Есть такая работа — Родину зачищать
Когда я переводился в ОМОН в конце 90-х из строевого подразделения милиции, надежды были радужные. Хватит заниматься ерундой по гонению граждан в нетрезвом виде, пора заниматься серьезными вещами.
90% работы в милиции до ОМОН составляли поиск и «сдача» в райотдел «граждан, находящихся в нетрезвом состоянии». На них мы с закрытыми глазами составляли рапорта за «появление в пьяном виде в общественно месте» и за «мелкое хулиганство». Последнее отличалось от первого только припиской, что-де: «находясь в пьяном виде, громко выражался нецензурной бранью, мешал проходу граждан, на неоднократные требования сотрудников милиции прекратить свои хулиганские действия не реагировал».
Милиционер был и судьей, и прокурором, и адвокатом в одном лице на «мелком уровне». То есть мы сами решали — сдавать человека за ППВ (появление в пьяном виде) или по МХ (мелкое хулиганство). Отличие в статьях КОАП для гражданина были простым — за МХ человек, задержанный вечером, будет сидеть в райотделе до утра, а за ППВ — 2-3 часа.
За годы работы в милиции эти «филькины грамоты» изрядно поднадоели. Ведь все они, по большому счету, были незаконными. Трезвость граждан никто не устанавливал — на экспертизу, как ГАИ, не возили. Мелкое хулиганство инкриминировалось тоже со слов (рапорта) постовых.
Был план по задержанным. Невыполнение плана — кара от руководства: финансовая, в виде лишения премий, надбавок и 13-й зарплаты, а также дисциплинарная — проще говоря, остаешься без выходных и в отпуск если и пойдешь, то в самое «прекрасное время». В феврале, например.
С большим трудом переведясь в ОМОН, вздохнул — наконец-то начнем делать работу, ради которой я после армии и пошел в милицию, насмотревшись ужасов трансформации населения в середине 90-х. Особо обидно было за своих одноклассников, которые в школе еще были кем-то — учениками, а после моего прихода из армии в 97 году уже стали никем — бутылка водки на лавочке во дворе, пьянство, наркота, потом уголовка или смерть от передоза.
Поначалу в ОМОНе было весело и приятно. С операми ездили задерживать бандитов, было дело даже заложников освобождали в маленьком поселке за городом.
Да и отношение к ОМОНу было со стороны не как ко всей милиции. Это что-то другое. Такая «милицейская милиция». Которая работает, а не карманы у граждан рвет.
Все изменилось с началом второй чеченской войны. Как и на первой войне (которую я «пропустил» для милиции, находясь в армии), отряд стали вновь забрасывать на войну.
Работать у себя в городе мы перестали. Ездили «вахтовым методом» — сначала по полтора, потом по два, потом по 3 месяца. Сменялись, отдыхали, отпуск, потом опять подготовка, и в Чечню.
ОМОНом тупо забивали дырки на Кавказе. И никто не думал о том, что изначально это подразделение создавалось для борьбы с оргпреступностью. Приезжавшие с Кавказа бойцы — с уже изрядно поехавшими крышами — в своем городе, естественно, вели себя так, как привыкли жить на войне.
Реабилитацией, естественно, тоже никто не занимался. Проверка документов на рынках превратилась в зачистки, проводимые по всем правилам спецоперации на войне. Когда нас ставили усилять посты ГАИ — мы превращали их в блокпосты. Так, как умеем.
Примерно с 2001-2002 года ОМОН превратился в «дубинку-выручалку» руководств УВД. Когда нужно было «показать, кто в городе главный» — слали нас. Тогда я впервые услышал на построении в УВД команду: «Действовать жестко. Команда дана сверху».
И нас запускали, например, «зачищать» кафе, бары и различные увеселительные заведения. Для профилактики и для «понимания, кто в городе главный».
На гарнизонном строевом смотре к нашей шеренге ОМОН подошел генерал и сказал: «Гвардия. Молодцы! Покажите всем, кто тут главный. Ничего не бойтесь — уголовные дела будем закрывать!»
После этого сначала стало приятно, комфортно, весело, а потом страшно. За тех, кто не в ОМОНе.
В начале 2000-х нас стали натаскивать на разгон массовых беспорядков на спортивных мероприятиях. Гоняли «условных фанатов» — курсантов учебного центра МВД. Затем, как-то это все плавно перетекло в учения по «пресечению беспорядков на массовых мероприятиях». То есть — на митингах.
Из ОМОНа стали делать цепного пса, которого всегда приятно спустить на толпу митингующих. Приоритеты изменились. Вместо бандитов и воров мы стали посвящать время учениям по разгону митингов и гражданских акций.
