еда в кредит

В России — дефицит картофеля. Из-за неурожая его может не хватить на всех

По итогам 2024 года урожай картофеля в стране резко снизился, признала на совещании в правительстве в четверг глава Минсельхоза Оксана Лут. По ее словам, в результате уборочной кампании было собрано около 7 млн тонн картофеля. Это почти на 20% ниже прошлогодних сборов, которые, по оценкам Картофельного союза (КС), достигали 8,6 млн тонн.

Собранного картофеля, как следует из слов Лут, может не хватить для обеспечения внутреннего потребления, которое, по оценкам КС, составляет 8 млн тонн. По словам главы Минсельхоза, чтобы наполнить картошкой полки супермаркетов, власти планируют организовать закупки из-за рубежа.

Урожай сократился в связи с плохими погодными условиями — весной были заморозки и паводки, а летом — сильная жара. Ситуацию усугубляют и проблемы с импортом семян: в этом году Россия закупила в Германии лишь 290 тонн семян вместо обычных 10–12 тысяч тонн.

По данным Росстата, картофель уже стремительно дорожает в России, разгоняя продовольственную инфляцию, на которую, по оценкам ФОМ, жалуются от 28% до 40% россиян. C начала года цены на картофель взлетели на 55%, что вывело его в топ самых подорожавших продуктов питания. Для сравнения: сливочное масло стало дороже на 25,7% за 10 месяцев, баранина — на 21,5%, молоко и сметана — на 12,4% и 12,8% соответственно.

Всем профильным ведомствам следует в двухнедельный срок принять исчерпывающие меры по стабилизации цен на продукты питания, говорил 31 октября вице-премьер Дмитрий Патрушев. Уборка урожая завершается и, в целом, можно обеспечить всеми необходимыми продуктами питания граждан», — подчеркивал он.

Насильственная депортация из Украины в РФ

24 марта Мариупольский горсовет сообщил в своем телеграм-канале о том, что российские войска принудительно вывозят жителей Мариуполя на территорию РФ. 

«Ґрати» проверили эту информацию. Мы связались с переводчицей и редакторкой Натальей Яворской.  Имя было изменено по ее просьбе из соображений безопасности близких, оставшихся на территории РФ, которая сейчас находится за рубежом. Она рассказала, как по меньшей мере сто человек были насильно вывезены из поселка (его название мы скрыли по просьбе Яворской) на окраине Мариуполя сначала на оккупированную территорию Донецкой области, а потом в Россию. Там украинцы прошли процедуру фильтрации и были расселены в лагеря для беженцев. Часть из них, как Наталья, сумели выехать из страны, но многие продолжают вынужденно оставаться в России, не имея денег или документов.

 Мы проверили, насколько это возможно, историю Натальи. В Таганроге мы связались с волонтерами, которые встречают украинских беженцев. Они подтвердили, что беженцев привозят группами, но не стали говорить, принудительно ли их доставили в город. А потом и вовсе перестали отвечать на попытки связаться.«Ґрати» публикуют монолог Натальи Яворской полностью, за исключением моментов, удаленных по ее просьбе в целях безопасности. 

Полномасштабное вторжение

В Мариуполе я живу с рождения, с перерывами. В 17 лет я уезжала, потом поступила в Киев, четыре или пять лет жила в России. В 2020 году я вернулась в Киев, а прошлой весной опять переехала в Мариуполь.

24 февраля в шесть утра меня разбудила мама и сказала, что Киев и Харьков бомбят, что в Мариуполе тоже слышны взрывы. Мы собрали рюкзак. Я, мама и младший 15-летний брат пошли домой к бабушке. У нее уже были слышны взрывы, но не сильные, как будто вдалеке. Мы сидели в коридоре. Пришла родственница, у нее тоже двое детей — девочки. У бабушки с дедушкой мы пробыли два дня. 26 числа взрывы стали сильнее, и мамина подруга предложила нам перейти в укрытие. Оно находится рядом, в местном Доме культуры. Я вспомнила о нем, потому что занималась там в музыкальной школе скрипкой. Никто не думал, что будет война, входы в убежище были неподготовлены, дурацкая система.

Как мы жили в убежище: бабушка с дедушкой готовили нам первое время дома — и приносили еду в убежище. Так продолжалось где-то неделю. 2 марта нам отключили электричество, но в некоторых домах еще был газ. Через два-три дня отключили и его.

И началось… Под окно бабушкиного дома попала мина, разорвалась. Дядя привел бабушку к нам в убежище, дедушка отказался идти — готовил и приносил нам еду.

Клуб находится в центре поселка. Самые жесткие боевые действия проходили возле него, потому что напротив с двух сторон располагались украинские военные. Вся нагрузка приходилась именно на это место.

В какой-то момент встал вопрос с едой, потому что выходить уже было нельзя, обстрелы были слишком близко.

Второй мой дедушка — медик по образованию. Он когда-то служил, и ему на все все равно. Они готовили с бабушкой еду на костре и приносили нам вместе с водой, но очень редко, потому что наш район постоянно был под ударом. Потом дома обоих дедушек полностью разбомбили, и они перешли в нашу квартиру. Но вскоре украинские военные попросили всех в нашем районе уйти, чтобы не попасть под боевые действия. И они снова ушли.

Место, где мы находились, начали обстреливать 8 марта. Бомбили все высокие дома и Дом культуры тоже. Его полностью разбомбили, и мы даже немного успокоились — просто нечего теперь бомбить, остался только наш подвал. Но 10 марта стали почему-то бомбить подвал, наверное чтобы нас завалило. Не очень понятна логика, там уже стен не осталось, но они прицельно били по некоторым точкам несколько раз.

