спор с родителями

Погиб одноклассник на СВО

это уже 3 из знакомых. В прошлом годы у одного друга с параллельного класса погиб сын. Призывали в мае - в августе похоронка пришла. 18 лет пацану было...

Осенью - в середине февраля опять несчастье - погиб его младший брат. Мы тоже с ним были знакомы по школе.

Так вот я только не пойму - за каким хером он пошел туда? Я просто представить не могу что там в душе у Санька : сначала Сын, потом 2.5 месяца и брат :( Он не мог брата остановить? Просто он буквально только уехал и через месяц был убит.

Так вот сегодня еще один школьный друг.

Незнаю даже... у меня как-то в душе не меняется - я остаюсь при том же мнении : ВОЙНУ начали МЫ! Нахера туда продолжают идти? За деньгами? Или от скуки??

Я В АХУЕ!!!

просто месяц назад узнал что там наш общий друг. Ну у меня есть еще один школьный друг, он сказал что Толян на войнушке. Ну типа заебало все, достало. Пошел чтоб отвлечься от всякой хуйни. ОХУЕТЬ :(

И вообще я еще от одного друга слышал еще в прошлом году, что не прав в том, что так отрицаю войну. Ну типа многие люди за счет этого смогли купить то, что раньше не могли. Ну и некоторые сокурсники организовали производство и ебашут на нужды фронта. Парни приподнялись сразу, бабло рекой течет, заказов наперед еще.

КАКИЕ ЖЕ СУКИ ВСЕ!

ну и к чему я это всё? - а к тому, что вот в ОК.ру и ВК.ру там сейчас пестрит всё всякими фотками того нашего одноклассника. Ну пишут что душевный парень был, добрый, в милиции работал какое-то время. Ну да. Добрый блять... пошел убивать людей по доброте :( А я даже не прокомментировал сегодняшний случай и не буду. Вот если бы несчастный случай : авария или болезнь - я нашел бы слова обязательно! Да даже если бы спился или передоз - мне бы его было тоже жаль, но тут, хмм... Сделаю вид что не знал. Мне похер как-то:(

Неужто за 2,5 он в свои 40 с хуем годов не понял что происходит?

что дальше? Туда еще 5-10 пойдут счастья искать? Ну а что, купить потом могут что-нибудь, ну или просто от всей хуйни отвлечься. Ах да! Та могут убить случайно. Ну что ж... печалька

Единоросс предложил лишать прав родителей, чьи дети участвуют в митингах

Что же это за мотивация такая?

Замечательный фрагмент интервью Баженова с Шихман.

Баженов: Почему вот эти ликвидаторы вот такие. А Даня не понимает как они могли это совершать?
Шихман: Женька, а ты понимаешь? Это про то как мы современным людям пытаемся объяснить мотивацию другого человека.
Баженов: Вы хотите сказать, что современный житель России не понимает что значит геройство?
Шихман: Я не понимаю человека, который бежит на войне и кричит: "За Родину! За Сталина!". Мне кажется он бежит за своих родных, за людей которых он любит, но точно не за какого-то Сталина.
Баженов: Ну то есть идейных людей не существует? Вот за какую идею держатся независимые журналисты?
Шихман: Рассказать правду!
Баженов: То есть держатся за идею?
Шихман: Идея рассказать правду зрителю.
Баженов (иронично): Я вот не понимаю этих людей как можно держаться за идею? Как можно рассказывать за правду? Что это? Какая-то наивность советская? Как можно быть таким человеком? Вот вопрос, как?
Шихман: Это моя профессия.
Баженов: Что значит профессия? Поступок совершается. Мотивация - за правду. Что это за мотивация такая? Как она может работать?
Шихман глупо улыбается.
Баженов: Я понимаю мотивацию: за маму, за папу, за булочку, за трамвайчик. Я это понимаю.
Шихман гыгыкает.
Баженов: Как можно что-то делать за правду это что за идеи такие? Значит в данном контексте идейность работает, а в контексте советского нет?

2004: Рыжков vs. Жириновский

Рыжков: Слова одного чиновника царской России - "Мне дела нет до России, у меня есть царь" - вот девиз новой власти! Им дела нет до России. У них есть царь.