Затем я ушел из отряда. Увольнялся полтора месяца со всеми подлянками и гадостями, с которыми неминуемо сталкиваются все, кто уходит из милиции «по собственному желанию». Не по «залету», не по принуждению написать «по собственному», а сам, лично, осознавая все и при этом даже находясь на хорошем счету.
Такие увольняемые в ОМОНе — предатели. Ведь по старой омоновской поговорке — если пришел в ОМОН — отсюда или на пенсию, или в тюрьму, или на кладбище.
Тем не менее, связь со своими бывшими коллегами поддерживал. Приходил на все отправки отрядов в Чечню, сбегал с новой работы, напивался со всеми бойцами, пришедшими на отправку, был в своем кругу.
Со временем и в связи с тем, что ряд моих журналистских работ был откровенно посвящен нашим действиям в Чечне, и тому, что вообще делалось в ОМОНе, связи разрывались.
На акции «Белый круг» зимой 2012 года встретил своих коллег в оцеплении возле здания РИА-новости. Пришлось провести им ликбез. Они спрашивали меня, не знаю ли я, зачем их сюда привезли, что тут вообще будет, когда закончится, и как отличить «белоленточника» от «нашиста».
Оптимизация ОМОНа
Еще 2 года назад ОМОН, натасканный на митинги, был абсолютно безразличен к политике. Вот дали цель, дали приказ, как разгоните — пойдете домой, потом вам премии. Всё просто и понятно.
Даже все «абаи» и «болотные-сахаровки» были обычным делом. Объяснялось без затей:«зажралась интеллигенция, хотят побуянить, Интернета начитались. При необходимости дать самым резвым по ж..., других не трогать».
Далее по обстановке — когда дают команду «зачистить» площадь, никто из омоновцев не думает о том, что это за люди, может быть они правы, может быть они хотят, чтобы им, тем же омоновцам, лучше жилось? Чтобы начальство не воровало, чтобы им платили как положено, не лишали выходных и отпусков, чтобы не кидали с той же оплатой «переработки», чтобы перестали гонять на Кавказ, чтобы кругом не требовали взяток, чтобы в магазинах и госучреждениях не хамили, чтобы к ним, людям, которые якобы изначально должны помогать своим согражданам, тоже относились как к людям и гражданам?
Ввиду сильной «кадровой деградации» ОМОНов в последние годы такие вопросы не только кому-то, но и самим себе задавать было просто некому.
Еще в начале 2000-х, когда стали проходить мастштабные митинги то против идиотских законов, то за достойную жизнь, мы сидели в автобусе, вооруженые резиновыми палками, наручниками, «Черемухой-10», и дюралиевыми щитами (оружие лежало в автобусах) и решали дилемму: «Если дадут приказ идти на людей и применять оружие, что делать?»
Тогда решили так: если такой приказ поступит — отдаем оружие командиру, и «делаем ручкой» — пускай сами воюют со своим же народом.
И пример такого поведения уже был. В Чечне, например, когда приехали забирать нашего командира взвода за то, что он требовал прекратить «импровизационные зачистки», не подставлять отряд и не пугать местное нселение, и если уж проводить эти зачистки, то по приказу и с прикрытием, как положено, а не по пьяной браваде малыми силами на огромной территории в горах, отряд вышел — положил рюкзаки, сверху — оружие и мы все сказали: «Если забираете взводника, мы прямо тут пишем рапорта на дембель, сдаем вам все железо и уваливаем домой».
Это было начало 2000-х. С ужасом понимаю сейчас, что ситуация изменилась кардинально, как всё нынче в России меняется — стремительно и зачастую шизофренично. Из-за Украины. Майдан.
Отряды ООН: Буду бить аккуратно, но сильно
Достаточно сложно было сейчас общаться с бывшим коллегой. Понимая, что происходит что-то важное и историческое, бойцы предпочитают молчать. Объяснять кому-либо что-либо бесполезно. С ними уже «поработали».
Они не верят в то, что я был в январе на Майдане и меня никто не покупал; они не верят, что в марте мы показывали свой документальный фильм в Конгрессе США в Вашингтоне (DC) и меня не завербовало ЦРУ.
Не верят. Потому что сейчас в их голове это не укладывается. Им уже вдолбили некую «правду». Суть ее проста и идиотична, как и все выпуски новостей на Раша Тудой.
Как будто писалась одной рукой — той же самой, что пишет фельетоны господину Киселеву.
С одной стороны, омоновцы понимают, что обещанная реформа МВД — фикция. Переименование в «полицию» не дало ничего, кроме геморроя по замене всех удостоверений, документации, стендов и прочей писанины.
