полтавченко юмор

з.ы. Кто служил - оценит. Я ржал в голос, ахахаха)))

Кое-какой закон

Как вы знаете, сейчас особое значение получила политкорректность. Так вот, в рамках усиления политкорректности у нас в Германии было решено запретить употребление кое-каких фраз. Эти фразы по мнению парламентариев оскорбляли афро-германцев, тюрко-германцев и, что самое страшное, иудео-германцев. Соответственно, произносить, а тем более писать эти фразы оказывалось совершенно недопустимо. Но их, несмотря на многочисленные призывы, всё равно упорно писали и произносили.

Мы, германцы всех национальностей, славимся своей законопослушностью, поэтому единственное верное решение в наших условиях – принять закон о запрете написания и произнесения вслух кое-чего. И такой закон, что характерно, был принят. Законопроект за авторством Ганса Штутгарта говорил о недопустимости употребления в СМИ и разговорах сами понимаете каких фраз. Однако в первом варианте закон хотя и вступил в силу, но упорно не желал работать. Дело в том, что он говорил исключительно о «фразах, оскорбляющих достоинство ряда негермано-германцев», и на первом же суде возникла неприятность: разошлись мнения. Ответчик считал, что произнесённая им фраза никого не оскорбляет, а адвокат истца утверждал обратное. На это ответчик предположил, что адвокат истца заинтересован в выигрыше дела, поэтому экспертом в данном вопросе выступать не может. Пришлось произвести следственный эксперимент: набрать группу негермано-германцев и в течении двух часов произносить в их адрес сказанное ответчиком. Мнения разошлись и в этой группе тоже. Часть негермано-германцев по-немецки не говорила, поэтому на данные фразы не оскорбилась. Вторая часть языком владела, поэтому в большинстве своём оскорбилась и подала в суд на следователя-экспериментатора.

Данный прецедент показал, что в подобном виде закон вызывает проблемы с трактовкой. А именно, при каждом судебном процессе придётся проводить описанный следственный эксперимент, что ставит под удар эксперта, но оправдывает подсудимого – он-то ведь потом сошлётся на субъективность выводов по результатам эксперимента.

Иными словами, закон требовалось довести до ума. И Ганс Штутгарт доработал его до более современного вида, перечислив все варианты фраз, которые запрещалось говорить и писать. Закон был принят и сразу после его принятия все парламентарии, участвовавшие в обсуждении, включая Ганса, были арестованы по подозрению о нарушении только что принятого закона – присутствовавшие в зале свидетели подтвердили, что Ганс и прочие неоднократно произнесли запрещённые фразы, а сам Штутгарт их даже написал.

Очень скоро состоялся суд и подсудимые были признаны виновными. Но адвокат Ганса не растерялся и подал в суд на судью же – за произнесение запретных фраз во время оглашения приговора. А заодно и аппеляцию – во время судебного процесса судьёй ведь был нарушен закон. Ситуация осложнилась. Состоялся следующий суд, на котором был осуждён прежний судья, а его адвокат подал в суд на нынешнего. И аппеляцию вдобавок. Число подсудимых множилось, ибо порочная цепочка казалась неразрываемой. Уже семь судей находились под тяжёлым мечом пестуемой ими же Фемиды. Однако восьмой по счёту судья нашёл отличный выход из ситуации. Он принял решение о невиновности Ганса и группы парламентариев, поскольку закон обратной силы не имеет, а все они произносили запрещённое ещё до того, как был принят закон. Но судьи-то произносили запрещённое уже после, поэтому все они виновны и должны отправиться в тюрьму.

При оглашении приговора мудрый судья избежал произнесения запрещённого, просто сославшись на номер закона. И всё было бы хорошо, но один из адвокатов осуждённых судей подал иск и на мудрого судью тоже, поскольку тот в явном виде дал ссылку на то место, где прямым текстом были написаны запрещённые фразы, что тоже считалось незаконным, согласно этому самому закону.

В это время заворожённая чредой процессов публика делала для себя далеко идущие выводы. А именно, всеми силами избегала употребления кое-каких фраз. Причём, избегание касалось в том числе и публикации новоявленного закона. Ведь любой информационный орган, опубликовав данный закон, автоматически его бы и нарушил. Ровно то же самое творилось и в типографиях, куда поступило распоряжение напечатать новый уголовный кодекс. Во-первых, печатать его и садиться за это в тюрьму дураков не было, а во-вторых, не было и дураков посылать в типографию макет уголовного кодекса с законом, за перепечатывание которого можно сесть. Фактически закон существовал в единственном экземпляре – том самом, который написал Штутгарт.

