Киевская Русь и русские княжества

О бывших границах русского мира.

http://russian7.ru/2015/02/7-territorijj-kotorye-rossiya-poteryala/

Памяти великого и могучего русского языка посвящается

Сержант Александров. Интервью спецкору "Новой газе

Насильственная депортация из Украины в РФ

24 марта Мариупольский горсовет сообщил в своем телеграм-канале о том, что российские войска принудительно вывозят жителей Мариуполя на территорию РФ. 

«Ґрати» проверили эту информацию. Мы связались с переводчицей и редакторкой Натальей Яворской.  Имя было изменено по ее просьбе из соображений безопасности близких, оставшихся на территории РФ, которая сейчас находится за рубежом. Она рассказала, как по меньшей мере сто человек были насильно вывезены из поселка (его название мы скрыли по просьбе Яворской) на окраине Мариуполя сначала на оккупированную территорию Донецкой области, а потом в Россию. Там украинцы прошли процедуру фильтрации и были расселены в лагеря для беженцев. Часть из них, как Наталья, сумели выехать из страны, но многие продолжают вынужденно оставаться в России, не имея денег или документов.

 Мы проверили, насколько это возможно, историю Натальи. В Таганроге мы связались с волонтерами, которые встречают украинских беженцев. Они подтвердили, что беженцев привозят группами, но не стали говорить, принудительно ли их доставили в город. А потом и вовсе перестали отвечать на попытки связаться.«Ґрати» публикуют монолог Натальи Яворской полностью, за исключением моментов, удаленных по ее просьбе в целях безопасности. 

Полномасштабное вторжение

В Мариуполе я живу с рождения, с перерывами. В 17 лет я уезжала, потом поступила в Киев, четыре или пять лет жила в России. В 2020 году я вернулась в Киев, а прошлой весной опять переехала в Мариуполь.

24 февраля в шесть утра меня разбудила мама и сказала, что Киев и Харьков бомбят, что в Мариуполе тоже слышны взрывы. Мы собрали рюкзак. Я, мама и младший 15-летний брат пошли домой к бабушке. У нее уже были слышны взрывы, но не сильные, как будто вдалеке. Мы сидели в коридоре. Пришла родственница, у нее тоже двое детей — девочки. У бабушки с дедушкой мы пробыли два дня. 26 числа взрывы стали сильнее, и мамина подруга предложила нам перейти в укрытие. Оно находится рядом, в местном Доме культуры. Я вспомнила о нем, потому что занималась там в музыкальной школе скрипкой. Никто не думал, что будет война, входы в убежище были неподготовлены, дурацкая система.

Как мы жили в убежище: бабушка с дедушкой готовили нам первое время дома — и приносили еду в убежище. Так продолжалось где-то неделю. 2 марта нам отключили электричество, но в некоторых домах еще был газ. Через два-три дня отключили и его.

И началось… Под окно бабушкиного дома попала мина, разорвалась. Дядя привел бабушку к нам в убежище, дедушка отказался идти — готовил и приносил нам еду.

Клуб находится в центре поселка. Самые жесткие боевые действия проходили возле него, потому что напротив с двух сторон располагались украинские военные. Вся нагрузка приходилась именно на это место.

В какой-то момент встал вопрос с едой, потому что выходить уже было нельзя, обстрелы были слишком близко.

Второй мой дедушка — медик по образованию. Он когда-то служил, и ему на все все равно. Они готовили с бабушкой еду на костре и приносили нам вместе с водой, но очень редко, потому что наш район постоянно был под ударом. Потом дома обоих дедушек полностью разбомбили, и они перешли в нашу квартиру. Но вскоре украинские военные попросили всех в нашем районе уйти, чтобы не попасть под боевые действия. И они снова ушли.

Место, где мы находились, начали обстреливать 8 марта. Бомбили все высокие дома и Дом культуры тоже. Его полностью разбомбили, и мы даже немного успокоились — просто нечего теперь бомбить, остался только наш подвал. Но 10 марта стали почему-то бомбить подвал, наверное чтобы нас завалило. Не очень понятна логика, там уже стен не осталось, но они прицельно били по некоторым точкам несколько раз.

Бомбоубежище

В бомбоубежище была сильная солидарность. Каждый день начинался с новостей. Мой сосед, например, прятался в подвале с семьей. Когда он вышел приготовить еду на костре, в него попал осколок и он умер. Каждый день были новости о людях, которых убило — они были в подвале, но на улице в них попадали осколки. Самое странное, что при этом не было никаких сообщений и информации. У нас не было радио, мы не знали, что подобное происходит во всем Мариуполе. Наоборот была обида: мы сидим фактически без еды и воды, и город о нас не думает, не эвакуирует нас. Было сильное чувство брошенности. Мы даже не думали, что будут бомбить центр Мариуполя. Думали, что это нашему поселку не повезло, потому что, возможно, это какой-то стратегический объект.

Большую часть дня я занималась тем, что записывала сны — людей, которые мне снились, бабушек, мам. Мы пытались по этим снам понять, что нас ждет в будущем и о чем они говорят, потому что это был единственный источник информации.

