эрдоган, крым

Помогите сложить 2 и 2

Я правильно понимаю, что согласно излучателям:

Во-первых, хохлы бомбят сами себя, уничтожая собственное население.

Во-вторых, хохлы бомбят Донецк, уничтожая тамошнее население.

В-третьих, наша армия освободителей бомбит только и исключительно украинскую армию, и уже уничтожила всю (ну или почти всю) их авиацию, ПВО, наземную технику и вообще.

В-четвёртых, наша армия освободителей уже почти 3 недели теснит эту разворованную, демотивированную, ободранную армию хохлов, бомбящую саму себя, собственное население, оккупированное население и не способную к сопротивлению.

И при этом за почти 3 недели из крупных городов были взяты только Херсон (меньше 300 тысяч населения) и Мелитополь (население 150 тысяч). А несколько городов поменьше, не сумев оккупировать, бомбардировками сравняли с землёй, как Дрезден или Сталинград.

З.Ы. Ещё из странного, что заметил - почему до сих пор Асад остаётся у власти? И почему в той же Ливии до сих пор поддерживаемые российскими наёмниками силы не разгромлены? Я ещё могу понять, почему азеры с грузинами до сих пор не выгнали из своих стран наших "миротворцев", но там-то что мешает ливийцам, сирийцам, американцам, туркам, французам и израильтянам воспользоваться ситуацией?

Чем заняться жителям политического Чернобыля

Начался самый тяжелый отрезок третьего срока Путина — между событиями в Сирии 5—7 апреля и выборами в марте 2018 года. Верно пишет в Republic Владимир Фролов: химическое оружие в Идлибе — это «второй “Боинг”» для Путина. Только значительно хуже — в силу многих очевидных причин.

Установление доверительных отношений с Трампом и его администрацией закончилось даже не неудачей, а скандалом. Между первым «Боингом» (Донбасс, 2014 г.) и второй аналогичной точкой маршрута (Сирия, 2017 г.) Кремль набрал целый пухлый портфель токсичных политических активов: провал Минских соглашений, русский след на выборах в США, попытка переворота в Черногории, агрессивная российская пропаганда, которая во всех европейских столицах стала обсуждаемой проблемой и привела к выработке мер по защите от нее, эпизоды экспорта русской политической коррупции и т.д.

Практически весь 2016 год прошел под знаком создания новой биографии Кремлю. Если что и было позитивного в прошлом, теперь оно вытеснено образом крайне двусмысленного субъекта мировой политики. Прошли времена, когда среди влиятельных мировых лиц были люди, признававшие, что Кремль практикует разумную политику национальных интересов. Теперь у него образ или уличной шпаны, рвущей шапки с прохожих, а если поймали — то врущей в лицо. Или государства, которое действует целиком на манер спецслужб, превращая внешнюю политику в серию секретных спецопераций: с вербовкой, созданием резидентур, манипуляциями. Кремль уже не способен выйти из этих описаний. Возник устойчивый политический нарратив. И союзничество с Асадом, от которого Кремль не может уже отказаться, замыкает этот второй этап — открывает третий: с апреля 2017-го по март 2018-го. Всего 11 месяцев — очень короткая дистанция.

* * *

Что будет происходить в эти месяцы? Независимо от того, какой будет реальная позиция Кремля по выборам во Франции и в Германии, она уже инерционно, автоматически вписывается в нарратив «вмешательства». Уже очевидно, что к токсичным сюжетам Кремль прибавит патронаж Ле Пен (май 2017 г.) и попытку использовать настроения русскоязычной аудитории в Германии (сентябрь 2017 г.).

Конфликт с Трампом при этом лишает Путина всей прежней игры в «правый интернационал», которая могла с успехом продолжаться только при возникновении доверительных отношений Путина и Трампа. Тогда весь европейский истеблишмент оказался бы в тяжелой ситуации: этот альянс играл бы на руку новым популистам Европы. Но теперь эти фантазии в прошлом. Вместо глобального «правого интернационала» Путин переходит теперь в разряд «друзей Ирана», а дальше «защитников суверенитета КНДР».