На распоряжение напечатать и донести до сведения народа, поступали расплывчатые ответы «мы отказываемся, поскольку там есть кое-какой закон о кое-чём». Все понимали, какой и о чём, но делать ничего не желали. Весть о законе, в результате, распространялась исключительно устно и исключительно в виде намёков на «кое-что». Только что запрещённые фразы, которые предполагалось исключить из лексикона, неожиданно стали самыми популярными, хотя и непроизносимыми. Теперь негермано-германцы обижались уже на само словосочетание «кое-что». И хотя его пока ещё произносить не запретили, народ предвосхитил развитие событий и «кое-что» стало тоже «незаконным». В смысле, перешло в разряд табуированной лексики. Для него придумали эвфемизм «сами знаете что», для этого эвфемизма, в свою очередь, «понятно что», для него – «ну, вам ясно», для него «оно самое», а для «оного самого» – «фраза». Дальше идти уже было некуда, поскольку становилось понятно, что в разряд табуированной лексики через некоторое время попадут все слова и словосочетания немецкого языка. Так, последний эвфемизм привёл к тому, что даже учителя немецкого на своих уроках были вынуждены объяснять материал в основном намёками, избегая некогда научных, а теперь табуированных, терминов.

По этой причине закон снова был направлен на доработку. В него включили уточнение: «незаконно употреблять кое-какие фразы везде, кроме как в этом законе». Заодно уточнили, что эвфемизмы не являются этими самыми фразами и ответственности за их произнесение нет. Последнее вызвало волну манифестаций негермано-германцев, которые требовали повторного запрета эвфемизмов на основании того, что всем понятно, что они обозначают, а это оскорбительно. Первое же оказалось недостаточным, поскольку сложилась парадоксальная ситуация, при которой закон можно печатать, но на него нельзя ссылаться. На манифестации временно закрыли глаза, а закон дополнили ещё: «...кроме как в этом законе и ссылках на него». Чуть позже, по всё тем же причинам технического характера, было разрешено и цитирование закона. Но решённые технические проблемы обернулись новыми юридическими: теперь подсудимые все как один утверждали, что в своих речах они вовсе не говорили запрещённое, а просто цитировали закон. Появился даже речевой оборот: «согласно закону, нельзя сказать, что кое-кто – кое-кто». Именно в такой форме негермано-германоненавистники выражали свои мысли и это оказывалось совершенно легальным.

Закон снова уточнили. Теперь цитировать закон разрешалось только лицам, находящимся при исполнении. Это вызвало волну манифестаций уже со стороны германо-германцев. Они требовали отмены закона, который, во-первых, даёт самому себе особые права, несовпадающие с правами граждан Германии, а во-вторых, теми же правами наделяет небольшую группу людей, которым, по мнению германцев, и так слишком жирно. Такой закон, соответственно, недемократичен и должен быть отменён во избежание.

Таким образом, действие закона было приостановлено, вплоть до его окончательного уточнения. Которое продолжается и по сей день. Закон на данный момент по объему занимает почти тысячу страниц – именно столько требует учёт всех нюансов и возможных коллизий. Его планируется выпустить отдельным томом к уголовному кодексу, а некоторые даже предлагают сделать этот закон отдельным кодексом. На кафедрах некоторых университетов уже введена специальность «законоведение закона о кое-чём». Введена впрок – когда закон доработают, такие специалисты будут весьма востребованы. А мы, германцы всех национальностей, с нетерпением ждём, чем же эта бодяга закончится.

Матвей Ливанов (Мэтью Ли) - Подвиг разведчика

Мэттью Ли (англ. Matthew Lee, русс. Матвей Ливанов) — журналист агентства «Ассошиэйтед Пресс». Имеет аккредитацию при Госдепартаменте США.


Маленький Мотя родился в 1966 г. в г.Ленинграде, где жил в Басковом переулке (дом 12). С детства Мотя начал ходить в секцию дзюдо, куда его привел дворовой друг Володя, с которым они вместе учились в школе-восьмилетке № 193.(спецшкола с химическим уклоном на базе технологического института). С детства маленький Мотя увлекался советскими фильмами о разведчиках, мечтал бороться с международным империализмом и, в конце концов, твердо решил пойти работать в органы государственной безопасности.