Казалось, что самое сложное время — когда мы были в убежище. Ощущение запертости, потому что, по сути, у нас уже не было домов, нам некуда было идти. Мы не могли покинуть убежище в случае чего. Появился страх, что тебя завалит, страх каких-то иррациональных сил, которые хотят тебя убить. И ты не понимаешь зачем, ты не понимаешь стратегии или смысла.

Сейчас, наверное, даже с какой-то ностальгией вспоминаю дни в убежище, потому что тогда у всех была надежда. Все думали, что нужно потерпеть какое-то время без еды и воды и все закончится, можно будет вернуться домой, что-то точно решится. Из-за того, что у нас не было связи, мы вообще не представляли, что в Мариуполе происходит то же самое.

Мы даже хотели пойти в город пешком, но идти туда три часа было невозможно.

Некоторые пытались выехать из поселка, у кого-то получалось без урона. Были случаи, когда люди возвращались обратно, потому что их не выпускали. Поселок между нами и городом заняли в первые же дни, но и после нашего стояли «ДНР»-овские блокпосты.

Наверное, самое страшное было — погибнуть случайно. Я, перед тем как пропала связь, читала новости о том, что в Киев часто прилетало из зоны Чернобыльской АЭС, а у нас очень большой склад ядовитых веществ как раз в том месте, где они стреляли. Какой-то постоянный страх, что ты проснешься и умрешь, но даже не поймешь, что умер, а просто вдохнешь летучий хлор и сразу умрешь. Какое-то безвыходное состояние.

Я постоянно представляла встречу с друзьями. Как я выживаю и всем говорю, что я живу, и как нам все рады. Когда я представляла эту встречу, думала, что война точно закончится. Я мысленно представляла, что это случится скоро. Я была готова к тому, что когда это закончится, у нас не будет пособий и обеспечения, но мы сможем выходить. То есть я вообще не представляла, что война так и идет, а я нахожусь в каком-то другом месте.

Депортация

К 15 марта российские военные заняли большую часть поселка, но боевые действия еще шли в районе моего дома, на выезде. Они ходили по домам, пришли в наше убежище и сказали, что всем нужно уходить — эвакуация женщин и детей. Мы спросили, можно ли остаться — они сказали, нет и все, нельзя. Приказным тоном. Кроме убежища нам некуда было идти. Нескольким мужчинам с большими семьями удалось выехать.

Нас вывели в школу напротив здания клуба. Это был первый раз, когда я вообще вышла на улицу. Дикое ощущение — когда я заходила в убежище, все было полностью целое, а потом ты выходишь и видишь, что здания, в котором ты находился, нет, просто валяются кирпичи. Ты выходишь и видишь кучу поваленных деревьев, городков, вышек. Это сюрреалистическое ощущение, когда ты видишь вместо столовой, в которую ты ходил, когда учился в школе, кучу кирпича, и учебники валяются по полу. На стене остался стенд «Гордость школы» — с портретом моей сестры, а вокруг — российские военные.

Во время эвакуации умерла женщина, потому что у нее не выдержало всего этого сердце. Был мужчина, который не мог передвигаться сам — за ним ухаживала его женщина. Ему запретили эвакуироваться, и он остался. Нас отвели в эту разбомбленную школу, в которой они сейчас сидят, а оттуда нас повели в сторону выезда из поселка.

В поселке было две тысячи человек, нас было очень много. В нашей группе — где-то 90 человек. И возили несколько раз. Это была принудительная эвакуация, никто из нас не хотел выезжать из Украины. Если бы у нас был выбор — мы бы остались или выехали в сторону Украины. Некоторые говорили, что хотят остаться, но они приказным тоном говорили, что это невозможно.

Но надо понимать, что убежище, по сути, было единственное место, где мы могли находиться. У большинства людей с нами уже не было домов, и они не могли скрыться где-то в поселке.

На выезде из поселка в сторону Донецкой трассы нас посадили в военный Урал. Довезли до ближайшего поселка, который они захватили несколько недель назад, но никаких боевых действий там уже не было, потому что не было украинских военных. Там на один день нас поселили в школе. На следующий день погрузили в автобусы, сказали, что не в Донецк. С нами все, по большей части, обращались либо как с преступниками, либо как с конвоированными людьми, не было права даже узнать, куда нас  везут. Нам не говорили до последнего. Если спрашивали: «Куда вы нас везете?», отвечали: «В теплое место». Всем видом показывая, что мы должны быть невероятно благодарны за то, что нас освободили от наших домов.

У меня из вещей была только толстовка на мне. Но мне повезло — я как-то додумалась и хотя бы 10 фотографий взяла с собой. У нас теперь ни фотографий, ни видео, ничего.

На автобусах нас привезли в Новоазовск, но мы узнали об этом позже. Водители были полностью дезориентированы — они долго ехали из Донецка, приезжали куда-то, а им говорили, что дороги разбомблены, они ехали в другое место. У них не было никакой координации. Все в дороге обращаются с тобой как с мешком картошки. Водитель, естественно знал, куда мы ехали, но у всех был приказ никакой информации нам не давать.