Жириновский: Царь был пожизненный! А президент - избираемый!! Ко-ко-ко!!! В восьмом году его не изберут!

Рыжков: Я считаю, что будет просто тупое оболванивание людей, полная цензура на телевидении и массовые фальсификации выборов. Я, как историк, знаю одно - в Росси всегда вертикаль власти и "твердая рука" кончались хаосом, войной и разрухой.

Эта невероятная история произошла на днях в аэропорту Пулково (Санкт-Петербург) с обыкновенной киевлянкой Катериной Котенко. Началась она с неожиданного вопроса сотрудника паспортного контроля: "Были ли вы на Майдане?". Закончилась депортацией. Катерина рассказала Gordonua.com подробности той ночи. О том, как ее допрашивали, зачем снимали отпечатки пальцев, и кто пытался отобрать у нее мобильный телефон.

http://gordonua.com/publications/Podderzhival-Maydan-Von-iz-Rossii--27337.html?fb_action_ids=10202687311560965&fb_action_types=og.likes

Катя – сотрудница международной компании, менеджер по персоналу. Несколько раз в году бывает по работе в Москве и Питере. Мягкая, скромная, приветливая девушка с голубыми глазами. Говорит тихо, улыбается мило. Заподозрить в Кате экстремиста или хоть сколько-нибудь опасного "элемента", честно говоря, невозможно. Ну, или, как минимум, смешно. Когда я прочла ее запись на Facebook о депортации из питерского аэропорта, не поверила. Непременно захотела услышать эту историю вживую, вдруг сочиняет? Мы встретились в небольшой столичной кафешке и проговорили полтора часа. Мне показалось, Катерина Котенко из той немногочисленной когорты людей, которые не то что врать, приукрасить толком не умеют.

–  Кать, перед поездкой ты написала у себя на страничке фразу: "В оцю хвору країну я зараз вилiтаю у вiдрядження". Почему?

–  Да, я увидела в новостях заявление Глазьева (советник президента России Сергей Глазьев.  – Gordonua.com) о том, что нужно нанести сокрушительный удар по украинской армии. Отреагировала, как любой нормальный украинец. Но эта запись не играла никакой роли в том, что произошло дальше. Уверена, сотрудники ФСБ  мой Facebook не отслеживают.  Катерин Котенко сотни. Да и я никакого интереса для спецслужб не представляю. 

И сразу же, абсолютно без какой-либо паузы, она спросила меня: "Вы были на Майдане?"

Все началось с паспортного контроля в Пулково. Женщина, офицер погранслужбы спросила у меня, откуда я прибыла. Сказала, что из Киева. Следующий вопрос стандартный: "Цель визита?". Ответила: "Командировка, конференция". И сразу же, абсолютно без какой-либо паузы, она спросила меня: "Вы были на Майдане?". Я немного опешила. Вежливо, спокойно, говорю: "А какое это имеет отношение к моей командировке?". Подчеркиваю, в моем тоне не было вызова или раздражения. Барышня вдруг резко повысила тон и жестко сказала: "Если я задаю вопрос, значит, отвечайте на него!". Я решила, не стоит препираться, ответила просто: "Да". И понеслось…

– Чем ты ее спровоцировала на такой вопрос? Вышиванка? Веночек в волосах? Флаг Украины в руке?

– Нет, нет, совершенно никаких опознавательных знаков. Честно, была мысль лететь в Питер в вышиванке, но не хватило времени подготовиться. Поехала в аэропорт сразу после работы, то есть в обычной офисной одежде. Блузка, юбка, никаких намеков на то, что я украинка. Возможно, это стандартный вопрос ко всем пассажирам, прилетающим из Борисполя. Не знаю. Не ожидала, конечно.

– Ответ "да" это от неожиданности? Или бравада?

–  Просто ответила честно. Не хотела врать. Я же не предполагала, что это будет иметь такие последствия. Мне даже мысль о депортации в голову не пришла. Если бы мне кто-то рассказал, что будет дальше, не поверила бы.

– И что было дальше?

– Дальше она спросила меня, что конкретно я делала на Майдане. Сказала опять же правду: "Принимала участие в мирных демонстрациях, приносила участникам еду, передавала деньги, лекарства".