В 1976 г. друг Володя рассказал ему о сверхсекретной программе подготовки юных диверсантов-разведчиков, обучение которых проводилось в школе-монастыре (Краснознаменное Ордена Ленина СПТУ «Второй отряд» имени 20-летия Великой Октябрьской революции), расположенном в недоступных для простых смертных горах Цунтинского района ДАССР, где после секретного поступления, маленький Мотя закалял свое тело и ум под началом мастера гипно-телекинеза 6 разряда Вильяма Фишера.


Когда маленький Мотя научился читать, понимать язык обезьян и психокинетическим воздействием останавливать воды Ниагарского водопада (дипломная работа № 42985 бис 1), в 1980 г. в возрасте 14 лет он был тайно переправлен в город Буффало, штат Нью-Йорк, где в 1984 году под новым именем Мэттью Ли закончил школу Сент-Николас, а в 1989 г. — Академию дипломатической службы Джорджтаунского университета со степенью бакалавра по специальности «Международные отношения».


После окончания академии Ли удачно и быстро внедрился в редакции и работал в газетах «Вашингтон пост» и «Дейли Прогресс». В 1994 году уехал в Камбоджу, где работал в качестве внештатного репортёра для газеты «Камбоджа Дейли», журналов «The Economist», «The Far Eastern Economic Review[en]», «Time Magazine», информационных агентств «Ассошиэйтед Пресс», «Юнайтед Пресс Интернэшнл», «Рейтер», телерадиовещательных корпораций «BBC» и «CNN», и уже в следующем году стал руководителем Пномпеньского бюро агентства «Франс Пресс».

Там, в Камбодже, старшим лейтенантом Ливановым (Мэттью Ли) были в тяжелейших условиях джунглей проведены успешные операции по нейтрализации американского ставленника Пол Пота, которые привели к скорому распаду движения «красных кхмеров».

При выполнении одного из заданий старший лейтенант Ливанов (Мэттью Ли) в бою с 2 разведвзводом подразделения Delta, осуществлявшим охрану кровавого палача «второго премьер-министра» Хун Сена (который вместе с со всей охраной пропал при невыясненых обстоятельствах), получил шрапнельное ранение в левую руку 17 июня 1997 года. В том же 1997 г. старший лейтенант Ливанов (Мэттью Ли) получил медаль «За отвагу» и орден Боевого Красного знамени.


В 1999 году был переведён в Вашингтон и стал корреспондентом агентства «Франс Пресс» при Государственном департаменте США; при этом он не ограничивался работой в Вашингтоне, выполняя свою журналистскую работу в десятках стран мира. Во время командировок принимал непосредственное участие в ликвидации кровавого режима империалистического ставленника Ж.-Б. Аристида на Гаити, организавывал деятельность Законодательного собрания Гонконга по борьбе с атипичной пневмонией, добывал ценную оперативную информацию в отношении зародившегося исламистского движения «аш-Шабааб» в Сомали.

За успешную операцию по нейтрализации агрессивных устремлений США, Японии и Южной Кореи в отношении КНДР, в ходе которой при непосредственном участии майора Ливанов (Мэттью Ли) был потоплен южнокорейский корвет «Чхонан», был удостоен звания «Героя России» и получил звание подполковника СВР.


С января 2005 г. по январь 2007 г. работал в должности заместителя руководителя бюро агентства «Франс Пресс» по Восточной Африке и странам бассейна Индийского океана (Найроби, Кения). В феврале 2007 года Мэтью Ли перешёл на работу в информационное агентство «Ассошиэйтед Пресс» и вернулся в ненавистные и хорошо знакомые стены Госдепа США, став уже ведущим корреспондентом «Ассошиэйтед Пресс» при Госдепартаменте США. В этой должности он продолжаил активную и целеустремленную дискредитацию внешней политики США и международных отношений Соединенных Штатов.


Харизматичная внешность, блестящий интеллект и аналитический склад ума привлекают к Мэттью Ли огромное количество самых разнообразных людей, особенно женщин. Однако «стальной Мэтт», как называют его близкие, одинаково радушно общающийся с крестьянами и миллиардерами, не идет на поводу у сторонних желаний и устремлений, последовательно и твердо выполняя данную однажды присягу.