Бомбоубежище

В бомбоубежище была сильная солидарность. Каждый день начинался с новостей. Мой сосед, например, прятался в подвале с семьей. Когда он вышел приготовить еду на костре, в него попал осколок и он умер. Каждый день были новости о людях, которых убило — они были в подвале, но на улице в них попадали осколки. Самое странное, что при этом не было никаких сообщений и информации. У нас не было радио, мы не знали, что подобное происходит во всем Мариуполе. Наоборот была обида: мы сидим фактически без еды и воды, и город о нас не думает, не эвакуирует нас. Было сильное чувство брошенности. Мы даже не думали, что будут бомбить центр Мариуполя. Думали, что это нашему поселку не повезло, потому что, возможно, это какой-то стратегический объект.

Большую часть дня я занималась тем, что записывала сны — людей, которые мне снились, бабушек, мам. Мы пытались по этим снам понять, что нас ждет в будущем и о чем они говорят, потому что это был единственный источник информации.

Казалось, что самое сложное время — когда мы были в убежище. Ощущение запертости, потому что, по сути, у нас уже не было домов, нам некуда было идти. Мы не могли покинуть убежище в случае чего. Появился страх, что тебя завалит, страх каких-то иррациональных сил, которые хотят тебя убить. И ты не понимаешь зачем, ты не понимаешь стратегии или смысла.

Сейчас, наверное, даже с какой-то ностальгией вспоминаю дни в убежище, потому что тогда у всех была надежда. Все думали, что нужно потерпеть какое-то время без еды и воды и все закончится, можно будет вернуться домой, что-то точно решится. Из-за того, что у нас не было связи, мы вообще не представляли, что в Мариуполе происходит то же самое.

Мы даже хотели пойти в город пешком, но идти туда три часа было невозможно.

Некоторые пытались выехать из поселка, у кого-то получалось без урона. Были случаи, когда люди возвращались обратно, потому что их не выпускали. Поселок между нами и городом заняли в первые же дни, но и после нашего стояли «ДНР»-овские блокпосты.

Наверное, самое страшное было — погибнуть случайно. Я, перед тем как пропала связь, читала новости о том, что в Киев часто прилетало из зоны Чернобыльской АЭС, а у нас очень большой склад ядовитых веществ как раз в том месте, где они стреляли. Какой-то постоянный страх, что ты проснешься и умрешь, но даже не поймешь, что умер, а просто вдохнешь летучий хлор и сразу умрешь. Какое-то безвыходное состояние.

Я постоянно представляла встречу с друзьями. Как я выживаю и всем говорю, что я живу, и как нам все рады. Когда я представляла эту встречу, думала, что война точно закончится. Я мысленно представляла, что это случится скоро. Я была готова к тому, что когда это закончится, у нас не будет пособий и обеспечения, но мы сможем выходить. То есть я вообще не представляла, что война так и идет, а я нахожусь в каком-то другом месте.

Депортация

К 15 марта российские военные заняли большую часть поселка, но боевые действия еще шли в районе моего дома, на выезде. Они ходили по домам, пришли в наше убежище и сказали, что всем нужно уходить — эвакуация женщин и детей. Мы спросили, можно ли остаться — они сказали, нет и все, нельзя. Приказным тоном. Кроме убежища нам некуда было идти. Нескольким мужчинам с большими семьями удалось выехать.

Нас вывели в школу напротив здания клуба. Это был первый раз, когда я вообще вышла на улицу. Дикое ощущение — когда я заходила в убежище, все было полностью целое, а потом ты выходишь и видишь, что здания, в котором ты находился, нет, просто валяются кирпичи. Ты выходишь и видишь кучу поваленных деревьев, городков, вышек. Это сюрреалистическое ощущение, когда ты видишь вместо столовой, в которую ты ходил, когда учился в школе, кучу кирпича, и учебники валяются по полу. На стене остался стенд «Гордость школы» — с портретом моей сестры, а вокруг — российские военные.

Во время эвакуации умерла женщина, потому что у нее не выдержало всего этого сердце. Был мужчина, который не мог передвигаться сам — за ним ухаживала его женщина. Ему запретили эвакуироваться, и он остался. Нас отвели в эту разбомбленную школу, в которой они сейчас сидят, а оттуда нас повели в сторону выезда из поселка.

В поселке было две тысячи человек, нас было очень много. В нашей группе — где-то 90 человек. И возили несколько раз. Это была принудительная эвакуация, никто из нас не хотел выезжать из Украины. Если бы у нас был выбор — мы бы остались или выехали в сторону Украины. Некоторые говорили, что хотят остаться, но они приказным тоном говорили, что это невозможно.

Но надо понимать, что убежище, по сути, было единственное место, где мы могли находиться. У большинства людей с нами уже не было домов, и они не могли скрыться где-то в поселке.

На выезде из поселка в сторону Донецкой трассы нас посадили в военный Урал. Довезли до ближайшего поселка, который они захватили несколько недель назад, но никаких боевых действий там уже не было, потому что не было украинских военных. Там на один день нас поселили в школе. На следующий день погрузили в автобусы, сказали, что не в Донецк. С нами все, по большей части, обращались либо как с преступниками, либо как с конвоированными людьми, не было права даже узнать, куда нас  везут. Нам не говорили до последнего. Если спрашивали: «Куда вы нас везете?», отвечали: «В теплое место». Всем видом показывая, что мы должны быть невероятно благодарны за то, что нас освободили от наших домов.