– Ты не пыталась закончить этот странный диалог после первого же вопроса?

– Мне самой стало любопытно, к чему этот разговор. Наверное, можно было сказать: "Я не буду отвечать вам". Но интересно же, зачем она все это выясняет. Она еще несколько подобных вопросов задала, а потом спросила: "А как сейчас ситуация в Киеве?". Я говорю: "Спокойно". И тут она меняется в лице и чуть ли не кричит: "Как?! Вы называете это спокойно?!".  Явно разозлилась, велела мне отойти в сторону и ждать. Паспорт вернуть отказалась. Ее почему-то это "спокойно" вывело больше, чем то, что стояла на Майдане. Через 15 минут подошли двое мужчин в гражданской одежде и стали меня допрашивать.

"Вы приветствуете новую власть и правительство?". Киваю. И один произносит, дословно: "Ясно, вы поддерживаете фашистский режим Киевской хунты"

– Допрашивать?

– Именно. Они в принципе задавали те же вопросы, что и на паспортном контроле, но очень напористо и с большим количеством уточнений. Хотели развернутых ответов. Больше всего меня удивил вопрос: "А за что вы там стояли? За то, чтобы этот олигарх к власти пришел?".

Мне пришлось им объяснять, почему люди вышли на Майдан. Рассказала про невыносимый режим Януковича и его соратников, который сложился у нас в стране. Они говорят: "То есть вы приветствуете новую власть и правительство?". Киваю. И один произносит, дословно: "Ясно, вы поддерживаете фашистский режим Киевской хунты".  Я не знала, что вообще можно на это ответить.

– А где этот допрос проходил? И мне любопытно, как эти мужчины представились?

– Никак они не представились. Я пыталась спросить, кто они такие, но оба уходили от ответа. Я не очень разбираюсь в спецслужбах, но по логике, это были сотрудники ФСБ. Они со мной общались, как с преступником. Чувствовалось отвращение, презрение. Говорили так, будто я нацист какой-то или наркодилер. Это продолжалось минут 15–20, там же, недалеко от паспортного контроля. Потом они забрали мои документы и ушли.

После них подошел пограничник в форме, сказал, что должен отвести меня в помещение для снятия отпечатков. На все мои попытки узнать что происходит, пограничник говорил: "Я не в курсе".

– Основание для снятия отпечатков пальцев кто-нибудь озвучил?

– Нет, никто ничего не объяснил. Пограничник  привел меня в комнату и стал долго и нудно снимать отпечатки. Не так, как в американском посольстве, там секунда – подставляешь пальцы к аппарату и все. Тут надо было каждый палец отдельно прикладывать к экрану, потом каждый палец прикладывать с проворачиванием, потом ладонь, потом все вместе.

Пограничники сказали, что решение принимали не они, а "вон те ребята в штатском". Еще сказали, что у меня "статья серьезная" и решение по ней не подлежит обжалованию

После этого вернулись эти ребята в гражданском. Меня поставили на фоне стены с линейкой и стали фотографировать. Профиль, анфас – как в кино. Я не сопротивлялась, потому что ужасно разнервничалась. Просветили мои сумки. У меня была небольшая сумочка, в ней и так были видны папки и презентации. Начался допрос по работе. Их интересовало, чем занимается компания, что входит в мои обязанности, где находятся питерский и московский офисы. Сфотографировали логотипы компании на моих папках, адреса, телефоны офисов.

– Ты пыталась выяснить свой статус? Права? Обязанности?

– Я, честно говоря, думала: ну все, сейчас уже получу паспорт и поеду по делам. Нет, они снова просят меня подождать и уходят. Снова подходят пограничники и ведут меня в комнату для задержанных. Сообщают: "Вам отказано во въезде в Российскую Федерацию, вас депортируют утром с первым же рейсом".

Тут я попыталась бунтовать. Но пограничники сказали, что решение принимали не они, а "вон те ребята в штатском". Еще сказали, что у меня "статья серьезная" и решение по ней не подлежит обжалованию. Я поверить не могла, что все это правда.

– Комната для задержанных, это типа мини-камера в аэропорту?

