Российская металлургия, одна из ключевых отраслей промышленности, на которую приходится 18% выпуска и 8% национального ВВП, оказалась на грани сильнейшего кризиса со времен развала СССР.
Европейские санкции, отрезавшие металлургов от ключевого рынка сбыта, оставили невостребованными миллионы тонн стали и поставили заводы перед угрозой сокращения производства и массовых увольнений.
В настоящий момент в России «некуда девать 30 млн тонн» стальной продукции, заявил глава Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин на пресс-конференции, посвященной бизнес-итогам 2022 года: «Внутренний рынок 3 млн может поглотить, — отметил Шохин — Остальное куда? На склад? Сокращать людей?»
По его словам, речь сейчас идет не о том, чтобы увеличить инвестактивность, а о том, чтобы попытаться сохранить действующие производства. Пока крупные компании «удерживают коллективы», но даже на это требуются деньги, констатировал Шохин:«Даже с точки зрения чисто социальной — сохранить рабочие места — нужны серьезные инвестиции».
По итогам октября экспорт черных металлов по железной дороге рухнул на 43% год к году, а на заводах ускорилось сокращение производства. По данным World Steel Association, выпуск просел на 11,5% год к году, до 5,8 млн тонн.
Росстат оценивает ситуацию еще пессимистичнее: выпуск стали в первичных формах и проката рухнул на 16% в октябре, а чугуна — на 9,2%, даже несмотря на заказы от оборонных заводов, которые переведены на шестидневную рабочую неделю, чтобы снабжать армию в Украине.
Попытки развернуть вывоз металлов на восток обернулись новыми потерями для металлургической отрасли: ставшая «токсичной» в глазах покупателей российская продукция продается со скидками от 15% до 40% к мировым ценам, делая экспорт убыточным при любом направлении отгрузки.
«Мы фиксировали убытки наших предприятий в тысячу рублей за тонну, но на протяжении нескольких месяцев с июня продолжали отгружать на [азиатские] рынки», — жаловался в конце ноября директор ассоциации «Русская сталь» Алексей Сентюрин. По его словам, после нескольких месяцев работы в минус металлурги прекратили эту практику, и по сравнению с маем экспорт в Азию упал более чем на 40%.
До введения санкций Россия экспортировала 31 млн тонн в западные страны. Но теперь «мы потеряли наши премиальные рынки — ЕС потеряли, американские рынки», констатировал Сентюрин.
Металлурги, по его словам, просят правительство о мерах по увеличению внутреннего потребления, которое с 2000 года стагнирует и не превышает 46 млн тонн. За 9 месяцев 2022 года внутренний спрос на сталь вырос лишь на 1,5%. При этом заказы от автопрома рухнули на 42,3%, а от машиностроительных заводов — на 20,8%, следует из статистики «Русской стали».
По поводу страничек выше, впервые живьём учебник для следака вижу, хоть и слыхал.
Они не адаптируются, их адаптируют, Шерлоком быть вовсе не обязательно. Делаешь всё по шагам из подобного учебника, как правило этих действий достаточно, чтобы процентов 80% по горячим следам раскрыть. Учебники составляются опытными профессионалами для исполнительных дуболомов.
Компьютер, смартфон - это вообще огромное досье на каждого, их стараются забирать в первую очередь. Если раньше старались надавить психологически (наорать, обмануть, пообещать, сказать, что друзья уже раскололись) неопытный человек мог расколоться, попав в стресс, то сейчас каждый с собой таскает следящее устройство, легко вскрываемое закупленной за границей программкой. В телегу вообще в первую очередь лезут. Удалённые файлы (текст, фото) тоже читаются (видимо не перезаписанные много раз). Просматриваются соцсети и лучше бы там не было порнушки даже в закрытом профиле. Мстительные органы могут вернуть телефон разбитым, если не указал, что он целый. А компьютер вернуть когда он уже морально устареет.
Самое главное было раньше в работе следака - не нарушить порядок процедур, за что может потом уцепиться на суде адвокат, а улика, добытая с нарушением не сможет пойти в основу дела. После 2020 года судьям вообще похуй, хоть если бы прямо на суде показания дубинами выбивали. Ну и следователь должен собрать более-менее правдоподобную версию произошедшего, пусть даже там на самом деле всё было иначе. На суде человеку крайне сложно оспорить версию следствия, это ведь нужно доказывать. Его слово против слова следака не катит, т. к. по дефолту считается, что подсудимый старается избежать ответственности, хотя по презумпции он ещё не считается виновным. Видимо, случаи, когда человек действительно невиновен и не хочет сидеть в тюрьме, а следак напридумывал сложно опровергаемых сказок ради повышения по службе - решили игнорировать, как усложняющие процедуру.