В Новоазовске у них так называемые фильтрационные лагеря. Это не я придумала, это они сами так называют. В фильтрационном лагере были сотрудники МЧС, мы нашли вайфай. Как везде в России — они разбомбили вышку, выключили всю связь, но оставили пароль от одного до восьми. Мы просто пробовали их перебирать и вот — работает интернет.  Тогда я впервые узнала про Мариуполь, что его бомбят, и это был большой шок. А российские военные говорили, что они уже захватили Киев и Харьков.

В Новоазовске, как я понимаю, — какой-то перевалочный пункт. Было довольно жутко, потому что очень много военных тачек с изображениями Кадырова, очень много чеченцев, видишь как перебрасывают военную технику. Когда перед тобой проезжают Грады — это жутко. При этом все пытаются делать вид правильной работы: МЧС, автобусы, будки, таблетки, даже давление меряют, колбасу нам чеченцы передали. Это просто безумие, конечно.

Фильтрационный лагерь

Фильтрационный лагерь — это такая палатка, в которой сидит куча военных. Все мы сидели в автобусах, заходили по очереди. Сначала тебя фотографируют со всех сторон, видимо, для системы распознавания лиц, которую сейчас внедряют в РФ. Потом снимают отпечатки пальцев, но, что самое отвратительное, этих пальцев недостаточно, они даже ладошки сканируют со всех сторон. Потом ты проходишь допрос для реабилитации — тебя спрашивают, какие родственники остались в Украине, видел ли ты перемещение украинских войск, как ты относишься к политике Украины, как ты относишься к власти, как относишься к «Правому сектору». Большая анкета и тебя по ней расспрашивают, но не жестко. Потом самое непонятное для меня — ты отдаешь свои телефоны, они подключают их к компу на 20 минут и выкачивают из них базу контактов, но я не знаю, выкачивают ли они данные и копируют ли IMEI.

Мы ждали часа четыре-пять, пока попадем в фильтрационный лагерь. Потом несколько часов проходили. В автобусах не было туалетов. Один был в окопе далеко. Моей бабушке 70 лет, она подвернула ногу и не могла нормально ходить.

Нас повезли к границе «ДНР» и России. Всю ночь мы провели в автобусе в очень жестких условиях.

Российская Федерация начинается со шмона. Выборочно допрашивают женщин и мужчин. Женщин мало, но я попала в этот список невезучих. Это пиздец, потому что ты сидишь две недели в подвале, тебя обстреливают, и первый человек, с которым ты встречаешься на воле — русский ФСБшник. Он меня в жесткую паранойю ввел. У меня есть художественные тексты, связанные с Украиной, с войной, я не думаю, что они супер заметные. Но все равно возникла паранойя. Мне стало страшно, а он допытывал меня: знаю ли я о перемещении украинских войск, что я знаю об украинских солдатах и прочее. Я подумала про тактику ФСБшных связок: задаст один вопрос, о чем-то пошутит, потом опять задаст тот же вопрос, чтобы понять соврала я или нет. Но большую часть времени, на самом деле, мы обсуждали мои личные отношения. Это ФСБшника больше всего интересовало.

У меня все соцсети на украинском номере. Я сначала растерялась, сказала неправильно номер специально, но все равно было стремно. Они переписали мои телефоны, задали кучу вопросов, сказали, что я «слишком загадочная». Мне кажется, когда тебя уводит ФСБшник, говоря, что ты «слишком загадочная» — это самая худшая фраза, которую ты можешь услышать. У меня сердце упало в этот момент.

Короче, нас выпустили. Мы пытались с семьей — бабушкой, мамой, братом, тетей и ее детьми — уехать, но нельзя — ты не можешь просто взять и отправиться по своим делам.

Побег

На автобусах нас увезли в Таганрог. Там всем сообщили, что направят во Владимир поездом. Мне друзья скинули ссылку: на российском ТВ вышел сюжет об этом поезде. Корреспондент сообщает, что Россия оказывает помощь и даже капельницы ставят в поезде. И на видео бабушке — не моей, но с которой мы были вместе в убежище — ставят капельницу. Ей Российская Федерация полностью разбомбила дом, она не знает, куда едет, а показывают капельницу. Полный пиздец.

Из Таганрога мы добрались до Ростова. Доехали — я, моя бабушка, мама и брат. Родственницу вывезти не получилось, потому что она оставила паспорт дома, у нее была только его фотография. Сейчас мы пытаемся вывезти ее через посольство Украины в других странах по справке о возвращении на родину.

Мы поехали в Ростов и остановились на ночь у родственников. Это тоже безумная ситуация. Они очень гостеприимные, но мозги полностью промыты российской пропагандой. Говорят: не волнуйтесь, к осени вернетесь в Мариуполь, там все зачистят, и все будет хорошо.

