fr-74

Самые важные выборы

Геворг Мирзаян «Expert Online» 21 окт 2015

http://expert.ru/2015/10/21/samyie-vazhnyie-vyiboryi/

Намеченные на 25 октября местные выборы на Украине станут не менее важными,  чем выборы в Верховную Раду.  И уж точно - не менее дорогими и скандальными Эксперты подсчитали, что на предвыборную кампанию на Украине ушло почти 2 миллиарда гривен (около 90 миллионов долларов) - больше, чем на последние парламентские выборы. Огромные средства уходили на пиар расходы - по некоторым оценкам, до 70% крупной рекламной площади в стране занимает политическая реклама. Столь высокие траты вполне объяснимы: «с предполагаемым изменением закона о децентрализации, о полномочиях на местах должна существенно вырасти роль местного самоуправления, роль местных организаций», - поясняет заведующая отделом сравнительного законодательства Института стран СНГ Валентина Гойденко. Неудивительно, что, учитывая такую важность, ряд украинских политиков (особенно те, у кого нет средств) усиленно занимается дешевым популизмом.  В частности, стремится защищать население от последствий собственных же действий во власти. «Радикальная партия инициировала проведение у Кабинета министров бессрочной акции протеста с требованием радикально снизить стоимость жилищно-коммунальных услуг, - заявил Олег Ляшко. - Мы здесь занимаем круглосуточную вахту и не разойдемся, пока не заставим правительство снизить тарифы». Теоретически потенциал для протестной активности в стране крайне высок. «Работой президента удовлетворены только 22% опрошенных, главы Верховной рады Владимира Гройсмана — 14%, премьер-министра Яценюка — 10%. А недовольны — 71%, 74% и 86% соответственно» - говорится в результатах опроса украинской социологической группы «Рейтинг». Однако, по мнению политологов, громкие акции не помогут «радикалам» Ляшко этот потенциал использовать. «Дело в том, что они фактически в составе Рады были, кроме того, они даже были в составе правительственной коалиции, но ничем выдающимся они не отличились, не считая того, что были замешаны в коррупционных скандалах. Ну и поскольку на звание оппозиции Петру Порошенко претендуют несколько более системных, более серьезных сил: с правого фланга – Тимошенко, от центра – Оппозиционный блок, для Радикальной партии просто не остается места, для нее нет электоральной ниши», - поясняет политолог Ростислав Ищенко. Однако провокации возможны, поэтому на охрану общественного порядка выделены огромные силы - более 100 тысяч человек. «Могу точно заверить, что сегодня у нас достаточно сил и средств для того, чтобы быстро реагировать на любые попытки таких провокаций. Другой вопрос о провокациях, в частности, определенных политических сил», - заявил советник министра внутренних дел Зорян Шкиряк. Речь, по его словам, идет прежде всего о восточных регионах страны, «где сегодня активно работает политическое крыло российских террористов – так называемый Оппозиционный блок». Собственно, именно с объединением бывших регионалов и борется нынешняя власть. Да, теоретически рейтинг «Оппозиционного блока» невысок. По данным Всеукраинского института социологии, в среднем по стране Блок Петра Порошенко получит 19,6%, "Батькивщина" - 16,2%, партия "Самопомощь" - 12,1%, радикалы Ляшко - 9,8%, "Оппозиционный блок" - 5,7%. Однако общенациональный рейтинг в украинском случае выглядит как  средняя температура по больнице -  социологи уже говорят о том, что «Оппозиционный блок» возьмет значительное число голосов на юго-востоке страны. Именно поэтому официальный Киев оказывает на партию серьезное давление. В ход, по словам политиков, идет запугивание, дискредитация, отказ в регистрации (Михаила Добкина и его политическую силу так и не допустили до выборов в Харькове), а также сохранение дискриминационных норм. Например, по украинскому закону люди должны голосовать по месту прописки, чего не могут сделать более миллиона живущих ныне на Украине избирателей, большинство из которых выехало из электоральных заповедников регионалов - восточных регионов страны. Кроме того, власти намекают на возможность отмены выборов в Мариуполе - некоторым членам местного ЦИКа не понравилось, что бюллетени для голосования были отпечатаны на типографии, принадлежащей Ринату Ахметову. «Если в мирном городе уже нельзя провести выборы, значит нужно провести национальные выборы и переизбрать власть. Поскольку, если она не в состоянии провести выборы в городе, который занимает первое место в Украине по уровню средней заработной платы и минимальной безработицы, то никакой власти в стране вообще нет», - возмущается один из лидеров Оппозиционного блока Борис Колесников. Победитель выборов пока не ясен, однако главного проигравшего уже можно назвать. Им, скорее всего, окажется премьер-министр Арсений Яценюк, который растерял свой электорат. Рейтинг его «Народного фронта» балансирует на грани статистической погрешности, и не исключено, что после местных выборов, на которые Народный Фронт по очевидным причинам самостоятельно не пошел, Яценюк лишится должности премьера1 (11 декабря 2015 года истекает годовой иммунитет, который получил кабинет министров). Спасти его может лишь наличие фракции в Верховной Раде, а также желание Порошенко сохранить премьера в качестве будущего козла отпущения за все проблемы, которые ждут Украину в ближайшем будущем.

