимиру Путину повысить таможенные пошлины на импортную электронику с максимальных сейчас 14% до 60%. Такие меры, прогнозирует господин Турчак, увеличат долю отечественной продукции с текущих 14% до 50% всего за несколько лет, принесут бюджету более 600 млрд руб. и позволят создать более 20 тыс. новых высокотехнологичных рабочих мест. Это прямое нарушение норм ВТО, которое, помимо прочего, обернется ростом цен на электронику для конечных потребителей, предупреждают эксперты.

Губернатор Псковской области Андрей Турчак обратился к Владимиру Путину с предложением повысить до 60% пошлины на ввоз в Россию электроники (копия письма есть у “Ъ”). По мнению губернатора, повышение пошлин на электронную аппаратуру позволит создать внутренний рынок и повысить инвестиционную привлекательность отрасли. «Станет возможной реализация ряда проектов на территории особой экономической зоны промышленно-производственного типа “Моглино” (находится в Псковской области.— “Ъ”), в том числе строительство завода по контрактной сборке электроники для гражданской промышленности с объемом инвестиций около 2,5 млрд руб. и созданием примерно 1 тыс. рабочих мест холдингом GS Group, специализирующемся на производстве ТВ-приставок и другой потребительской электроники»,— сообщает господин Турчак. Всего, по подсчетам губернатора, инициатива позволит в конечном итоге увеличить долю отечественной продукции на рынке с текущих 14% до 50% за несколько лет, принесет бюджету более 600 млрд руб. и позволит создать более 20 тыс. новых высокотехнологичных рабочих мест.

Президент холдинга GS Group Андрей Ткаченко также обращался с предложением повысить ввозные пошлины на потребительскую технику и электронику в Минпромторг и администрацию президента (копия обращений есть у “Ъ”), а создание производства GS Group в Псковской области обсуждалось на рабочей встрече в Минпромторге, говорится в ее итоговом протоколе. Собеседник “Ъ”, близкий к Минпромторгу, утверждает, что на совещании GS Group предлагала повысить ввозные пошлины «примерно на 600 видов различной техники, от мобильной электроники до торгового оборудования и кондиционеров». При этом сама GS Group намерена создать «контрактное производство промышленной, автомобильной, бытовой и потребительской электроники, электроники для ЖКХ, сетевого оборудования, систем безопасности», говорится в письме господина Ткаченко к замминистра промышленности и торговли Андрею Богинскому. Производственная мощность предприятия позволит выпускать до 300 тыс. единиц готовой продукции в месяц.

Директор по стратегическому маркетингу GS Group Андрей Безруков подтвердил, что холдинг «выступает с предложением по установлению суммарного объема платежей, включающих таможенные пошлины и иные платежи, от 20% до 60% на импорт всех видов электронной аппаратуры по примеру стран с активно развивающейся электронной отраслью, таких как Бразилия, Индия и др.». По его словам, в связи с предлагаемыми мерами развития отрасли можно ожидать «определенного роста цен на конечные устройства, но не прямо пропорционального обозначенному суммарному объему платежей».

По данным GfK, объем российского рынка бытовой техники и электроники в первом полугодии 2016 года составил 606,7 млрд руб., что на 10,7% выше показателей аналогичного периода 2015 года. Андрей Турчак в письме к президенту утверждает, что ежегодный объем рынка электронной аппаратуры в России составляет около 3,5 трлн руб., при этом доля импорта конечной продукции гражданского применения равна 90%.

В соответствии с тарифными обязательствами, взятыми на себя Россией при вступлении в ВТО, максимальный уровень ввозных таможенных пошлин на потребительскую технику и электронику не превышает 14%, а по некоторым категориям товаров равен 0%. Повышение пошлин на электронику невозможно в связи с обязательствами страны перед ВТО, сообщили “Ъ” в Минэкономики. В Минпромторге на запрос “Ъ” не ответили. В Евразийской экономической комиссии, которая принимает решения об изменении таможенных ставок на территории Евразийского экономического союза, сообщили, что предложение о повышении пошлин на импортную электронику к ним еще не поступало. Получить комментарий в администрации президента не удалось, в пресс-службе Андрея Турчака от комментариев отказались.

Глава Lenovo в России, СНГ и Восточной Европе Глеб Мишин отмечает, что заградительные пошлины на электронику в размере 60% не будут стимулировать российских производителей для организации конкурентного в мировых масштабах производства и приведут лишь к повышению цен на технику от мировых производителей. «Я бы не сказал, что Россия занимает ведущие позиции с точки зрения проникновения вычислительной техники в домовладения, а потому рост цен на нее будут тормозить прогресс и появление технических новинок у граждан»,— рассуждает господин Мишин. Председатель совета Ассоциации производителей электронной аппаратуры и приборов Светлана Апполонова говорит, что пока Россия состоит в ВТО, обсуждать такой значительный рост ставок на большое число электроники и техники не имеет смысла. «Кроме того, это просто не будет работать, пока у нас такая непрозрачная схема работы на таможенных постах и существует непрямой поток поставок через Казахстан и другие соседние государства»,— говорит госпожа Апполонова. Старший юрист адвокатского бюро А2 Мария Понаморева говорит что в случае введения заградительных пошлин ВТО наверняка потребует снять их, а также может настоять на возмещении финансового ущерба, понесенного импортерами в связи с уплатой пошлины. «В противном случае страна, грубо нарушившая нормы ВТО и собственные обязательства перед ней, может быть исключена из организации»,— напоминает она.
http://kommersant.ru/doc/3066769