Мэттью Ли официально является рьяным болельщиком команд «Баффало Биллс» (американский футбол) и «Баффало Сейбрз» (хоккей), однако был задержан полицией 03 марта 1998г. за циничный пьяный погром посольства Нидерландов после победы московского «Спартака» над командой «Аякс»(Амстердам).


В Госдепартаменте Мэттью Ли регулярно участвовал в брифингах, проводимых официальными представителями Государственного департамента США (Филип Кроули, Виктория Нуланд, Джен Псаки), охотно ставя их в различные неудобные положения.


В декабре 2010 года Мэттью Ли первым потребовал от Госдепартамента США выступить за освобождение заключённого в израильскую тюрьму палестинского гражданского активиста из расположенной близ Рамаллы деревни Бильин Абдаллы Абу Рахмы, который возглавлял ненасильственное движение жителей деревни против возведения израильтянами в окрестностях деревни стены, которая отсекала от деревни 60 % принадлежавших её жителям сельхозугодий. Умело привлек к участию в данной акции архиепископа Десмонд Туту (агент «Крот») и международную правозащитную организацию «Старейшины», а несколько позже — Европейский союз и экс-президента США Джимми Картера (позже, в 2011 году, события вокруг Бильина нашли отражение в документальном фильме «5 разбитых камер»).


10 декабря Мэтью Ли во время пресс-брифинга задал вопрос об Абдалле Абу Рахме Филипу Кроули, но не добился от того определённого ответа ни в тот день, ни на очередном брифинге 14 декабря. Наконец, получив 15 декабря на брифинге очередную отговорку о том, что сотрудники Госдепа продолжают пристально отслеживать ситуацию, Мэттью Ли, демонстративно порвав на себе дорогую рубашку с тельняшкой под ней, спросил прямо: «Но что это означает? Вы пристально отслеживаете погоду в Пекине. Почему бы Соединённым Штатам не выступить и не высказаться конкретно об этом человеке, практикующим ненасилие?». По мнению американского журналиста Филипа Вайса (агент Штази «Ульрих»), Мэттью Ли во всей этой полемике проявил себя как человек, который лишён себялюбия и демонстрирует лишь альтруизм и человеческое участие, рискуя при этом собственной карьерой.


После назначения на должность официального представителя Государственного департамента США Джен Псаки, Мэттью Ли стал её постоянным оппонентом на брифингах.


На брифинге для прессы, проходившем в Госдепартаменте США 12 мая 2014 года, Мэттью Ли в очередной раз публично загнул Псаки в неловкое положение, попросив разъяснить ряд терминов и авторитетность источников, употреблённых ею в речи о текущих делах на Украине. В результате Псаки фактически призналась, что не вполне понимает то, что написано в её речи соответствующими специалистами, и ей нужно будет уточнить смысл озвученных ею слов и точность информации. В ходе брифинга имел место следующий диалог между Псаки и Мэттом Ли:

Дженнифер Псаки: Мы не признаём незаконный референдум, который состоялся в частях Донецкой и Луганской областей в минувшие выходные. В соответствии с законодательством Украины, он являлся незаконным и был попыткой вызвать дальнейший раскол и беспорядок в стране. Техника его проведения также была крайне подозрительной из-за сообщений об избирательной карусели, предварительно помеченных бюллетенях, голосовании детей, голосовании за отсутствующих людей и даже о голосовании на участках в Москве и Санкт-Петербурге…

Мэтт Ли: Извините, я, быть может, просто в неведении и пытаюсь угадать (потому что я никогда об этом не слышал), что это такое: «избирательная карусель»? Что это?


Дженнифер Псаки: Честно говоря, я это прочитала, но также не знакома с этим термином. Возможно, это означает, что люди не регистрировались во время голосования. Я проверю и выясню, что наша команда специалистов подразумевала под данным термином.

Мэтт Ли: Поскольку говорилось о голосовании детей, не значит ли это, что они сидели на лошадках, движущихся по кругу?

Дженнифер Псаки: Я не думаю, что подразумевалось это, Мэтт.

Этот диалог получил широкий резонанс в российских средствах массовой информации.


Известности Мэтту Ли среди российских телезрителей и интернет-пользователей добавил его очередной диалог с Дженнифер Псаки во время её очередного брифинга 13 мая 2014 года по поводу задержанных киевскими властями российских журналистов.


