вторжение в украину, протезы

Пресс-служба Минобороны РФ показала пасхальные яйца и куличи, которые отправляют российским военным из Белгорода

Очень па-хрестьянске

Очень православна

Mastercard и Visa сообщили о прекращении транзакций на территории России

Сепаратист так называемой ДыНыРы, потерявший конечности в боях с ВСУ, призывает последовать своему примеру

Надеюсь ему уже успели пожелать «выздороветь и встать на ноги».

Граффити в Праге

Забайкальская школа похвалилась погибшими в войне выпускниками

«Наши ребята выбирают правильное решение – жертвуют своей жизнью».

В школе в городе Борзя открыли две "парты героев" в честь "участников СВО", а один из военных теперь в списках школьного отряда юнармейцев с названием "Путь к успеху" – его туда вписали после смерти.

Местная чиновница уверена, что погибшие "ребята", умерев "за нашу Россию", сделали правильный выбор.

За несколько дней до этого, Патриарх ОПГ "РПЦ" Владимир "Япончик" Гундяев (так же известный как "Кирилл") сказал: «Желание сохранить свою жизнь – чуждая России ложная ценность».

Сводка за 10 августа

Что известно по ситуации в Новофедоровке

На данный момент в нашей команде нет консенсуса по поводу этих событий, поэтому я могу лишь прокомментировать некоторые версии.

Минобороны России заявило, что это было неосторожное обращение с огнем, приведшее к детонации авиационных боеприпасов. На данный момент известно об одном погибшем и тринадцати раненых. 

На спутниковых снимках авиабазы, сделанных за несколько часов до пожара, видны 12 самолётов СУ-24, 10 Су-30СМ и один Ил-76, который, видимо, успел улететь. Также появились видеозаписи с уничтоженной техникой. Видео с уничтоженным Су-24 пока не геолоцировано, но есть геолоцированное видео с парковки в 600 м от ближайшего склада боеприпасов, на котором видны сгоревшие гражданские машины и огромный осколок, который пробил насквозь уцелевший автомобиль.

Ситуация на линии фронта

- Генштаб Украины заявило частичном успехе российских сил на Бахмутском направлении, они смогли продвинуться в направлении населенного пункта Вершина. 

- Корреспондент РИА Новости снял репортаж с линии фронта, в котором заявляется, что 2-й армейский корпус народной милиции ЛНР и группа Вагнера совместно проводят зачистку завода Knauf в окрестностях Соледара. 

- Белорусский проект «Мотолько» сообщает, что еще один российский Ил-76 прилетел в Гомель, возможно, снова с ракетами для комплексов С-300/С-400. Это уже третий Ил-76 за три дня. 

- Российские войска снова обстреляли Никополь реактивными снарядами из РСЗО «Град»; повреждены несколько жилых домов; на трех предприятиях повреждены цеха, мастерские, административные помещения и машины; работник одного из предприятий госпитализирован с переломом. 

- МВД Украины сообщает, что российские силы обстреляли подконтрольную Киеву часть Донецкой области снарядами из РСЗО. Под обстрел попали населенные пункты, школа и пункт выдачи гуманитарной помощи; есть погибшие и раненые. Из 27 обстрелов населённых пунктов 13 пришлось по Авдеевке. 

- Украинский мэр оккупированного Мелитополя Иван Федоров сообщает, что в западной части города происходят мощные взрывы; подробностей пока нет.

- Украинские военные минируют дороги на подходах к Соледару магнитными минами шведского производства DM31. Такие мины реагируют не на нажатие, а на изменение магнитного поля. 

- На видеозаписи последствий ударов по Антоновскому мосту запечатлен человек с нашивкой Следственного комитета России. Это визуальное подтверждение действий сотрудников СК России на захваченных территориях.

- Телеграм-канал ГУ МВД Херсонской области сообщает, что в оккупированной Новой Каховке возбуждено уголовное дело по статье УК РФ в отношении замглавы временной (оккупационной) администрации, который занимался разбоем и вымогал деньги. 

