песков признал успешной программу

Подходит к концу 2023 год.

Год несбывшихся надежд на изменения к лучшему.
Еще один год мрака, мерзости, лжи и беспросветного пиздеца.

Главное слово 2023г:

"РАЗОЧАРОВАНИЕ"

Во всяком случае, для меня.
Почему? Как так получилось?
И что дальше?

Кто-то может обоснованно сказать: почему разочарование тебя догнало только в этот год?
Чем таким ты блядь был очарован до этого?
Согласен, поводов для радости и до этого было мало, ощущение пиздеца со мной уже давно, но именно этот год разбил последнюю пару моих розовых очков.

Первые сильные удары, разумеется, нанёс год 2022; меня било даже не начало войны как таковое, а наличие большого количества сограждан, клеющих зиги на машины, радующихся очередному обстрелу, бомбёжке, разрушенному городу...
Я не думал, что фашистов так много.
Это был удар.

Второй сильный удар: мобилизация (которая на мой взгляд, должна была поднять народ на бунт) прошла в стиле второго дня деревенской свадьбы: бухие мужики, жирные накрашенные тётки с золотыми зубами, песни, баяны, флаги, автобусы.
И лишь одинокий мальчик плакал "папа,папа!"

Из всей этой ебанувшейся массы, кажется, только этот мальчик понимал, что вообще происходит.
А мне, глядя на эти видосы, хотелось то просто выть в окно, то кричать этим людям в лица: ПРОСНИТЕСЬ, БЛЯДЬ!!! ВАС ВЕЗУТ ПОДЫХАТЬ ХУЙ ПОЙМИ ЗА ЧТО!!! ОЧНИТЕСЬ!!!!!

Только на второй год жёны тех из них, кто остался в живых, начали о чем-то догадываться. Не все.

Короче, да, я разочаровался в этом народе.
Народ не тот (с).
Я был уверен, что ему просто похуй, но нет.
Ему настолько похуй, что уже не работает даже инстинкт самосохранения.

Разочарование в пресловутом Западе. Целиком и по отдельности.
США: имея на складах уже готовое, уже произведенное и оплаченное оружие, которое уже год назад могло бы разьебать остатки деморализованной путинской армии, эти уебаны предпочли вести с путиным негласные переговоры, торговаться с ним. Нахуя?
Якобы, чтобы в РФ сохранялась стабильность, чтобы ядерное оружие не попало в руки хуй пойми к кому. Серьезно?
В июне 2023 это оружие могло попасть в руки Пригожину!
Пригожину, блядь!
И как вы на это могли повлиять торгуясь с путиным, ёбнутые пиндосы?

О Пригожине чуть позже, но даже этот кейс не убедил США в том, что договорённости с путиным - говно собачье и не стоят вообще нихуя.
Они продолжили жевать сопли, чем и занимаются по сей день.

А на складах в Неваде гниют F16, абрамсы, хаймарсы, атакамсы. Тысячи, десятки тысяч

Кто-то может сказать: ну там же демократия, там же процедуры, конгрессмены, комиссии...
Да, когда это касается выделения бабла из бюджета.
Когда речь идет о передаче уже изготовленного и оплаченного 10 лет назад вооружения, всё гораздо проще. Было бы желание.

А помните, в мае 2022, Байден подписывал "лендлиз"?
Хуиз, блядь.
Не смеетесь? Не смешно? Это Америка!☝️

И.
Это конечно их собачье дело, но тот факт, что население США стоит перед выбором президента из полудохлого деда на батарейках и ёбнутого рыжего деда, говорит о многом.

Европа.
Гейская.Загнивающая.Твоя.
Как же пиздецки я разочаровался в Европе! В этой трусливой, жалкой, неповоротливой евробюрократии, которая неспособна к принятию важных и сложных решений, которая думает исключительно о том, как бы сохранить всё как есть, сохранить свои портфели

и переизбраться на следующий срок. И тут все средства хороши: мигранты, путинский газ, залупа коня Будённого.
Если бы путин 24.02. напал не на Украину, а на Эстонию, как вы думаете, чем кроме озабоченностей и санкций с отсрочкой на год это закончилось? Да ничем, блядь.