– Нет, скорее, как комната в общежитии. Такая, в общем, неплохая. Относительно  чистая, мебель новая, даже кровати стояли. Но она была абсолютно пустая и мне, признаться, там было жутковато.

Я открыла дверь, стала на пороге и смотрела в зал ожиданий. Просто, чтобы видеть людей. Ко мне сразу подошли милиционеры и попросили вернуться на место. Сказали, что в комнате установлена камера видеонаблюдения.

Вернулась, села.  Минут через сорок снова пришли ребята в штатском, с требованием: "Отдайте телефон!".  Я твердо говорю: "Не отдам – моя собственность". Они настаивают, мол, если мы говорим отдать, вы должны подчиниться. Я ни в какую.

– Смело. Пустая комната, двое крепких мужчин. Я бы побоялась, наверное, спорить. 

– Думаю, у них не было полномочий на какое-то насилие. Хотя, конечно, заломить мне руки и отобрать телефон – нечего делать. Может быть, их останавливала камера наблюдения, не знаю.  Но я точно знала, если они получат мой телефон, мне будет еще хуже.

Перед глазами промелькнули все снимки, которые там есть. С Майдана очень много фото.

–  Ого, круто.

–  Да, сама восхищаюсь такой формулировкой.

Снова за мной пришли. Теперь уже три милиционера. Я говорю: "Есть хочу, останусь в ресторане". Они: "Ужин вам предоставят". Вернули в комнату, там на столе типа ужин: пустой стакан "пепси" и самолетная еда не первой и даже не второй свежести. Ужин, достойный мусорного ведра. Я попыталась протестовать,  мне сказали: "Если здесь не нравится, отведем вас в другие комнаты, для обычных задержанных".  Спрашиваю: "Вы мне угрожаете?". Отвечают: "Нет, это просто к сведению".

Хорошо, у меня с собой шоколадка была. Ее и ела всю ночь. Рейс на Киев в 9 утра, еле дождалась. Постоянно думала, что эти парни в штатском вернутся. Оглядывалась. Но больше я, слава Богу, их не увидела.

Ближе к рейсу, к девяти утра, за мной пришел конвой – милиционер, вести на посадку. С ним парень, мой друг по несчастью, тоже депортированный. Кстати, сидел в тех общих комнатах, которыми меня пугали. Рассказал, что там было ужасно: мусор, грязь, кроватей не было. Он на стуле всю ночь просидел. Еду ему никакую не предлагали. Его тоже спрашивали о Майдане, но он сказал, что не участвовал. Придрались по-другому. Он не смог доказать цель визита. Говорил, что летел к родственникам, но ему не поверили.

Вот мы с этим парнем и милиционером стояли и ждали, пока все нормальные люди, которые не представляют угрозы для Российской Федерации, сядут в самолет. Мы вошли последними, наши паспорта милиционер отдал командиру экипажа. Сказал, что получим их на территории Украины.

Наверное, побоялись "майдановку" подпускать к российским гражданам. Решили, что я начну рассказывать коллегам свою версию того, что на самом деле происходит в Украине

–  В паспорте какие-то отметки поставили?

–  Нет, я же давала украинский паспорт, а не заграничный. По-моему, они не имеют права никаких пометок там делать. Возможно, мою фамилию внесли в какой-то черный список, не знаю. Сейчас юристы нашей компании будут выяснять, что это было. Все эти отпечатки пальцев и фотографии с линейкой. И главное: к чему это меня обязывает в будущем?  Въездная я теперь или нет? Хотя не скажу, что мне теперь вообще хочется когда-нибудь еще в Россию поехать.

–  А как повел себя российский офис? Люди, к которым ты не попала на презентацию. 

Их юристы уже звонили, узнавали, есть ли у меня на руках какие-то письменные отказы или другие документы. Я сказала, что у меня ничего нет. Есть билет туда и обратно, вместо посадочного талона –  бумажка, на которой от руки вписаны мое имя и номер места.

– Не знаю. Наверное, побоялись "майдановку" подпускать к российским гражданам. Решили, что я начну рассказывать коллегам свою версию того, что на самом деле происходит в Украине.

–  Вдруг окажется, что ты бандеровка, прихвостень фашистской хунты, не пьешь по утрам кровь российских младенцев?

