Я знаю откуда

«Ополченочка» из Донецка Наталья «Волчица» обратилась к Путину с просьбой начать женскую мобилизацию

Страны с крупными антиправительственными протестами.

Приветствую дорогие пидоры и пидорессы! Хорошенько отдохнув от всех моих скитаний, я наконец-то заставил себя выйти на связь и сегодня хочу поделиться всем моим накопленным опытом бюджетной имиграции, если ее можно назвать таковой. 

И так... Вас заебала такая жизнь? Все тлен и выхода не видно? Вы хотели бы уехать куда глаза глядят, но нет денег/языка/боитесь оказаться ни с чем на улице? Тогда этот пост для вас.

Первый вариант миграции - Сербия:

Как показала практика нескольких пидоров (а так же моих знакомых и родных) Сербия является весьма удобной страной для переезда, особенно если у вас есть хороший источник дохода или накопления. В этой стране легко легализоваться, есть запрос на квалифицированных работников и перспектива вступления в ЕС. Если прибавить сюда то, что страна славянская, то в итоге мы имеем хорошую, спокойную страну с довольно близкими культурными особенностями и языком. Из минусов можно назвать то, что Сербия находится на подсосе у пыни, по этому если вы активист или вас преследуют, то страна вам не подходит. За дополнительной и более точечной информацией по поводу переезда в Сербию вы можете обратиться к пидорам из нашего чата, которые там уже живут. Они с радостью вам расскажут про отличие бурека с сыром от сырницы и то где закупаться плескавицей. А так же дадут советы по легализации.  

Второй вариант - беженство:

И тут вы сразу думаете,- "можно скипать, это не для меня, так как я не Навальный и даже пиздюлин не получал". Я хочу возразить по этому поводу.

Да, получить беженство вам не светит, если нет задокументированных доказательств того, что на родине вам грозит расправа или что вас уже взяли за жопу карательные органы пыпы. Но! Есть одно очень важное но. Рассмотрение вашей заявки на беженство, в зависимости от страны подачи, будет очень долгим. В среднем это занимает до года, иногда даже больше. И это только получение решения от уполномоченной службы. Добавляем сюда две законных попытки аппеляции и право подать в ЕСПЧ, и получаем то, что вы несколько лет сможете находиться на территории старны ЕС. И это время можно использовать в своих целях. Не могу говорить за все страны, но на данный момент в Хорватии имеется лазейка, которая позволяет переподаться на рабочую визу из статуса беженца, не покидая при этом страну. И это не теория, я знаком с несколькими людьми, которые находятся в этом процессе. Как он выглядит. 

1) Вы приезжаете к границе Хорватии и просите пограничников об убежище. Это обязательный пункт, ни в коем случае не пробуйте перейти границу нелегально. Помимо диких животных и мин, оставшихся со времен войны, вас могут отпиздить местные полицейские, которые любят незаконно выпихивать необразованных афганцев и других нелегалов назад к границе. По этому все нужно делать только по процедуре, что бы к вам относились надлежащим образом. Получив штамп в паспорте и пройдя досмотр вещей, вас отвезут в отделение полиции и подержав несколько часов в вагончике, оформят на вас документы, после чего дадут бумажку легализующую ваше нахождение в стране и скажут прийти в лагерь размещения, для дальнешей бумажной работы. На этом первый этам закончится и можно будет перейти к другому

2) После явки в лагерь, который представляет из себя переделанную гостинницу в весьма спокойном и красивом районе Загреба, вам дадут место где спать, купаться и есть, а так же дату дорожного интервью на котором вы в общих чертах расскажете кто вы, откуда и почему уехали. Говорить на нем рекомендую только правду, чем более правдиво вы ответите, тем меньше потенциальных проблем для вас же будет. 

3) После интервью у вас будет два выбора. Либо остаться жить в лагере, либо (если есть средства) съехать на квартиру. Никто ограничивать вас не будет, единственное что от вас потребует администрация, это нотариально заверенный договор аренды, что очень просто сделать (порой даже этого не требуют и просто хватает копии договора, все зависит от того, кто главный на данный момент). Как только вы определились где будете жить, то наступает пора отдыха. Если вы будете жить в лагере, то следующие три месяца для вас будут эдаким аналогом санатория. Трехразовое бесплатное питание, бесплатное проживание в комнате со своим душем и туалетом (правда если вы не семейная пара, то нужно готовиться к тому, что жить вы будете в троем на комнату. Иногда, когда приезжает очень много людей, расселяют даже по 4 человека на комнату. Но это решается тем, что администрация всегда идет на встречу и если вы найдете друзей, то вас без проблем заселят вместе. 

