про холод в украинских домах

Защитникам-добровольцам посвящается

Поклонская решила затмить Мединского

Граждане, которые отрицают наличие электричества у себя дома, должны нести административную ответственность. Пока – в виде лишения свободы на 15 суток

Институт изучения войны в своей сводке сообщил о «скором поражении» российской группировки под Лиманом.

Российские силы вскоре могут столкнуться с «неизбежным поражением*» в районе города Лиман в Донецкой области, сообщается в сводке американского Института изучения войны (ISW).

С предположением о возможном поражении российской группировки выступили российские «военкоры», отмечается в сводке. Они сообщили о продвижении украинских войск к западу, северу и северо-востоку от Лимана. Украинцы готовятся окружить войска РФ в городе и вдоль северного берега реки Северский Донец.

Кроме того, ВСУ угрожают позициям российских войск и линиям снабжения лиманской группировки РФ. Если ее удастся взять в котел, это будет иметь серьезные последствия для российских подразделений в северной части Донецкой и западной части Луганской областей, а также создаст угрозу позициям России вдоль западной границы Луганской области и в районе Северодонецка и Лисичанска, говорится в сводке.

По данным ISW, украинские подразделения продвинулись к юго-востоку от села Колодези и ведут бои на окраинах Торского, расположенного примерно в 12 километрах к северо-востоку от Лимана. Российские «военкоры» также заявляли, что ВСУ прорвали российские оборонительные рубежи в районе Ямполя (13 километров к юго-востоку от Лимана) и продвигаются к Торскому с юго-запада.

Эксперты ISW пришли к выводу, что российские власти не смогли «создать информационные условия для потенциально скорого поражения РФ в Лимане». В частности, Минобороны РФ не отреагировало на потери в районе города и не подготовилось к провалу на этом участке фронта.

Институт напоминает, что похожая ситуация складывалась перед отступлением российских войск из Харьковской области, начавшегося в ходе контрнаступления ВСУ. Авторы сводки предполагают, что грядущие потери ухудшат моральное состояние российских военных.

Сурс: Тык, тык.

«Russian milbloggers discussed Ukrainian gains around Lyman with
increased concern on September 28, suggesting that Russian forces in
this area may face imminent defeat*»

Пизда

В Запорожье мобилизованных в бросили в яму, где их держат уже более двух суток

По данным "Telegram"-канала "Осторожно, новости" в яме на видео содержатся двое рядовых и ефрейтор 1430 полка из Москвы и Московской области. Место действия: вторая линия обороны "Запорожской области". По словам военных, их товарищей поместили туда по приказу коменданта – из-за того, что военные выпили и нарушили устав. Но наказали их не по закону, а с помощью ямы, которую вырыли прямо в поле, сверху ее накрыли решеткой из веток. Сопротивляться мобилизованные не могли – им угрожали оружием.

На момент съемки мобилизованные просидели в яме двое суток. Они жалуются на невыносимый холод, из-за которого не могут перестать дрожать. Из-за этого по ночам они стоят “как лошади”, мужчины сравнивают себя с военнопленными. Кормят солдат раз в день: подкидывают холодный суп и разные консервы. Вызывать врачей им отказываются: «Здесь сдохните, вообще пофигу», — пересказывает мобилизованный слова комбата.

Сегодня пошел третий день, как мужчины сидят в яме. Им предстоит провести там еще ровно неделю. Как подчеркивают военные, наказали их «в обход всех процедур военного права». Примечательно, что в 1430 полке, где произошла эта ситуация, служил Александр Лешков – мобилизованный из центра "Патриот", который поспорил из-за подготовки с офицером и получил за это 5,5 лет колонии.

«Две недели я провел в плену в Беларуси. Держали в подвале, допрашивал кадыровец» — 19-летний сержант ВСУ, которому ампутировали ноги и пальцы на руках

«В Беларуси нас держали в подвале: 65 человек», — вспоминает 19-летний украинский сержант Данила Мельник. Одну кисть руки парню оторвало при взрыве, на другой остался только один целый палец, из-за обморожения ему ампутировали обе стопы. Мельника нашли российские военные и несколько недель удерживали в плену на территории Беларуси, говорит парень. 