–  Да-да. Разобью им все мифы (смеется). Люди в штатском еще спрашивали меня о событиях на востоке Украины. Мои ответы их бесили. Они уверены, что на востоке идет геноцид мирного населения. Когда я им рассказала, как я это вижу, что это реальная война российских боевиков против нас, их это очень разозлило. Думаю, они искренне считают, что киевская хунта убивает детей Донбасса. Им об этом 24 часа в сутки рассказывают по телевизору. 

С другой стороны, наверное, то, что меня и других задержали –  это в какой-то степени зеркальное отражение. Ведь в нашем аэропорту тоже задерживают граждан России. И не впускают в страну, и досматривают, и депортируют. Мужчин в особенности. Я сама видела это.

–  Думаю, тебе бы показалось странным, если бы украинский пограничник задал россиянину вопрос: "Бывали ли вы на Болотной площади?"

– Ну да, согласна.

– Катя, а ты родителям эту историю рассказала? Как они отреагировали?

 – Они сказали, что мной гордятся. Сначала были в шоке, не верили, что такое возможно. Потом смеялись, потом плакали.

Я вообще очень много слов поддержки услышала за эти дни. И знакомые, и незнакомые люди писали. Из разных стран мира приходят сообщения. Поддерживают и благодарят за то, что я не побоялась сказать правду. Но тут ничего героического нет. Когда я на работе рассказала эту историю, все заявили директору: "Мы тоже врать не будем". Ни российским партнерам, ни на границах. Даже если навредит партнерским отношениям.

– Я так понимаю, теперь сотрудники не рвутся в командировки?

 – Это точно. Но теперь они хотя бы знают, к чему нужно быть готовыми. Думаю, таких историй сейчас будет все больше. К сожалению.

"Советую телевизор не включать". Исповедь оператора ВГТРК

"Я никогда не разделял идеологию правящего в России режима, но мне было интересно попытаться внедриться на "фабрику лжи" и посмотреть изнутри, как там всё устроено", – рассказывает Леонид Кривенков. По профессии он химик, занимался любительской видеосъемкой, и приятель-телеоператор предложил ему быть ассистентом на съемках документальной ленты о петербургских дворцах. Вскоре Леонид устроился на телевидение – сперва это была полулегальная подработка в программе "Доброе утро, Россия", а в 2006 году, когда началось вещание "России-24", его приняли на работу, несмотря на то что у него не было ни соответствующего образования, ни подтвержденного опыта работы по специальности. Леонид Кривенков утверждает, что для этого ему пришлось заплатить начальству взятку в размере месячной зарплаты. Десять лет он проработал телеоператором в седьмой студии прямого эфира, снимал передачи с участием известных политиков и хорошо изучил кухню ВГТРК. В 2016 году Леонид Кривенков вышел на пенсию и попытался в судебном порядке опротестовать решения телекомпании, нарушающие, по его мнению, Трудовой кодекс. Однако суды всех инстанций встали на сторону ВГТРК.

В интервью Радио Свобода Леонид Кривенков рассказал о том, что он видел в телестудиях "России-24".

Аудиозапись интервью https://www.svoboda.org/a/29719276.html

– Я всегда относился к правящему режиму очень осторожно, понимал, что они преследуют свои интересы, обманывают население, пытаясь представить, что принимают законы для всеобщего блага. Но там я стал больше интересоваться политикой, поскольку целый день сидел и смотрел новости и обсуждал их с телеведущими. В непринужденной атмосфере мы иногда после эфиров по рюмочке коньяка выпивали, разговаривали. Мне рассказывали совсем не то, что они говорили перед камерой. Это мне дало возможность понять, как все устроено в России. В первые годы моей работы на "России-24" меня шокировал тот цинизм, с которым относились к своей работе сотрудники. Все, конечно же, прекрасно понимали, что занимаются дезинформацией телезрителей. Так, по техническому каналу постоянно происходили обсуждения на предмет того, как лучше преподнести ту или иную новость, зачастую предлагались самые невероятные взаимоисключающие версии. Любимой шуткой режиссёров и телеведущих были слова "теперь твоя очередь врать". Именно так обращались к корреспондентам перед тем, как выдать их в эфир.