У меня из вещей была только толстовка на мне. Но мне повезло — я как-то додумалась и хотя бы 10 фотографий взяла с собой. У нас теперь ни фотографий, ни видео, ничего.

На автобусах нас привезли в Новоазовск, но мы узнали об этом позже. Водители были полностью дезориентированы — они долго ехали из Донецка, приезжали куда-то, а им говорили, что дороги разбомблены, они ехали в другое место. У них не было никакой координации. Все в дороге обращаются с тобой как с мешком картошки. Водитель, естественно знал, куда мы ехали, но у всех был приказ никакой информации нам не давать.

В Новоазовске у них так называемые фильтрационные лагеря. Это не я придумала, это они сами так называют. В фильтрационном лагере были сотрудники МЧС, мы нашли вайфай. Как везде в России — они разбомбили вышку, выключили всю связь, но оставили пароль от одного до восьми. Мы просто пробовали их перебирать и вот — работает интернет.  Тогда я впервые узнала про Мариуполь, что его бомбят, и это был большой шок. А российские военные говорили, что они уже захватили Киев и Харьков.

В Новоазовске, как я понимаю, — какой-то перевалочный пункт. Было довольно жутко, потому что очень много военных тачек с изображениями Кадырова, очень много чеченцев, видишь как перебрасывают военную технику. Когда перед тобой проезжают Грады — это жутко. При этом все пытаются делать вид правильной работы: МЧС, автобусы, будки, таблетки, даже давление меряют, колбасу нам чеченцы передали. Это просто безумие, конечно.

Фильтрационный лагерь

Фильтрационный лагерь — это такая палатка, в которой сидит куча военных. Все мы сидели в автобусах, заходили по очереди. Сначала тебя фотографируют со всех сторон, видимо, для системы распознавания лиц, которую сейчас внедряют в РФ. Потом снимают отпечатки пальцев, но, что самое отвратительное, этих пальцев недостаточно, они даже ладошки сканируют со всех сторон. Потом ты проходишь допрос для реабилитации — тебя спрашивают, какие родственники остались в Украине, видел ли ты перемещение украинских войск, как ты относишься к политике Украины, как ты относишься к власти, как относишься к «Правому сектору». Большая анкета и тебя по ней расспрашивают, но не жестко. Потом самое непонятное для меня — ты отдаешь свои телефоны, они подключают их к компу на 20 минут и выкачивают из них базу контактов, но я не знаю, выкачивают ли они данные и копируют ли IMEI.

Мы ждали часа четыре-пять, пока попадем в фильтрационный лагерь. Потом несколько часов проходили. В автобусах не было туалетов. Один был в окопе далеко. Моей бабушке 70 лет, она подвернула ногу и не могла нормально ходить.

Нас повезли к границе «ДНР» и России. Всю ночь мы провели в автобусе в очень жестких условиях.

Российская Федерация начинается со шмона. Выборочно допрашивают женщин и мужчин. Женщин мало, но я попала в этот список невезучих. Это пиздец, потому что ты сидишь две недели в подвале, тебя обстреливают, и первый человек, с которым ты встречаешься на воле — русский ФСБшник. Он меня в жесткую паранойю ввел. У меня есть художественные тексты, связанные с Украиной, с войной, я не думаю, что они супер заметные. Но все равно возникла паранойя. Мне стало страшно, а он допытывал меня: знаю ли я о перемещении украинских войск, что я знаю об украинских солдатах и прочее. Я подумала про тактику ФСБшных связок: задаст один вопрос, о чем-то пошутит, потом опять задаст тот же вопрос, чтобы понять соврала я или нет. Но большую часть времени, на самом деле, мы обсуждали мои личные отношения. Это ФСБшника больше всего интересовало.

У меня все соцсети на украинском номере. Я сначала растерялась, сказала неправильно номер специально, но все равно было стремно. Они переписали мои телефоны, задали кучу вопросов, сказали, что я «слишком загадочная». Мне кажется, когда тебя уводит ФСБшник, говоря, что ты «слишком загадочная» — это самая худшая фраза, которую ты можешь услышать. У меня сердце упало в этот момент.

Короче, нас выпустили. Мы пытались с семьей — бабушкой, мамой, братом, тетей и ее детьми — уехать, но нельзя — ты не можешь просто взять и отправиться по своим делам.

Побег

На автобусах нас увезли в Таганрог. Там всем сообщили, что направят во Владимир поездом. Мне друзья скинули ссылку: на российском ТВ вышел сюжет об этом поезде. Корреспондент сообщает, что Россия оказывает помощь и даже капельницы ставят в поезде. И на видео бабушке — не моей, но с которой мы были вместе в убежище — ставят капельницу. Ей Российская Федерация полностью разбомбила дом, она не знает, куда едет, а показывают капельницу. Полный пиздец.

Из Таганрога мы добрались до Ростова. Доехали — я, моя бабушка, мама и брат. Родственницу вывезти не получилось, потому что она оставила паспорт дома, у нее была только его фотография. Сейчас мы пытаемся вывезти ее через посольство Украины в других странах по справке о возвращении на родину.

Мы поехали в Ростов и остановились на ночь у родственников. Это тоже безумная ситуация. Они очень гостеприимные, но мозги полностью промыты российской пропагандой. Говорят: не волнуйтесь, к осени вернетесь в Мариуполь, там все зачистят, и все будет хорошо.

