дороги крыма

«Две недели я провел в плену в Беларуси. Держали в подвале, допрашивал кадыровец» — 19-летний сержант ВСУ, которому ампутировали ноги и пальцы на руках

«В Беларуси нас держали в подвале: 65 человек», — вспоминает 19-летний украинский сержант Данила Мельник. Одну кисть руки парню оторвало при взрыве, на другой остался только один целый палец, из-за обморожения ему ампутировали обе стопы. Мельника нашли российские военные и несколько недель удерживали в плену на территории Беларуси, говорит парень. 

Данила из обычной украинской семьи: вырос в поселке под Киевом. Мама зарабатывала швеей, одна растила троих детей. Данила — младший.

В 2019 году, окончив школу, Мельник решил поступать в военный колледж во Львове: 2,5 года учиться, и звание сержанта, командира взвода пехоты. После можно пойти либо на службу в армии, либо получать высшее военное образование.

«Захотелось попробовать себя в армии. Это хорошая профессия, — говорит Данила. — В Украине к военным относятся с уважением. И во время учебы бывали, конечно, начальники, которых «не попустило», но нет дедовщины. Украинская армия действительно вышла на новый уровень.

Мама не отговаривала — у меня такое воспитание, что если захотел, то что она уже мне скажет».

26 февраля 2022 года у Мельника ожидался выпуск.

После со своей бригадой они должны были ехать служить в часть, оттуда на какое-то время на Восток, в ротацию, вспоминает парень. Но началась война.

«У нас паники не было, все было слажено. 26 февраля состоялся выпуск, дальше нас распределили по частям, как и планировалось.

27-го я уже участвовал в боевых действиях, — говорит Данила. — Страшно не было, сожаления, что пошел в армию, тоже. Хотелось защищать страну — это же они пришли на нашу землю, а не мы на них напали. В наш дом пришел враг.

Данила бился под Киевом. 7 марта попали ближе к пригородам: Ирпень, Буча, в те районы, рассказывает парень.

«Там мы попали в засаду. Было очень жарко, большая часть наших смогла выбраться, но эвакуации не было — слишком много русских. Там меня ранило.

Был взрыв, мне оторвало левую кисть, также осколки попали под ягодицу. Я вылез, на адреналине заполз в кладовку в каком-то дворе. Там провел несколько дней, после меня нашли русские солдаты. Если бы не нашли — наверное бы, там и умер, — говорит Данила. — Потому что меня ранило и в правую руку, она перестала нормально функционировать. Я не мог даже себя перевязать, правая рука была вялая, онемевшая.

В той кладовке я отключился, через какое-то время пришел в себя — но был уже абсолютно без сил. Так я пролежал дня два, периодически терял сознание. Во время этого всего получил и обморожения. Я понимал, что происходит, но был очень истощен».

Мельник говорит, что русские солдаты, которые его нашли, сначала оттащили его в какой-то двор.

«Там угрожали оружием, стреляли рядом, рассказывали, какие мы нацисты, убиваем детей — вся эта русская балалайка. Какое-то время допрашивали: где артиллерия, где что. Бессмысленные вопросы, ведь я особо и не знал ничего такого. Пугали убийством, расправой — но мне уже было пофиг. Ведь я пока лежал в той кладовке, думал, что все, это конец. Может, поэтому после мне и было уже не страшно, — говорит Данила. — Потом другие солдаты, пацаны помоложе, оказали мне медицинскую помощь, подкормили, немного растормошили меня — ведь я же два дня ничего не ел, не пил.

После меня загрузили в грузовик и увезли. Там я был один, но сбежать не было вариантов: от ранений был очень истощен, почти не мог двигаться.

Ехали где-то по Украине, маршрут не знаю. Точно не помню, но минимум однажды останавливались на ночь, меня заносили в какое-то здание ночевать, но повязки не меняли.

После, еще где-то на территории Украины, меня присоединили к раненым русским солдатам. Нас перевозили в Беларусь вертолетом, примерно по 10 человек. В Беларуси сначала был мобильный госпиталь: это такой как большая палатка, желтое надувное здание в поле. Где он конкретно находился — я не знаю», — говорит Данила Мельник.

Судя по информации, которую собирал телеграм-канал «Беларускі Гаюн», это могло быть в российском лагере возле Речицы, возле Комарина или в Боково.

«Там увидели, что я украинец: форма была в крови, ее давно сняли, но я оставался в термобелье. На нем заметили украинский герб и начали между собой советоваться. Я слышал отрывки, что-то говорили про Женевскую конвенцию, что не надо мучить.

