мифов

Власть методично заколачивает любые окна возможностей, которыми так или иначе может воспользоваться оппозиция. Одним из самых живучих мифов, которым чаще всего оправдывали необходимость участия в выборах, можно считать миф о трибуне: мол, оппозиция лишена доступа к федеральным СМИ, но с помощью выборов она его получит на законном основании. А дальше — как в фильмах про торжество добра: люди услышат слово правды, пелена с их глаз упадет, они массово выйдут на улицы городов и сел и снесут лживый и подлый режим, наступит царство свободы и правды — ну или просто в едином порыве проголосуют за хороших, а плохие проиграют и отдадут власть.

Есть ли в этой теории хоть капля истины — с учетом реального положения дел в 2018 году? Факты говорят совершенно об обратном.

Начать надо с того, что для ведения кампании по постоянному информированию граждан о ситуации в стране, ошибках и преступлениях власти вовсе не обязательно быть зарегистрированным кандидатом. Алексей Навальный создал широкую сеть штабов и провел огромную организационную работу, так и не став зарегистрированным кандидатом. Успехи его работы особенно очевидны на фоне почти незаметной активности других кандидатов.

Более того, официально зарегистрированный кандидат должен действовать в рамках множества ограничений, описанных законодательством. Получается, что формально находящееся вне выборной кампании частное лицо может позволить себе гораздо больше, чем зарегистрированный кандидат, — и прежде всего, в вопросах критики власти и информирования населения.

Но массированная информационная и мобилизационная кампания по всей стране — это все-таки ноу-хау именно Навального и его команды. Учение о выборах как уникальной трибуне для обращения к обществу — о другом, прежде всего, о принципиальности и самоценности доступа к федеральным каналам. Предполагается, что аудитория федеральных каналов столь огромна, что одно обращение к ней напрямую перевешивает эффект от кропотливой разъяснительной работы на улицах, а значит, и ставку надо делать именно на доступ к телевидению, а не на постоянную политическую деятельность.

На прошлой неделе начались дебаты на федеральных каналах — и что же мы увидели?

Отличие нынешних дебатов от многих прошлых — участие в них человека, смело выступающего с весьма радикальными по нынешним временам взглядами, Ксении Собчак. Кроме нее есть еще и Григорий Явлинский, который сейчас тоже выглядит радикальным оппозиционером. Оправдал ли доступ к федеральному эфиру участие в выборах с известным финалом?

Сама идея о том, что несколько ярких выступлений по центральному телевидению способны решить все проблемы, — родом из начала 1990-х. Можно даже предположить, что в своем нынешнем виде она прямо произрастает из удивительного результата, полученного в 1993 году партией Владимира Жириновского. Этот эпизод сейчас основательно забыт, а новые поколения его и вовсе не помнят.

Итак, в конце 1993 года, после роспуска и ликвидации Верховного совета РСФСР, были объявлены выборы в первую Государственную думу. Впервые с дореволюционных времен в выборах участвовали политические партии. Среди заявившихся на участие в тех выборах была и ЛДПР, которая тогда никому не казалась особо серьезным, перспективным и уж тем более долгоиграющим проектом. У Жириновского тогда не было ни сторонников в регионах, ни бросающихся в глаза финансовых возможностей, ни даже какой-то особой узнаваемости — он цеплялся за любую возможность напомнить о себе после участия в президентских выборах 1991 года.

Тогдашнее телевидение в России было другим и все еще походило на размеренное советское вещание, где люди если и излагали какие-то идеи и факты с экрана, то предполагалось, что под ними есть некоторая доказательная и логическая база. Конечно, лечебные сеансы Кашпировского и Чумака проделали в рациональной картине мира среднего телезрителя изрядную дыру, но все-таки общая тональность тогдашнего телевидения оставалась довольно интеллигентной. Жириновский оказался в нужное время в нужном месте: перед экспрессивной манерой говорить и возмутительным содержанием речей аудитория оказалась беззащитна, а организаторы информационного освещения выборов или не понимали, что происходит, или просто не знали, что с этим делать. По итогам своих ярких до эпатажа проповедей, не имея ни реальной структуры в регионах, ни программы, Жириновский получил сказочные 23% голосов, фракцию в парламенте и путевку в жизнь видного государственного деятеля, которую до сих пор и ведет.