В конце 2016 года казалось, что Трамп будет медленно самоопределяться в отношении Кремля. И это позволяло бы Путину превратить дружеское танго с Трампом в главный фактор своей президентской кампании. Тогда в нее можно было бы включить и «образ будущего», и даже смягчение внутреннего режима, и «охлаждение разогретого телевизора». Но получилось иначе.

Трамп остается главным звеном президентской кампании Путина, но уже с другим знаком. Оставшиеся 11 месяцев пройдут в атмосфере истеричного антиамериканизма. Путин на этих выборах будет продавать населению военную угрозу со стороны США, самого могущественного государства в мире. Другого товара теперь нет, да и не надо. И это будет самый мрачный период путинизма.

И до Сирии градус антизападной риторики для внутреннего употребления в России был очень высок. Но все же это не было «холодной войной». А вот теперь на внутреннем рынке российской пропаганды начнется «холодная война». При этом надо напомнить, что «холодная война» — с точки зрения общественной атмосферы — это не замороженная «горячая», а, наоборот, такое состояние, когда медиа и политические структуры, а вместе с ними и население подвешены как бы в ожидании «горячей войны».

* * *

Тиллерсон приедет и уедет (примечание - уже не приедет). Новые санкции введут. Все идеи относительно сделки провалятся. «Военно-географическое общество», которое ныне правит Россией, считает, что выгодно довести дело до условного Карибского кризиса: «Вот тогда от нас отстанут надолго». Поэтому ни на какой компромисс сейчас это общество не пойдет.

Будет ли локальное военно-политическое столкновение с США или нет — вслед за которым настанет новый этап урегулирования по инициативе Запада, — сейчас неважно, потому что с точки зрения атмосферы в российском обществе этот «Карибский кризис» уже как бы есть. Общество перемещено в эту самую зону ожидания.

Если смотреть изнутри, то разница с 1962 годом существенна. Тот Карибский кризис происходил в условиях оттепели. Там совмещались два встречных процесса — оттепель и нарастание военной конфронтации. Теперь же все хуже: нет никакого политического процесса внутри России, который бы уравновешивал милитаризм «Военно-географического общества».

Кремль мыслит себя геополитическим игроком, представляющим политическую и военную угрозу. Но снаружи это выглядит не так. Путин — это не агрессия, а разновидность Чернобыля. Образно говоря, Кремль взорвал на собственной территории ядерную станцию — и по миру распространяется радиация. Поэтому главный ответный модус — не военное противостояние, а намерение просто накрыть толстым бетонным колпаком этот «политический Чернобыль».

И это очень тяжелая ситуация для российского общества. Все процессы распада, кипения и бурления пойдут под изолирующим колпаком. На языке чернобыльских инженеров это называется «укрытие», или «саркофаг». В том случае, если Путин не уйдет и если он не решит вернуться в G7 на тех условиях, которые ему предложат, — на строительство этого саркофага у стран G7 уйдет несколько лет. За это время общество под саркофагом окончательно сойдет с ума.

* * *

Чтобы жить дальше — перейдя из «пост-Крыма» в «пост-Сирию», — надо как-то заново приноровиться. То есть создать себе формы жизни, которые как бы микшируют явную противоречивость картины мира.

В «пост-Крыму» (между 2014-м и 2017-м) было два больших модуса поведения, два когнитивных стиля. Один — для тех, кто связан с большими госкорпорациями: неважно, с «Газпромом», полицией или федеральной телекомпанией. Тут сохраняется возможность получения больших бонусов. Ради этого можно слегка копировать общий гопнический стиль власти, накапливать «деньжат» и как-то веселиться в своей среде: церковные приходы, неформальные клубы молодых мамаш своего социального круга, экскурсии и внутренний туризм.

Вторая часть общества — «ответственные бюджетники» — находилась в более тяжелом положении. Директор библиотеки или школы не может покинуть свою профессию и миссию, и для него нет таких ощутимых бонусов, как для корпоративника. Поэтому приноравливаются они более пессимистично, веселья не получается. У бюджетников нет таких зажигательных пятниц, как у корпоративной молодежи, «суп пожиже, небо пониже». Но тем не менее обе эти большие социальные группы, глубоко укоренные в российской жизни, составляли базу инерционной политической поддержки путинизма.