И да - под выборы болшую популярность в интернетах получила эти картинко:

В госуниверситете Перми неизвестный открыл стрельбу. Есть погибшие

По предварительным данным, в результате стрельбы есть погибшие. Часть студентов и преподавателей закрылись от нападавшего в аудиториях вуза, другие самостоятельно эвакуируются, в том числе выпрыгивают из окон

Сурс

Председатель СК России поручил центральному аппарату ведомства расследование обстоятельств гибели людей в результате стрельбы в Перми.

18-летний Тимур Бекмансуров выложил свой «манифест» (https://telegra.ph/Timur-Bekmansurov-09-20) в VK, а потом пошёл в Пермский государственный университет и открыл там стрельбу из ружья. Предварительно, погибли 8 человек, более 10 пострадали.

Стрелок задержан, при задержании его ранили — он оказал вооружённое сопротивление.

Также СМИ пишут, что он уже мёртв.

Спасибо kain_pl за развёрнутую инфу

З.Ы. В очередной раз очередной 18-летний пацан получил очередную лицензию на оружие. При этом ещё с 10-го класса планировав устроить массовое убийство. Помнится, 4 месяца назад после стрельбы в школе Казани неделю стояло кукареканье про то, что нужно изменить систему выдачи лицензий. Как покукарекали, так и замолчали, и вот оно опять произошло.

Воспоминания украинского солдата Евгения Ковтуна о последнем бою за Донецкий Аэропорт

Среди парней никто не был в стороне, даже раненые ребята, которые были в сознании, старались помочь - заряжали боекомплект, передавали магазины, чистили оружие, все были задействованы, как на конвейере. Практически каждый из нас думал, что мы погибнем и никто про наш подвиг, возможно, никогда не узнает. Но мы знали себе цену, знали за что стоим, да и просто дошли до такой грани, когда понимая, что нас может ждать, остается только одно - воевать до конца.

Я - солдат первого батальона 93-ей бригады, которая дислоцируется в Песках. Наши ребята до последнего стояли в аэропорту.