Так возник миф о том, что если дорваться до федерального эфира и там сказать то, что остальные говорить бояться или просто не могут, то можно «взломать» систему.

Во-первых, большое заблуждение думать, что оппозиционные идеи с телеэкрана не звучат вовсе: на всех федеральных каналах периодически зовут специальных людей, которые изображают там оппозицию — в одном ряду с изображающими украинских, польских, американских и прочих экспертов и журналистов. Средний зритель федерального телевидения имеет некое представление о тех идеях, за которые выступает оппозиция, — но поданы они ему таким образом, что он никак не может с ними согласиться. Таким образом, Ксения Собчак, которая в окружении вопящих и дергающихся спутников пытается что-то сказать, просто оказывается в положении Леонида Гозмана, который тоже зачем-то ходит на ток-шоу, пытаясь кому-то что-то доказать. Ничего особо нового ей сказать не удается, а попытки привлечь внимание к расследованиям ФБК жестко купируются ведущим, авторитетно заверяющим публику, что все этонедостоверно. И поверят, конечно, ему — потому что в этом хаосе и безумии именно ведущий олицетворяет логику и порядок, таковы правила мира российской телевизионной политики.

Во-вторых, важна среда, о чем уже отчасти сказано выше. Это Жириновскому в 1993 году позволяли просто садиться в кадр и кричать в камеру все, что он считал нужным. В 2018 году такие фокусы не проходят. Сейчас любой кандидат всегда находится в обществе нескольких коллег, минимум двое их которых (Жириновский и Сурайкин) считают своим долгом поднимать уровень шума в студии каждый раз, когда звучит что-то нелицеприятное для власти. В особо важные моменты свое бурчание добавляют Бабурин и даже Титов. Кроме того, кандидат находится не в каком-то уникальном пространстве «выступления кандидата в президенты», как это было когда-то. Фактически выступления кандидатов в президенты и выглядят, и проходят как обыкновенное политическое шоу на федеральных каналах: яркая студия, авторитарный ведущий, парочка «заряженных» фриков на фоне лоялистского большинства. Нет сомнений, что сделано это умышленно и с понятной целью: есть Путин, а есть персонажи телешоу, вот и выбирайте себе будущее.

Пора признаться, что участие в выборах в современных условиях не создает никаких новых возможностей для коммуникации с обществом. Выступления кандидатов в эфире федеральных каналов организовано таким образом, чтобы заведомо обессмыслить их, приравнять к обыкновенным политическим балаган-шоу, идущим там бесконечно все последние годы. В нынешней ситуации никто не даст возможность оппозиционному кандидату в прайм-тайм выступать с монологами, которые власть может счесть неудобными для себя.

Единственный жанр, который предлагается в широком ассортименте, — перебранка с ведущим и другими участниками, в особо ответственные моменты — с площадной бранью и мелким хулиганством. Надо ли говорить, что участие в таком мероприятии дискредитирует кандидата, подчеркивает всю пропасть между ним и действующим президентом, который обладает возможностью выступать с монологами на любые темы, никем не прерываемый и не ограничиваемый.

Отдельный вопрос — качество аудитории. Преданными зрителями федеральных каналов со всеми их политическими шоу и сериалами является вполне определенная часть общества, которая более всего подвержена воздействию государственной пропаганды. Можно ли обратить этих людей в свою оппозиционную веру через пылкую проповедь с экрана?

В практическом смысле это едва ли возможно. Те завалы лжи, демагогии и конспирологии,которые годами создаются в головах аудитории федеральных каналов, одной эффектной речью не разрушить, там нужна кропотливая работа на много лет.

Развитие информационных технологий создает все новые и новые возможности для донесения своих идей до общества. Абсолютизировать доступ к федеральным каналам, которые имеют ограниченную и весьма специфическую аудиторию, не имеет никакого смысла. Работа с другими сегментами общества через новые медиа гораздо эффективнее, чем любой ценой пытаться просочиться на федеральные каналы.

Единственный смысл участия в выборах — это претендовать на победу или хотя бы на серьезный результат, создающий задел на будущее. Ради этого стоит бороться и рисковать. Но вот ради чего точно не стоит участвовать в выборах — так это ради сомнительной возможности петь в одном хоре с Сурайкиным и Бабуриным под управлением опытного режиссера с «Первого» или «России».