– То есть вы не были белой вороной, диссидентом? Людей с такими взглядами там много?

– Да. Думаю, что большинство прекрасно все понимают. Люди, которые придерживаются проправительственных взглядов, скорее исключение. Некоторые пытаются строить из себя путинских патриотов. Не знаю: может быть, играют на публику, может, на самом деле такие. Но большинство – нормальные люди, просто волей обстоятельств попали в эту орбиту, вынуждены как-то крутиться и зарабатывать себе на жизнь таким образом.

– Я часто слышал от телевизионщиков, что стоит смениться власти, и те же люди, которые сегодня хвалят Путина, будут с таким же энтузиазмом поливать его грязью.
– Да, я тоже так думаю. Если власть изменится, они на следующий день будут говорить совсем другое. Многие люди зависимы, вынуждены говорить то, что им приказано. Ведь оклады в ВГТРК просто смешные. Если человек по каким-то причинам начинает вести себя неправильно, ему просто начинают платить тот оклад, который написан в договоре, и всё. Он либо сам уйдет, либо прощения попросит. У руководства есть рычаги воздействия на сотрудников. Многие кредиты имеют, многие приехали из других регионов, купили в Москве квартиры, им нужно расплачиваться за ипотеку, поэтому они держатся за свои места и вынуждены вести себя так, как от них требуется.
– У кого-то оклады смешные, а у кого-то огромные. Сергей Брилев купил за сотни тысяч квартиру в Лондоне...
– Имущественное расслоение, конечно, колоссальное. Некоторые телеведущие приезжают на роскошных автомобилях с личным водителем. У них есть еще дополнительные источники доходов: например, их часто приглашают на корпоративы в качестве ведущих. А у телеоператора была зарплата порядка 45 тысяч, на руки 42. Работа достаточно интенсивная, много сил отнимала. Есть сотрудники, которые еще меньше получали. При этом официальные оклады на ВГТРК совсем ничтожные, даже по российским меркам. Так, в 2015 году официальный оклад телеоператора составлял 6860 рублей. Не в день, а в месяц! Понятно, что за такие деньги никто работать не станет, поэтому в ВГТРК существует хитрая система надбавок, которые могут выплачивать, а могут и не платить, если сотрудник начнёт "неправильно" себя вести. Мне несколько раз выплачивали именно такую сумму – 6860 рублей. По этому поводу я обращался в суд. Суд посчитал, что всё законно.
– Наверняка вы знаете подоплеку многих курьезов, которые случались в телеэфире…
– Самый известный – это 146% на выборах в Госдуму в 2011 году. Несколько лет я работал в одной студии с телеведущими Иваном Кудрявцевым и Анной Шнайдер, объявившими на всю страну о суммарных 146% голосов на тех выборах. Я обсуждал эту тему с Анной, Иваном и шеф-редактором "России-24" Натальей Щедринской. Конечно же, не было никакого сотрудника, получившего за это, по словам председателя Центризбиркома Чурова, "тёплое место за океаном". Всё было гораздо проще: из Кремля в "Россию-24" пришла разнарядка – какие проценты за "Единую Россию" показывать в новостях. Шеф-редактор спросила: "А как же быть с другими партиями?", на что получила ответ: "А другим партиям показывайте тот процент, какой они реально набрали". Шеф-редактор не стала спорить, ведь Кремлю виднее, и сделала всё так, как ей приказали. Вот так и получились 146%.

– Как правило, ток-шоу – это спектакль, на котором все роли примерно расписаны. Но ведь и там происходят непредвиденные сбои...

​– Да, встречались такие гости программы, которые на первоначальном собеседовании соглашались вести себя "как надо", но затем в прямом эфире начинали говорить как есть на самом деле. Был крупный скандал в связи с рассказом одного из гостей программы по поводу применения химоружия войсками Башара Асада. Гость начал рассказывать правду о производстве и использовании отравляющих веществ правительственными сирийскими войсками. Срывающимся голосом шеф-редактор Алексей Казаков закричал телеведущему в микрофон технического канала: "Ты что, не слышишь, что он говорит! Заткни ему пасть немедленно". Телеведущий сразу же прервал эксперта: “К сожалению, наше время в эфире ограниченно. Спасибо за интересное интервью". Впоследствии звонили из Кремля и устроили разнос. С тех пор этого эксперта к нам уже не приглашали.