В Ростове дофига военной российской техники. Город живет, как на войне. Когда мы ехали в поезде «Ростов — Москва», было безумно странное ощущение от того, что весь поезд обсуждает Мариуполь. Говорят, что в Мариуполе разрабатывают биологическое оружие для уничтожения репродуктивной системы русских женщин. Ощущение, что ты в какой-то коллективный сон попадаешь. Я, на самом деле, до начала войны сочувственно относилась к мысли, что русские не равно Путин. Я была уверена, что никто не хочет войны с Украиной, мне казалось это невозможным. Сейчас я считаю, что даже какие-то адекватные люди в российском обществе тоже являются частью этого и тоже несут за это ответственность.

Я созваниваюсь с друзьями, которые остались в лагерях беженцев. Им выдали российские симки. Мы хотим помочь всем как-то выехать. Их там кормят, есть жилье, но нет билетов. Работа — кассирами, продавцами супермаркетов — людей взяли как бесплатную рабочую силу. Думаю, что их вывозят только для пропагандистской картинки о том, как Россия эвакуировала людей.

То есть берут из Мариуполя людей и насильно вывозят сначала на оккупированную территорию, потом в Россию — Таганрог, Владимир. Там есть лагеря, где они могут жить, где есть связь и даже российские симки. До лета они должны найти работу, чтобы у них были свои деньги. Работа только низкооплачиваемая. Плюс они в городе, где полно техники и на них смотрят с мыслями о биологическом оружии, от которого надо защищаться.

Во Владимире условия неравномерные — кому-то везет, кому-то нет. Им оплачивают 10 тысяч рублей единоразово, но кто-то и их не может получить. Если им дают не беженство, а временное убежище, они смогут выехать в любой момент. Но ситуация с мужчинами непонятная. Потому что мужчин-украинцев могут не выпускать из Российской Федерации.

Все, с кем я созванивалась, находятся в жестком состоянии прострации, у всех начались проблемы со здоровьем. У многих бабушек ментальные проблемы — не понятно, как организовывать выезд. У них не осталось домов в Мариуполе, и взять куда-то поехать — очень сложно. Но еще сложнее жить в месте, которое полностью отрицает твой опыт. Мне кажется это очень страшно, когда ты сталкиваешься с этим в России: ты знаешь правду и что происходило, но все пребывают в каком-то сне и ты должен угадывать, о чем этот сон.

Когда всех повезли во Владимир — мы отказались от убежища. Могли это сделать, но без регистрации находиться в России можно только 15 дней, за это время нужно было успеть уехать. Проблема возникла, например, у тех, кто оказался без денег. Родственники в России хотели бы им скинуть, но некуда. Некоторые находят кого-то рядом, пересылают, и те передают наличные в лагерь.

У нас в лагере было несколько людей без паспортов. Когда начался обстрел, они не успели его взять, и вернуться домой было нельзя. Выдают внутреннее свидетельство, которое позволяет работать, но вопрос, как выехать. Единственный вариант — справка о возвращении на родину, но непонятно, как ее сделать, потому что украинское консульство не работает. Этот документ заменяет тебе паспорт.

Из Ростова мы выехали в Москву, оттуда — в Питер. Там пробыли три дня. 22 марта выехали на границу. Очень сильно готовились — все почистили в телефонах. Но выезжать, как ни странно, было довольно легко — только формальный допрос про родственников. Почему-то опять спросили IMEI телефона.

В поселке под Мариуполем остался дедушка. Бабушка очень жалеет, что выехала. Она хотела остаться с ним, но все происходило так быстро и сумбурно, она не смогла принять решение. Остался ее сын. Я беспокоюсь, что ему в экстренном порядке сделают паспорт «ДНР» и заставят воевать.

Еще остались мой дедушка с бабушкой, которые готовили нам еду. Нам даже удалось вызвать туда машины для эвакуации, но они в итоге отказались ехать. Они считают, что это их земля. Все дома вокруг дедушки разбомбили. Он остался в доме с выбитыми окнами, потому что считает, что это его место и никто не имеет права мешать этому.

Сейчас у них начала появляться связь. В 11 утра связались с дедушкой. Там жесткое мародерство в селах, российские военные просто бухают и стреляют в домах в потолок. Просто набухиваются и стреляют.

Много женщин в убежище с детьми. Очень много женщин под обстрелами бегают по разрушенным домам, пытаются найти какую-то еду. А дома уже взяли российские солдаты. Это страшная ситуация, совсем другой опыт — я уже об этом ничего не знаю.

Сурс: https://graty.me/monologue/berut-iz-mariupolya-lyudej-i-nasilno-vyvozyat-monolog-zhitelniczy-mariupolskogo-poselka-kotoruyu-prinuditelno-vyvezli-v-rossiyu/

Пролог

Сижу на реакторе лет 7, погружен очень поверхностно - аккаунта никогда не было, листал ленту и по сути все. Ниже будет тема, мнение о которой хотелось бы узнать у пользователей с России в первую очередь. Пишу это здесь, ибо судя по комментариям большинство юзеров критически оценивают нынешнюю ситуации в своей стране.