В Ростове дофига военной российской техники. Город живет, как на войне. Когда мы ехали в поезде «Ростов — Москва», было безумно странное ощущение от того, что весь поезд обсуждает Мариуполь. Говорят, что в Мариуполе разрабатывают биологическое оружие для уничтожения репродуктивной системы русских женщин. Ощущение, что ты в какой-то коллективный сон попадаешь. Я, на самом деле, до начала войны сочувственно относилась к мысли, что русские не равно Путин. Я была уверена, что никто не хочет войны с Украиной, мне казалось это невозможным. Сейчас я считаю, что даже какие-то адекватные люди в российском обществе тоже являются частью этого и тоже несут за это ответственность.

Я созваниваюсь с друзьями, которые остались в лагерях беженцев. Им выдали российские симки. Мы хотим помочь всем как-то выехать. Их там кормят, есть жилье, но нет билетов. Работа — кассирами, продавцами супермаркетов — людей взяли как бесплатную рабочую силу. Думаю, что их вывозят только для пропагандистской картинки о том, как Россия эвакуировала людей.

То есть берут из Мариуполя людей и насильно вывозят сначала на оккупированную территорию, потом в Россию — Таганрог, Владимир. Там есть лагеря, где они могут жить, где есть связь и даже российские симки. До лета они должны найти работу, чтобы у них были свои деньги. Работа только низкооплачиваемая. Плюс они в городе, где полно техники и на них смотрят с мыслями о биологическом оружии, от которого надо защищаться.

Во Владимире условия неравномерные — кому-то везет, кому-то нет. Им оплачивают 10 тысяч рублей единоразово, но кто-то и их не может получить. Если им дают не беженство, а временное убежище, они смогут выехать в любой момент. Но ситуация с мужчинами непонятная. Потому что мужчин-украинцев могут не выпускать из Российской Федерации.

Все, с кем я созванивалась, находятся в жестком состоянии прострации, у всех начались проблемы со здоровьем. У многих бабушек ментальные проблемы — не понятно, как организовывать выезд. У них не осталось домов в Мариуполе, и взять куда-то поехать — очень сложно. Но еще сложнее жить в месте, которое полностью отрицает твой опыт. Мне кажется это очень страшно, когда ты сталкиваешься с этим в России: ты знаешь правду и что происходило, но все пребывают в каком-то сне и ты должен угадывать, о чем этот сон.

Когда всех повезли во Владимир — мы отказались от убежища. Могли это сделать, но без регистрации находиться в России можно только 15 дней, за это время нужно было успеть уехать. Проблема возникла, например, у тех, кто оказался без денег. Родственники в России хотели бы им скинуть, но некуда. Некоторые находят кого-то рядом, пересылают, и те передают наличные в лагерь.

У нас в лагере было несколько людей без паспортов. Когда начался обстрел, они не успели его взять, и вернуться домой было нельзя. Выдают внутреннее свидетельство, которое позволяет работать, но вопрос, как выехать. Единственный вариант — справка о возвращении на родину, но непонятно, как ее сделать, потому что украинское консульство не работает. Этот документ заменяет тебе паспорт.

Из Ростова мы выехали в Москву, оттуда — в Питер. Там пробыли три дня. 22 марта выехали на границу. Очень сильно готовились — все почистили в телефонах. Но выезжать, как ни странно, было довольно легко — только формальный допрос про родственников. Почему-то опять спросили IMEI телефона.

В поселке под Мариуполем остался дедушка. Бабушка очень жалеет, что выехала. Она хотела остаться с ним, но все происходило так быстро и сумбурно, она не смогла принять решение. Остался ее сын. Я беспокоюсь, что ему в экстренном порядке сделают паспорт «ДНР» и заставят воевать.

Еще остались мой дедушка с бабушкой, которые готовили нам еду. Нам даже удалось вызвать туда машины для эвакуации, но они в итоге отказались ехать. Они считают, что это их земля. Все дома вокруг дедушки разбомбили. Он остался в доме с выбитыми окнами, потому что считает, что это его место и никто не имеет права мешать этому.

Сейчас у них начала появляться связь. В 11 утра связались с дедушкой. Там жесткое мародерство в селах, российские военные просто бухают и стреляют в домах в потолок. Просто набухиваются и стреляют.

Много женщин в убежище с детьми. Очень много женщин под обстрелами бегают по разрушенным домам, пытаются найти какую-то еду. А дома уже взяли российские солдаты. Это страшная ситуация, совсем другой опыт — я уже об этом ничего не знаю.

Сурс: https://graty.me/monologue/berut-iz-mariupolya-lyudej-i-nasilno-vyvozyat-monolog-zhitelniczy-mariupolskogo-poselka-kotoruyu-prinuditelno-vyvezli-v-rossiyu/

Едрос Виталий Латышев тщательно подсчитывает, сколько ещё украсть рублей на питании малообеспеченных детей в летнем лагере.

https://twitter.com/lena_neva/status/1468952196691546115

раскадровка кликабельна

Равнодушие убивает не хуже пули.

Игра в кальмара

Ссылка на третью часть https://m.joyreactor.cc/post/5898158

СТОЛОВАЯ.