Данила из обычной украинской семьи: вырос в поселке под Киевом. Мама зарабатывала швеей, одна растила троих детей. Данила — младший.

В 2019 году, окончив школу, Мельник решил поступать в военный колледж во Львове: 2,5 года учиться, и звание сержанта, командира взвода пехоты. После можно пойти либо на службу в армии, либо получать высшее военное образование.

«Захотелось попробовать себя в армии. Это хорошая профессия, — говорит Данила. — В Украине к военным относятся с уважением. И во время учебы бывали, конечно, начальники, которых «не попустило», но нет дедовщины. Украинская армия действительно вышла на новый уровень.

Мама не отговаривала — у меня такое воспитание, что если захотел, то что она уже мне скажет».

26 февраля 2022 года у Мельника ожидался выпуск.

После со своей бригадой они должны были ехать служить в часть, оттуда на какое-то время на Восток, в ротацию, вспоминает парень. Но началась война.

«У нас паники не было, все было слажено. 26 февраля состоялся выпуск, дальше нас распределили по частям, как и планировалось.

27-го я уже участвовал в боевых действиях, — говорит Данила. — Страшно не было, сожаления, что пошел в армию, тоже. Хотелось защищать страну — это же они пришли на нашу землю, а не мы на них напали. В наш дом пришел враг.

Данила бился под Киевом. 7 марта попали ближе к пригородам: Ирпень, Буча, в те районы, рассказывает парень.

«Там мы попали в засаду. Было очень жарко, большая часть наших смогла выбраться, но эвакуации не было — слишком много русских. Там меня ранило.

Был взрыв, мне оторвало левую кисть, также осколки попали под ягодицу. Я вылез, на адреналине заполз в кладовку в каком-то дворе. Там провел несколько дней, после меня нашли русские солдаты. Если бы не нашли — наверное бы, там и умер, — говорит Данила. — Потому что меня ранило и в правую руку, она перестала нормально функционировать. Я не мог даже себя перевязать, правая рука была вялая, онемевшая.

В той кладовке я отключился, через какое-то время пришел в себя — но был уже абсолютно без сил. Так я пролежал дня два, периодически терял сознание. Во время этого всего получил и обморожения. Я понимал, что происходит, но был очень истощен».

Мельник говорит, что русские солдаты, которые его нашли, сначала оттащили его в какой-то двор.

«Там угрожали оружием, стреляли рядом, рассказывали, какие мы нацисты, убиваем детей — вся эта русская балалайка. Какое-то время допрашивали: где артиллерия, где что. Бессмысленные вопросы, ведь я особо и не знал ничего такого. Пугали убийством, расправой — но мне уже было пофиг. Ведь я пока лежал в той кладовке, думал, что все, это конец. Может, поэтому после мне и было уже не страшно, — говорит Данила. — Потом другие солдаты, пацаны помоложе, оказали мне медицинскую помощь, подкормили, немного растормошили меня — ведь я же два дня ничего не ел, не пил.

После меня загрузили в грузовик и увезли. Там я был один, но сбежать не было вариантов: от ранений был очень истощен, почти не мог двигаться.

Ехали где-то по Украине, маршрут не знаю. Точно не помню, но минимум однажды останавливались на ночь, меня заносили в какое-то здание ночевать, но повязки не меняли.

После, еще где-то на территории Украины, меня присоединили к раненым русским солдатам. Нас перевозили в Беларусь вертолетом, примерно по 10 человек. В Беларуси сначала был мобильный госпиталь: это такой как большая палатка, желтое надувное здание в поле. Где он конкретно находился — я не знаю», — говорит Данила Мельник.

Судя по информации, которую собирал телеграм-канал «Беларускі Гаюн», это могло быть в российском лагере возле Речицы, возле Комарина или в Боково.

«Там увидели, что я украинец: форма была в крови, ее давно сняли, но я оставался в термобелье. На нем заметили украинский герб и начали между собой советоваться. Я слышал отрывки, что-то говорили про Женевскую конвенцию, что не надо мучить.