- Заместитель главы оккупационной администрации Херсонской области Екатерина Губарева заявляет, что населенные пункты Николаевской области, перешедшие под контроль российских военных, будут административно присоединены к Херсонской области. 

- РИА Новости цитирует представителя пророссийской администрации Запорожской области Владимира Рогова: «Мы начали применять законодательство Российской Федерации в различных сферах»

- Еще один украинский военнопленный умер в российском заключении. Пророссийские СМИ, конечно, пишут, что он был нацист и наркоман, и что именно это спровоцировало осложнение хронических заболеваний, от которых он и умер. Но мы полагаем, что причиной смерти были пытки и отсутствие нормальных условий проживания в колониях.

- Вследствие мобилизации Луганск практически опустел, в Донецке такого не наблюдается. 

- Украинские морпехи получили 50 турецких бронемашин MRAP Kirpi, еще 150 ожидаются.

- Замминистра обороны США Колин Кайл заявил, что, по мнению США, у ВСУ уже достаточно РСЗО типа HIMARS, и приоритетной задачей сейчас является обеспечение бесперебойных поставок боеприпасов. С учетом того, как «Хаймарсы» используются сейчас (для ударов высокоточными снарядами GMLRS по объектам в тылу противника), мы согласны с такой оценкой.

- Советник главы ОП Михаил Подоляк заявляет, что сейчас потери Украины составляют 30-50 человек в день. Также, по его словам, заявления о контрнаступлении украинских войск на Херсон были частью информационно-психологической операции. Возникает вопрос: а не является ли это его заявление тоже частью информационно-психологической операции?

- Ранее мы рассказывали, что украинские военные прибывают в Америку для протезирования. Появилась информация, что американский фонд Right to Walk Foundation сделал протезы девочке Яне и её маме, которые пострадали при ударе по вокзалу Краматорска.

- Ракета «Союз» вывела на орбиту иранский спутник «Хайям». 

- На улицах Ярославской области замечена реклама Министерства обороны о наборе в артиллерийский дивизион (мы затрудняемся предположить, почему вербуют под флаг Сербии).

- Товарищеский матч с участием донецкого «Шахтера», который должен был пройти в Ялте 12 августа, «по техническим причинам» перенесен на осень. 

- Мы ждали, что в Еленовку для расследования и фиксации следов произошедшего приедут эксперты ООН, но увидели актера Стивена Сигала (возможно, теперь он эксперт от России).

- Гауляйтер Херсонской области Владимир Сальдо пришел в сознание. Из его диагноза исчез пункт про отравление неизвестным веществом, теперь официально врачи подозревают неуточненную энцефалопатию, гнойный трахеобронхит и пневмонию.

- Никита Михалков в своей передаче «БесогонТВ» рассказал о заключенном Константине Тулинове, которого завербовали для участия в войне против Украины. По данным Gulagu.net и «Фонтанки», Тулинов был активистом так называемых «пресс-хат» в СИЗО «Кресты» и пытал арестованных. Отметим, что все происходящее совсем скоро начнет ухудшать криминогенную обстановку в России, и напомним, что после замораживания конфликта на Донбассе в 2015 г. возросло количество разбойных нападений на инкассаторов.

- «База» сообщила о задержании администраторов ряда прокремлевских телеграм-каналов. Админы почти всех этих каналов обвиняются в вымогательстве у структур Ростеха и подозреваются во вбросах в интересах Украины ложной информации с целью дестабилизировать обстановку в России.

«Две недели я провел в плену в Беларуси. Держали в подвале, допрашивал кадыровец» — 19-летний сержант ВСУ, которому ампутировали ноги и пальцы на руках

«В Беларуси нас держали в подвале: 65 человек», — вспоминает 19-летний украинский сержант Данила Мельник. Одну кисть руки парню оторвало при взрыве, на другой остался только один целый палец, из-за обморожения ему ампутировали обе стопы. Мельника нашли российские военные и несколько недель удерживали в плену на территории Беларуси, говорит парень. 

Данила из обычной украинской семьи: вырос в поселке под Киевом. Мама зарабатывала швеей, одна растила троих детей. Данила — младший.