Омоновцам даже немного жаль, что их переименовали обратно в ОМОН. ОПОН — не прокатил. И плохая память после войны в Приднестровье (тогда опоновцы с молдавской стороны славились своей жестокостью при действиях в Приднестровье), и вообще — очень уж похоже на «О, понт!»
Руководство МВД долго думало, что делать. Ментов пентами называть не стали, а что делать с ОМОНом? Это ведь уже не «милиция особого назначения». И решение было принято: изначально какой-то умник из министерства переименовал отряды просто — убрал из бренда букву «М». Планировалось, что расшифровка будет — «Отряд особого назначения». Так на какое-то время они стали «ООНовцами».
Еще в 2011 году, на Триумфальной, я видел полковника в камуфляже «снег» с нашивкой: «ООН». Видел другую нашивку: «ООН ЦСН при ГУВД Москвы».
Тогда еще появилась идея следующий репортаж про акции протеста назвать: «Отряды ООН разогнали оппозицию в центре Москвы».
Но в МВД спохватились — переименовали отряд обратно в ОМОН. Теперь это Отряд Мобильный Особого Назначения. Соответственно — все остальные подразделения немобильные, с ограниченными возможностями, выходит.
Так омоновцы не стали ооновцами. А звучало круто. Где работаешь? В ООН!
Антиоранжевый ОМОН
Еще в середине 2000-х из «наиболее на хрен не нужных» бойцов региональных ОМОНов создали отряд «Зубр» — специальный «антиоранжевый» отряд. Просто разослали командирам отрядов страны приглашения для направления своих бойцов в «Зубр». Предпочтение — молодым, только после армии, не женатым. Вот отцы-командиры и поспихивали тогда в «Зубр» всех потенциальных «залетчиков». Увольнять же нельзя — а тут появилась оказия, как официально скинуть человека, который своим поведением дает понять, что со дня на день может «превысить полномочия» так, что и командиру на пенсию раньше срока придется убегать.
«Зубр» специализировался уже не столько на полицейской работе, сколько на узкопрофильном разгоне митингов.
Если мы еще как-то отрабатывали зачистки помещений, задержание вооруженных преступников, освобождение заложников, то эти ребята работали конкретно по массовым акциям.
Чтобы боец лучше делал свою работу, надо, чтобы он в нее хоть немного, но верил. Ведь он может просто взять за руку оппозиционера и отвести его в автозак, а может подскочить с диким оскалом, шарахнуть палкой по спине, вывернуть руки, бросить на землю, долбануть головой об асфальт, надеть наручники и уже потом только волоком тащить в автобус.
А такая вера «в дело» — как раз нужна полицейскому руководству. «Зубрят» стали натаскивать еще и идеологически — как при совке политинформация в школе, в институте, в армии и на производстве.
Естественно — неофициально. Просто перед заступлением на работу, к примеру, на «охрану общественного порядка при проведении массовых мероприятий», то есть на митинги и шествия, бойцам говорили, мол, американцы «мутят воду», хотят «оранжевую заразу у нас рассадить», а потом со всеми вытекающими — всем нужна наша территория, наши ресурсы и вообще — всех принятых в НАТО и в ЕС сейчас сделали рабами — радиоактивные свалки, безработица, закрытые предприятия...
Вокруг одни враги
После Евромайдана подобные политзанятия стали проходить и в ОМОНах. Чтобы знали, так сказать, «врага в лицо».
Естественно, все митинги и шествия проплачены американцами, над этим работают целые ведомства и вкладываются огромные деньги. «На примере Киева было доказано», что американцы и ЕС хотят захватить Россию, а для дестабилизации обстановки вбрасываются огромные средства. Конечно же, буржуи не дураки, просто так деньги вкладывать не будут. Соответственно, люди, идущие на акции протеста — враги страны, большая часть которых куплена Западом.
Для примера — земное. Вот боец ОМОН на свои 20 с копейками тысяч какую машину может купить? Вообще-то никакую, но если напрячься — старую иномарку.
А лидеры оппозиции как живут? Жируют. На американские, стало быть, деньги.
А все эти митингующие, они хотят одного — развалить страну, которая вот-вот стала расправлять свои могучие крылья — и Крым наш!
На митингах рекомендуется «действовать жестко», подавлять малейшие попытки «завести толпу». Вброшенные в толпу в гражданском опера выполняют роль «маркеров» — болтаясь среди людей, прислушиваются к разговорам, после чего дают наводку бойцам — брать.
Еще одно негласное нововведение — действовать демонстративно жестко. Задержанному и избитому — наука, окружающим — урок. После жестких задержаний предполагается, что многие призадумаются — стоит ли?