Когда кормили первый раз, я испытал культурный шок, если можно это так назвать. Связано это с тем, что последние лет 8, всю еду я готовлю себе сам. Тут же, приходилось брать то что дают и до одного часа, выстаивать очередь. А все потому, что столовая рассчитана на 20 мест, а в отделений 85 человек. Либо, ломиться среди первых и отстаивать свое место. Само собой, чем раньше успел зайти, после военных, тем менее все будет засрано обитателями, которые хавают мимо рта, либо переворачивают миски с едой. Как то поступил один кадр, который таскал за собой бутылку и наливал в нее все подряд. Первое что я увидел, как он залил в одну бутылку кашу на молоке и какао и в течений дня прикладывался к этой бутылке. Когда персонал наконец то это увидел, то ор был выше гор. И на протяжений следующих дней, когда персонал видел, что он где то взял бутылку, из столовой его гнали ссаными тряпками и не давали есть, пока он не избавлялся от бутылки. Из за своей скромности, первые дни я не особо ломился в первые ряды. Но когда я увидел, что там творится, я понял, что лучший вариант, вообще приходить со своей посудой. Что бы вы понимали, если миски и ложки из нержавейки хотя бы споласкивают в мыльном растворе, что бы не оставалось остатков пищи, хотя некоторые обитатели и таким не брезговали, то чашки сразу не мылись и на выдаче, наполнялись по несколько раз. От такого я знатно прифигел и стал носить свою кружку, либо брать бутылку с водой. На второй день, мне на передачу занесли семь бутылок по два литра, два литра мне хватало на сутки с жидкой пищей. Психи везде психи. Они подбирали все что могли достать, брали хлеб с пола, либо могли доедать то, что упало на стол. В очереди, в основном в первую очередь ломились те, кто был с ожирением, само собой,им хотелось по быстрее что нибудь заточить. Еще один обитатель, каждый раз когда ел, сначала брал содержимое ложки в рот, сплевывал обратно в миску и только потом продолжал есть. Другой обитатель, солил все подряд, что было на выдаче, так что, солонку у него часто отбирали. Был еще один, который кашлял с набитым ртом, не прикрываясь рукой. Когда один раз он получил зуботычину, он прекратил забывать прикрывать рот. Из за того, что я всегда ел только первое, со мной произошел интересный случай. Получилось так, что одно совпало с другим и какой то обитатель с созвучной фамилией вообще отказывался есть, а я всегда брал только первое блюдо. Из за этого, на пятый день, меня вытянули из очереди и персонал который наблюдает за столовой, следил, что бы я хавал все что дадут. Так же, в этот же день, после последней капельницы, на выдаче таблеток, стоя в очереди, у меня начало темнеть в глазах, как обычно темнее, когда долго сидел на кортах и резко встал. Но в тот раз, я прямо реально ослеп и успел только проговорить, что кажется сейчас упаду в обморок, кое как меня посадили на скамейку во дворе и привели в порядок до такой степени, что я стал реагировать на речь. После этого, послали на еще одну капельницу и влили 500 мл, 5% раствора глюкозы и сказали, что если хавать не буду, то будут кормить через трубку перорально. После предупреждения, я объяснил ситуацию, что у меня и раньше были приколы с обмороками, что фамилия не та и что, я еще беру каждый раз еду с передачи и полноценно питаюсь три раза в день. После этого, оставили в покое. Хотя, еще пару раз были доебы в очереди от персонала, из за того, что я особо ни с кем не вступал в стычки за место в очереди и пропускал всех подряд. У меня уточнили, чего я не захожу одним из первых, на что я ответил: - мне что, драться с ними? –Драться не нужно, просто проходи.

На этом, закончили.

МЕНЮ.

Вся еда была привозная и подобрана так, что бы не вызывать осложнений и проблем со стулом, но если машина опаздывала, то разлет по времени приема пищи мог быть от 20 до 60 минут.

Завтрак. 9:00 – 10:00. Один из видов каши с добавкой в виде вареного яйца и куска творожной запеканки в перемешку с макаронами и по запросу, темный либо белый хлеб и какао. Каши были следующие и все на молоке: манная, овсяная, гречка, рисовая. Порций в пределах 400-500 кКал. Обед. 14:00 – 15:00, на первое один из супов: борщ, зеленый борщ, щи, иногда перловая каша с салатом. На второе, всегда вареная гречневая каша с вареным мясом и кефир. После кефира, днище рвало знатно, так что, после первого раза я больше его не брал.

Ужин. 16:00 -17:00 Самая интересная часть, так можно было попасть на одно из двух блюд с добавкой: рагу состоящее из картошки, капусты, фасоли и приправы в виде лаврового листа, соли и смачного шлепка кабачковой икры, украшенного сверху рыбной котлетой. В тандеме, все это выглядело, как будто тебе смачно надристали в миску, но к моему удивлению, это было самое сносное, что давали, и то, что я собственно каждый раз уплетал быстрее всего. Либо, то от чего собирались самые большие очереди, макароны с сосиской. В это время, все активней всего занимали очередь и выстраивались чуть ли не за 30 минут до начала. На попить, давали яблочный сок из пакета.Передачу, можно было забирать на посещений в период с 11:00 до 14:00, все что тебе занесли, можно было брать из шкафа, в котором стоял твой подписанный ящик и хрючить, сколько влезет. Так же, примерно к выписке, я успел понять, что в палатах и в шкафу водятся мыши. Так как, они прогрызли пакетированный сок, и все это дело вытекло наружу, так же, обгрызли батончики и обгрызли казинак.

По сути, такого набора вполне хватало, что бы чувствовать себя хорошо и не голодать а в итоге, за 27 дней, я даже скинул 1.5 кг что вполне приемлемо учитывая, что у меня особо не было никакой физической активности. Но многие обитатели именно на такой диете с дефицитом белка и углеводами, активно набирали вес, соотношение такое, что 80% к 20% с избыточным весом.

ТУАЛЕТ

Если первый шок от столовой можно было перенести относительно быстро и приспособиться, имея свою посуду, то Лавкравтофтоский ужас который я испытал от туалета, описать в полной мере сложно. В первый день, я пошел в туалет вечером, но там, какого-то лешего два толчка из шести, были в крови, так что, я воздержался от такого и подождал, пока на утро все вымоют.