Сделали наркоз мне, немного подшили рану возле ягодицы, перевязали и обработали раны на руке. И пока я еще «плавал» от анестезии, меня отвезли в какой-то подвал. Где он был, сказать не могу, но сложилось впечатление, что это была какая-то воинская часть».

Но почему Данила уверен, что это происходило на территории Беларуси?

«Об этом говорил кто-то из русских военных. Там, где меня удерживали, были только украинские пленные и российские военные, в основном, военная полиция. И кто-то из россиян проговорился, что мы в Беларуси, — объясняет Мельник. — Но за все время в том подвале я не видел ни одного белоруса, только люди в российской военной форме с российскими флажками на ней».

В подвале, куда поместили раненого Данилу, была маленькая комнатка с раскладушками: без белья или матрасов, просто пружины.

«Мне повезло, что я был на носилках, — вспоминает он. — Сначала я был один, потом привели второго украинца. Затем потихоньку пленных довозили.

Когда пленных стало больше, нас перевели в большую комнату. Там вместо кроватей стояли такие большие длинные деревянные столы вдоль стенок. На них можно было лечь.

Кормили, но не армейскими пайками. Давали какую-то кашу, кажется, перловку, и суп как вода: одна картофелина плавает и капустинка.

Воды было мало. Вместо туалета — одно ведро на всех. Его периодически выносил кто-то из пленных под присмотром российского военнослужащего.

Потихоньку людей в подвале становилось больше, мест на «столах» на всех не хватало. Были не только военные, очень много было гражданских. Некоторых забирали прямо из домов под Киевом, привозили оттуда в тот подвал. Раненых вместе со мной было только трое. Все мужчины — была одна женщина, но ее содержали отдельно.

Раз в несколько дней приходили медики, проверяли раненых. Перевязывали мне руки. О том, что у меня обморожения, я тогда даже не думал, так как никогда с таким не сталкивался раньше.

Из подвала никуда не выпускали. Всех периодически забирали на допросы. Спрашивали чушь какую-то: где родился, где учился, какая семья, служил ли, был ли в АТО. Некоторых пленных снимали на фото или видео. Некоторых били, угрожали. Сообщить семье, что жив, возможности не было никакой. Но некоторых пленных снимали для российских новостей, тем давали связаться с семьей.

Большинство русских солдат, которых я видел, были славянской внешности, но были и буряты.

В плену я встретил двух украинцев, которые попадали к чеченцам. Один рассказывал: «Мне чеченцы сказали, чтобы я не переживал, мол, мы делаем свою работу, ты свою. Обходились вполне нормально». А второй вспоминал, что чеченцы не стали его связывать, вместо этого просто прострелили обе ноги — чтобы не сбежал.

К нам в подвал тоже заходил какой-то кадыровец, допрашивал некоторых. Понты колотил: включил камеру на телефоне, что-то жевал и показывал собеседнику, мол, какой он вояка.

Нам говорил: сейчас мои кадыровцы приедут, здесь вам будет!

После он еще раз зашел в подвал и начал кричать: чего они сидят с открытыми глазами?! После этого нам завязали глаза, кому тряпками, кому даже туалетной бумагой и скотчем. Зачем, я не понял — все равно же в подвале сидим.

Но когда тот кадыровец ушел, нам разрешили снять повязки.

Некоторые российские военные были нормальные, некоторые — зомбированные, которые рассказывали нам: вы нацисты, Донбасс 8 лет бомбили! За любые татуировки объявляли человека нацистом. Дерево наколол себе? Нацист!

Однажды залетел какой-то российский военный, полчаса кричал о том, какие мы нацисты. Кричал: вы женщин насиловали, детей убивали!

Покричал, после сказал: «Б***, с кем я разговариваю!?» И ушел.

А ведь я не имел никакого доступа к информации, к новостям: сначала боевые действия, после плен. О том, что Россия нас, оказывается, «освобождает от нацизма», я просто не успел услышать. А тут постоянно: «Нацизм! Нацизм!»

Я был в шоке: какой нацизм? В чем прикол? В чем проблема?»