4) По истечении трех месяцев проживания вы получаете право на работу и тут уже либо съезжаете на свою кваритру и работаете, либо просто работаете. Как вам больше понравится, никто выгонять вас не станет. На этом этапе вы ищете работу (можно с помощью волонтерских организаций, которые с радостью вам помогут и даже будут следить за тем, что бы работодатель не путал берега (точно так же как и вы прим.) Когда вы ее найдете, то после пары месяцев работы уже сможете уговорить своего работодателя сделать вам трудовую визу. ВАЖНО! Трудовая виза не может делаться одновременно с процессом получения убежища. По этому, как только вы договоритесь с работодателем и он начнет делать визу для вас, вам нужно будет закрыть свое прошение об убежище и оставаться уже на рабочей визе.

В итоге мы получаем- возможность бесплато жить в европейской стране, шанс без паники искать работу, не тратя при этом ни копейки. И перспективу жизни в стране Шенгена. Вин - вин, как мне кажется.

Третий вариант - Испания:

Испанию я решил вынести в отдельный вариант, так как она не похожа на Хорватию. Если в Хорватию вы сможете приехать с голой задницей и спокойно жить, не чувствуя себя бомжом при подаче на убежище, то в Испании вы именно будете бомжом. Если вы не подались на убежище в аэропорту по прилету, то уже в самой Испании вы будете долго и нудно получать дату собеседования с полицией, что бы просто заявить о своем желании податься на убежище. До тех пор вам никто не будет давать жилья, только еду и медецинскую помощь. Не больше. Конечно можно поехать в Галисию и довольно быстро получить манифест о вашем прошении на убежище там, но с момента получения манифеста до момента получения крыши над головой пройдет месяц, в течении которого вас будут пускать только на ночь в ночлежку для бездомных. Ночлежки конечно новые и чистые, да и бездомные, которых я встречал, весьма приличные люди. Но сам факт того, что в течении всего дня нужно где-то шляться, лично мне не очень понравился. Но это все минусы системы беженства в Испании. Теперь же поговорим о плюсах. А плюс тут один. Три года жизни в любом статусе (тут даже нелегал может получить прописку в городе,а с пропиской капают годы) и вы получаете внж испании по оседлости. По этому если у вас есть возможность прожить три года своими силами, не получая помощь от государства в виде жилья (еду вам давать будут без проблем) то Испания ваш выбор.

Если подитожить, то даже с минимумом средств к существованию есть варианты как уехать из РФ. И если вы чувствуете, что вас уже от всего тошнит, что жить так больше невозможно - не отчаивайтесь. Жить так и не нужно. Берите билет и летите в Хорватию, а дальше у вас будет куча других возможностей. Если же есть деньги и нет желания проходить путь беженца, то Сербия или Испания к вашим услугам. Дерзайте и живите счастливо

Насильственная депортация из Украины в РФ

24 марта Мариупольский горсовет сообщил в своем телеграм-канале о том, что российские войска принудительно вывозят жителей Мариуполя на территорию РФ. 

«Ґрати» проверили эту информацию. Мы связались с переводчицей и редакторкой Натальей Яворской.  Имя было изменено по ее просьбе из соображений безопасности близких, оставшихся на территории РФ, которая сейчас находится за рубежом. Она рассказала, как по меньшей мере сто человек были насильно вывезены из поселка (его название мы скрыли по просьбе Яворской) на окраине Мариуполя сначала на оккупированную территорию Донецкой области, а потом в Россию. Там украинцы прошли процедуру фильтрации и были расселены в лагеря для беженцев. Часть из них, как Наталья, сумели выехать из страны, но многие продолжают вынужденно оставаться в России, не имея денег или документов.

 Мы проверили, насколько это возможно, историю Натальи. В Таганроге мы связались с волонтерами, которые встречают украинских беженцев. Они подтвердили, что беженцев привозят группами, но не стали говорить, принудительно ли их доставили в город. А потом и вовсе перестали отвечать на попытки связаться.«Ґрати» публикуют монолог Натальи Яворской полностью, за исключением моментов, удаленных по ее просьбе в целях безопасности. 

Полномасштабное вторжение

В Мариуполе я живу с рождения, с перерывами. В 17 лет я уезжала, потом поступила в Киев, четыре или пять лет жила в России. В 2020 году я вернулась в Киев, а прошлой весной опять переехала в Мариуполь.