В 2019 году, окончив школу, Мельник решил поступать в военный колледж во Львове: 2,5 года учиться, и звание сержанта, командира взвода пехоты. После можно пойти либо на службу в армии, либо получать высшее военное образование.

«Захотелось попробовать себя в армии. Это хорошая профессия, — говорит Данила. — В Украине к военным относятся с уважением. И во время учебы бывали, конечно, начальники, которых «не попустило», но нет дедовщины. Украинская армия действительно вышла на новый уровень.

Мама не отговаривала — у меня такое воспитание, что если захотел, то что она уже мне скажет».

26 февраля 2022 года у Мельника ожидался выпуск.

После со своей бригадой они должны были ехать служить в часть, оттуда на какое-то время на Восток, в ротацию, вспоминает парень. Но началась война.

«У нас паники не было, все было слажено. 26 февраля состоялся выпуск, дальше нас распределили по частям, как и планировалось.

27-го я уже участвовал в боевых действиях, — говорит Данила. — Страшно не было, сожаления, что пошел в армию, тоже. Хотелось защищать страну — это же они пришли на нашу землю, а не мы на них напали. В наш дом пришел враг.

Данила бился под Киевом. 7 марта попали ближе к пригородам: Ирпень, Буча, в те районы, рассказывает парень.

«Там мы попали в засаду. Было очень жарко, большая часть наших смогла выбраться, но эвакуации не было — слишком много русских. Там меня ранило.

Был взрыв, мне оторвало левую кисть, также осколки попали под ягодицу. Я вылез, на адреналине заполз в кладовку в каком-то дворе. Там провел несколько дней, после меня нашли русские солдаты. Если бы не нашли — наверное бы, там и умер, — говорит Данила. — Потому что меня ранило и в правую руку, она перестала нормально функционировать. Я не мог даже себя перевязать, правая рука была вялая, онемевшая.

В той кладовке я отключился, через какое-то время пришел в себя — но был уже абсолютно без сил. Так я пролежал дня два, периодически терял сознание. Во время этого всего получил и обморожения. Я понимал, что происходит, но был очень истощен».

Мельник говорит, что русские солдаты, которые его нашли, сначала оттащили его в какой-то двор.

«Там угрожали оружием, стреляли рядом, рассказывали, какие мы нацисты, убиваем детей — вся эта русская балалайка. Какое-то время допрашивали: где артиллерия, где что. Бессмысленные вопросы, ведь я особо и не знал ничего такого. Пугали убийством, расправой — но мне уже было пофиг. Ведь я пока лежал в той кладовке, думал, что все, это конец. Может, поэтому после мне и было уже не страшно, — говорит Данила. — Потом другие солдаты, пацаны помоложе, оказали мне медицинскую помощь, подкормили, немного растормошили меня — ведь я же два дня ничего не ел, не пил.

После меня загрузили в грузовик и увезли. Там я был один, но сбежать не было вариантов: от ранений был очень истощен, почти не мог двигаться.

Ехали где-то по Украине, маршрут не знаю. Точно не помню, но минимум однажды останавливались на ночь, меня заносили в какое-то здание ночевать, но повязки не меняли.

После, еще где-то на территории Украины, меня присоединили к раненым русским солдатам. Нас перевозили в Беларусь вертолетом, примерно по 10 человек. В Беларуси сначала был мобильный госпиталь: это такой как большая палатка, желтое надувное здание в поле. Где он конкретно находился — я не знаю», — говорит Данила Мельник.

Судя по информации, которую собирал телеграм-канал «Беларускі Гаюн», это могло быть в российском лагере возле Речицы, возле Комарина или в Боково.

«Там увидели, что я украинец: форма была в крови, ее давно сняли, но я оставался в термобелье. На нем заметили украинский герб и начали между собой советоваться. Я слышал отрывки, что-то говорили про Женевскую конвенцию, что не надо мучить.

Сделали наркоз мне, немного подшили рану возле ягодицы, перевязали и обработали раны на руке. И пока я еще «плавал» от анестезии, меня отвезли в какой-то подвал. Где он был, сказать не могу, но сложилось впечатление, что это была какая-то воинская часть».