В этом подвале Данила провел две недели. Когда набралось 65 человек, пленных начали вывозить в Россию.

«Говорили, что из этого подвала пленных людей партиями везли в какое-то СИЗО на территории России. В какой город конкретно, не знаю. Говорили, что пленных отвозят либо в СИЗО, либо в какие-то палаточные лагеря, тоже на территории России.

Но мне повезло, потому что медики сказали: этот ранен, он там умрет через пару дней. И меня увезли не в СИЗО, а в Рыльск (город в Курской области РФ недалеко от границы с Украиной).

Ребята из военной полиции были нормальные, они даже маски поснимали по дороге. Угощали сигаретами. После сообщили нам: все, въехали в Россию!»

В Рыльске Данилу положили в обычную больницу. Говорит, врачи относились к нему по-людски. В больнице медики занялись его обморожениями: ампутировали обмороженные пальцы на правой руке парня (необратимые изменения в тканях из-за обморожения начинаются через несколько часов, а Данила провел на холоде в полусознательном состоянии два дня). Заметили обмороженные пальцы на ногах — их тоже пришлось ампутировать. Стопы пока не трогали.

«Из Рыльска меня перевели в военный госпиталь в Курске.

Там был адекватный врач: уже ходили слухи, что пленных украинцев будут менять. А было уже понятно, что мне придется ампутировать и ступни. И доктор не стал, сказал, чтобы я нормально доехал, он операцию не будет делать, — рассказывает Мельник.

— Лежал я в палате с другими украинскими ранеными. В коридоре возле палаты дежурили русские из военной полиции. Они нам рассказывали: «Мы здесь вас не охраняем, потому что куда можете пойти? Мы здесь вас защищаем, чтобы вас местные не убили!»

Мы с ними иногда разговаривали. Я объяснял: какой нацизм? Мне 19 лет, я делал, что хотел, меня никто не ущемлял, ни к чему не принуждал! Откуда нацизм?

Также те, из военной полиции, рассказывали нам «Новости»: что якобы с Киевом уже русские договорились и сейчас остались от Украины только западная часть и сам Киев, так как в нем «нацисты отстреливаются и детьми прикрываются». А в остальных городах уже якобы российский рубль и русские туда продукты возят.

Я позже, после освобождения, видел своими глазами разбитые русские колонны под Киевом. Вот так и договорились! А те русские ребята из военной полиции и сами верили в свои слова, ведь насмотрелись телевидения.

Больничные санитарки старшего возраста нам тоже говорили: «Вот был СССР, всем было хорошо, все дружили! А тут Украина резко начала щемить русскоязычных!»

Также в Курске меня приходили допрашивать из ФСБ. Откуда, что, как, какие-то протоколы составляли…»

В середине апреля пошли слухи, что возможен обмен пленными.

«Я ничего не ожидал, так как знал, что после 2014 года некоторые ребята и по два года проводили в плену. Готовился к худшему, — вспоминает парень. — И плюс пленные украинцы рассказывали, что русские их уже возили якобы на обмен. А потом говорили пленникам: вот, видите, ваши не приехали, хрен положили на вас!

Я в это не верил, так и говорил ребятам: это русские вас так сломать хотят, бензина у них много, могут и покатать туда-сюда. И после я интересовался у наших военных, а были ли обмены, которые впоследствии отменялись. Меня наши заверили — не было».

Но как не сойти с ума, если ты в 19 лет сидишь в плену, ранен, с искалеченными руками и готовишься к ампутациям еще и на ногах?

«Для меня главное было, что выжил. И уже хорошо. Не умер во время боя, не умер пока в кладовке той лежал, а остальное — мелочь. Хотел вернуться домой. Иногда молился, чтобы у всех дома было все хорошо. Старался сберечь психику», — отвечает Данила.

21 апреля Мельника все же обменяли.

«Из Курска меня перевезли в Севастополь, оттуда машиной в Украину. Там поменяли. Но из курского госпиталя меняли не всех, некоторые пленные остались. Не знаю, как и по какой системе отбирали людей, — говорит Данила. — Ну и от своих прежде всего я позвонил маме: она же вообще не знала, где я, только надеялась, что жив. После душ, чистая одежда… Глянул новости — все хорошо, совсем не так, как русские рассказывали».