За критику политики Белого дома журналисты Russia Today прозвали Мэттью White House Griller, что можно дословно перевести как «поджариватель Белого дома» (более точный смысл данного выражения: «человек, ведущий допрос с пристрастием»).

Сон Парашенки

Сталин ещё раз пыхнул трубкой и поднял глаза на Порошенко, отчего тот внутренне содрогнулся:
- Так как вы докатились до жизни такой, гражданин Порошенко? Донбасс бомбите, геноцид устроили. Ваша девичья фамилия, часом, не Гитлер?

Порошенко ощутил, как его брюки стали предательски намокать.

- Я русскую мову не розумею… - пробормотал он, в последней отчаянной попытке уйти от ответа.
- Не розумеете? – сочувственно переспросил Сталин. – Это не беда, у нас есть хорошие репетиторы русского языка. У них даже Паулюс через три дня заговорил с чистым вологодским акцентом.

Сталин поднял трубку и попросил:
- Соедините меня с репетиторским отделом товарища Берии.

- Ой! – вскрикнул побелевший Порошенко. – Ой! Вспомнил! Вспомнил великий и могучий русский язык! Это мой любимый язык, товарищ Сталин!

- Вот и хорошо… - Сталин положил трубку. – Вы прямо полиглот, гражданин Порошенко. Тогда расскажите нам про то, как вы ездили в США торговать Украинской ССР.

- А он ездил в США? – заинтересовался молчавший до этого Ульянов.

Он подошёл к Порошенко и внимательно его рассмотрел, энергично заложив два пальца за жилетку.

- Да вы политическая проститутка, батенька, – резюмировал Ульянов результат осмотра. – Это я вам как краевед говорю.

- Я, вообще-то, лидер нации… – обиделся Порошенко.

- Вы, батенька, не лидер нации, вы - говно нации. А точнее – говённый нацист! – сообщил Ульянов и радостно рассмеялся.

«А старикан ещё торт» - уважительно подумал Сталин.

- Кстати, - он посмотрел на Молотова. – А почему на Политбюро отсутствует президент США?

- Приглашать его уже выехал товарищ Жуков! – доложил Молотов и уточнил. – С очень представительной делегацией.

- Что-то долго они его приглашают… - нахмурился Сталин и взял трубку. – Алло. Товарищ Жуков? Как дела с приглашением господина американского президента, как его там… Обам Бараки, на Политбюро? Что? Члены делегации только что взяли второй этаж Белого дома и уже ломают дверь в Овальный кабинет? А почему так медленно, вас же послали пять часов назад. А! По пути взяли Капитолий… Потери есть? Сенатор Маккейн укусил за ногу командира роты спецназа? Ничего, сделайте раненому укол от бешенства и до свадьбы заживёт. Ждём вас.

В кабинет вошёл Берия. Он холодно сверкнул круглыми стёклышками в сторону Порошенко и доложил:
- Яценюка поймали, товарищ Сталин. Там, на шахте угольной паренька приметили. С ведёрком. Уголь воровал. Ополченцы его тихой песней встретили и повели в забой. Еле их упросили нам отдать. Сошлись на двух Т-90. Он уже дал показания. Вот.

Берия положил перед Сталиным мелко исписанный листок бумаги.

Сталин взял листок и зачитал вслух:
«Дорогой и любимый товарищ Сталин! Хочу сообщить, что я специально внедрился в правительство Украины, чтобы разоблачать деяния этой преступной фашисткой хунты под руководством политической проститутки…»

- Мог бы и значок © поставить, гадёныш… – мрачно заметил Ульянов.

Сталин откашлялся и продолжил:
«…политической проститутки Порошенко П. А. Этот гад одел форму СС, то есть четкое, он окрасил сёбя в те цвета, в которые он окрасил себя. И конфеты у него невкусные. Слава России! Комсомолец-подпольщик Яценюк».

- Врёт! - закричал Порошенко. – Врёт!! Врёт!!!

- Кто врёт, Петенька?! Что с тобой? – вдруг услышал он голос супруги.
Порошенко, тяжело дыша, сел на кровати и вытер пот с лица.
- Сон плохой приснился, да? – участливо спросила жена.

Порошенко посмотрел на неё и внезапно разрыдался

Здравствуйте, в эфире программа «Политика» сегодня мы поговорим о развитии отношений России и Запада...
нарисуйте свой вариант, шаблон внутри