Сам я из Беларуси и вижу все только со стороны, поэтому и нужна ваша помощь. Сразу извиняюсь, сначала свое отношение хотел излить в конце материала, но тогда все смешается в кучу, поэтому иногда будут вставки моего ниначтонепретендующего мнения.

Экспозиция

Просиживаю бесценные годы своей жизни в том числе на сайте sports.ru (не реклама) в разделе футбола, где тоже основная масса пользователей из России. Буду вдвойне рад, если тут есть посетители данного ресурса и выразят свое экспертное мнение. 

Кто не знает, сайт довольно ловко собирает трафик с провокационных заголовков в стиле:

Юзеры вполне адекватные, смешные шутки в комментах, периодический срач, обличение ботов, критика власти / продажных журналистов и спортсменов в соответствующих новостях. 

Завязка

Но как только новости касаются Украины, начинается кромешний ад. Сразу хотел сделать скриншоты примеров, но честно не хочу второй раз пропускать через себя все это, поэтому пишу по памяти. Все кто усомнится в правдивости моих слов, могут отсортировать новости по тегу политика и выбрать самые обсуждаемые в качестве подтверждения. 

Так вот, людей под такими новостями как-будто подменяют. Комментарии самые разношерстные, поэтому приведу примеры в виде основных тезисов.

1. Украина сама виновата в отжиме Крыма и войне на Донбассе из-за: 

- притеснение русских и запрета русского языка
- эти земли исконно русские и были переданы Украине советской властью - Киевская Русь была изначально колыбелью Российского государства, а Украина есть искусственное образование 

ИМХО: тут забавно, читал такое же и про Беларусь, хотя исторически Беларусь больше связана с Литвой и Польшей, чем с Россией

- украинцы отправляли своих воевать в Чеченской войне против (не в теме)
- отжима территорий после развала совка (тоже не в теме)- Украина напала, а Донбасс хотел мирно освободится
- не надо было сближаться с НАТО и обещать размещать военные базы в Крыму
...и другие менее популярные причины

2. Тема притеснения, ненависти, ситуации в самой Украине и в мире (да часть пунктов была и в первом тезисе, но тут немного о другом)

- в (на) Украине много националистов, а обычные люди страдают из-за того что им запрещают говорить по-русски и быть русскими

ИМХО: был в Киеве до 14 года, во Львове, Карпатах и еще в ряде других мест после 14 года, спокойной говорил на русском, никаких притеснений не чувствовал. Единственное, могу сделать предположение, что это все туристические места, где деньги важнее принципов (хотя тот же Львов считают домом националистов и меня например, пострадавшие от пропаганды родственники,  отговаривали ехать говоря что меня там ограбят / изобьют / расчленят)

- искусственно насаждают политику ненависти к России и россиянам
- у них там все рушится, бедность, смертность
- и вообще нету белого и черного, на Западе все тоже самое и у них свои интересы здесь, Украину просто используют

3. Сайт русофобный, потому что предоставляет информацию в "выгодном для либералов" свете

Тут нужно пояснить на 2 примерах.

3.1. Недавно была мини-футбольный матч между Россией и Украиной, на котором украинские фанаты кричали (первое) оскорбления в адрес Путина и (второе) призывали убивать русских (текст можно спокойно найти). Было около 5 новостей о первом, и только после всеобщего бомбежа в комментах появилась новость о втором. 

ИМХО: с тезисом что нужно писать о всем, а не только о том, что удобно полностью согласен. Редакция села в лужу с таким преподнесением материала. 

3.2. Критика того, что на сайте много политики для спортивного сайта и вся она в основном преподносится негативно по отношению к стране

ИМХО: На сайте очень часто постят политические новости, условно связанные со спортом или например, мнения чиновников. Очевидно для собирания трафика, хотя с другой стороны периодически вижу комментарии людей, что они аполитичны, не хотят читать такое, а им навязывают. И тут у меня полная поддержка сайта (пойму весь негатив к этому мнению), с баянистой цитатой - Если ты не интересуешься политикой, она заинтересуется тобой.

Кульминация 

Комментарии носят довольно агрессивный и часто фанатичный на мой взгляд характер (но периодически по делу или я могу понять, хоть и не согласен). Такие новости кишат ботами, но большинство людей там реальны, не сложно проверить их аккаунты и комментарии к другим новостям.  И это не один и не два, это десятки комментариев с сотнями плюсов (а сколько там еще даже думать не хочу) под каждой новостью.

Так вот, в чем вопрос. Откуда, у казалось бы адекватных людей, резко такое переключение в восприятии реальности?

После того как читаешь все это начинаешься сомневаться. Может я чего-то не знаю, все же не живу ни в России, ни в Украине? Может действительно они правильные вещи пишут? 

Стараюсь критично мыслить. Вроде нет какой-то особой любви к Украине, я также горю с новостей о угрозах убийств фанатами, где украинским спортсменам не рекомендует фотографироваться и стоять рядом с российскими, где такие-же как и в России неадекватные чиновники выдают очередную дичь. 