«Студенты с дорогими айпадами и айфонами» не станут лезть в гущу событий — при хорошо проведенных задержаниях они просто испугаются (тем самым нарушив планы Запада о Майдане в Москве) и разбегутся.
Особо ретивых и узнаваемых оппозиционеров рекомендуют задерживать «некрасиво». То есть не гордо утаскивая в автозак под руки-ноги не касаясь земли, а например, задернув верхнюю одежду на голову (при этом он не будет видеть, кто его бил), тащить по земле волоком, желательно по лужам.
Среди бойцов также распространяется «рекомендация» о том, что до и во время задержания на задерживаемого надо оказывать психологическое давление. Громкие оскорбительные крики в лицо с диким оскалом и небольшие тычки в тело способны привести задерживаемого в состояние ступора или паники.
Распостраняется также информация о том, что на митингах в Москве будут присутствовать специально обученные «боевики», прошедшие обкатку в Киеве.
Какую именно они прошли обкатку — не совсем понятно, но звучит устрашающе.
В любом случае, командиры рекомендуют бойцам: «больше не нянчиться, надо показать, что мы Россия, а у нас такие вещи не проходят».
Ласкаво просимо до автозака
Еще одним негласным новшеством стало ужесточение паспортного режима в отношении граждан Украины. Еще при Ющенко, с 2004 года, при Киевском вокзале шакалили патрули, которые «проверяли» украинские поезда на предмет: «Ты откуда?»
Человеку с украинскими паспортом, если он «подходит» (например, без семьи, не старик, без детей), предлагали «по нашим порядкам» дать «благодарность» в виде 200-500 рублей в руки милиционеру, иначе «Сейчас поедем в отдел, там будем разбираться, кто ты и откуда, зачем приехал, проторчишь там несколько часов, да и денег больше заплатишь».
При мне у ребят, приехавших из Одессы, забирали паспорта и тащили «в укромное место» — в комнату милиции. С другими говорил в поезде по дороге в Украину. Ребята возвращались домой. У одного в поезде российский милиционер забрал паспорт и объяснил, что, мол: «регистрация твоя не нравится временная московская, будем пробивать по базам».
Поезд, конечно же, уйдет, но милиционер может задерживать гражданина на 3 часа по закону для установления личности. Потом милиционеры взяли с одесситов денег и отпустили. Регистрация проверена.
В настоящее время, в связи с последними событиями, Киевский вокзал — как заповедник для браконьера. Заказник. Наряды ОМОН, выставленные здесь, проверяют документы у идущих из и в украинские поезда людей.
Непонятно, откуда столько злости, но понятно, что если тебе каждый день на инструктажах перед заступлением на службу повторяют, что надо «усилить контроль за прибывающими из Украины гражданами», ты начнешь действовать.
Граждане Украины приравнены к злополучным «выходцам с Кавказа» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Людей с украинским паспортами задерживают, если вопрос не «решается на месте», их везут в райотдел. И не дай бог ты не сохранил свой проездной билет на поезд.
В отделе, если до этого доходит, происходит некая процедура «пробития по базам», после чего человека, который смог доказать, что он приехал из Украины не больше 90 дней назад, отпустят. Если перед этим полицейский не выведет его из себя, после чего он станет «мелким хулиганом», а там уже и до штрафа с депортацией недалеко.
При этом, в связи с начавшейся «охотой на украинских террористов», никто с вами церемониться не будет. Какие понятые? Какие постановления? У нас тут война. Вещи и карманы к осмотру.
Это уже не новая технология. С началом войны в Чечне так зачищали всех выходцев с Кавказа, из Средней Азии. С началом войны в Грузии — «трясли» грузин. Теперь очередь украинцев. Соответственно.
Крым наш
Что касается возможных командировок в Крым, слухи об этом в ОМОНе гуляют. Бойцовская молва говорит о том, что войска оттуда выведут и введут российскую полицию. Для «охраны порядка и общественной безопасности». Знакомая схема — с таким приказом нас отправляли в Чечню еще полтора десятка лет назад. Интересует только — будут ли платить «боевые» и если будут как обычно «кидать» — то будут ли суды принимать исковые заявления на выплату? И если да, то с какой формулировкой будут писаться заявления? «Невыплаченные боевые за участие в....», где?
«Ополитизирование» ОМОНа естественно, когда со всех сторон сейчас выливается столько госпропаганды. Надо же кому-то ее поддерживать. А чтобы хорошо поддерживать — надо в неё верить.
Вспоминается еще одна наша старая, конца 90-х, омоновская пословица: «думающий боец небоеспособен». Думать не надо — тебе все расскажут. И пусть многие в своем рвении готовы трансформироваться из полицейских в полицаев, зато Крым наш!
- В вызове свидетеля отказано