Живу в Киеве, до войны работал инженером в IT-сфере. Меня мобилизовали в августе, а до этого в армии я не служил. После двухнедельного учебного центра попал в 93-ью бригаду.
По специальности я - помощник гранатометчика, потом получил еще одну специальность, но озвучивать ее не стану, по ней я и поехал в аэропорт. А еще поехал туда из-за своего друга Дениса, его отправляли как корректировщика. Получилось так, что мой друг попал на диспетчерскую вышку. Он там прославился своим героизмом. И был подан на награды, но пока ничего не получил. Да и не из-за наград мы туда ехали, а просто выполняли свою работу. А я попал на новый терминал.
У меня уже было одно осколочное ранение в руку, полученное в Песках, но даже с наполовину рабочей рукой меня тянуло на передовую. Пока лечился в Киеве, не мог дома полноценно заниматься какими-то вещами, зная, что меня там ждут ребята. Надо все дела доделывать до конца - это мой принцип. А война не закончена, значит, дело не сделано.
Психологически к аэропорту я был подготовлен, потому что видел смерть своих ребят, знал, что такое обстрелы, что такое ближний бой, когда непосредственно видишь врага.
В новый терминал мы приехали 6 января, это был последний день зеленого коридора.
Мы называли его "коридором позора", поскольку нам приходилось останавливаться и вылезать с "Уралов", затем нас строили, обыскивали, смотрели, что мы везем, сколько нас едет и так далее. Мы ехали со своим штатным оружием, но враги установили свои правила: магазины должны были быть отстегнуты, а рожки - пустые. Снаряженным может быть только один рожок, но он не должен был быть пристегнут. Это абсурдная ситуация, но таково было решение командования, и мы не могли его обсуждать.
В терминале на 2-3 день после приезда, то есть 7-8, числа мы поняли, что по сути, перемирие закончилось, поскольку враг активизировался и начал атаковать со всех сторон. Но оборону мы держали абсолютно нормально. Мне помогал контакт между мной и Денисом, я знал, что он прикрывает меня справа на вышке, и пока он там - врагам с той стороны не пробраться. Однажды это подтвердилось, числа 10 или 11: я отдыхал после смены на посту, он мне позвонил и сказал: "Вы спите, а к вам подошла одна группа ополченцев, довольно значительная, около 50 человек и начинает приближаться вторая". Но попросил нас ничего не делать и чтоб даже офицеры не выходили по рации с нашей стороны. Сказал только усилить посты, мы сразу это организовали. Он сам красиво скорректировал огонь и группы были полностью разбиты.
Когда враги поняли, что с этой стороны к нам подойти не могут - начали применять танки, чтоб у них была возможность заходить со стороны Донецка, а также планово разрушать терминал и диспетчерскую вышку, которая была нашими глазами и ушами. В итоге башня пала. Была разрушена не до основания, но она наклонилась и рухнула. Я знаю, что там пострадали многие ребята, но все же оттуда они не ушли. После жесткого штурма терминала у нас был очень длительный бой. Но благодаря помощи нашей артиллерии мы отбили атаку. А вечером сепаратисты снова запросили перемирие, но не у нас, а у командования. Для того, чтоб собрать своих раненых и погибших, я спросил у коменданта, что случилось, почему перестала работать артиллерия. Мне сообщили, что дали добро на перемирие. Я посчитал, что, может, с какой-то стороны это и правильно, потому что нам тоже надо было собрать своих "двухсотых" и "трехсотых". Но когда наша арта перестала работать, враги воспользовались обломками вышки, как ступеньками, и подобрались к терминалу, с донецкой стороны, отчего наша линия обороны была немного сломлена, поскольку мы не могли контролировать эту территорию.
Всего нас было не так уж много, приблизительно человек 50 из разных бригад: 81-ой, 90-го и 74-го отдельного разведбата и моя 93-ья. У каждого была своя зона ответственности, мы держали врага, который двигался со старого терминала, это был пост "калитка" в первом зале. Этот пост, как и первый, простоял практически до конца. На этажах шли тяжелые бои, а сверху нас закидывали гранатами. На лестнице оборону держали бесстрашные пулеметчики. Одного из них ранили, в него вошло несколько пуль, позже его забрали медики, а судьбу второго я не знаю, но держались они до последнего.
Поскольку нас сильно зажимали, мы решили отодвинуться и держать один зал, большую территорию удерживать уже не было возможности. Стали создавать баррикаду вокруг него и хотели взорвать лестничную клетку. Я побежал вниз, чтоб найти саперов и на одном из этажей за дверью услышал голоса сепаратистов. Дверь была прострелена, они пытались прорваться, выламывая ее, но один из пулеметчиков их удерживал до тех пор, пока мы не сделали баррикаду из подручных средств, которые, на самом деле, защищали только визуально и легко простреливались. Наш сапер успел заминировать лестницу, но подорвать не успел, его и пулеметчика ранили. Зато мы успели вытащить раненых и отойти в зал.