Просто представьте: сидит куча клерков в очках и костюмах, голосуют за 50млрд помощи истекающей кровью Украине.
Заходит венгерская залупа с карманами, набитыми путинскими деньгами, нефтью и газом, отрыгивает и говорит: Не, не согласен. Хуй им.

И все такие: ну что ж, нет так нет.

Вы думаете, это я сейчас придумал пример для развития вашего воображения?
Нет, сука, это всё случилось прямо вчера!
Это блядь всё, что вы хотели знать о евробюрократии.

А еще добавьте к этому санкции, которые охуенно работают в отношении меня, но нисколько не мешают путину покупать всё, что ему нужно, не препятствуют поездкам в Куршевель и Мадрид жёнам генералов и чиновников.
Давайте тут прервёмся, чтобы поаплодировать Евросоюзу.___
Браво!

Отдельная история (опять же, их собачье дело, но всё же) - толпы любителей Хамаса в столицах всех европейских государств. Это зрелище у меня вызывает те же чувства, что и российские мобики, рассаживающиеся по автобусам: так и хочется крикнуть: ДА ВЫ ЕБАНУЛИСЬ ТАМ ВКОНЕЦ?!!

Отдельно доставляет вот эта позиция: ой, а мы не можем передать Украине вот это оружие, у нас тогда у самих не останется!
Хочется спросить: а вам оно нахуя? Если на вас нападёт путин или еще какой-нибудь гондон, вы же просто у него отсосёте и скажете спасибо!
Вы ж блядь убогие!

Главное разочарование: итоги украинского наступления. Жесткое разочарование, но я буду последний, кто обвинит в этом украинскую армию.
Имхо, вина за неудачу наступления на 100% лежит на вышеописанных западных мудаках, которые сука год телились с передачей оружия.

Отдельное разочарование - Арестович. На мой взгляд, он рано выпал из доктрины "всё для фронта, все для победы" и начал менять свою узнаваемость на политические баллы.
Это ошибка. Это демотивирует украинцев и закапывает его самого.
Хотя, мож у него есть Хитроумный План(тм)? Х.з.

Небольшое разочарование - израильские спецслужбы.
Видать, они были сильно перегреты пиаром, расслабились и допустили пиздец 07.10.
Надеюсь, армия Израиля, насколько это можно, исправит эту ошибку.

Насчёт Пригожина. Разочарованием это не назвать, потому что и очарования никакого не было. И его смерть у меня ничего кроме злорадства не вызвала.
Жил грешно, сдох смешно. Земля стекловатой, ёбаный упырь.

Но. Я хорошо помню ту ночь. Я почти не спал, сидел в новостной ленте.

Всё-таки, была какая-то надежда хуй пойми на что.
Я искренне желал ему дойти до Москвы, разьебать всю Рублёвку, выебать и повесить к хуям весь Парламент и администрацию президента. А что потом?
Да хуй его знает.

И, когда Пригожин развернул оглобли, это было оно, разочарование.

Несмотря на всё это, я продолжаю надеяться на лучшее. Надеюсь, что следующий год будет годом не разочарований, а годом надежд, а может и хороших событий.

p.s. Паста не моя, но готов подписаться под каждым блядским словом.

Госдума приняла во втором чтении законопроект, признающий недействительными все президентские сроки Путина, включая нынешний

Согласно законопроекту, в 2024-м году Путин сможет баллотироваться на президентский пост и в случае победы на выборах пойдёт на первый президентский срок.

Поклонники Владимира Путина не выдержали и как подобает воришкам украли у Навального дизайн сайта. Просто слизали все элементы фактически один в один.

Своровали даже надпись белыми буквами на красном фоне. Расцветку логотипа просто поменяли местами и немного изменили тона. Но визуальное сходство поразительно.

То что это именно противопоставление Путина Навальному подтверждает и Инстаграм воришек, где они подрисовали писсуар на выступлении Навального.

Все как обычно — туалетный юмор, жульничество и воровство. 