24 февраля в шесть утра меня разбудила мама и сказала, что Киев и Харьков бомбят, что в Мариуполе тоже слышны взрывы. Мы собрали рюкзак. Я, мама и младший 15-летний брат пошли домой к бабушке. У нее уже были слышны взрывы, но не сильные, как будто вдалеке. Мы сидели в коридоре. Пришла родственница, у нее тоже двое детей — девочки. У бабушки с дедушкой мы пробыли два дня. 26 числа взрывы стали сильнее, и мамина подруга предложила нам перейти в укрытие. Оно находится рядом, в местном Доме культуры. Я вспомнила о нем, потому что занималась там в музыкальной школе скрипкой. Никто не думал, что будет война, входы в убежище были неподготовлены, дурацкая система.

Как мы жили в убежище: бабушка с дедушкой готовили нам первое время дома — и приносили еду в убежище. Так продолжалось где-то неделю. 2 марта нам отключили электричество, но в некоторых домах еще был газ. Через два-три дня отключили и его.

И началось… Под окно бабушкиного дома попала мина, разорвалась. Дядя привел бабушку к нам в убежище, дедушка отказался идти — готовил и приносил нам еду.

Клуб находится в центре поселка. Самые жесткие боевые действия проходили возле него, потому что напротив с двух сторон располагались украинские военные. Вся нагрузка приходилась именно на это место.

В какой-то момент встал вопрос с едой, потому что выходить уже было нельзя, обстрелы были слишком близко.

Второй мой дедушка — медик по образованию. Он когда-то служил, и ему на все все равно. Они готовили с бабушкой еду на костре и приносили нам вместе с водой, но очень редко, потому что наш район постоянно был под ударом. Потом дома обоих дедушек полностью разбомбили, и они перешли в нашу квартиру. Но вскоре украинские военные попросили всех в нашем районе уйти, чтобы не попасть под боевые действия. И они снова ушли.

Место, где мы находились, начали обстреливать 8 марта. Бомбили все высокие дома и Дом культуры тоже. Его полностью разбомбили, и мы даже немного успокоились — просто нечего теперь бомбить, остался только наш подвал. Но 10 марта стали почему-то бомбить подвал, наверное чтобы нас завалило. Не очень понятна логика, там уже стен не осталось, но они прицельно били по некоторым точкам несколько раз.

Бомбоубежище

В бомбоубежище была сильная солидарность. Каждый день начинался с новостей. Мой сосед, например, прятался в подвале с семьей. Когда он вышел приготовить еду на костре, в него попал осколок и он умер. Каждый день были новости о людях, которых убило — они были в подвале, но на улице в них попадали осколки. Самое странное, что при этом не было никаких сообщений и информации. У нас не было радио, мы не знали, что подобное происходит во всем Мариуполе. Наоборот была обида: мы сидим фактически без еды и воды, и город о нас не думает, не эвакуирует нас. Было сильное чувство брошенности. Мы даже не думали, что будут бомбить центр Мариуполя. Думали, что это нашему поселку не повезло, потому что, возможно, это какой-то стратегический объект.

Большую часть дня я занималась тем, что записывала сны — людей, которые мне снились, бабушек, мам. Мы пытались по этим снам понять, что нас ждет в будущем и о чем они говорят, потому что это был единственный источник информации.

Казалось, что самое сложное время — когда мы были в убежище. Ощущение запертости, потому что, по сути, у нас уже не было домов, нам некуда было идти. Мы не могли покинуть убежище в случае чего. Появился страх, что тебя завалит, страх каких-то иррациональных сил, которые хотят тебя убить. И ты не понимаешь зачем, ты не понимаешь стратегии или смысла.

Сейчас, наверное, даже с какой-то ностальгией вспоминаю дни в убежище, потому что тогда у всех была надежда. Все думали, что нужно потерпеть какое-то время без еды и воды и все закончится, можно будет вернуться домой, что-то точно решится. Из-за того, что у нас не было связи, мы вообще не представляли, что в Мариуполе происходит то же самое.

Мы даже хотели пойти в город пешком, но идти туда три часа было невозможно.

Некоторые пытались выехать из поселка, у кого-то получалось без урона. Были случаи, когда люди возвращались обратно, потому что их не выпускали. Поселок между нами и городом заняли в первые же дни, но и после нашего стояли «ДНР»-овские блокпосты.