боец ковтун
Несмотря на то, что мы теряли территорию, никто не собирался сдаваться. Я даже намеков от ребят не слышал про такое. Все были обозлены, потому что поняли, что правил войны для сепаров и наемников не существует. Мы дали им возможность эвакуировать своих, а они нам - нет.
Затем день за днем нас потихоньку зажимали. Для нас стерлось понятие "день-ночь", потому что некоторые бои длились чуть ли не сутки. Прорывались новые ребята, но часто не доезжали. А те, которые приезжали за ранеными, для меня - герои, потому что они знали, куда едут, и что это могло стать "билетом в один конец". И хотя часто им не удавалось никого забрать, потому что их машины сжигали, они все равно ехали повторно. Среди таких ребят Рахман и Андрей Север. А еще они ехали для того, чтоб быть нам подмогой, потому что те, кто стояли с 6 числа, уже были вымотаны.
Когда мы оказались в одном зале, нас начали подтравливать газом, сначала слезоточивым, потом перцовым. Но мы научились с ним бороться: брали влажные салфетки и засовывали под балаклаву, хотя тогда был сильный мороз, салфетки замерзали, но каждый старался носить их под броником, чтоб разморозить. Хуже было тем ребятам, которые в этот момент находились на постах, потому что после газа всегда ждали, что враги пойдут в жесткое наступление. Но такое случалось нечасто, потому что идти на нас они тоже не особо хотели. Видя, что хоть мы и загнаны в угол, и отходить нам некуда, но сдаваться мы не будем, они понимали, что малой кровью нас не взять и стоять мы будем до конца, а потери у них были и без того достаточно тяжелые.
Но бесконечно так продолжаться не могло. Я понял, что терминалу пришел конец, когда сепары зашли на верхние этажи и заняли подвал. Тактически они оказались в хорошем положении. Команды отходить для нас не было, да и возможности такой не было, поскольку мы были почти окружены. После морозов, которые достигали за 28 градусов, спать нормально нельзя было, да и кушать из-за постоянных обстрелов тоже. У меня, видимо, от усталости, поднялась высокая температура, а от пуль, которые попали в бронежилет, было сломано ребро Но каждый считал, что если не можешь стоять, то можно отстреливаться лежа. Среди парней никто не был в стороне, даже раненые ребята, которые были в сознании, старались помочь - заряжали боекомплект, передавали магазины, чистили оружие, все были задействованы, как на конвейере. Практически каждый из нас думал, что мы погибнем и никто про наш подвиг, возможно, никогда не узнает. Но мы знали себе цену, знали, за что стоим, да и просто дошли до такой грани, когда, понимая, что нас может ждать, остается только одно - воевать до конца. Единственное, что было страшно - попасть в плен. Для себя я принял решение в плен не идти и последние дни даже спал с гранатой. Я понимал, что все скоро закончится, помощь не подходит, а та, что подходит, она просто попадает в ту же ситуацию, что и мы. Но то, что про нас помнили, добавляло сил, плюс нам многие звонили, узнавали ситуацию; вся Украина за нас переживала, молилась. Включаешь телефон, а там 110 смсок: " Мы молимся за вас, держитесь!!" - и все в таком духе. Из моих ребят, из 93-ьей, в последние дни нас оставалось всего лишь три человека из десяти.
А подорвать нас решили, наверное, потому, что отчаялись пытаться захватить. Мы выжили, но всех завалило и сильно контузило. Как-то откопались, нашли оружие и стояли дальше. Мы пытались сделать 3 линии обороны, хоть и невысокие, чуть ниже колена. Кто покрепче, лежал за первой и второй линией, а раненых оттянули за третью. Так мы переночевали ночь, а к обеду следующего дня нас подорвали снизу. Практически все провалились в подвал. Тогда мы больше всего потеряли ребят, поскольку почти три этажа рухнуло нам на голову. Блоки перекрытия сильно завалили людей, доставать их было тяжело. Но даже в этой ситуации я не слышал панических настроений.
Меня завалило стеной, приходя в себя, я почувствовал, что ноги рабочие, но вылезти сам не мог, а враги как раз пошли в наступление. Ко мне подбежал один товарищ, увидел мою руку, которая торчала из минваты - я пытался разгрестись. Он хотел меня вытащить, а я говорю: "Не надо, пока что главное - отстреливайся, а я - нормально, живой". Он сказал, что у него заканчивается БК. Тогда я свою разгрузку руками нащупал и передал ему. Он таки отбился, правда в тот момент прилетела граната и нас немного покоцала.