Сделали наркоз мне, немного подшили рану возле ягодицы, перевязали и обработали раны на руке. И пока я еще «плавал» от анестезии, меня отвезли в какой-то подвал. Где он был, сказать не могу, но сложилось впечатление, что это была какая-то воинская часть».

Но почему Данила уверен, что это происходило на территории Беларуси?

«Об этом говорил кто-то из русских военных. Там, где меня удерживали, были только украинские пленные и российские военные, в основном, военная полиция. И кто-то из россиян проговорился, что мы в Беларуси, — объясняет Мельник. — Но за все время в том подвале я не видел ни одного белоруса, только люди в российской военной форме с российскими флажками на ней».

В подвале, куда поместили раненого Данилу, была маленькая комнатка с раскладушками: без белья или матрасов, просто пружины.

«Мне повезло, что я был на носилках, — вспоминает он. — Сначала я был один, потом привели второго украинца. Затем потихоньку пленных довозили.

Когда пленных стало больше, нас перевели в большую комнату. Там вместо кроватей стояли такие большие длинные деревянные столы вдоль стенок. На них можно было лечь.

Кормили, но не армейскими пайками. Давали какую-то кашу, кажется, перловку, и суп как вода: одна картофелина плавает и капустинка.

Воды было мало. Вместо туалета — одно ведро на всех. Его периодически выносил кто-то из пленных под присмотром российского военнослужащего.

Потихоньку людей в подвале становилось больше, мест на «столах» на всех не хватало. Были не только военные, очень много было гражданских. Некоторых забирали прямо из домов под Киевом, привозили оттуда в тот подвал. Раненых вместе со мной было только трое. Все мужчины — была одна женщина, но ее содержали отдельно.

Раз в несколько дней приходили медики, проверяли раненых. Перевязывали мне руки. О том, что у меня обморожения, я тогда даже не думал, так как никогда с таким не сталкивался раньше.

Из подвала никуда не выпускали. Всех периодически забирали на допросы. Спрашивали чушь какую-то: где родился, где учился, какая семья, служил ли, был ли в АТО. Некоторых пленных снимали на фото или видео. Некоторых били, угрожали. Сообщить семье, что жив, возможности не было никакой. Но некоторых пленных снимали для российских новостей, тем давали связаться с семьей.

Большинство русских солдат, которых я видел, были славянской внешности, но были и буряты.

В плену я встретил двух украинцев, которые попадали к чеченцам. Один рассказывал: «Мне чеченцы сказали, чтобы я не переживал, мол, мы делаем свою работу, ты свою. Обходились вполне нормально». А второй вспоминал, что чеченцы не стали его связывать, вместо этого просто прострелили обе ноги — чтобы не сбежал.

К нам в подвал тоже заходил какой-то кадыровец, допрашивал некоторых. Понты колотил: включил камеру на телефоне, что-то жевал и показывал собеседнику, мол, какой он вояка.

Нам говорил: сейчас мои кадыровцы приедут, здесь вам будет!

После он еще раз зашел в подвал и начал кричать: чего они сидят с открытыми глазами?! После этого нам завязали глаза, кому тряпками, кому даже туалетной бумагой и скотчем. Зачем, я не понял — все равно же в подвале сидим.

Но когда тот кадыровец ушел, нам разрешили снять повязки.

Некоторые российские военные были нормальные, некоторые — зомбированные, которые рассказывали нам: вы нацисты, Донбасс 8 лет бомбили! За любые татуировки объявляли человека нацистом. Дерево наколол себе? Нацист!

Однажды залетел какой-то российский военный, полчаса кричал о том, какие мы нацисты. Кричал: вы женщин насиловали, детей убивали!

Покричал, после сказал: «Б***, с кем я разговариваю!?» И ушел.

А ведь я не имел никакого доступа к информации, к новостям: сначала боевые действия, после плен. О том, что Россия нас, оказывается, «освобождает от нацизма», я просто не успел услышать. А тут постоянно: «Нацизм! Нацизм!»

Я был в шоке: какой нацизм? В чем прикол? В чем проблема?»

В этом подвале Данила провел две недели. Когда набралось 65 человек, пленных начали вывозить в Россию.

«Говорили, что из этого подвала пленных людей партиями везли в какое-то СИЗО на территории России. В какой город конкретно, не знаю. Говорили, что пленных отвозят либо в СИЗО, либо в какие-то палаточные лагеря, тоже на территории России.

Но мне повезло, потому что медики сказали: этот ранен, он там умрет через пару дней. И меня увезли не в СИЗО, а в Рыльск (город в Курской области РФ недалеко от границы с Украиной).