Предполагаю, на спортивных сайтах доля старшего поколения куда выше (клоню к тому, что среди них больше людей таких взглядов). Но ведь если они сидят на таком ресурсе, значит умеют пользоваться интернетом, видят новости с разных сторон и опять же, в других новостях также спокойной критикуют власть своей страны.

 Эпилог 

У меня нет знакомых ни в России, ни в Украине, но я был и там и там. Могу сказать, что в моем окружении из тех, кто интересуется политикой, к России мнение от нейтрального / положительного за последние года сильно ушло в опасение и негатив. И это печально. Конечно в этом виновата власть, и это не сложно понять. Но когда видишь такие вот комментарии, начинаешь это переносить и на обычных жителей. Кажется что их много. 

Меня это привлекло еще и тем, что схожий стиль, но в более мягком проявлении я видел, когда в новостях была беларуская повестка. Я могу понять соблазн назвать нас братьями, единым народом, ведь здесь 99% людей говорит на русском. Но мало кто пытался понять причины такой ситуации, полистать исторические материалы. 

Больше всего не понятно это желание объединять земли от обычных людей. Им же это вообще ничего не даст, неужели Крым ничему не научил.

Спасибо тем кто дочитал, понимая специфичность реактора, готов к полному игнорированию или негативу. Никаких обид

ееее... новое дело за коммент

На 28-летнего жителя Петербурга Евгения Николаева завели уголовное дело об экстремизме за комментарий на YouTube, оставленный под чужим роликом, сообщает аналитический центр «Сова».

По данным следствия, Николаев написал комментарий, «возбуждающий вражду и унижающий достоинство по признаку национальной принадлежности». Его сообщение 

В своем сообщении Николаев заявил о том, что Украина существовала еще тогда, когда России «в проекте не было». Там же он отмечает, что только в 1721 году Петр I «побывав в Европе переименовал Тартарию (Московию, Московское княжество), а по сути Ордынский улус в Россию».

«В нем (комментарии) можно усмотреть признаки унижения достоинства не только россиян как политической общности, но и этнических русских. Однако никаких агрессивных призывов комментарий не содержит. Унижение достоинства, с нашей точки зрения, не представляет существенной общественной опасности и не заслуживает уголовного преследования», — говорится в заключении центра «Сова».

https://mbk.sobchakprotivvseh.ru/news/ekstremizm-piter/

Как на Украине дискриминировали русский язык

Одно из главных требований Востока Украины – признание русского языка государственным. Статистика показывает, что на русском общаются 83% украинцев. Более того, за годы независимости выросло число молодёжи, говорящей только по-русски (40% против 22% – по-украински). Скорее, сегодня украинский язык вообще второй по распространённости, а не наоборот.

Одним из главных требований Востока Украины в начале конфликта, кроме федерализации, было признание русского языка в качестве второго государственного. Возможно, если бы власти Киева пошли бы на уступки в этом вопросе, войны в Донбассе удалось бы избежать.

И даже сегодня Киев в вопросах русского языка не готов идти на уступки Востоку Украину, убеждая, что это не острая проблема. Между тем, все годы независимости Украины русский язык подвергался юридической дискриминации. И это при том, что русский язык по частоте использования в быту и в культуре даже не второй, а первый. Причём его использование на Украине нарастало год от года.

О юридическом статусе русского языка на Украине, а также о статистике его использования рассказывает друг Блога Толкователя Андрей Веселов.

Согласно Конституции, на Украине государственный язык — украинский; русский, как и другие языки народов Украины, имеет статус языка национального меньшинства (ст. 10 Конституции Украины). Однако реальная языковая ситуация в разных регионах и в целом по стране демонстрирует выполнение de facto русским языком целого ряда статусных функций, не зафиксированных в украинском законодательном пространстве. Итак, русский язык — это прежде всего язык этнических русских, каковых на Украине, по данным переписи населения 2001 года, — 17,3%.

Статусная функция русского языка как языка межнационального общения подтверждена в Законе о языках, принятом еще в 1989 году, не отмененном после 1991 года (провозглашение независимости Украины), но по умолчанию не действующем (хотя в официальном докладе по выполнению Украиной Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств, ратифицированной Верховной радой в 2003 году, данный Закон упоминается как составная часть языковой политики государства).

Закон о языках 1989 года обеспечивал сбалансированное функционирование русского и украинского языков во всех сферах жизни общества: образовании, здравоохранении, массовой коммуникации, науке и производстве, обслуживании, судопроизводстве, административной, социально-политической деятельности. Согласно Закону, русский язык используется наравне с государственным языком — украинским.

Однако с 1992 года началось всё нарастающее вытеснение русского языка из всех сфер жизнедеятельности украинского социума. А с 2005 года дерусификация достигла невиданных масштабов: перечень только законов, содержащих дискриминационные нормы относительно русского языка на Украине, составляет 78 позиций, не считая указов, распоряжений, постановлений, других документов президента и правительства.