Меня откопали, а остальных пацанов мы доставали, пока были силы. А вот двоих моих ребят завалило и их не нашли. Многие были без сознания и не давали знать о себе. Но самое печальное и самое невыносимое было - это ребята, которые звали на помощь, а мы не могли им помочь. Чтоб их достать нужна была техника.
После завала боекомплекта и оружия у нас осталось минут на 20 боя и то очень вяленького. В какой-то момент я просто отключился, меня разбудил один товарищ, Вова, и сказал, что будем выходить. Я ответил ему, что не могу встать, а он говорит, что ему тоже тяжело, потому что прострелены ноги. Но таки собрались с силами, я помог ему встать и мы стали выбираться. Идти по взлетке - это 99 из 100 - смерть, но по крайней мере, я понимал, что погибну с оружием в руках и в плен меня не возьмут. Уходили многие, а некоторые остались охранять тяжело раненых, выносить их не было возможности. Многие из них умирали у нас на глазах. Мы решили, что из тех, кто выйдет, хоть кто-то сможет добраться до своих, рассказать, что случилось и с какой стороны можно подъехать, чтоб забрать остальных.
Нам повезло, потому что было темно, и я думаю, что враги приняли нас за сепаров. Тогда что-то произошло, и не было мобильной связи и рации тоже глушились. Может, это как-то повлияло на то, что нам удалось выйти, потому что шли мы тупо по взлетной полосе. А дошли не все, потому что как таковой дороги не было, а в темноте после таких контузий и с травмами ориентация теряется, элементарно от усталости плохо соображаешь. Был туман, многие просто потерялись, некоторые падали в воронки. Но потом разыскали практически всех.
Мы вышли на метеостанцию утром, нас забрал БТР и отвез в Водяное, оттуда нас отправили по госпиталям. Я знаю, что судьба моих двоих ребят, их позывные Борода и Якут, которые там до последнего стояли, - неизвестна, но слышал такую информацию, что их под завалами нашел враг и что вроде как они в плену. Надеюсь, что если это так, их удастся обменять. Мертвыми я их не видел и в списках тоже. Ребят из плена надо вытягивать, и нашему руководству и командованию стоит не забывать о тех, кто стоял там насмерть.
Никто так не хочет мира, как солдаты, которые воевали, потому что мы видели. какое горе приносит война всем: военным, мирному населению, природе, домам. Это такая травма, которая не залечится. Для меня - это тяжелые воспоминания. Но любая война заканчивается миром, как бы там ни было. Вопрос: какой ценой? Многие ребята выжили и собираются ехать опять воевать. Я тоже прохожу ВВК (военно-врачебная комиссия, - ред.), меня отправили дообследоваться, потому что травмы были серьезные, но я хочу вернуться на фронт. Моя война еще не закончена! Год отвоюю, а там будет видно, что дальше. Мы, как люди гражданские, пришли на войну помочь нашей стране, помочь армии. Но воевать всю жизнь мы не можем. У нас есть семьи, и того снабжения, которое получаешь там, недостаточно для того, чтоб прокормить родных. Впрочем, все эти годы мы жили только для себя, покупали хорошие машины, квартиры, но никто никогда не думал об армии. Та свобода, которую мы получили, далась как-то легко и спокойно, становление нации как таковой мы не прошли. Может быть, теперь оно вернулось нам всем с лихвой, и мы должны пройти этот путь.
Самое тяжелое на войне - это смотреть, как твои раненые товарищи требуют помощи, а ты не всегда им можешь помочь. Люди важны и ценны. Только на войне понимаешь, что тот, кто сейчас находится рядом возле тебя, может прийти к тебе утром, чтоб попить кофе, а через час его может не быть в живых.
А у тех ребят, которые погибли, остались дети. Отцов им никто не заменит, но мы, если выживем, будем пытаться помочь сгладить эту утрату, поскольку их отцы погибли, защищая эту родину. И не дадим власти забывать об этих детях. Как нельзя забывать и о нас, солдатах. Мы не должны думать про свой тыл, а тыл для нас - это обеспечение семей и какие-то гарантии от государства. Очень многие не получили даже справок о том, что воевали. Мы удивляемся тому, что гражданские не понимают, что идет война, но гораздо печальнее, что некоторые военные этого тоже не понимают. Некоторые штабы работают с выходными, проходными, ну а на передовой выходных нет. Пройдя войну, мы все меняемся, и психика у многих нарушена, потому что многие из нас десятки раз прощались с жизнью. Какая-то мирская мелочь - это дикость для солдата, поэтому многие могут неадекватно реагировать. Обществу надо к нам привыкать. Нужно, чтоб человек вернулся и был нужен на работе, чтоб ему помогли адаптироваться. Мы воюем для того, чтоб добиться каких-то перемен в этой стране, но мы должны получать что-то взамен: политикам надо общаться с людьми, а офицерам общаться с солдатами. Тогда, может, сообща мы придем к чему-то новому.