Но почему Данила уверен, что это происходило на территории Беларуси?

«Об этом говорил кто-то из русских военных. Там, где меня удерживали, были только украинские пленные и российские военные, в основном, военная полиция. И кто-то из россиян проговорился, что мы в Беларуси, — объясняет Мельник. — Но за все время в том подвале я не видел ни одного белоруса, только люди в российской военной форме с российскими флажками на ней».

В подвале, куда поместили раненого Данилу, была маленькая комнатка с раскладушками: без белья или матрасов, просто пружины.

«Мне повезло, что я был на носилках, — вспоминает он. — Сначала я был один, потом привели второго украинца. Затем потихоньку пленных довозили.

Когда пленных стало больше, нас перевели в большую комнату. Там вместо кроватей стояли такие большие длинные деревянные столы вдоль стенок. На них можно было лечь.

Кормили, но не армейскими пайками. Давали какую-то кашу, кажется, перловку, и суп как вода: одна картофелина плавает и капустинка.

Воды было мало. Вместо туалета — одно ведро на всех. Его периодически выносил кто-то из пленных под присмотром российского военнослужащего.

Потихоньку людей в подвале становилось больше, мест на «столах» на всех не хватало. Были не только военные, очень много было гражданских. Некоторых забирали прямо из домов под Киевом, привозили оттуда в тот подвал. Раненых вместе со мной было только трое. Все мужчины — была одна женщина, но ее содержали отдельно.

Раз в несколько дней приходили медики, проверяли раненых. Перевязывали мне руки. О том, что у меня обморожения, я тогда даже не думал, так как никогда с таким не сталкивался раньше.

Из подвала никуда не выпускали. Всех периодически забирали на допросы. Спрашивали чушь какую-то: где родился, где учился, какая семья, служил ли, был ли в АТО. Некоторых пленных снимали на фото или видео. Некоторых били, угрожали. Сообщить семье, что жив, возможности не было никакой. Но некоторых пленных снимали для российских новостей, тем давали связаться с семьей.

Большинство русских солдат, которых я видел, были славянской внешности, но были и буряты.

В плену я встретил двух украинцев, которые попадали к чеченцам. Один рассказывал: «Мне чеченцы сказали, чтобы я не переживал, мол, мы делаем свою работу, ты свою. Обходились вполне нормально». А второй вспоминал, что чеченцы не стали его связывать, вместо этого просто прострелили обе ноги — чтобы не сбежал.

К нам в подвал тоже заходил какой-то кадыровец, допрашивал некоторых. Понты колотил: включил камеру на телефоне, что-то жевал и показывал собеседнику, мол, какой он вояка.

Нам говорил: сейчас мои кадыровцы приедут, здесь вам будет!

После он еще раз зашел в подвал и начал кричать: чего они сидят с открытыми глазами?! После этого нам завязали глаза, кому тряпками, кому даже туалетной бумагой и скотчем. Зачем, я не понял — все равно же в подвале сидим.

Но когда тот кадыровец ушел, нам разрешили снять повязки.

Некоторые российские военные были нормальные, некоторые — зомбированные, которые рассказывали нам: вы нацисты, Донбасс 8 лет бомбили! За любые татуировки объявляли человека нацистом. Дерево наколол себе? Нацист!

Однажды залетел какой-то российский военный, полчаса кричал о том, какие мы нацисты. Кричал: вы женщин насиловали, детей убивали!

Покричал, после сказал: «Б***, с кем я разговариваю!?» И ушел.

А ведь я не имел никакого доступа к информации, к новостям: сначала боевые действия, после плен. О том, что Россия нас, оказывается, «освобождает от нацизма», я просто не успел услышать. А тут постоянно: «Нацизм! Нацизм!»

Я был в шоке: какой нацизм? В чем прикол? В чем проблема?»

В этом подвале Данила провел две недели. Когда набралось 65 человек, пленных начали вывозить в Россию.

«Говорили, что из этого подвала пленных людей партиями везли в какое-то СИЗО на территории России. В какой город конкретно, не знаю. Говорили, что пленных отвозят либо в СИЗО, либо в какие-то палаточные лагеря, тоже на территории России.