Особенно критична ситуация с русским языком в сфере образования. Обращаясь по этому поводу к Верховному комиссару по делам национальных меньшинств Кнуту Воллебеку, который в ответ на Альтернативный доклад Украинской ассоциации преподавателей русского языка и литературы по выполнению Украиной Европейской хартии посетил с инспекторской поездкой Киев, Симферополь, Донецк, Львов, представители Ассоциации обратили его внимание на такие ключевые вопросы, как отсутствие государственных дошкольных образовательных учреждений с воспитательно-образовательным процессом на русском языке.

А также – существенное сокращение количества школ с русским языком обучения (с 50% от общего числа в 1992 году до 5,9% в настоящее время) и, как следствие, — уменьшение числа учащихся в таких школах до 9%, изучение русского языка как учебного предмета лишь в небольшой части школ с украинским языком обучения, отсутствие подготовки в педагогических вузах учителей начальных классов и учителей-предметников (математики, физики, химии и т. д.) для русских школ, возможности получения профессионального и высшего образования на русском языке, нострификации ученых званий и степеней, полученных в России и т.п.

Дискриминационная языковая политика по отношению к русскому языку, проводимая в течение всех лет существования независимого государства, полное игнорирование Закона о языках, нарушение нескольких статей Конституции (ст. 10, которой «гарантируется свободное развитие, использование и защита русского, других языков национальных меньшинств Украины», ст. 53, где «гарантируется право обучения на родном языке либо право на изучение родного языка в государственных и коммунальных учебных заведениях» и др.) привели к резкому сокращению сфер функционирования русского языка, к полному его вытеснению из официально-деловой, административной, социально-политической, научно-производственной сфер, здравоохранения, частично — массмедийной сферы.

Верховная Рада Украины 24 декабря 1999 года ратифицировала Европейскую хартию региональных языков (или языков меньшинств), однако вопреки Закону о международных договорах Закон о ратификации Хартии вступил на Украине в силу только с 1 января 2006 года. За это время он дважды переписывался, признавался Конституционным судом не соответствующим Конституции.

В итоге принятый Закон существенно ограничивал права граждан Украины относительно уровня, достигнутого при ратификации 1-го Закона по Хартии, при этом в нарушение 22-й статьи Конституции объем языковых прав и свобод, зафиксированных Законом о языках, сократился.

Действующий в настоящее время Закон о ратификации Хартии противоречит некоторым статьям самой Хартии, поскольку не содержит никакой дифференциации языков по степени их распространенности, в результате чего русский язык на Украине приравнен к другим языкам и степень его поддержки государством такая же, как и гагаузского (0,1% населения страны), немецкого (0,1%), румынского (0,29%), венгерского (0,31 %), иврита (0,007%) и других языков (всего 13).

После вступления в силу Закона о Европейской хартии ряд областных советов (Луганский, Донецкий, Харьковский, Запорожский, Херсонский) принял решение по реализации положений Еврохартии. Однако по представлению областных прокуроров во всех названных областях состоялись судебные заседания («государство против народных представителей»), результатом которых стали постановления об аннулировании решений областных советов депутатов как не соответствующих Конституции. В ходе многократных судебных разбирательств своё решение удалось отстоять только Луганскому и Харьковскому областным советам, позднее — Запорожскому.

(Синими точками на карте отмечены города с преобладанием русского языка, а красным — украинского. Статистика взята из поиска «ВКонтакте» по пользователям, указавшим один из языков в качестве родного (карта скорее показывает языковые предпочтения молодёжи)

Власть в лице представителя секретариата президента Украины заявляла, что решения местных советов по русскому языку «угрожают национальной безопасности Украины», а сам президент В. Ющенко, комментируя ситуацию, заметил, что «статуса регионального языка не существует».

Региональный статус русского языка de jure подтвержден Законом о Европейской хартии. Но является ли русский язык de facto региональным на Украине?

Особую распространённость он имеет в южных и юго-восточных регионах, которые принято называть русскоязычными (Луганская область — 99% русскоязычных, Донецкая — 96,8%, Автономная республика Крым — 95,6%, Харьковская область — 87,4%, Одесская — 84,6%, Днепропетровская — 79,7%, Запорожская — 78,4%, Херсонская — 70,7%, Николаевская — 68,1%). И в этом контексте русский язык можно считать региональным.

Но в то же время, согласно данным Американского института общественного мнения, более известного как Институт Гэллапа, в 2008 году на русском языке предпочитали общаться 83% граждан Украины.

Столь высокий процент русскоязычных граждан зафиксирован и в других исследованиях. Так, по данным опроса телеканала «1+1», проведённого в 2012 году среди 20-летних жителей Украины — ровесников её независимости, 79,8% предпочли общаться на русском языке и только 20,2% — на украинском. Косвенно даёт общую картину языковых предпочтений украинцев и процент запросов на украинском языке в поисковой системе Яндекс (общее число интернет-пользователей на Украине — 17-18 млн человек, Яндекса — 25% от их числа): максимальное количество запросов на украинском языке отмечено в Тернопольской области — 32,9%; на востоке страны, в Донецкой или Луганской областях, — около 6%, в центральных областях — 13 -18 % (в среднем по стране около 20%). А 80% граждан Украины предпочитают общение на русском языке.