Ребята из военной полиции были нормальные, они даже маски поснимали по дороге. Угощали сигаретами. После сообщили нам: все, въехали в Россию!»

В Рыльске Данилу положили в обычную больницу. Говорит, врачи относились к нему по-людски. В больнице медики занялись его обморожениями: ампутировали обмороженные пальцы на правой руке парня (необратимые изменения в тканях из-за обморожения начинаются через несколько часов, а Данила провел на холоде в полусознательном состоянии два дня). Заметили обмороженные пальцы на ногах — их тоже пришлось ампутировать. Стопы пока не трогали.

«Из Рыльска меня перевели в военный госпиталь в Курске.

Там был адекватный врач: уже ходили слухи, что пленных украинцев будут менять. А было уже понятно, что мне придется ампутировать и ступни. И доктор не стал, сказал, чтобы я нормально доехал, он операцию не будет делать, — рассказывает Мельник.

— Лежал я в палате с другими украинскими ранеными. В коридоре возле палаты дежурили русские из военной полиции. Они нам рассказывали: «Мы здесь вас не охраняем, потому что куда можете пойти? Мы здесь вас защищаем, чтобы вас местные не убили!»

Мы с ними иногда разговаривали. Я объяснял: какой нацизм? Мне 19 лет, я делал, что хотел, меня никто не ущемлял, ни к чему не принуждал! Откуда нацизм?

Также те, из военной полиции, рассказывали нам «Новости»: что якобы с Киевом уже русские договорились и сейчас остались от Украины только западная часть и сам Киев, так как в нем «нацисты отстреливаются и детьми прикрываются». А в остальных городах уже якобы российский рубль и русские туда продукты возят.

Я позже, после освобождения, видел своими глазами разбитые русские колонны под Киевом. Вот так и договорились! А те русские ребята из военной полиции и сами верили в свои слова, ведь насмотрелись телевидения.

Больничные санитарки старшего возраста нам тоже говорили: «Вот был СССР, всем было хорошо, все дружили! А тут Украина резко начала щемить русскоязычных!»

Также в Курске меня приходили допрашивать из ФСБ. Откуда, что, как, какие-то протоколы составляли…»

В середине апреля пошли слухи, что возможен обмен пленными.

«Я ничего не ожидал, так как знал, что после 2014 года некоторые ребята и по два года проводили в плену. Готовился к худшему, — вспоминает парень. — И плюс пленные украинцы рассказывали, что русские их уже возили якобы на обмен. А потом говорили пленникам: вот, видите, ваши не приехали, хрен положили на вас!

Я в это не верил, так и говорил ребятам: это русские вас так сломать хотят, бензина у них много, могут и покатать туда-сюда. И после я интересовался у наших военных, а были ли обмены, которые впоследствии отменялись. Меня наши заверили — не было».

Но как не сойти с ума, если ты в 19 лет сидишь в плену, ранен, с искалеченными руками и готовишься к ампутациям еще и на ногах?

«Для меня главное было, что выжил. И уже хорошо. Не умер во время боя, не умер пока в кладовке той лежал, а остальное — мелочь. Хотел вернуться домой. Иногда молился, чтобы у всех дома было все хорошо. Старался сберечь психику», — отвечает Данила.

21 апреля Мельника все же обменяли.

«Из Курска меня перевезли в Севастополь, оттуда машиной в Украину. Там поменяли. Но из курского госпиталя меняли не всех, некоторые пленные остались. Не знаю, как и по какой системе отбирали людей, — говорит Данила. — Ну и от своих прежде всего я позвонил маме: она же вообще не знала, где я, только надеялась, что жив. После душ, чистая одежда… Глянул новости — все хорошо, совсем не так, как русские рассказывали».

После парня положили в киевскую больницу. Там все же ампутировали стопы.

Ватник обращенный

Попытка в ответ на данный пост (не знаю нахуя, но вываливать все в коментарий 100% нет смысла, плюс по заветам ватки "на таких дайте им ссылку на этот пост"). Просто небольшая выжимка от человека, который сидит в противоположном информационном пузыре (в основном ориентируюсь на сводки от Conflict Intelligence Team, хотя они тоже не эталон).

1. Вооружение и техника.

РФ действительно превосходит Украину по запасам техники/авиации/снарядов. Вот только это количество само по себе не ультимативно. Да, основная причина почему ЗСУ не переходит в явную контратаку -- нехватка тяжелой техники (про живую силу ниже). Вот только РФ почему-то тоже не особо реализовывает весь свой потенциал.

- авиация не господствует, и даже не особо доминирует. Все авианалеты либо на линии фронта, либо даже не залетают на территорию Украины, ибо моментально собьют.