Песков предложил свою версию промывки мозгов лекцией о «Гитлере-Навальном» студентам ВлГУ

Без ярлыков про адекватность

Многие люди, такие как Собчак вот, пытаются в беседе первым делом классифицировать и поставить на вас ярлык, правый, левый, центровой, и тд... Или вот когда я смеюсь над законами РФ и прочим идиотизмом, меня многие смешат назвать Пороховата, русофоб и русоненавистник... но это же глупо, я например как адекватный думающий человек могу так же возмущаться тем что происходит в Украине или в других странах, долбоебизм он много-где, просто в РФ его больше всего, эпицентр я бы сказал, а насчет русофобства это тоже не так, например я считаю что в РФ есть умные люди, там есть еще вообще Люди с большой буквы которые так же могут говорить адекватно и Алексей Навальный яркий пример того что в РФ есть люди с мозгами которых можно поддерживать и если человек говорит правильные умные вещи, да еще и добрые, то как тут не согласиться, Навальный за этот год сделал больше добра чем любой пиздос священник из РПЦ. 

Вот я сколько пытался понять вату, но для меня это непостижимо, эти люди ни принимают никакие факты, никаких доказательств и аргументов, ты им говоришь допустим 2+2 = 4, Но если они убеждены что для них это 5, то хоть ты тресни они будут злиться, ругать вас, обзывать, говорить что вы глупый простофиля и ничего не понимаете в математике, и так во всем, ты им фото с доказательствами, ты им звукозапись, а им все равно у них своя правда и все кто не разделят эту правду переходят в касту врагов. Вот все что я могу сказать. Собственно у меня бубшка Ватник, а все почему? потому что последние 30 лет она смотрит свои любимые каналы новостей где каждый день по первому вещает "министерство правды" и я ей никогда не смогу доказать что Малазийский Боинг не упал сам по себе, она будет до последнего верить что в этом виноват кто угодно, хоть НЛО но только не РФ... 

Почему мне не нравятся Ватники? Потому что в голове вата, ничего умного, им нравиться дерьмо, информационное дерьмо хавают и им нравиться и они его во все стороны... и умным людям это не нравиться. Умные люди любят информационную чистоту вокруг себя. 

Хочу сказать что на реакторе намного больше адекватных думающих людей чем на других ресурсах, раньше я этого не замечал когда не увлекался политикой, но сейчас когда полит тема особо интересна в мире, именно это показывает где умных больше, я бы выделил именно Реактор, ну и потом может Яп, 9gag тамтоже вполне адекватно все видят те же думающие люди с разных стран... и вот только на пикабу уровень тупости зашкаливает, самый гавнистый ресурс из всех, ватное сборище зомби. 

В Верховной Раде Украины требуют прекратить дипотношения с режимом Лукашенко из-за задержания Протасевича

Верховная Рада Украины требует:

• Прекратить любые дипломатические отношения c беларусским режимом;

• Прекратитьавиасообщение с Беларусью, а также импорт электроэнергии из Беларуси; 

• Подготовить новый пакет санкций СНБО против Лукашенко и других чиновников и силовиков; 

• На официальном уровне, назвать Лукашенко «самопровозглашенным президентом Беларуси» и использовать это определение в официальной документации.

«Мы призываем международное сообщество присоединиться к нашим требованиям и жестко отреагировать на действия Лукашенко», – сказал глава МФО «За демократическую Беларусь» Алексей Гончаренко.

Источник:

https://24tv.ua/ru/rade-trebujut-prekratit-diplomaticheskie-otnoshenija-novosti-belarus_n1635605

Когда в начале 1860-х годов против второй империи начала борьбу буржуазия, рабочие завоевали себе большую свободу. Появились рабочие союзы, которые защищали экономические интересы рабочих, стремились к повышению заработной платы, к сокращению рабочего дня и т. п., для чего устраивали стачки. Одновременно с этим, во Франции организовалось представительство Первого интернационала (Международное товарищество рабочих, МТР), независимое от лондонского совета. Основателями и руководителями французской секции явились люди, принявшие программу Прудона: они стремились к мирной социальной революции при посредстве взаимного безвозмездного кредита («мютюализм»). Наряду с французским отделением МТР образовалась радикальная революционная фракция «бланкистов» (по имени своего лидера, Луи Бланки́), проповедовавшая утопический коммунизм и отличавшаяся радикализмом в методах борьбы.

