путин ватники

Зачем что-то объяснять, если есть два незаменимых слова.

И снова о женщинах!

Китай подал на Украину иск в Лондонский международный суд, не собираясь прощать Украине воровство

«— Владимир Владимирович, люди бегут из страны! — А вот в Америке негров линчуют!»: или как Путин с правозащитниками разговаривал

Станислав Кучер: Да, господин Президент. Я хотел сделать замечание в развитие именно того, о чём говорила Людмила Михайловна и Николай Карлович сейчас. Смотрите, какая ситуация.

У меня нет официальной статистики, но только из моих знакомых, знакомых знакомых за последний год приняли решение уехать из страны примерно 20 человек. Это молодые люди в первую очередь, люди от 20 до 35 лет, люди, которые по большому счёту не очень интересуются политикой.

Это молодые учёные, это предприниматели, это деятели культуры. Почему они приняли это решение? С некоторыми я разговаривал лично, пытался переубедить. Потому что у них создаётся ощущение такой холодной гражданской войны. Ощущение ползущего мракобесия, которое после президентских выборов, по их мнению, только усилится.

Да, каждый по отдельности случай: дело Кирилла Серебренникова, истерика вокруг «Матильды», с поджогами, угрозами, ситуация вокруг «Эха Москвы» сейчас, нападение на Татьяну Фельгенгауэр или, допустим, дело Юрия Дмитриева, который сейчас, прямо в эти минуты, находится в СИЗО, – все эти дела, каждое по отдельности, можно рассматривать и находить там виноватых, находить повод.

Но всё вместе это создаёт ощущение нагнетания атмосферы той самой ненависти, о которой говорила Людмила Михайловна. Всё вместе это создаёт ощущение некой кампании по преследованию инакомыслящих. И даже если это в каждом конкретном случае не так и мотивировано конкретными ситуациями, даже если для этого есть объяснение.

И о том, о чём сейчас Николай Карлович говорил как раз, опять же про атмосферу ненависти, преследование инакомыслия. Всё это есть, и это выгоняет многих молодых, в том числе лучших, из страны.

Вы сказали очень важные слова о взаимном поощрении, об объединении нашего общества. Сейчас у нас действительно замечательная дата (раз в 100 лет, говорят, такое бывает) – 100-летие Октябрьской революции, или октябрьского переворота, расколовшего страну, обернувшегося огромными трагедиями.

Сегодня Вы будете присутствовать на открытии памятника, мемориала памяти жертвам политических репрессий. Мне кажется, это потрясающая возможность Вам как лидеру государства обратиться к народу и призвать к тому самому объединению, которое невозможно без прекращения той самой холодной гражданской, без прекращения той самой истерии нагнетания ненависти, которая чревата очень плохими последствиями, я думаю, и для власти, и для общества, и для всех нас.

Я абсолютно уверен, что Ваш призыв такой будет услышан кем надо: и государственным телевидением, которое, скажем так, не последнюю роль играет в нагнетании той самой истерики. И ещё хочу заметить, не знаю, как это сделать технически, я прекрасно понимаю, что Вы не можете взять и сказать, давайте сейчас прекратим те или иные уголовные дела, но, опять же, я уверен, что Ваш призыв, Ваш месседж будет услышан.

Сейчас идеальное время для того, чтобы как раз помиловать политических заключённых либо пересмотреть как минимум уголовные дела в отношении них. Мне кажется, это будет предельно полезно для всего нашего общества и для его объединения как раз в эту годовщину.

Владимир Путин: Спасибо большое.

Что касается истерик, то я не думаю, что есть какие-то истерики, хотя всплески, безусловно, имеют место. Но они везде же есть. Посмотрите, что происходит в Соединённых Штатах? Но вот там уж истерики так истерики!

С.Кучер: Согласен, Владимир Владимирович, но мы-то живём в России, правда? Меня больше волнует Россия, а не Соединённые Штаты.

В.Путин: Если позволите мне сказать, я закончу свою мысль. Значит, это первое.

Второе. Что происходит в Европе и с брекзитом, и сейчас – с Каталонией, и сейчас у нас намечается ещё там бог знает чего, и с терроризмом, и с возвратом, и с беженцами? Но вот истерики так истерики! Посмотрите, что там происходит. Поэтому всплески естественные.