После парня положили в киевскую больницу. Там все же ампутировали стопы.

Два будущих для Украины после выборов президента «Медуза» изучила программы Порошенко и Зеленского. Что они думают про Донбасс, Крым, коррупцию и Евросоюз?

Вечером 19 апреля на Олимпийском стадионе в Киеве состоятся дебаты между участниками второго тура выборов президента Украины — Владимиром Зеленским и Петром Порошенко. Решение было принято в последний момент: почти все время, прошедшее после первого тура, кандидаты спорили о дате проведения дебатов. По данных последних опросов, во втором туре за Зеленского готовы проголосовать 58% избирателей, за Порошенко — 22%, еще 20% не определились с выбором. «Медуза» изучила предвыборные программы и заявления Порошенко и Зеленского. Вот их позиции по главным вопросам, которые наверняка возникнут в ходе дебатов.

Что делать с Донбассом и Крымом?

Общее. Оба кандидата обещают вернуть «временно оккупированные территории» под власть Украины и решить вопрос с Крымом, но конкретные шаги описывают не очень подробно.

Порошенко и Зеленский категорически отвергают возможность переговоров с лидерами сам ДНР и ЛНР. В Москве неоднократно давали понять, что выступают именно за такой формат решения конфликта. Порошенко перед выборами уличил Зеленского в том, что тот склоняется к таким переговорам. На самом деле шоумен в первом же своем интервью, в котором анонсировал выдвижение на президентский пост, заявил, что готов разговаривать хоть «с чертом лысым», только не с лидерами самопровозглашенных республик, поскольку их поставили «люди из Кремля», с которыми и нужно вести переговоры.

Различия. Порошенко говорит, что возвращение Крыма будет его «первым приоритетом после выборов». Он рассчитываетна продолжение «политико-дипломатического пути» и усиление санкций против России. За несколько дней до второго тура выборов действующий президент Украины сообщил, что мае-июне планирует обсудить в «нормандском формате» ввод полноценной миссии миротворцев ООН в зону конфликта. Если Россия заблокирует соответствующую резолюцию ООН, то Порошенко грозит усилением санкций. Правда, в Кремле заявили, что планов участвовать в четырехсторонней встрече у Владимира Путина нет.

Зеленский заявил, что возвращение Крыма возможно «только после того, как сменится власть в России». Он обещает немедленно после прихода к власти прекратить огонь. Он также хочет привлечьк переговорам, помимо европейских лидеров, также Великобританию и США как страны, подписавшие Будапештский меморандум. По поводу санкций он прямо не высказывался (Порошенко утверждает, что в случае прихода Зеленского к власти, санкции могут быть сняты). Идея ввода миротворцев не звучит в программе оппозиционного кандидата, но он ее не отвергает — «сначала в города и маленькие села, а потом уже в Луганск и Донецк». Наконец, Зеленский обещает возобновить выплату пенсий жителям частей Донбасса, неподконтрольных Киеву — она была прекращена с введением при нынешнем президенте экономической блокады этих территорий (о снятии самой блокады речь пока не идет).

Вступать ли в НАТО и в ЕС?

Общее. Порошенко и Зеленский декларируют свою приверженность курсу на евроинтеграцию и вступление Украины в НАТО. Действующий президент пишет, что это «раз и навсегда» гарантирует национальную безопасность и суверенитет страны. С ним согласен и его соперник.

Различия. Порошенко одним из своих главных достижений на президентском посту считает закрепление в конституции стратегического курса Украины на интеграцию в ЕС и НАТО. Соответственно, любой отход от этой политики он называетзаведомо антиконституционным. В своей программе он обещает в 2023 году, то есть в последнем полном году следующего президентства, подать заявку на членство в ЕС и утвердить план действий по членству в НАТО. Он не против референдума по этому поводу, более того, утверждает, что он состоится перед тем, как «народ будет вносить изменения в конституцию, делегируя часть суверенных полномочий».