Когда в 1867 г. МТР провело политическую демонстрацию против экспедиции в Рим (главным образом, с целью отклонить обвинение в союзе с бонапартизмом), её бюро было закрыто (1868). Вследствие этого, умеренные и мирно настроенные «мютюалисты» (Толен, Фрибур) стали терять руководящее значение, и рабочая масса подпала под влияние крайних (Варлен, Шален, Пэнди).

В конце 1860-х гг. большим распространением, особенно в низших слоях буржуазии, стал пользоваться революционный радикализм, мечтавший об идеалах Робеспьера; определенной программы он не выставлял, и принципы «justice éternelle» и «fraternité éternelle» каждым оратором понимались по-своему. В одном только сходились все оппозиционные элементы — в ненависти к империи. Когда она пала, новое «правительство народной обороны» создано было исключительно населением Парижа.

Тогда-то проявилось и громко заявило о себе стремление к учреждению коммуны, в которой видели панацею от всех зол и бедствий, обрушившихся на Францию. У одних требование коммуны имело значение простого протеста против невыносимой централизации управления, усилившейся при Наполеоне III. Другие выдвигали традиции первой революции, когда парижская коммуна руководила победоносной борьбой с коалицией держав. Приверженцы Прудона мечтали о разложении Франции на ряд автономных общин, из которых каждая самостоятельно определяла бы свой хозяйственный быт и ввела бы своих членов в обетованную страну «мютюализма». Наконец, идея коммуны встретила большое сочувствие и у революционеров-коммунистов, глава которых, Бланки, лично явился тогда в Париж.

Во время франко-прусской войны была образована парижская национальная гвардия: все граждане, изъявившие на то желание, были вооружены и несли службу под начальством офицеров, ими же избранных. В короткое время численность национальной гвардии достигла 300 тысяч человек. Национальным гвардейцам назначено было жалованье: служба в национальной гвардии обеспечивала тех, которые остались без работы вследствие осады Парижа.

К облегчению экономического кризиса в Париже направлены были и другие правительственные меры. Так, все вещи, заложенные в кассах ссуд за сумму менее 15 франков, были выкуплены за государственный счёт; платежи за квартиры и по векселям были приостановлены на неопределённый срок. Между тем Париж не мог более держаться. Бисмарк требовал, чтобы все без исключения войска, находившиеся в Париже, были обезоружены. Жюль Фавр объявил, что он не имеет возможности обезоружить национальную гвардию иначе, как посредством уличного боя. Решено было, что большая часть регулярных войск сложит оружие. О национальной же гвардии в VII статье договора о перемирии было прямо выражено, что она сохраняет оружие. Перед вступлением немцев в Париж, гвардейцы при помощи населения переместили артиллерийские орудия в специальные места города, которые находились на расстоянии от маршрута прохода немецких войск. Один из крупнейших «артиллерийских парков» был на высотах Монмартра. 8 февраля 1871 г. состоялись выборы в новое национальное собрание. В Париже подавляющим большинством голосов избраны были представители радикальной демократии — Виктор Гюго, Ледрю-Роллен, Флоке, Локруа и другие, обещавшие выступить с требованием децентрализации и свободы общин. Из чистых социалистов, различные фракции которых выставили общий список кандидатов, в депутаты попали лишь немногие, в том числе «мютюалисты» Толен и Малон. Провинция послала в национальное собрание большей частью лиц, склонных к восстановлению монархии в той или иной форме. Главой правительства избран был Тьер.

Один из первых его декретов был направлен против национальной гвардии: право на жалованье сохранено было только за теми национальными гвардейцами, которые документально могли доказать свою бедность и неимение работы. 100 000 национальных гвардейцев, принадлежавших к более зажиточному классу и представлявших собой политически умеренные элементы национальной гвардии, покинули службу, а вместе с ней и Париж: радикальные элементы получили безусловный перевес. Образована была комиссия из 18 членов, — людей, большей частью, совершенно безвестных, — на которую возложено было составление статутов для предложенной организации национальной гвардии. 3 марта обнародованы были эти статуты, которыми учреждена была республиканская федерация национальной гвардии (почему сторонники коммуны впоследствии и назывались федералистами). Устанавливалось генеральное собрание из делегатов отдельных рот и батальонов; каждый батальон и каждый легион (легион — совокупность батальонов каждого парижского округа) избирал свои местные комитеты, во главе же всей организации был поставлен центральный комитет, в состав которого входили от каждого округа по 2 делегата (назначаемых, независимо от чина, легионным комитетом) и по одному батальонному командиру (избираемому собранием всех батальонных командиров округа). Так как Париж разделен на 20 округов, то всех членов центрального комитета должно было быть 60. В действительности организация эта никогда не была вполне осуществлена: батальонных и легионных комитетов образовано было немного. Центральный комитет, открывший свои действия 15 марта в составе 30 членов, никогда не имел их более 40. Из членов международной ассоциации рабочих в комитет вступил один только Варлен.