Туалет, представляет собой помещение на шесть мест, смежное с коридором. Строился он судя по всему, еще когда закладывался проект здания в 1892 году и действительно производил впечатление места, которое пережило две мировые войны. Перегородки есть, в виде бетонных плит облицованных плиткой. Дверей нет, как видимо, во всех дурках, а то мало ли, что ты там с собой сделаешь. Пять мест для сранья в позе орла и одно место для тех, кто приседать не может. Туалет всегда был забит полностью, так как, пока закрыта улица, там можно курить. Так что, если хочешь посрать, то готовься быть в компаний минимум пяти таких же сирунов и пяти завсегдатаев, которые караулят кого то, что бы покурить.

Первый раз, собраться и выгнать хомячка из норки мне не удавалось минут пять, очко как будто забетонировали. Но собравшись, представив, что я нахожусь дома и абстрагировавшись от окружения, я смог сделать то, что было нужно. После недели таких тренировок, я могу высрать вообще где угодно, хоть на сцене, хоть на площади в окружений людей. Вообще, когда длительное время находишься в обстановке, в которой у тебя нет личного пространства и приватности, ты либо сходишь с ума, либо приспосабливаешься и привыкаешь.

ДУШ

В душ я попал в первый же день пребывания, так как, за пять суток, вид у меня был непотребный. Всего в отделений два душа: один летний на улице, второй общий в помещений. Тот что общий, обычно обслуживается банщицей. По сути, человек, который выдает мыльно рыльное, если нет своего и следит, что бы ты там ничего не ломал и потом, подбирает тебе одежду, если нет своей сменной одежды. Так что, если мечтали принять душ еще с кем то, то смело прописывайтесь в дурке. Как ни странно, самое чистое место во всем отделений, которое моется несколько раз в день. Так же, есть очень много обитателей, которые стараются принимать душ как можно реже, либо из за лени, либо из за своей болезни. Есть там один обитатель, может сам перемещаться, но до туалета не добегает и ходит под себя, так что, его всегда насильно гнали в душ и следили, что бы он сделал все, что нужно, после чего, отпускали. Так же, там есть ванная, для тех, кто сам стоять не может и кому требуется уход.

Всех кого искупали, либо кто принял душ, отмечают в тетради, что бы можно было отслеживать, кого когда купать. Обычно, палаты идут в порядке очереди по номерам. Но если напроситься, то можно влезть в любой день. Так же, каждый вторник, приезжала женщина, которая стригла и брила, если попросить. По большей части, никому кроме военных, не давали в руки бритву, что бы самому побриться. Зеркал тоже нигде нет, видимо, из за техники безопасности, а то кто то все равно умудриться разбить и нанести вреде себе, либо окружающим. Из минусов, напор в системе никакой и нужно тратить времени больше, чем хотелось бы.

Один раз я захотел выйти в летний душ, так как, ждать когда ванную откроют, не хотелось. Но после того, как увидел, что в него стабильно ссут, когда туалет на улице занят, я передумал.

ИНТЕРЬЕР

Все сделано так, что бы обезопасить обитателей в первую очередь от самих себя. В коридоре, потолки 2.5 метра, в палатах все 3.5. Все коммуникаций под потолком, там же и щитки ивыключатели, что бы никто не мог дотянуться. В коридоре, есть телевизор с диваном, пульт есть только у персонали и каждый день, в одно и то же время после обеда телевизор врубался, и несколько больных залипали в то, что показывали. Дверей нигде нет, кроме столовой и душа, с окон и дверей убраны все ручки и они есть тольк у персонала. Хотя, самые хитрые обитатели научились вскрывать дверь во двор прищепкой, либо ложкой и бегали на перекуры. Нигде нет ни одной перекладины, все стулья, кровати, столы и прочая мебель на такой высоте, что бы ты даже сидя не мог удаваться на веревке или ремне. Зеркал нигде нет, со всех кранов убраны ручки. Углы в самых людных местах обшиты, что бы никто не бился головой, хотя если захотеть, убить можно где угодно. На всех окнах решетки, заборы тоже от 2.5метров, что бы не было легко перелезть даже вдвоем. На смене, всегда минимум 6 человек. Повар, два санитара, медсестра в процедурной, банщица и глав врач. Есть еще сотрудники в ординаторской, но они редко оттуда выходили.

Всю информацию, которую я успел поглотить за два дня пребывания, я описал выше. Дальше, буду описывать без привязки к дням, поскольку, дней через пять, мне начали выдавать книги, которые передавала мать, так что, все было довольно рутинно и стоит останавливаться только на тех моментах, которые были интересны лично мне и могут быть кому то интересны, в плане ознакомления того, как все устроено в дурке. Так же, постараюсь описать всех интересных обитателей которых вспомню и всех обитателей, которые поступали к нам в отделение.

ЧЕМ ЗАНИМАЛСЯ В ДУРКЕ

Особо смысла расписывать по дням нет, так что, постараюсь описать только то, что на мой взгляд было интересно, исходя из моих наблюдений, точно так же, как было в случае с пребыванием на территорий военкомата. Так же, по ощущениям, когда отрывают от компьютера и телефона, то время в первые дни тянется раза в три дольше. Но когда входишь в режим и читаешь, время двигается куда быстрее. Было еще довольно сложно научиться засыпать после отбоя. Обычно, я ложился в 23:00-00:00 Но тут, в зависимости от смены, отбой был либо в 22:00 либо, когда приходила галимая смена, то отбой был в 20:30 и приходилось втыкать в палате. Ближе к концу срока, научился спать с 21:00 до завтрака. Большую часть дня либо читал, либо выходил во двор посидеть под солнцем.