Третий модус — миноритарное настроение, «бунтующий остаток» из числа лиц, не связанных корпоративными обязательствами и бюджетной профессией. Ныне это, например, дальнобойщики и «молодые патриоты Навального». А также лица творческих профессий, которые в посткрымский период находились в сложном состоянии ума: «Бежать? Оставаться? Сохранять оптимизм и продолжать пропагандировать институты и культуру или пессимистично удалиться в деревню и писать книгу? Дрейфовать в демшизу? Или аккуратно укреплять в себе стокгольмский синдром в достойных формах?..»

В любом случае на новом этапе все эти модусы в прошлом. На этом новом этапе — между Сирией и отодвинутым в неопределенное будущее «Карибским кризисом» без оттепели и при полном триумфе «Военно-географического общества», да еще и в процессе накрывания бетонным колпаком снаружи — социальный распад примет какие-то новые, неизвестные ранее формы. Мы тут окажемся просто изотопами.

Первый пошел

И где-же ещё такое возможно...

Bloomberg: Си Цзиньпин отказал Путину в поддержке проекта «Сила Сибири 2»

Сурс

Председатель КНР Си Цзиньпин разочаровал российскую сторону, отказавшись брать на себя обязательства по поддержке нового масштабного проекта по поставкам газа из России в Китай. Речь идет о проекте «Сила Сибири 2» — трубопроводе, который должен пройти через территорию Монголии в Китай и хотя бы частично компенсировать Москве потерю европейского рынка. В ходе встречи с Владимиром Путиным Си Цзиньпин отказался брать на себя обязательства по увеличению объемов импорта российского газа, отмечает агентство Bloomberg.

По данным издания, Пекин не желает повторять ошибок Европейского союза и чрезмерно полагаться на топливо из России. Наоборот, китайские власти намерены максимально широко диверсифицировать поставки критически важных для экономики полезных ресурсов, невзирая даже на то, что это может быть дороже для страны. Агентство отмечает, что асимметрия в двусторонних отношениях особенно ярко была заметна в речах двух лидеров по итогам совместных встреч.

Владимир Путин анонсировал, что Россия намерена поставить в Китай 98 млрд кубов газа в год по трубопроводам и не менее 100 млн тонн сжиженного природного газа. Однако желания Путина разошлись с ожиданиями китайского лидера, который не высказал никакой уверенности в том, что эти планы будут реализованы. На это же указывал глава российского бюро Financial Times Макс Седдон.

Заявленные Путиным объемы экспорта примерно в 6 раз выше того, что Россия поставляет в Китай на текущий момент. Однако даже такое наращивание объемов поставок не компенсирует России потерю европейского рынка. Более того, Москва не раскрывает цены, по которым поставляет газ в Китай, однако они, вероятно, намного ниже, чем могли бы быть в ЕС. Касательно «Силы Сибири 2» у двух лидеров также не оказалось единой позиции. Владимир Путин утверждает, что по проекту уже «почти все согласовано», однако в своем выступлении Си Цзиньпин эту информацию не подтвердил.

Эксперты отмечают, что Си Цзиньпин использовал свой визит в Россию, чтобы в очередной раз показать готовность противостоять США, однако от всевозможных обязывающих соглашениях с Москвой Пекин отказался. Речи двух лидеров изобиловали уже традиционными выпадами в адрес западных стран, однако о тесном сближении двух государств речи не шло. Китай намеренно держит Россию на расстоянии, чтобы минимизировать риски для своей экономики, которая может попасть под западные ограничения в случае чрезмерно тесного сотрудничества.

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков отрицает, что китайская сторона отказалась от наращивания поставок газа, а информацию агентства Bloomberg он назвал «малоквалифицированными вбросами». Правда, никаких доказательств тому, что Пекин согласился поддержать проект и действительно намерен нарастить объемы импорта российского газа, Песков не привел. Из его слов следует, что стороны продолжают обсуждать проект, а полноценная готовность поддержать его есть только со стороны Монголии.