Между тем бордосское правительство начало подготавливать уничтожение национальной гвардии. Главным начальником её оно назначило генерала Орель де-Паладина. И он, и главнокомандующий регулярными войсками, генерал Винуа, были рьяные бонапартисты. Париж, опасаясь государственного переворота, начал готовиться к революции, тем более, что при полной безработице паек национального гвардейца для многих десятков тысяч был единственным спасением от голодной смерти.

10 марта национальное собрание в Бордо приняло два декрета. В силу первого декрета местопребыванием правительства и национального собрания объявлен Версаль; вторым декретом постановлено, что все векселя, которым срок истек 13 ноября, должны быть оплачены к 13 марта, то есть в двухдневный срок. Этим вся мелкая буржуазия, которая ещё имела что терять и в возбужденном организме столицы представляла элемент сравнительно мирно настроенный, осуждена была на гибель: в течение 5 дней, с 13 по 17 марта, в Париже опротестовано было не менее 150 000 векселей. Парижский депутат Мильер настоятельно требовал от собрания, чтобы оно допустило дальнейшую отсрочку платежа квартирных денег, которые 6 месяцев уже не вносились. Но собрание воздержалось от всякого постановления по этому животрепещущему вопросу. Этим 200—300 тысяч рабочих, ремесленников, мелких торговцев, истративших все свои сбережения и никакой работы не находивших, преданы были на волю и милость домовладельцев.

15-го марта Тьер прибыл в Париж и приказал овладеть пушками национальной гвардии, которые собраны были на высотах Монмартра и охранялись весьма слабым караулом. Движение войска на Монмартр, произведенное на рассвете 18 марта, удалось; но для того, чтобы увезти пушки, не захватили с собой упряжи и лошадей. Пока войска дожидались упряжи, собралась национальная гвардия. Солдаты побратались с гвардейцами и арестовали своих высших начальников; генерал Леконт, отдавший приказ стрелять в толпу, был расстрелян своими солдатами, та же участь постигла и генерала Ж. Л. Клеман-Тома, бывшего командующего национальной гвардии, оказавшегося поблизости.

Фактическим властителем Парижа оказался Центральный Комитет Национальной гвардии. Париж, отрезанный от остальной Франции, поднял знамя коммуны: всякому округу и всякой более-менее значительной городской общине предлагалось по собственному усмотрению устанавливать свой политический и социальный строй, представительство же общенациональных интересов предполагалось возложить на конгресс делегатов отдельных общин. На 26 марта назначены были выборы в общинный совет. 160 тыс. голосов подано было за коммуну, 60 тыс. — против неё. Соответственно этому в состав совета избраны были 71 коммунар и 21 противник коммуны. Последние или не приняли полномочий, или вскоре сложили их с себя. На 16 апреля назначены были дополнительные выборы, которые, насколько они вообще могли состояться при уклонении значительной части населения от участия в подаче голосов, послали в ратушу одних только коммунаров. Из 78 членов совета коммуны 19 принадлежали к международной ассоциации; остальные были частью революционеры-якобинцы, частью социалисты различных фракций, и среди последних всего более было бланкистов (сам Бланки был ещё 17 марта арестован в провинции).С образованием совета коммуны, центральный комитет, действовавший в качестве временного правительства, должен был бы прекратить своё существование; но он не захотел отказаться от власти. В умственном отношении совет коммуны стоял выше комитета, но и он оказался не на высоте своего призвания, представлявшего большие трудности. Среди членов совета не было ни даровитых военачальников, ни испытанных государственных людей; до тех пор почти все они действовали лишь в качестве агитаторов. Из ветеранов революции в совете коммуны заседали Делеклюз и Феликс Пиа.