- ракетные удары в основном из СЗРО, всякие калибры/кинжалы применяют раз в неделю (условно, я в курсе что бьют чаще), про точность попадания укажу ниже.

- флот. С одной стороны море для Украины закрыто, с другой -- на дне лежит единственный крейсер с пво, а про высадку десанта на берегу условной Одессы никто и не заикается. Тот же Змеиный оставили. Зерновой коридор вроде как обеспечили.

- вот с тяжелой техникой да: её много, также немало на складах и хватит еще на очень долго.

- дроны-разведчики, тепловизоры, медикаменты, сухпайки. Вся такая мелочь, которая нужна живой силе и влияет на выживаемость личного состава напрямую. Вот тут РФ внезапно в отстающих.

Еще один немаловажный момент: обеспечение фронта. Вспомним первые дни войны блиц-кринжа, когда танки "прорывались вглубь" и оставались без топлива. Сейчас уже такой херни не делают, но по приезду HIMARS линия снабжения растянулась, и из-за этого огневой вал со стороны РФ поубавился. Т.е. пригнали арту к линии фронта, нужно подвозить снаряды. Раньше грузовик за день мог сделать 4-5 ходок, сейчас 1-2 т.к. склады передвинули вглубь.

2. Живая сила

Вот внезапно у Украины некоторое преимущество. Казалось бы "население же меньше", вот только нужно различать "общее население" от "мобилизовано и обучено". Сколько там в начале войны стянули людей вообще? 100тыс.? 200? Про "Россия воюет только контрактниками" прям весело читать. Ну тогда Украина воюет только иностранными наемниками, а население вообще не участвует в войне. "В Украине ведется охота на мужчин призивного возраста", при этом понятие "мобик" почему-то закрепилось за насильно мобилизированными в ЛДНР, плюс всякие новости что на шахтах теперь работают женщины.

Второй момент, обучение этих самых солдат. Сколько там третий армейский полк добровольцев готовят? Причем постоянно всплывают новости что "добровольцы" внезапно творят херню, и ноют что не выплачивают эти самые боевые. Наверное таки набрали нищий контингент приманив на 3к баксов за месяц? И естественно то что в Польше/Британии/Эстонии обучают украинских военных это так -- мелочи.

Про всякую херню аля "боевой дух" я даже говорить не буду.

3. Разведка

Сколько беспилотников на вооружении у обеих сторон? Какое их качество? Почему что не видео с орлана, то мыло? При этом всякие активисты на стороне Украины умудряются собирать деньги на целые спутники.

Ну и вообще про ракетные удары: что ни брифинг, то "мы уничтожили 100500 байрактаров, HIMARS, все западное вооружение, хохлы теперь воюют лопатами". Смотришь мыльное видео -- не понятно где это все. Приходят новости -- разбомбили очередной сарай на частном секторе (100% там бухали жидо-нацисты!)

Сверхточное оружие настолько точное, что лупит либо в ТЦ, либо в поле. При этом когда лупят по антоновскому мосту, то сам снимающий сетует "млин, прям в тоже самое место попали".

4. Поставки вооружения и тыл

Читать оды ВПК РФ прям умилительно. Т.е. собрать технически сложный военный самолет или вертолет "можем", но пассажирская авиация накрылась медным тазом. Собрать танк "можем", но автоваз закрываем из-за нехватки импортных компелктующих.

Не хочется начинать срачь по тому достаточно ли запад поставляет вооружения, как быстро украинские военные обучаются всей этой красоте, и насколько это будет долго продолжаться. Скажу только что с приходом HIMARS повзрывали кучу складов (да и сейчас где-то что-то да и рванет).

Ну и еще немного про тыл -- что там в Крыму опять взрывается?

Сегодня - "Панорама", завтра - реальность

Подлая ложь заморского кино

https://www.rbc.ru/society/24/01/2018/5a68b25b9a794738cb84b082 

Сергей Хрущев с начала 1990-х годов проживает в США.

На RuTube выложили часовой ролик шоу «Пятая империя», состоявшегося в Севастополе под эгидой клуба «Ночные волки». По версии авторов, оно было призвано провокативно представить патриотические настроения России — но в итоге вылилось в химически чистую некрофилию. Как заметил посмотревший шоу блогер: «по-моему, это ад».

Концертная программа начинается с просьбы группы «Ария» встать с колен, и куплета из народной песни о казаке, что в советское время была переделана в историю об умирающем за Родину танкисте.