– Шеф-редакторам постоянно звонили какие-то люди из Кремля, которые корректировали содержание новостей. О содержании разговоров можно было легко догадаться, поскольку микрофон в аппаратной обычно включен и все сотрудники, имеющие доступ к техническому каналу связи, слышат ответы шеф-редактора. После таких звонков шеф-редактор требовал от телеведущего преподносить новости в совершенно ином ключе, иногда даже полностью противоположном тому, что тот же самый телеведущий говорил час назад.

– Сюжеты можно корректировать благодаря разным часовым поясам, пока они продвигаются по орбитам в европейскую часть России. Часто такое происходит?

​– Да, материалы, которые не устраивали руководство, потом подтирали. В прямом эфире бывали такие интервью, которые довольно сильно корректировали при повторах. Мне запомнилось, как я записывал дебаты между Жириновским и Зюгановым. Они сначала дружески очень разговаривали, потом, когда включили камеры, начали друг на друга ругаться, чуть ли не до драки дошло. Стоило только выключить камеру, объявить рекламную паузу, то сразу же они начали про внуков разговаривать мирно, превратились совершенно в других людей. Это все театр, а они актеры, нельзя обижаться на актера за то, что у него такая роль. Ещё запомнился интересный случай с Михалковым. Рано утром нужно было срочно записать его ответы по телефону на вопросы по какому-то поводу. Позвонили Михалкову, но оказалось, что тот находится в рейсовом самолёте, который уже стоит на взлётной полосе в ожидании очереди на взлёт. Шеф-редактор оперативно созвонился с Кремлем, и вылет рейсового самолёта задержали на полчаса. Конечно, меня шокировало, что только для того, чтобы "Россия-24" могла с кем-то взять интервью по телефону, взяли и задержали вылет гражданского самолета.

– От оператора многое зависит. Кого можно показывать выигрышно, а кого нет. Есть на "России-24" правила, как показывать каких-то ведущих или гостей?

​– Оператор делает по команде режиссера все, чтобы соответствовало тем параметрам, которые были утверждены руководством. В седьмой студии ВГТРК на стене висели два-три десятка фотографий, сделанных с телеэкрана и утвержденных руководством. Изображение, выдаваемое в эфир телеоператором, должно было строго соответствовать одной из таких фотографий. Режиссер говорил оператору, допустим, "вторая камера – восьмерка". Нужно было сделать тот план, который у нас назывался "восьмеркой", чтобы соответствовало именно этому утвержденному образцу. Я не очень понимал поначалу, зачем это все нужно, ведь иногда бывали такие планы, которые выглядят не очень красиво. Как-то раз кто-то из сотрудников слегка сдвинул один из элементов декорации. Вскоре прибежал главный режиссёр, устроил нам разнос и прочитал целую лекцию о том, почему ничего в студии нельзя трогать: "Вы что, думаете, все эти квадратики, лучики света здесь для красоты?" (А мы по наивности именно так и думали.) Оказалось, что всё не так просто: по словам главного режиссера, оформление студии разрабатывалось ведущими психологами для того, чтобы воздействовать на телезрителей на уровне подсознания. Даже независимо от того, что человек говорит, если просто сидеть и смотреть телевизор с выключенным звуком, все равно это уже как-то на человека воздействует.

– А как? Вы, наверное, после этого разъяснения пытались понять, как и что воздействует?

– Я обсуждал эту тему с приятелем-психологом, он мне сказал, что зрительные образы могут так воздействовать. Картинка каким-то определенным образом вызывает доверие к тому, что говорит человек, который на экране присутствует.

– Речь идет просто об оформлении студии или о ракурсах, как показывать человека?

– Это и то, и другое: и оформление студии, и определенный ракурс.

– За лояльностью сотрудников следят? У вас не было проблем?

– Меня вызывал к себе помощник главного оператора, просил удалить материалы из Фейсбука, с моей страницы. Я там по поводу отношений с Украиной высказал свое мнение. Оно не было в русле официальной точки зрения. Я вынужден был удалить, на этом конфликт закончился.