Первый из них, якобинец, после всех перенесённых им испытаний, представлял собой только развалины. Пиа, даровитый публицист, но чистый теоретик, совершенно запутавшийся в противоречиях, обуреваемый безграничным тщеславием и в то же время трусливостью, совершенно не подходил к той крупной роли, которая выпала ему на долю. Из всех фракций, представленных в совете коммуны, наиболее серьёзным элементом явились 19 членов международной ассоциации. Самыми выдающимися из них были Варлен, Вальян, Малон и Франкель. Они лучше других понимали социальный вопрос, действовали с наибольшим благоразумием и, за немногими исключениями, держались вдали от преступлений коммуны; из их среды вышла большая часть самых дельных администраторов коммуны.

Бланкисты — самая крайняя социально-революционная фракция того времени — имели в ратуше около 20 мест; верные своему учению, они представляли собой элемент, не останавливавшийся ни перед каким насилием; самый выдающийся из этой группы — Эд (Eudes). Наряду с ними заседали в совете коммуны и самые ярые ораторы парижских клубов революционно-якобинского направления. В числе их были даровитые, но беспочвенные мечтатели: живописец Курбе, Верморель, Флуранс, Валлес, остроумный хроникер бульварной прессы. Преобладали в этой группе — и это признают сами коммунары, остающиеся верными своим прежним идеалам — уличные болтуны, честолюбцы без знания людей и истории; среди них наиболее выдавались Рауль Риго и Ферре. Некоторые члены совета коммуны принадлежали к подонкам общества.

При таком пестром составе совета коммуны, деятельность его в сфере управления и даже защиты Парижа, по признанию самих коммунаров, представляла картину розни и разброда. В совете образовалось несколько партий, которые всякими правдами и неправдами поддерживали своих, раздавая им высшие должности. Даже члены совета, которые вообще с самоотвержением служили делу коммуны, отвергали услуги лиц дельных, способных и испытанных, если только они не принадлежали к их партии.

Совет коммуны был одновременно и законодательным корпусом, и высшим правительственным установлением. В качестве последнего он распадался на 10 комиссий. Главное руководительство всеми отраслями управления возложено было на исполнительную (экзекуционную) комиссию из 7 членов, в числе которых были Пиа, Эд и Вальян. Затем образованы были комиссии военная, финансов, юстиции, общественной безопасности, народного продовольствия, публичных работ, народного просвещения, внешних сношений, труда и обмена (échange). Членами последней комиссии были Малон, Франкель, Тейсс, Авриаль и Жерарден — все рабочие и члены международной ассоциации. Заведование делами чисто городскими распределено было между членами совета по округам, представителями которых они являлись. Жалованье, которое получали чины коммуны, не должно было превышать 6000 франков, но фактически оно, большей частью, было значительно меньше. Вообще во всем, что касалось денежной стороны дела, правительство коммуны проявило большую честность. В области социальных реформ правительство коммуны не имело определенной программы, так как в совете проявились три равносильные, но существенно различные социально-политические течения: коммунизм (бланкистов), прудонизм и якобинизм; наконец, приходилось считаться и с интересами мелкой буржуазии, которая сражалась в рядах федералистов. Единственный акт, в котором излагается общая программа коммуны — её «Декларация к французскому народу» от 19 апреля (так называемое завещание коммуны) — не идет дальше общих мест, представляющих отклик прудоновских изречений.

Что касается отдельных социально-политических мероприятий коммуны, то разрешено было не платить домовладельцам квартирных денег с октября 1870 года по июль 1871 года, отсрочены платежи по векселям, приостановлена продажа просроченных залогов. 6 мая постановлено было, что все вещи, заложенные в ломбарде ранее 26 апреля, в сумме не превышающей 20 франков, и состоящие из одежды, белья, мебели, книг и рабочих инструментов, могут быть получены обратно без выкупа. Запрещены были вычеты из заработной платы, ночная работа в пекарнях; определен минимальный размер вознаграждения для лиц, состоящих в услужении; решено при всех подрядах и поставках для города отдавать предпочтение рабочим ассоциациям перед частными предпринимателями. Декрет от 16 апреля передавал производительным ассоциациям все промышленные заведения, покинутые владельцами, причём за последними сохранено было право на вознаграждение. Коммуна признала за незаконнорожденными все права законных детей; декретировала отделение церкви от государства, с прекращением отпуска всяких сумм на духовенство; церковные имущества объявила народной собственностью; делала попытки к введению республиканского календаря; приняла красное знамя. Некоторые из комиссий коммуны функционировали сносно, особенно если принять во внимание необычайную обстановку, при которой они действовали. Особенно выделялась комиссия финансов, руководимая Журдом, бывшим бухгалтером; в то время как он ворочал миллионами (бюджет коммуны с 20 марта по 30 апреля составлял 26 млн франков), Журд для себя лично ограничивался жалованьем мелкого конторщика, его жена продолжала служить прачкой, а ребёнок посещал школу для бедных.

