Насыщенный синий

Друзья пидоры, я решил послать гуманитарной помощи несчастному голодающему олигарху Фридману
Кто знает точный адрес в Лондоне?
Думаю послать пару ролтонов, веник и туалетную бумагу "красная цена". Нельзя оставаться в стороне когда человек в беде

Президент России Владимир Путин подписал указы о «признании государственного суверенитета и независимости» Херсонской и Запорожской областей Украины.

Обадокумента в ночь на 30 сентября опубликовали на портале правовой информации. Указы вступили в силу.

○  В Запорожской области Украины по итогам «референдума», прошедшего 23-27 сентября, «за объявление независимости и присоединение к России», как утверждается, выступили 93% участников, в Херсонской — 87%. В ДНР и ЛНР, по заявлению властей самопровозглашенных республик, за «присоединение» проголосовали 99% и 98% соответственно.

○  Днем 30 сентября в Кремле пройдет церемония подписания договоров о «вступлении в состав России» оккупированных областей, а также самопровозглашенных ДНР и ЛНР.

Сурс: Тыц

Месяц назад вата рассказывала о планомерном раскатывании.

Ровно месяц назад случилась у меня перепалка с каким-то чмом (http://joy.reactor.cc/user/kailll) . Он рассказывал, что у расеюшки все по плану и что "через месяц увидишь как раскатают".

Вот так оно было 1 месяц назад

И вот так сегодня

Но ватный петушок топит дальше.

Лишний раз убедился, что ватников лучше сразу блочить. Толку с ними разговаривать - ноль. 

Что-то пошло как всегда

В Приморском крае мобилизованные пожаловалось, что им выдали ржавые автоматы. В сети пишут, что танкистам выдали списанные АК на время, чтобы вспомнили как их разбирать и собирать. Ватные каналы уже всех "успокоили".

Викентий Вересаев "На Японской войне"

"В витринах магазинов ярко пестрели лубочные картины удивительно хамского содержания. На одной огромный казак с свирепо ухмыляющеюся рожею сек нагайкою маленького, испуганно вопящего японца; на другой картинке живописалось, «как русский матрос разбил японцу нос», — по плачущему лицу японца текла кровь, зубы дождем сыпались в синие волны. Маленькие «макаки» извивались под сапожищами лохматого чудовища с кровожадною рожею, и это чудовище олицетворяло Россию.

Тем временем патриотические газеты и журналы писали о глубоконародном и глубоко-христианском характере войны, о начинающейся великой борьбе Георгия Победоносца с драконом...

А успехи японцев шли за успехами. Один за другим выбывали из строя наши броненосцы, в Корее японцы продвигались все дальше. Уехали на Дальний Восток Макаров и Куропаткин, увозя с собою горы поднесенных икон. Куропаткин сказал свое знаменитое: «терпение, терпение и терпение»...

В конце марта погиб с «Петропавловском» слепо-храбрый Макаров, ловко пойманный на удочку адмиралом Того. Японцы перешли через реку Ялу. Как гром, прокатилось известие об их высадке в Бицзыво. Порт-Артур был отрезан. Оказывалось, на нас шли не смешные толпы презренных «макаков», — на нас наступали стройные ряды грозных воинов, безумно храбрых, охваченных великим душевным подъемом. Их выдержка и организованность внушали изумление.

В промежутках между извещениями о крупных успехах японцев телеграммы сообщали о лихих разведках сотника X. или поручика У., молодецки переколовших японскую заставу в десять человек. Но впечатление не уравновешивалось. Доверие падало.

В конце апреля по нашей губернии была объявлена мобилизация. О ней глухо говорили, ее ждали уже недели три, но все хранилось в глубочайшем секрете. И вдруг, как ураган, она ударила по губернии. В деревнях людей брали прямо с поля, от сохи. В городе полиция глухою ночью звонилась в квартиры, вручала призываемым билеты и приказывала немедленно явиться в участок. У одного знакомого инженера взяли одновременно всю его прислугу: лакея, кучера и повара. Сам он в это время был в отлучке, — полиция взломала его стол, достала паспорты призванных и всех их увела. Было что-то равнодушно-свирепое в этой непонятной торопливости. Людей выхватывали из дела на полном его ходу, не давали времени ни устроить его, ни ликвидировать. Людей брали, а за ними оставались бессмысленно разоренные хозяйства и разрушенные благополучия.

По всему городу стояли плач и стоны. Здесь и там вспыхивали короткие, быстрые драмы. У одного призванного заводского рабочего была жена с пороком сердца и пятеро ребят; когда пришла повестка о призыве, с женою от волнения и горя сделался паралич сердца, и она тут же умерла; муж поглядел на труп, на ребят, пошел в сарай и повесился. Другой призванный, вдовец с тремя детьми, плакал и кричал в присутствии: — А с ребятами что мне делать? Научите, покажите!.. Ведь они тут без меня с голоду передохнут! Он был как сумасшедший, вопил и тряс в воздухе кулаком. Потом вдруг замолк, ушел домой, зарубил топором своих детей и воротился. — Ну, теперь берите! Свои дела я справил. Его арестовали.

Телеграммы с театра войны снова и снова приносили известия о крупных успехах японцев и о лихих разведках хорунжего Иванова или корнета Петрова. Газеты писали, что победы японцев на море неудивительны, — японцы природные моряки; но теперь, когда война перешла на сушу, дело пойдет совсем иначе. Сообщалось, что у японцев нет больше ни денег, ни людей, что под ружье призваны шестнадцатилетние мальчики и старики. Куропаткин спокойно и грозно заявил, что мир будет заключен только в Токио."