Асимметрия в отношениях между Россией и Китаем превращает Москву в сырьевой придаток Пекина и ставит Россию в высокую степень зависимости от Китая. Об этих тенденциях ранее говорили и источники, близкие к российскому истеблишменту. Масштабы таких тенденций некоторых чиновников начинают пугать.

https://theins.ru/news/257171

Эрдоган объявил о проведении операции «Коготь-меч» против «Рабочей партии Курдистана» на севере Сирии и Ирака. 20 ноября Турция нанесла удары, как утверждается, по 《базам террористов》, которые они использовали для нападений на Турцию. Эрдоган принял решение об операции после того, как 13 ноября на пешеходной улице Истикляль в центре Стамбула произошел взрыв, погибли 6 человек, еще 81 пострадал. Турция возложила ответственность за произошедшее на РПК.

(Согласно турецкой полиции, теракт совершила гражданка Сирии 1999 года рождения, которая признала связи с РПК, в рамках дела задержаны еще около 50 человек)

В начале июня Эрдоган объявил о готовности начать новую "антитеррористическую операцию" в Сирии, чтобы «очистить от террористов» города Телль-Рифъат и Манбидж. Тогда он делал акцент на том, что США и Россия «не выполнили свои обязательства по созданию безопасной зоны» в приграничном районе.

 Как заявила The Insider арабист Марианна Беленькая, Эрдоган планировал операцию еще в мае, но начал именно сейчас из-за теракта в Стамбуле, при этом нашел повод упомянуть о невыполнении Россией обязательств по отводу формирований курдов от границы. И у России, и у Турции были обязательства по Сирии с целью прекращения огня, сейчас же страны обвиняют друг друга в их невыполнении.

«Эрдоган прикрылся так, чтобы никто ему никто не мог возразить. Вчера Турция прикрылась статьей №51 устава ООН о самообороне — это было и в адрес США, и в адрес России, мол, они имеют полное право наносить удар. Не факт, что так будет и дальше, но США пока не выступили против турецких ударов. Выступлений России тоже не было, но Москва всегда говорила, что всегда предпочитает договариваться мирным путем (ахахв (примечание пидора)), открыта к переговорам и будет вести диалог.

Когда в мае зашла речь об операции, Турция решила, что вести её невыгодно, а если сейчас будут удары по турецким военным со стороны Сирии, то у Эрдогана будет больше поводов действовать и запустить наземную операцию. России сейчас не очень выгодно, чтобы Эрдоган начал наземную операцию — остановить его будет сложно, как и объясняться с Дамаском, почему Россия ничего не сделала, чтобы помешать Турции. Эрдоган вряд ли обойдется какими-то половинчатыми целями, но с другой стороны, он может оценить себя, что вряд ли сможет довести все до конца, и ограничится точечными ударами. Всегда удобно сказать, что это не только он, но и другие виноваты.

России невыгодно ссориться с Турцией, потому что это доставит ей массу проблем с Сирией, и не нужна никакая смена статуса-кво в Сирии, а важно, чтобы все оставалось как есть, не становилось хуже. Россия понимает, что если Эрдоган захочет проводить операцию и идти до конца, то остановить его будет сложно, и такие условия могут очень не понравиться Дамаску. Когда Эрдоган начинает такого рода операции, есть опасность, что Россия потеряет имидж как посредника, потому что не может ничего сделать. Были моменты, когда России удавалось не допустить этого, но сейчас РФ больше зависит от Турции, чем Турция от нее.

Россия не собиралась воевать против Эрдогана и против курдов тоже. Максимум, что Россия делала — это размещала своих военных в том районе, который становился стенкой между Турцией и курдами, осуществляла патрули с Турцией, мониторила ситуацию, но в случае угрозы всегда выводила свои силы. В принципе, прямое противостояние никогда не входило в задачи.

После теракта вопрос вступления Швеции и Финляндии в НАТО — повод поторговаться с Западом. За неделю до теракта они дали понять, что Западные партнеры тоже не выполняют свои обязательства и не борются с террористами, то есть теми курдскими организациями, которые Эрдоган считает террористическими. Страны не выдают Турции тех, кого она обвиняет в терроризме. Внутренний же рейтинг Эрдогана теперь зависит от того, как будет развиваться ситуация с безопасностью. Если она будет ухудшаться, рейтинг упадет, если теракт останется единичным случаем, а Эрдоган ответит и покажет, какой он молодец, ему это будет выгодно». (С) Марианна Беленькая, арабист