Из того что удалось увидеть, довольно отвратительно было наблюдать, что когда “малыша” оставляли без присмотра, то он мог начать пить воду из любых источников, будь то собачья миска, ванная в которой мыли руки и ноги, либо туалет. Так же, удалось увидеть, как один из обитателей моет голову ночью, сливая воду с бачка. Был еще обитатель, который отковыривал и ел штукатурку, когда никто не видел.

Небольшое отступление. Во вторую ночь, видел, как из отделения выносили человека на носилках. Утром третьего дня, мне рассказали, что тогда умерло два человека за ночь. После такого, к нам приехало три комиссий: пожарная, санэпидемстанция и военная комиссия.

Пока они работали, все отделение кроме лежачих, согнали во двор.Приблизительно, с 7 по 12 день, я и большая часть палаты, подхватили вирус и переболели. Я перенес болезнь на ногах и чувствовал себя вполне сносно.Примерно в это же время и до выписки, я начал читать. С 7 дня до 27, за 20 суток, я прочитал 15 книг. Обычно, без отрыва от компа, я читаю столько книг за год. Но как сказал мне один обитель, с которым я делился книгами, в дурке, идеальные условия, что бы читать. Учитывая еще то, что я был на антидепресантах, которые как мне показалось, способствуют концентраций внимания, читалось очень бодро, только успевать бегать за едой. На всякий случай, выложу список книг, вдруг кому то будет интересно.

1. «Дети капитана Гранта» Жюль Верн

2. «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна» Марк Твен

3. «Испепеляющая взглядом» Стивен Кинг

4. Сборник «451 градус по Фаренгейту, Марсианские хроники и другие расскзы» Рэй Брэдбери

5. «1984, Скотный двор» Джордж Оруэлл

6. «Непобедимое солнце» Виктор Пелевин

7. «KGBT+» Виктор Пелевин

8. «Путешествие в Элевсин» Виктор Пелевин

9. «Тайные виды на гору Фудзи» Виктор Пелевин

10. «Мессия дюны» Фрэнк Герберт

11«Дети дюны» Фрэнк Герберт

12. Сборник «Алиса в стране чудес, Алиса в зазеркалье, Ветер в ивах, Маугли» Льюис Кэорролл, Кеннет Грэм, Редьярд Кипплинг»

13. Сборник «Жизнь взаймы, Триумфальная арка», Эрих Мария Ремарк»

14. «Сияние» Стивен Кинг

15. «Невыносимая легкость бытия» Милан Кундера

По поводу Пелевина, Путешествие в Элевсин, для меня, 9 из 10. Остальные три романа что прочитал, сложилось впечатление, что они написаны для женщин, но все же, «KGBT+» зацепил еще из за того, что чем то напомнил «Видоизмененный углерод». Так же, довольно интересно получилось, что Невыносимая легкость бытия попалась мне в самом конце. Так как, ту самую легкость бытия я ощущал все то время, когда условная опасность миновала и ничего по сути не надо было делать в дурке. В остальном, читайте на свое усмотрение.

Еще, из культурных развлечений, были шахматы, домино и карты. В шахматы я больше всего играл с Корейцем, которого привезли за 10 дней до моей выписки. Еще так получилось, что в шахматы я не играл довольно долго, знаю все правила, но совершенно вылетело из головы, как расставлять короля и ферзя, но Кореец мне подсобил и понеслась. В карты, особо играть не умею, да и играли там в основном на сигареты. Домино, никто вообще не играл, судя по всему, там не хватало костяшек.

В один из дней, кто то из военных принес в отделение блютуз колонку и у нас появилась музыка. В основном, играл шансон, что для меня было странно и песни про войну. Так же, можно было подходить и заказывать музыку, что я мог вспомнить из моего плей листа, то и ставил. Было вполне не плохо.

На 19 день пребывания, выписали моего соседа, того, что залетел в дурку по синьке. И обитателя, который добавлял во все сахар. На их место, в этот же день положили двух военных. Один со стажем два года, другой, говорил, что служит около 10 лет, воюет около 8 лет. Рассказывали они про службу разное. Один говорил, что два года воевал в ДНР и ЛНР с сепаратистами, другой говорил, что был везде и сильно жалеет, что он тут и не может быть с пацанами на Курском направлений. Думаю, что есть смысл опустить остальные подробности их службы, что бы никого не дискредитировать. Что объединяло почти всех военных, так это то, что все поголовно хуесосили ТЦК и их сотрудников. Так же, ни один военный не навязывал то, что вот нужно через не хочу пиздовать служить. Таким занимаются только сотрудники ТЦК. На 22 день пребывания, днем было пополнение с самым мерзким обитателем за все то время, что я был в отделений. Привели тело, в не совсем адекватном состояний. Тот тип личности, который по синьке уходит в шизу и начинает творить что хочет и при этом срываться на всех и орать. Первое что сделали, чем то его укололи и дали колеса.

