Результаты поиска по запросу «
отмена буквы z
»
Буквы на белом фоне политота
Отличный комментарий!
https://ria.ru/20131217/984517279.html 04:50 17.12.2013 (обновлено: 19:25 01.03.2020)
В субботу грабители проникли в дом губернатора на Лазурном берегу, выломали входную дверь, применили слезоточивый газ, а затем ударили супругу Льва Кузнецова дубинкой и выстрелили в самого губернатора, легко ранив его в левый бок. Затем они похитили ювелирные украшения на сумму около 200 тысяч евро.
В субботу грабители проникли в дом губернатора на Лазурном берегу, выломали входную дверь, применили слезоточивый газ, а затем ударили супругу Льва Кузнецова дубинкой и выстрелили в самого губернатора, легко ранив его в левый бок. Затем они похитили ювелирные украшения на сумму около 200 тысяч евро.
Пригожин много букав политика
OCCRP: ЧВК Вагнера заплатила миллионы долларов суданской военной компании в обмен на ВНЖ и оружие
Компания «М-Инвест», принадлежащая владельцу ЧВК Вагнера Евгению Пригожину и осуществляющая его операции в Судане, заплатила миллионы долларов компании «Асвар», управляемой суданской военной разведкой, и взамен получила доступ к видам на жительство и оружию для своего российского персонала. Об этом говорится (https://www.occrp.org/en/investigations/documents-reveal-wagners-golden-ties-to-sudanese-military-companies) в совместном расследовании OCCRP и Le Monde.
Журналистам удалось получить доступ к ряду документов, в том числе контрактам, письмам и внутренним служебным запискам, в которых содержится эта и другая информация.
«Асвар» также получила контракт на поставку оружия и организацию полетов для россиян на суданском военном самолете. Судя по всему, им было дано право использовать коды военных сигналов и приземляться на военные авиабазы.
В обмен на всё это суданской фирме выплачивали крупные суммы, в том числе «вознаграждение за добрую волю» в размере $200 тысяч и еще $100 тысяч в месяц, а налоги и зарплаты сотрудников полностью покрывались российской компанией.
Суданская дочерняя компания «М-Инвест» — Meroe Gold — также пользуется благосклонностью президента Судана, который отказался от притязаний правительства на 30% долю в нескольких своих проектах в ее пользу.
Опрошенные OCCRP эксперты отмечают, что сделка «М-Инвест» с армией Судана особенно проблематична, потому что армия известна как «глубоко и систематически коррумпированная», а также является основным каналом незаконного оружия. По словам Эндрю Файнштейна, специалиста по борьбе с коррупцией и автора книги «Мир теней: Внутри глобальной торговли оружием», «М-Инвест» «эффективно использует криминальные вооруженные силы для ведения своей преступной деятельности».
«Пригожин платит частной военной компании, контролируемой правительством, в обмен на право передавать суверенные привилегии, включая оружие, проезд для своих людей и использование портов и авиабаз», — говорит Файнштейн
Бывший старший операционный специалист Всемирного банка Ричард Мессик, который сейчас консультирует международные организации по вопросам правового развития и борьбы с коррупцией, сказал авторам расследования, что Вагнер и суданские военные были «двумя самыми черными фигурами в мировой экономике».
«Вопрос в том, как проводятся эти сделки [между Вагнером и суданскими военными компаниями], — сказал Мессик. — Это два действительно плохих актора, которым нельзя позволять покупать оружие где бы то ни было. Если платеж в золоте, его необходимо закрыть. Если это происходит через международную финансовую систему, санкционирующие органы должны убедиться, что компании и лица, связанные с ними, не могут иметь никаких [банковских] счетов».
Пригожин неоднократно отрицал какую-либо связь с Meroe Gold и вообще с ЧВК Вагнера. В течение нескольких лет он даже подавал в суд на СМИ, которые утверждали, что ЧВК Вагнера принадлежит ему. Только в сентябре Пригожин признал, что основал компанию — вскоре после публикации видео, где он вербует заключенных для войны в Украине.
Хотя Пригожин публично не признал, что владеет Meroe, в июле 2020 года США ввели санкции против компании за связи с ним. Министерство финансов заявило, что Meroe принадлежит компании «М-Инвест», которая, в свою очередь, принадлежит Пригожину или контролируется им. По заявлению США, «М-Инвест» прикрывала операции ЧВК Вагнера в Судане при получении лицензий на добычу золота.
В расследовании «Настоящего времени» 2019 года говорилось (https://www.currenttime.tv/a/yevgeny-prigozhin-investigation-chapter-4/29789953.html) что руководителем «М-Инвеста» является Михаил Потепкин, он в частности представлял компанию на встрече в Сочи премьер-министра Дмитрия Медведева с президентом Судана Омаром Баширом. Потепкин — бывший комиссар кремлевского движения «Наши» в 2007 году проводил «марш против украинского фашизма», семь лет спустя принимал участие в «Международном русском консервативном форуме», на который съехались европейские неонацисты.
Летом 2018 года стало известно, что разведкой месторождений золота в Судане занимается связанная с «М-Инвестом» компания Meroe Gold. В беседе с «Настоящим временем» Потепкин отрицал знакомство с Пригожиным и утверждал, что «не имеет позиции в компании [»М Инвест»]».
В свете последних событий текст на белом фоне политика
На самом деле в 2012 случился конец света, и с тех пор мы все живём в симуляции кошмара
песочница политоты Вторжение в Украину ебанутые записи ватников с социальных сетей z-нытье тринадцатый политика
В продолжение темы, кто в Черном море "батек"
яшин много букв политика
Неудобно перед пацанами, в общем. Есть ощущение, что я здесь лишний.