Интересна история французского банка при коммуне. До образования совета коммуны, центральный комитет, не решаясь захватить правительственные кассы, сделал в банке заем в 1 млн франков. В подвалах банка хранилось тогда наличными деньгами, ценными бумагами, вкладами и т. п. около 3 миллиардов франков. Захватом этих сумм коммуна могла бы нанести своим противникам неимоверный вред; но она не имела о них представления. Совет коммуны приставил к банку, в качестве своего комиссара, Белэ, добродушного старого инженера, которого вице-директор банка, де-Плёк, обошёл, представляя ему неверные отчеты. Даже тех сумм, о существовании которых Белэ знал, он решался касаться лишь с большой осторожностью. «Твердыня капитала, — говорит об этом коммунар Лиссагарэ, — в Версале не имела защитников более ревностных, чем в ратуше».

Хорошо направлялись монетное и почтовое дело: первым заведовал Камелина, вторым — Тейсс, оба — члены международной ассоциации. Но в общем деятельность комиссий свидетельствовала о полной неподготовленности и несостоятельности членов коммуны. Комиссия общественной безопасности с самого начала действовала очень плохо: полиция, во главе которой стоял прокурор коммуны, Рауль Риго, ничего не знала и ничего не замечала; антикоммунарские газеты, которые утром запрещались, вечером свободно продавались на бульварах; всюду проникали агенты версальского правительства. Общее руководительство военными действиями совершенно отсутствовало; кто хотел — делал вылазки, куда хотел — ставил пушки; одни не умели повелевать, другие не умели повиноваться.

Междоусобная война стала неизбежной после удаления Тьера в Версаль, но на успешное ведение её у Парижа не было шансов. Центральный комитет не понимал серьёзности положения. Назначенные им главнокомандующий национальной гвардии Люллье, бывший морской офицер, пивший запоем, и комендант Парижа Бержере, бывший наборщик, просто забыли занять важнейший из фортов Парижа, неприступный Мон-Валерьян, который Тьер, по оплошности, велел правительственным войскам очистить. Войска Винуа вновь заняли форт, а коммуна навсегда лишилась возможности перейти в наступление. Сначала силы версальцев были до того ничтожны, что они не могли помешать федералистам занять форты Исли, Ванв, Монруж, Бисетр и Венсенн, где хранились военные запасы, амуниция и 400 пушек (всего у федералистов было до 1600 пушек). Нейтральными оставались северные и восточные форты, находившиеся в руках немцев.

2 апреля произошла первая стычка между версальцами и федералистами. Тогда же обнаружилось, с какой беспощадной жестокостью будет вестись эта междоусобная война: 5 федералистов, захваченные в плен, были немедленно и без суда расстреляны версальцами. На следующий день федералисты, под предводительством Флуранса, Дюваля и Эда, сделали вылазку, но, предпринятая безо всякого плана, она кончилась неудачно; попавшие в плен федералисты, в том числе Флуранс и Дюваль, были расстреляны солдатами на месте. "Если версальцы — объявила коммуна — ведут войну как дикари, то да взыщется око за око и зуб за зуб". 6 апреля совет коммуны издал декрет о заложниках: каждое лицо, обвиненное в сношениях с версальским правительством, немедленно заключалось в тюрьму, судилось присяжными и, если было обвинено, оставалось заложником парижского народа; в число заложников поступали и военнопленные версальцы. На всякую казнь версальцами военнопленного или приверженца коммуны решено было отвечать расстрелом троих из этих заложников по жребию. Ещё раньше, 3 апреля, коммуна назначила главнокомандующим Клюзере, мало, впрочем, следившего за ходом военных действий и занимавшегося больше изданием приказов и циркуляров, которые звучали то меланхолически, то доктринерски. Комендантом Парижа избран был поляк Домбровский, по-видимому — наиболее даровитый из военачальников коммуны. Совет коммуны издал декрет об обязательной службе в батальонах национальной гвардии всех граждан Парижа от 17-ти до 40-летнего возраста; но, при полной бездеятельности полиции, эта мера не усилила рядов федералистов ни одним солдатом.