Статусные функции русского языка выходят за рамки регионального (впрочем, как и статуса языка национального меньшинства).

О том, какими являются языковые предпочтения граждан, свидетельствуют данные социологических исследований, которые регулярно проводит начиная с 1992 года Институт социологии Национальной академии наук Украины (ИС НАНУ) и другие соцслужбы. Так, результаты исследования, проведенного ИС НАНУ в мае 2007 года, показали: свободно говорит, читает и пишет на украинском языке 71% населения страны, на русском — 79%, при этом думают в повседневной жизни исключительно на украинском языке — 29%, исключительно на русском — 35%, на другом языке — 1%, остальные — билингвы (украинско-русские — 9%, русско-украинские — 11%) либо носители смешанного языка, в котором используются как украинские, так и русские слова — 16%.

Исключительно украинский является языком общения в семье для 29% опрошенных, исключительно русский — для 28%, другие языки — 1%. Украинско-русских билингвов зафиксировано 9%, русско-украинских — 14%, носителей смешанного языка — 20%. Языком общения с коллегами по работе или учёбе исключительно украинским назвали 22%, исключительно русским — 30%. Язык общения на улицах, в магазинах и других общественных местах исключительно украинский — 24%, исключительно русский — 31%.

Указанный мониторинг ИС НАНУ даёт картину языковых предпочтений украинцев и в других сферах жизни социума. Язык, на котором респонденты хотели бы:

а)слушать по радио и телевидению новости, общественно-политические передачи: только на украинском — 19%, только на русском — 26%; развлекательные телепередачи: только по-украински — 13%, только по-русски — 31%;

б)смотреть фильмы российского производства: только на украинском — 8%, только на русском — 62%;

в)смотреть дублированные зарубежные фильмы (кроме российского производства): только по-украински — 14%, только по-русски — 40%.

Т.е. группа украинцев, отдающих предпочтение русскому языку во всех общественно значимых сферах (другими словами — русскоязычных), лидирует на всех позициях. Однако на прямой вопрос о родном языке 61% респондентов назвали украинский и только 38% — русский (другой язык — 1%). В то же время, по данным социологического опроса 2006 года ИС НАНУ, в целом по Украине анкету на украинском языке хотели бы заполнить 48,5% респондентов, на русском — 51,5% (по сути, это скрытый вопрос о родном языке). Выбор русского языка для заполнения анкеты в южных и юго-восточных регионах еще более впечатляет: Луганская область — 99%, Донецкая — 96,8%, АР Крым — 95,6%, Харьковская область — 87,4%, Одесская — 84,6%, Днепропетровская — 79,7%, Запорожская — 78,4%, Херсонская — 70,7%, Николаевская — 68,1%, Киев — 63,2%.

Возникает вопрос: в чём причины таких значительных расхождений языковой самоидентификации украинцев в ответах на прямой и косвенный (или скрытый) вопрос о родном языке?

Граждане Украины, которые с детства говорят на разных языках, а язык Родины отождествляют исключительно с государственным украинским языком (по крайней мере их в этом в течение 20 лет независимости убеждает вся властная пропагандистская машина: управленческие структуры, школа, средства массовой информации и т. д.), попадают в условия непростого выбора: с одной стороны — низкий социально-психологический статус родного русского языка, невозможность получить на нём высшее образование, обеспечить карьерный рост во многих сферах профессиональной деятельности; с другой — «язык власти», который наделен исключительными правами, а следовательно, и преференциями для тех русскоязычных граждан, которые готовы перейти на государственный язык во всех сферах общения.

При этом, по данным авторов двухтомного социологического исследования «Русский язык в Украине», доля украиноязычных граждан имеет тенденцию к сокращению: от 66,5% в 1992 году до 55,2% в 2009-м (-11,3%), в то время как доля респондентов, назвавших в качестве родного языка русский, в таком же соотношении возрастает: от 30,8% в 1992 году до 42,4% в 2009-м (+11,6 %).

Косвенно эту тенденцию подтверждают и данные приведенного выше мониторинга ИС НАНУ: если исключительно по-украински думают 34% граждан старше 55 лет, 30% в возрасте 30-35 лет, то среди тех, кто сформировался как языковая личность в годы независимости (возрастная группа до 30 лет), думают исключительно по-украински всего 22%. Среди тех, кто думает исключительно по-русски, наблюдается противоположная тенденция: возрастная группа старше 55 лет — 30%, 30-35 лет — 36%, до 30 лет — 40%, то есть число русскоязычных молодых людей в возрасте до 30 лет растёт, несмотря на государственную языковую политику, откровенно направленную на дерусификацию.

Очевидно, что вопросы языковой самоидентификации не так просты, как это представляется государственным чиновникам. И было бы разумным и справедливым по отношению к своему народу скорректировать государственную языковую политику, внести изменения в Конституцию Украины, придав русскому статус государственного наравне с украинским. И никакие компромиссные варианты в виде статуса регионального языка не решат языковую проблему Украины.

Источник