Мне кажется, не нужно этого пугаться, не нужно ждать у нас какого-то полного затишья, такого никогда не было и никогда не будет. Но то, что мы должны реагировать на эти всплески, здесь я полностью с Вами согласен, и нужно минимизировать негативные явления от этих всплесков.

Вы их некоторые перечислили, я не буду повторять, но я солидарен с Вами, как мне ни покажется странным, по некоторым позициям, которые Вы изложили.

Что касается дел. Ну, дело Серебренникова. Он что, политический деятель, его кто-то преследует за какую-то свою политическую позицию? Нет. Там чисто финансовая основа всего этого малоприятного разбирательства. Но да, он творческий человек, он – художник. Вы знаете, кто только уже на меня с этим не выходил.

А замдиректора Эрмитажа? А замминистра? Прокуратура, кстати говоря, оспаривает вынесение решения суда по его делу и так далее. Чего, нам их тоже освобождать? Давайте мы будем относиться по-равному ко всем.

Нет никакого желания кого-то крючить, тащить во что бы то ни стало, преследовать, но всё-таки мы все должны исполнять закон вне зависимости от того, каким видом деятельности мы занимаемся.

Вы упомянули «Эхо Москвы». Но это-то здесь при чём? Ну, больной человек пришёл, при чём здесь свобода слова? Приехал из Израиля, напал на эту журналистку.

«Эхо Москвы» работает за государственные деньги – такого вообще ни в одной стране мира нет. Вы можете представить себе, чтобы в Европе была такая радиостанция или в Штатах? Невозможно.

Даже Russia Today и Sputnik загоняют в список не в такой, как у нас, а там конкретные ограничения, причём очень серьёзные, не морально-этического характера, а административно-финансового. Это не значит, что я не согласен с постановкой вопроса в целом, хотя я знаю людей, которые выезжают.

Количество отъезжающих резко сократилось за последнее время. Те, кто уезжают, – тоже не очень хорошо, с другой стороны, у нас свободная страна. Это нормальное дело, когда он где-то поработал, куда-то уехал, потом вернулся назад. Многие возвращаются сейчас, кстати говоря, и люди творческих профессий, особенно учёные, я с ними регулярно встречаюсь.

Я не хочу, чтобы кто-то уезжал вообще. Я думаю, что мы вместе с вами, с помощью ваших рекомендаций должны добиться того, чтобы наиболее ценные люди, те, которые могут принести максимальный результат в ходе своей работы, этот результат реализовывали и себя реализовывали здесь.

Добивались бы этого результата здесь и себя реализовывали здесь. Ну, если этому что-то мешает, конечно, мы с вами для этого и собираемся, чтобы определить, а что это такое.

Вот Вы обратили внимание на некоторые вещи, я их для себя пометил, но думаю, что и Вы должны согласиться с этими аргументами, которые я привёл.

Вы хотели что-то ещё?

С.Кучер: Со многим соглашусь, Владимир Владимирович, чтобы просто дальше не задерживать. Безусловно, хочу, чтобы выступили все остальные. Просто даже если это обычный псих, вот в голове у обычного психа триггер работает быстрее в условиях атмосферы определённой.

В.Путин: Да он же у нас не жил! Он из Израиля приехал.

С.Кучер: И в Ваших силах призвать эту атмосферу изменить, Владимир Владимирович. Вы можете это сделать.

В.Путин: Он израильский гражданин, он оттуда приехал. О чём Вы говорите?

С.Кучер: Это вообще не имеет значения.

В.Путин: Как это – не имеет значения? Он жил в этой среде, где, Вы говорите, такая обстановка, или там? Он там жил. При чём здесь обстановка у нас?

С.Кучер: Я говорю о главном, о чём мы с Вами оба говорим. Мне кажется, в Ваших силах повлиять на атмосферу в стране. Мне кажется, если Вы это сделаете, будет очень хорошо.

В.Путин: Но что касается атмосферы в целом, думаю, что Вы правы в том, что мы должны на это оказывать воздействие. Я услышал Вашу рекомендацию, и, действительно, без всяких шуток, без всякой иронии я подумаю, где и как, при каких обстоятельствах сделать это так, чтобы этот призыв услышало как можно больше людей. Спасибо большое.