Федералисты все ещё надеялись, что на защиту Парижа поднимется провинция; но совет коммуны упустил удобный момент для обращения к стране. 22 дня длилось обсуждение программы коммуны в различных комиссиях совета, и когда она, наконец, была обнародована, то было уже поздно, да к тому же в ней не было выставлено никаких определенных практических требований. Во многих промышленных центрах (Лион, Сент-Этьен, Марсель, Тулуза, Бордо, Лимож) коммуналистические инсуррекции, предпринятые местным населением безо всякого плана и даже без особого воодушевления, были легко подавлены. После этого падение столицы было только вопросом времени. Перед ней стояло уже 130-тысячное войско, собранное, под начальством Мак-Магона, главным образом из военнопленных Меца и Седана, возвращение которых на родину было ускорено Германией, по просьбе версальского правительства. Осадные работы продвигались вперед со скоростью тем большей, что в ведении военных дел коммуны царила полнейшая безурядица. В этом отношении никакой перемены не последовало и после замены Клюзере Росселем. На этого бывшего артиллерийского офицера, который импонировал совету своим хладнокровием, краткостью и силой своей речи, возлагались большие надежды, но они нисколько не оправдались. Не помогли делу и тем, что заменили прежнюю исполнительную комиссию коммуны новой, а затем учредили комитет общественного спасения (2 мая), состав которого вскоре переменили целиком. Ничего не изменило в ходе военных действий и увольнение Росселя. Один за другим переходили в руки версальцев важнейшие форты, а 21 мая они без боя вступили в Париж, через ворота, которые почему-то были оставлены федералистами без охраны.

Но версальцам предстояло ещё завоевать улицы Парижа, заграждённые сильными баррикадами, вооружёнными артиллерией. Началась восьмидневная уличная резня, беспощадная с обеих сторон, ужасающая по своим подробностям. Федералисты получили приказ поджигать или взрывать всякий дом, который вынуждены были очистить. Всецело пожары, омрачившие последнюю борьбу, не могут быть объяснены соображениями защиты; наряду с последними несомненно действовала и жажда мести. Если огонь уничтожил лишь несколько улиц и ряд общественных зданий, то исключительно благодаря быстрому натиску версальцев, которые занимали одну часть города за другой. По-видимому, не все поджоги должны быть поставлены в вину федералистам. Адмирал Сессэ, которого нельзя заподозрить в приверженности к коммуне, призванный свидетелем в следственную комиссию, прямо объявил, что пожар Тюильри, ратуши, министерства финансов и счётной палаты — дело бонапартистов. В этих зданиях хранилась масса всякого рода документов и отчетов, относившихся к периоду до империи.

В последние 3 дня коммуны из нескольких сот заложников, содержавшихся в тюрьмах Парижа, федералисты расстреляли 63 человека, в том числе парижского архиепископа Дарбуа. Казнённые были почти все мирные граждане, которые не создавали коммуне никаких затруднений. Наконец, после последних боев на кладбище Пер Лашез и в Бельвиль, 28 мая наступил конец борьбе: весь Париж был уже в руках версальцев. Последний оплот коммунаров — форт Венсен — был сдан 29 мая. Начали свою работу военные суды, которые осудили свыше 13000 человек; из них 7500 человек было сослано, а 21 расстреляны. Расстрел коммунаров производился, в частности, у стены кладбища Пер-Лашез; на этом месте сейчас висит мемориальная доска. Число федералистов, расстрелянных без суда, в течение братоубийственной недели, Мак-Магон определяет в 15000 человек, а генерал Аппер считает вдвое более.

А теперь, anon, подумай - оно тебе надо?