Источник: https://goo.gl/acViTh

Глава ДНР Александр Захарченко смертельно ранен в центре Донецка при покушении. Рядом с кафе, где он находился, взорвалась бомба. Взрыв произошел в кафе "Сепар". (фото - соцсети)

Закрытый доклад для правительства России - ожидается долгая и глубокая рецессия

Издание Bloomberg утверждает, что получило доступ к закрытому докладу о положении экономики в России.

Два из трех представленных в отчете сценариев показывают, что в следующем году спад ускорится, а экономика вернется на довоенный уровень только в конце десятилетия или позже. «Инерционный» сценарий предполагает, что в следующем году экономика достигнет дна на 8,3% ниже уровня 2021 года, в то время как «стрессовый» сценарий устанавливает минимум в 2024 году на 11,9% ниже уровня прошлого года.

Все сценарии предполагают усиление давления санкций, и к ним, вероятно, присоединится все больше стран. В докладе говорится, что резкий отказ Европы от российских нефти и газа может также ударить по способности Кремля обеспечивать свой собственный рынок. Помимо самих ограничений, которые охватывают около четверти импорта и экспорта, в докладе подробно рассказывается, как Россия сейчас сталкивается с «блокадой», которая «затронула практически все виды транспорта», что еще больше ограничило экономику страны. Технологические и финансовые ограничения усиливают давление. По оценкам отчета, до 200 000 ИТ-специалистов могут покинуть страну к 2025 году, что является первым официальным прогнозом увеличения утечки мозгов.

Согласно отчету, полное прекращение поставок газа в Европу, основной экспортный рынок России, может обойтись в 400 миллиардов рублей (6,6 миллиарда долларов) в год в виде недополученных налоговых поступлений. Полностью компенсировать потерянные продажи новыми экспортными рынками не удастся даже в среднесрочной перспективе.

Со стороны импорта «основной краткосрочный риск — это приостановка производства из-за нехватки импортного сырья и комплектующих». В долгосрочной перспективе невозможность ремонта импортного оборудования может навсегда ограничить рост, говорится в отчете. «Важнейший импорт» «Альтернативных поставщиков для некоторых важнейших импортных товаров просто нет», — говорится в сообщении.