Зеленский предлагает обязательно провести референдум по поводу вступления в обе международные организации. «Когда люди будут готовы, тогда только референдум, — заявил он за несколько дней до второго тура. — Я буду каждый день записывать видео к восточным регионам Украины и говорить им: смотрите, НАТО — не зверюга, не проглотит вас».

По данным соцопросов, в конце января вступление в ЕС поддерживала половина украинцев, в НАТО — 46%.

Как бороться с коррупцией?

Общее. Общих позиций нет.

Различия. Порошенко в своей программе ограничился перечислением антикоррупционных мероприятий, которые уже были проведены за время его первого срока. Это обязательные декларации, вывод госзакупок из тени, ликвидация коррупционных схем и создание Высшего антикоррупционного суда. Действующий президент объяснил небольшое количество приговором по антикоррупционным делам тем, что не умеет «сажать людей в тюрьму», поскольку «не на это учился». Он напомнил, что за пять лет «в рейтинге восприятия коррупции Transparency International Украина поднялась со 145 на 120 место», но признал, что понимает, почему «наибольшие упреки к власти как раз касаются проблем борьбы с коррупцией».

Именно на этом сделал акцент Зеленский. Антикоррупционные органы он хочет формировать с помощью независимых международных комиссий. Оппозиционер планирует ввести «суровую ответственность» для чиновников, «выдвигающих искусственные претензии к бизнесу», а граждан вознаграждать за «разоблачение коррупции». В его планы входит пожизненный запрет на госслужбу для людей, осужденных за коррупцию, и конфискация имущества. Зеленский также собирается внести закон о снятии неприкосновенности с депутатов, судей и президента. Честным госслужащим он обещает повышение зарплаты и высокий социальный статус.

Как поднять экономику и улучшить жизнь украинцев?

Общее. И Порошенко, и Зеленский обещают гарантировать безопасность инвестиций в украинскую экономику. Оба собираются сделать ставку на IT-сектор, а также по примеру Эстонии, Латвии и Грузии заменить налог на прибыль для предприятий налогом на выведенный капитал, то есть только на средства, которые собственники в форме дивидендов или каким-то иным способом выводят из бюджета предприятия. Это должно заставитьвкладывать полученные доходы в развитие самого предприятия, но поначалу, возможно, уменьшит поступления в бюджет.

Оба кандидата обещают развивать в стране страховую медицину, но Порошенко выступает за сохранение единого государственного страхователя, а Зеленский, судя по всему, допускает создание рынка страховых услуг.

Различия. Помимо IT-сектора, Порошенко обещает развивать аграрный сектор с упором на поставки готовой продукции, а также космическую отрасль, судостроение и производство оружия.Украину действующий президент собирается превратить «транспортно-логистический хаб» для Европы. Он не уточняет, что именно имеет под этим в виду, но обещает переделать под это всю транспортную инфраструктуру. «Миллиарды долларов» на все это он собирается найти в «национальных и международных инфраструктурных фондах», а также у частных инвесторов. Порошено обещает готовить кадры в соответствии с потребностями экономики и сделать образование и науку соответствующими европейским стандартам

Зеленский хочет превратить Украину в экспортера энергетических ресурсов, а также создать «прозрачный рынок земли».В социальной сфере оппозиционер более щедр на обещания, чем его соперник. Он планирует ввести образовательные ваучеры для «школьных гениев», с помощью которых те смогут поступить в любой вуз. Кроме того, он планирует открыть украинский рынок образования для иностранных игроков, а также уровнять в правах частные и государственные учебные заведения. Если его изберут президентом, каждый украинский ребенок получит право накапливать на своем счету средства от реализации государством природных благ (недра, земля и так далее). А по достижении совершеннолетия эти накопления станут его стартовым капиталом.

Что еще обещают кандидаты?

Порошенко:

Зеленский:

Что еще могут обсудить на дебатах?

Политические реформы. Зеленский утверждает, что идет всего на один президентский срок, а среди первых своих инициатив обещают внести в Верховную Раду закон об импичменте президента. Зеленский планирует сделать прямую демократия чуть ли не главным способом решения ключевых вопросов. Возможный контраргумент Порошенко — что это делает его соперника подозрительно похожим на современных популистов.