Во дворе, пока все сидели на перекуре, этот кадр как потом оказалось, симулировал приступ эпилепсий, при этом когда его со скамейки опустили на пол, прибежал персонал, он уже сложил руки в молитвенную позу и начал что то причитать, при этом, крича, что бы все шли на хуй, потому что, он молится. Затем, несколько человек завели его обратно в палату. Но минут через 10, на шатающихся ногах, он вышел во двор, лег в самое освещенное место, и заявил, что он питается солнцем. Два раза персонал спросил у него, сможет ли он сам подняться и дойти до кровати? Два раза получив утвердительный ответ, который призывал всех пойти в пешее эротическое, позвали двух крепышей, его заломали и в последствий, привязали к кровати. Когда он немного пришел в себя, и видимо понял, что больше внимания он привлечь не сможет. Он начал срываться на истеричный крик и говорить, что ему сильно пережали руки. Но зажимы там так устроены, что чисто физически нельзя зажать так, что бы оно передавило руку. Так что, на него особо не обращали внимания. Затем, как выяснилось, самое для него страшное заключалось в том, что он пропускает все перекуры и он слезно умолял, что бы ему дали его сигареты. Так он пролежал до отбоя. В итоге, на отбоем, когда его ор всех доебал, ему сделали укол, что бы он уснул. Но он еще какое-то время его не брал и на его крики уже начали реагировать наша палата и палата с военными. Сначала, его несколько раз предупредили, что если он не закроет рот, то получит пиздюлей. Видимо, сразу он не поверил. Так что, нас собралось четыре человека, два военных с другой палаты, один с моей и я и мы надавали ему по бокам. Почти до утра, его не было слышно. Утром следующего дня, было обнаружено, что он заплевал все, в радиусе полутора метров после чего, он начал умолять, что бы его отпустили и что надо и покурить и в туалет. Но персонал объяснил ему, что только от него зависит, когда его развяжут. Он вроде немного присмирел, но все равно хотел поссать. Кто-то обрезал ему верх бутылки и в нее же, он справил нужду. К середине дня, его отпустили. После того как он протрезвел и освободился, он стал тише воды, ниже травы. Шел всем на встречу, сразу стал работать и подгонять всем сигареты. Затем когда разговорились, он сказал, что это его шестая ходка по синьке и вообще, он военный. Так как, пускали его в столовую вне очереди, то видимо, это было правдой. Но он не рассказывал, где и сколько служил. Иногда наблюдал за тем, как я пишу в тетради, но не понимая почерка, говорил, что то ли иврит, то ли шинду, что бы это не значило.

КАК ВЫПИСЫВАЮТ

Обитателя которого выписывают, обычно предупреждают за неделю, что его заберут родственники. Меня предупредили за три дня до выписки. В день моей выписки, случилось ЧП и обитатель № 5 из нашей палаты, будучи на туалете, вставая, не устоял на мокром полу и разбил затылок об угол перегородки. Увидел это мой сосед по палате, остановил ему кровь и

позвал персонал. Как оказалось, все было не слишком плачевно, остановили кровь, забинтовали и отпустили. Пришли ко мне около 13:00, меня позвал персонал и сказал, собирать монатки и на выход. Услышав это, обитатели палаты начали со мной прощаться. Так как, вел я себя прилично и в основном читал в палате, было кому присмотреть за вещами. Так что, когда уходил, сосед военный по койке сказал, что уходит его ангел хранитель, что было весьма трогательно. После чего сказал, что забирает мою койку себе, так как, его слишком высокая и он заебался падать по ночам. Затем, дали подписать бумагу с двух сторон и выпустили с матерью с территорий больницы. Довольно страшно было ехать даже на такси, так как, даже имея выписку на руках, можно было снова загреметь с патрулем в военкомат, но, обошлось и доехали благополучно. На этом, все закончилось.

ЭПИЛОГ

Какие выводы я сделал после всех этих событий?

Первое, что напросилось само собой, это то, что родина тебя бросит, сынок. Всегда. Я конечно не идеалист и не думал, что в системе все идеально, но я и не думал, что все на столько плохо. Потому что, учитывая пропаганду о том, что каждому находят место по его умениям, на деле оказывается далеко от истины и тебя закинут, куда попадешь, если заранее не подсуетишься со знакомым командиром части, что бы тебя закинули, куда тебе надо. К тому же, мне еще и пришло письмо счастья по месту жительства с извещением о том, что на мне статься об административном правонарушений 210.1 ККУ о нарушений мобилизаций. Но, при ближайшем рассмотрений, оказалось, что бумага развод на лоха и что, мне в приложений “Дія” так и не пришло уведомление о штрафе и о том, что есть статья. Так что, спешить оплачивать на заявленные реквизиты, нет смысла.

Второе, то что я увидел в военкомате и то отношение которое к нам проявляли, судя по всему может быть только верхушкой айзберга. Всем сотрудникам в ТЦК на тебя плевать с высокой колокольни. Никто не будет тебе ничего объяснять, пока ты не начнешь выяснять это с адвокатом, либо полицией. Что там происходит дальше на учебках, в частях и на фронте может быть еще хуже. Так что, если не бухтеть самому и не качать свой права, то отправят тебя куда по дальше и получат свою премию за твою тушку.

Третье, никогда не зарекайся от суммы, от тюрьмы и видимо, от дурки. После первого случая с дуркой, я думал, что второй раз ну точно не попаду. Но никто не застрахован от войны, лул. Так что, видимо все планы отступления и того, что делать если повяжут, нужно было продумывать заранее, сэкономил бы больше времени.

Четвертое, что одно дело думать, что может быть захочешь пойти служить, другое дело, когда действительно с этим сталкиваешься, то очко сжимается так, что на сто процентов понимаешь, что скорее всего это не твое, и что служить нужно действительно этого хотеть. Но как оказывается, выбор делаешь не ты, а государство.

На этом, наверное все. Все что хотел, я описал и напечатал в этом посте. Дальше, придется думать, как жить дальше. Реакторчанам желаю счастья и что бы не попадали ни в военкоматы ни в дурки. На всякий случай, поставлю теги политота и война в Украине. Так как уверен, что оно туда и улетит.