В отчете подробно описывается широта удара от санкций:

- Сельское хозяйство: 99% производства птицы и 30% производства молочного скота зависят от импорта. Семена для основных продуктов, таких как сахарная свекла и картофель, также в основном привозятся из-за пределов страны, как и корма для рыб и аминокислоты.

- Авиация: 95% пассажиропотока приходится на самолеты иностранного производства, а отсутствие доступа к импортным запчастям может привести к сокращению флота по мере их выхода из эксплуатации.

- Машиностроение: только 30% станков российского производства, а местная промышленность не в состоянии удовлетворить растущий спрос.

- Фармацевтика: около 80% отечественного производства зависит от импортного сырья.

- Транспорт: ограничения ЕС утроили стоимость автомобильных перевозок.

- Связь и информационные технологии: из-за ограничений на SIM-карты к 2025 году их может не хватать в России, а к 2022 году ее телекоммуникационный сектор может отстать от мировых лидеров на пять лет.

Новые подробности в деле керченской стрельбы

Росляков готовил к преступление более полутора лет

В частности, Владислав Росляков тренировался взрывать самодельные устройства – полиция уже проверяет поле, на котором это предположительно могло происходить. Как сообщают СМИ, поле находится неподалеку от дома, где жил Росляков. Сейчас оно оцеплено по периметру. Поле, по отзывам местных жителей, было заброшенным: «Здесь кошки, собаки, бомжи ходят. И все время что-то грохочет — может, мост строят, может, петарды взрывает кто-то», — рассказали РИА «Новости» местные жители.

Следствие придерживается версии, что убийца действовал один

«Больше непойманных стрелков нет», — заверил источник РИА в МВД.

Перед совершением преступления Росляков сжег компьютер и Библию

Как выяснил «Пятый канал», перед тем, как совершить преступление, на том же поле студент сжег религиозную литературу – здесь были обнаружены обгоревшие страницы Библии. На одной из них была обведена фраза: «Собери народ, мужей, жен и детей и пришельцев твоих, которые будут в жилищах твоих, чтоб они слушали, и чтоб учились и боялись Господа, Бога вашего, и старались исполнять все слова закона Его». СМИ также сообщали, что на этом же поле перед тем, как отправиться расправляться с соучениками и преподавателями, Росляков сжег свой компьютер и телефон.

По одной из версий, взрывчатку Росляков мог извлечь из снарядов времен Второй мировой войны.

«Отрабатывается версия кустарного производства самодельного взрывного устройства на основе тротила, извлеченного из снарядов времен войны», — рассказал представитель экстренных служб РИА «Новости». Он добавил, что в Керчи остается много боеприпасов времен Великой отечественной войны, которые время от времени находят «черные копатели». Из устройств такого рода возможно достать взрывчатое вещество, однако для этого нужно «умение и опыт».

Прошел обучение безопасному владению оружием

В июле Росляков прошел шестичасовую программу в центре подготовки в Симферополе. Как сообщает РИА «Новости», сертификат, необходимый для получения лицензии на покупку оружия, датирован 18 июля 2018 года. «Обучение проходил в июле, предоставил весь пакет документов, в том числе медицинскую справку», — сообщили агентству представители центра. Там отметили, что юноша был совершеннолетним, а программа обучения утверждена министерством образования.

Деньги на покупку оружия украл у бабушки

Как сообщил сайт kp.ru, 76-летняя Галина Рослякова рассказала, что внук пришел, чтобы взять свои детские снимки.

После этого из дома пропали 20 тысяч рублей, которые она откладывала на похороны.

СМИ распространяли фото другого человека

Практически сразу после трагедии в соцсетях начали распространять фотографию подростка — якобы виновника произошедшего. Вскоре она появилась в СМИ, ее показали по телевизору. На фото — житель Керчи Владислав Дивиза, в соцсети "ВКонтакте" он зарегистрирован как Владислав Рейх. Мать подростка рассказала, что Владислав учится в морском училище на матроса-моториста. 

Источники: РИА Новости, Газета.ru