Спустя 10 дней после ареста меня перевели в СИЗО-7 (Капотня). В отличие от ИВС, который напоминает привычный мне административный спецприемник, это настоящая тюрьма. Со своими порядками и особым колоритом. При оформлении сотрудники сразу прочитали лекцию о том, что изоляторы в России, как и зоны, бывают двух типов – чёрные (где заключенные чувствуют себя посвободнее) и красные (где строго соблюдается режим). “У нас тут красный объект, – объяснил старший. – Никаких вольностей”. Его слова подтвердил уже сам вид тюремной камеры, куда меня вскоре завели. В двух метрах от окна установлена стена-решетка, которая рассекает пространство. На мой немой вопрос конвоир усмехнулся: “Это чтобы зеки “дороги” не протягивали: межкамерное общение строго запрещено”. “Дороги” – это веревки, которые во многих тюрьмах заключенные перекидывают через окна по внешней стороне стены; и таким образом обмениваются записками. Но если нет доступа к окну, тот нет и “дорог”. Сама камера напоминает привокзальный туалет, в который поставили двухъярусные металлические кровати. Больше всего, конечно, угнетают бесконечные решетки, колючая проволока и постоянный скрежет стальных дверей в коридоре… На этом фоне бегающая ночью по камере мышка, вместо естественного раздражения, даже вызывает симпатию. Хоть что-то живое. Впрочем, адаптироваться к новой обстановке мне оказалось даже проще, чем я ожидал. В течение последних десяти лет меня почти ежегодно отправляли под арест на 15 суток, и опыт спецприемников сильно помогает. Морально я в общем-то тоже был готов к тюрьме. Да и общественная поддержка, конечно, придаёт сил. Но я с ужасом думаю о людях, которые оказываются в тюрьме случайно и неожиданно. Это чудовищный стресс, который может сломать неподготовленную психику. Я вспоминаю безумные глаза Никиты Белых на первых судах по мере пресечения, и теперь понимаю всё гораздо лучше. *** Не секрет, что судебная система в России работает на унижение и подавление личности. Камера СИЗО – это инструмент давления в руках следствия. Если даёшь нужные показания и сотрудничаешь, то тебя манят, как морковкой, домашним арестом или подпиской о невыезде. Но если упрямишься, то тюрьма со всеми её “прелестями” тебе гарантирована. В автозаке на суд со мной ездили парни, которые сидят в СИЗО, ожидая приговора, уже по три-четыре года. Их вина ещё даже не доказана, а они уже наказаны. Я много думал, почему, несмотря на все законы о гуманизации, суть нашей русской тюрьмы никогда не меняется. И кажется, что ответ на поверхности: никто из руководителей государства (за исключением большевиков столетие назад) в тюрьмах не сидел и не понимает в реальности, что это такое. Поэтому если история однажды предоставит шанс мне и моим товарищам что-то поменять в России, то реформа системы исполнения наказаний будет далеко не на последнем месте. Мы видим всё это изнутри и понимаем: так быть не должно. Тюрьма это, конечно, не курорт и должна выполнять свои функции. Но – не калечить людям психику. *** Отдельного описания заслуживает оборудованный в СИЗО прогулочный дворик. На последнем этаже тюремного блока камеры представляют собой небольшие бетонные колодцы. Шучу про себя, что всегда хотел жить в лофте – вот, пожалуйста. Под потолком, разумеется, решётка и колонка, из которой что есть мочи орёт радио (это чтобы заключенные не перекрикивались между собой). К моему удивлению, правда, в колонке играет “Наше Радио”, а не привычный официоз. Так что пару дней назад песня Шевчука “Не стреляй” во время тюремной прогулки создала мне прямо кинематографичную атмосферу. Под какую же ещё песню должен гулять в тюремном дворике человек, арестованный за антивоенный выступления? Во дворике, кстати, висит турник, что тоже порадовало. В первый же день я подтянулся 15 раз и с тех пор продолжаю ежедневные упражнения. Чувствую себя в хорошей физической и интеллектуальной форме. Как и обещал: выйду на свободу сильнее и мудрее. *** Ещё одно интересное наблюдение. Дверь туалета в моей камере обклеена обвинительным заключением в отношении некоего Олимжона Саидмуродова. Ох, какое это обвинительное заключение, ребята – зачитаешься! Он входил в банду Раджабова, которая совершала вооружённые нападения на подмосковные коттеджи, связывала хозяев, грабила. Чего там только нет: конспиративные явки, погони, перестрелки. И вот буквально на моей шконке ночевал разбойник, замешанный во всех этих криминальных приключениях. А теперь я: “дискредитировал армию, показав на ютюбе фрагмент репортажа BBC”. Представляю себе недоумение Олимжона Саидмуродова, если бы я ему дал почитать свое обвинительное заключение и сказал бы, что мне грозит 10 лет. Неудобно перед пацанами, в общем. Есть ощущение, что я здесь лишний.
Отличный комментарий!
Вот мне интересно, что дальше? Допустим, человек пережил режим ( кхе-кхе), но столько времени потерял. Кто-то это компенсирует? Это же действительно фактически сломанная жизнь. Вот вышел ты, прошло лет 5-10-15, мир поменялся, а ты в растерянности. Ну, ладно, такие как Яшин найдут себя после тюрьмы, а что делать обычному работяге? Сомневаюсь, что в изоляции можно чему-то научиться и на нормальную работу уже никто не возьмёт, стоит клеймо "судим". Честно говоря, меня такое пугает до усрачки, даже больше, чем смерть.
Отличный комментарий!