У Зеленского нет ни большинства, ни даже своей фракции в парламенте. Без поддержки Рады он не сможет сформировать правительство. Один из возможных путей решения — роспуск и досрочные выборы вместо назначенных на конец октября. Если не получится, Зеленский обещает «сделать такое обращение, после которого все эти депутаты увидят встречи с их избирателями».

Русский язык. Ни один из кандидатов не планирует повышать нынешний статус русского языка, тем более делать его вторым государственным.

Порошенко в своей программе включил защиту украинского языка в число достижений первого срока, но незадолго до выборов признался, что «для него естественно говорить по-русски».

Зеленский настроен на то, чтобы либерализовать использование русского языка: создание медиапортала об украинских событиях на русском языке, запрет на блокировку российских соцсетей, более избирательный подход к въезду в страну российских артистов. Он не собирается отменять квоты на украинский язык на телевидении и в кино, но считает более правильным вводить налоговые льготы на украинскую продукцию.

Команды кандидатов. Порошенко пообещал в случае переизбрания пополнить свою команду «молодыми, новыми людьми» и больше не назначать «никаких бизнес-партнеров, никаких близких людей».

До последнего момента одна из главных претензий к Зеленскому была в том, что он не сообщает состав своей команды. Но перед дебатами он наконец анонсировал список людей, которых планирует назначить в случае избрания. Самый известный из них — Александр Данилюк, который два года был министром финансов при Порошенко. Он будет отвечать за внешнюю, финансовую и банковскую политику. Другие — либо бывшие чиновники, занимавшие второстепенные посты, либо университетские преподаватели и ученые, в основном юристы.

Скандалы. Их за время кампании было несколько:

Шоссе смерти.

Украина обвинила росгвардейцев в расстреле машин мирных жителей в Гостомеле. Среди подозреваемых — руководство ОМОНа в Красноярском крае.

Украинские правоохранительные органы обвинили сотрудников Росгвардии из Кемеровской области и Красноярского края в расстреле машин мирных жителей в Гостомеле Киевской области 25 февраля.

В заявлении Нацполиции сказано, что в результате погибли 11 человек и 15 получили ранения. В сообщениях Киевской прокуратуры и СБУ приведены другие данные — пять погибших и шесть раненых.

В пресс-релизах говорится, что росгвардейцы, «не выполнив боевую задачу по захвату Киева, отступили и заняли позиции в Гостомеле». Там, расположившись в районе улиц Шевченко и Свято-Покровской, военные «более шести часов расстреливали легковые автомобили с местными жителями, которые пытались эвакуироваться», заявили в СБУ.

Ведомства распространили кадры с камер видеонаблюдения, на которых видно, как военнослужащие, спрятавшись у дороги, стреляют по проезжающим машинам с разных сторон. Согласно заявлению Нацполиции, среди поврежденных машин самое небольшое число пулевых отверстий — 38, а самое большое — 128. Начальник следственного управления крымской полиции Александр Климовский сравнил расстрел с «сафари».

Среди погибших был гражданин России, живший в Гостомеле, среди пострадавших — гражданин Германии.

В официальных сообщениях названы только должности подозреваемых, но украинское издание «Судовий репортер» на основании официальных документов на сайте офиса генпрокурора называет их имена — это командир ОМОН по Красноярскому краю Сергей Казеичев, его заместитель Сергей Вейкколлайнен, замначальника управления Росгвардии по Красноярскому краю Олег Потопальский, а также сотрудники ОМОНа Никита Гадаев и Алексей Малахаев.

Что стало с этими людьми после событий 25 февраля, неизвестно. Руководство Росгвардии обвинения в адрес своих сотрудников пока не прокомментировало, но власти РФ не признают совершения преступлений против гражданского населения в ходе войны в Украины.

Сурс: Тык.

Украина: масштабы скрытых потерь еще предстоит оценить и осознать

Развязанная Киевом бойня на Донбассе рикошетом бьет по всему украинскому обществу