Затем на сцену выходит Александр Залдостанов по прозвищу Хирург и говорит, что мир живет в ожидании конца, потому что будущее превращается в окаменевшие склепы и испепеленного мертвеца.

Иллюстрируется данный тезис вратами ада, черепом и Статуей Свободы.

Для наглядности из глаз Статуи Свободы исходят лучи смерти.

Впрочем, как символ спасения от Танатоса, во лбу Хирурга блестит советская звезда.

После апокалиптичной речи зрителю показывают, как черепа, под руководством магов-чернокнижников, пожирают грядущих потомков. У черепов, разумеется, вместо глаз изображены значки доллара.

Далее с небес спускается черный ворон Смерти, и Хирург говорит, что именно в такое античеловечество и встраивают Россию. Россия, по его словам, мычит и сопротивляется.

В итоге под предсмертные крики детей из Новороссии Россию уводят на бойню — разумеется, метафорически, поскольку иллюстрируется данный тезис лишь лицом Хирурга с дорогими часами крупным планом.

Символическая смерть России органично переходит патриотическую песню. Глеб Корнилов в шортиках и тельняшке поет о том, как только что умершая страна помогает отстоять обстрелянный аэропорт Донецка.

И пока ты пытаешься понять, насколько тема песни согласуется с официальной версией РФ о событиях 2014 года в аэропорту Донецка, на сцену выкатывается военная техника. Военнослужащие стреляют в воздух.

Снова появляется Хирург. Он говорит, что великие свершения России создаются героями, которые погибают без грандиозных целей, из-за чего империя гибнет.

Как символ этой гибели на сцене появляются бледные женщины-монголы.

Вторая империя еще дальше оттолкнулась от Запада, продолжает историческую справку Хирург, заявляя, что эта самая империя «перенесла Москву в третий Рим».

И пока зритель пытается найти логические связи данного высказывания, на сцене появляется «прародитель второй империи» — Пересвет. Разумеется, вместе со своей статуей.

Далее Хирург вспоминает Ивана Грозного и потешные полки Петра I, что плавно перетекает в песни о Севастополе, гибнущих за Родину людях и рождающуюся из всего этого Третью империю.

На этом заканчивается первая половина концерта. Зрителя, наконец, перестают водить за нос, поскольку теперь можно спокойно говорить исключительно о Советском Союзе.

Сталина публике представляют как главного отделителя России от Европы.

Шоумены жонглируют факелами на колесах по типу беговой дорожки для хомячков. Конструкция оформлена серпом, молотом и советской звездой. Очевидно, все это вместе символизирует непрерывный труд советского рабочего.

Спустя еще минут двадцать на сцену выезжает торт-пирамида из пионеров с мотоциклистами. Разумеется, под звуки советских труб.

Вокруг торта гордо шествует пионер-отряд с вожатой.

Сам торт, разумеется, выезжает на тракторе, как символе советского трудового народа.

А потом появляется огромная статуя.

В очередной раз выходит Хирург. Он говорит, что это была иллюстрация старой империи, а в новую мы обязательно втянем Донбасс. «Встаем над миром пятою империей и салютуем бывшим четырем», — завершает свой гордый монолог Хирург под звуки гимна РФ.

Пионеры заканчивают петь. Салют гаснет. Хирург обращает к радостно задравшей головы толпе прощальное напутствие о том, что Пятой империи суждено спасти человечество, и тот, кто смотрит в глубину, тому икона русская горит, спасая Запад от распада.

Играет последняя песня. Толпа ликует.

Концерт окончен, и микрофон последний раз произносит: «спасибо тебе, человек-Россия — Саша Хирург!»

Так прошло на этот раз ежегодное патриотическое шоу под Севастополем. Какой из увиденного можно сделать вывод?

Можно было бы найти ошибки в стихотворениях. Посмеяться над тем, что «человек-Россия» не умеет произносить заранее выученный текст. Обсудить маразматичность Статуи Свободы и значков доллара в глазах. Поругать за спекуляцию на донбасских детях, чья реальная судьба в действительности мало кому у нас в стране интересна. 

Но ведь дело не в этом.

Дело в том, что патриотизм версии Проханова-Залдостанова пахнет тленом. Мертвыми солдатами, автоматными выстрелами, тлеющими героями, испепеленными мертвецами, усопшим будущим, страхом агонии, поднимаемым из могилы советским прошлым, бегством от чьих-то ценностей. В чем состоят сегодня ценности наши и чем современная РФ отличается от остального грешного мира — не уточняется. В итоге все это выглядит как чистая некрофилия. Русское поле Хирурга источает смерть.

Путин определился с задачей №1: Борьба с повышением уровня доходов граждан!

Хе хе