Но мне повезло, потому что медики сказали: этот ранен, он там умрет через пару дней. И меня увезли не в СИЗО, а в Рыльск (город в Курской области РФ недалеко от границы с Украиной).

Ребята из военной полиции были нормальные, они даже маски поснимали по дороге. Угощали сигаретами. После сообщили нам: все, въехали в Россию!»

В Рыльске Данилу положили в обычную больницу. Говорит, врачи относились к нему по-людски. В больнице медики занялись его обморожениями: ампутировали обмороженные пальцы на правой руке парня (необратимые изменения в тканях из-за обморожения начинаются через несколько часов, а Данила провел на холоде в полусознательном состоянии два дня). Заметили обмороженные пальцы на ногах — их тоже пришлось ампутировать. Стопы пока не трогали.

«Из Рыльска меня перевели в военный госпиталь в Курске.

Там был адекватный врач: уже ходили слухи, что пленных украинцев будут менять. А было уже понятно, что мне придется ампутировать и ступни. И доктор не стал, сказал, чтобы я нормально доехал, он операцию не будет делать, — рассказывает Мельник.

— Лежал я в палате с другими украинскими ранеными. В коридоре возле палаты дежурили русские из военной полиции. Они нам рассказывали: «Мы здесь вас не охраняем, потому что куда можете пойти? Мы здесь вас защищаем, чтобы вас местные не убили!»

Мы с ними иногда разговаривали. Я объяснял: какой нацизм? Мне 19 лет, я делал, что хотел, меня никто не ущемлял, ни к чему не принуждал! Откуда нацизм?

Также те, из военной полиции, рассказывали нам «Новости»: что якобы с Киевом уже русские договорились и сейчас остались от Украины только западная часть и сам Киев, так как в нем «нацисты отстреливаются и детьми прикрываются». А в остальных городах уже якобы российский рубль и русские туда продукты возят.

Я позже, после освобождения, видел своими глазами разбитые русские колонны под Киевом. Вот так и договорились! А те русские ребята из военной полиции и сами верили в свои слова, ведь насмотрелись телевидения.

Больничные санитарки старшего возраста нам тоже говорили: «Вот был СССР, всем было хорошо, все дружили! А тут Украина резко начала щемить русскоязычных!»

Также в Курске меня приходили допрашивать из ФСБ. Откуда, что, как, какие-то протоколы составляли…»

В середине апреля пошли слухи, что возможен обмен пленными.

«Я ничего не ожидал, так как знал, что после 2014 года некоторые ребята и по два года проводили в плену. Готовился к худшему, — вспоминает парень. — И плюс пленные украинцы рассказывали, что русские их уже возили якобы на обмен. А потом говорили пленникам: вот, видите, ваши не приехали, хрен положили на вас!

Я в это не верил, так и говорил ребятам: это русские вас так сломать хотят, бензина у них много, могут и покатать туда-сюда. И после я интересовался у наших военных, а были ли обмены, которые впоследствии отменялись. Меня наши заверили — не было».

Но как не сойти с ума, если ты в 19 лет сидишь в плену, ранен, с искалеченными руками и готовишься к ампутациям еще и на ногах?

«Для меня главное было, что выжил. И уже хорошо. Не умер во время боя, не умер пока в кладовке той лежал, а остальное — мелочь. Хотел вернуться домой. Иногда молился, чтобы у всех дома было все хорошо. Старался сберечь психику», — отвечает Данила.

21 апреля Мельника все же обменяли.

«Из Курска меня перевезли в Севастополь, оттуда машиной в Украину. Там поменяли. Но из курского госпиталя меняли не всех, некоторые пленные остались. Не знаю, как и по какой системе отбирали людей, — говорит Данила. — Ну и от своих прежде всего я позвонил маме: она же вообще не знала, где я, только надеялась, что жив. После душ, чистая одежда… Глянул новости — все хорошо, совсем не так, как русские рассказывали».

После парня положили в киевскую больницу. Там все же ампутировали стопы.