Наверное, самое страшное было — погибнуть случайно. Я, перед тем как пропала связь, читала новости о том, что в Киев часто прилетало из зоны Чернобыльской АЭС, а у нас очень большой склад ядовитых веществ как раз в том месте, где они стреляли. Какой-то постоянный страх, что ты проснешься и умрешь, но даже не поймешь, что умер, а просто вдохнешь летучий хлор и сразу умрешь. Какое-то безвыходное состояние.

Я постоянно представляла встречу с друзьями. Как я выживаю и всем говорю, что я живу, и как нам все рады. Когда я представляла эту встречу, думала, что война точно закончится. Я мысленно представляла, что это случится скоро. Я была готова к тому, что когда это закончится, у нас не будет пособий и обеспечения, но мы сможем выходить. То есть я вообще не представляла, что война так и идет, а я нахожусь в каком-то другом месте.

Депортация

К 15 марта российские военные заняли большую часть поселка, но боевые действия еще шли в районе моего дома, на выезде. Они ходили по домам, пришли в наше убежище и сказали, что всем нужно уходить — эвакуация женщин и детей. Мы спросили, можно ли остаться — они сказали, нет и все, нельзя. Приказным тоном. Кроме убежища нам некуда было идти. Нескольким мужчинам с большими семьями удалось выехать.

Нас вывели в школу напротив здания клуба. Это был первый раз, когда я вообще вышла на улицу. Дикое ощущение — когда я заходила в убежище, все было полностью целое, а потом ты выходишь и видишь, что здания, в котором ты находился, нет, просто валяются кирпичи. Ты выходишь и видишь кучу поваленных деревьев, городков, вышек. Это сюрреалистическое ощущение, когда ты видишь вместо столовой, в которую ты ходил, когда учился в школе, кучу кирпича, и учебники валяются по полу. На стене остался стенд «Гордость школы» — с портретом моей сестры, а вокруг — российские военные.

Во время эвакуации умерла женщина, потому что у нее не выдержало всего этого сердце. Был мужчина, который не мог передвигаться сам — за ним ухаживала его женщина. Ему запретили эвакуироваться, и он остался. Нас отвели в эту разбомбленную школу, в которой они сейчас сидят, а оттуда нас повели в сторону выезда из поселка.

В поселке было две тысячи человек, нас было очень много. В нашей группе — где-то 90 человек. И возили несколько раз. Это была принудительная эвакуация, никто из нас не хотел выезжать из Украины. Если бы у нас был выбор — мы бы остались или выехали в сторону Украины. Некоторые говорили, что хотят остаться, но они приказным тоном говорили, что это невозможно.

Но надо понимать, что убежище, по сути, было единственное место, где мы могли находиться. У большинства людей с нами уже не было домов, и они не могли скрыться где-то в поселке.

На выезде из поселка в сторону Донецкой трассы нас посадили в военный Урал. Довезли до ближайшего поселка, который они захватили несколько недель назад, но никаких боевых действий там уже не было, потому что не было украинских военных. Там на один день нас поселили в школе. На следующий день погрузили в автобусы, сказали, что не в Донецк. С нами все, по большей части, обращались либо как с преступниками, либо как с конвоированными людьми, не было права даже узнать, куда нас  везут. Нам не говорили до последнего. Если спрашивали: «Куда вы нас везете?», отвечали: «В теплое место». Всем видом показывая, что мы должны быть невероятно благодарны за то, что нас освободили от наших домов.

У меня из вещей была только толстовка на мне. Но мне повезло — я как-то додумалась и хотя бы 10 фотографий взяла с собой. У нас теперь ни фотографий, ни видео, ничего.

На автобусах нас привезли в Новоазовск, но мы узнали об этом позже. Водители были полностью дезориентированы — они долго ехали из Донецка, приезжали куда-то, а им говорили, что дороги разбомблены, они ехали в другое место. У них не было никакой координации. Все в дороге обращаются с тобой как с мешком картошки. Водитель, естественно знал, куда мы ехали, но у всех был приказ никакой информации нам не давать.

В Новоазовске у них так называемые фильтрационные лагеря. Это не я придумала, это они сами так называют. В фильтрационном лагере были сотрудники МЧС, мы нашли вайфай. Как везде в России — они разбомбили вышку, выключили всю связь, но оставили пароль от одного до восьми. Мы просто пробовали их перебирать и вот — работает интернет.  Тогда я впервые узнала про Мариуполь, что его бомбят, и это был большой шок. А российские военные говорили, что они уже захватили Киев и Харьков.

В Новоазовске, как я понимаю, — какой-то перевалочный пункт. Было довольно жутко, потому что очень много военных тачек с изображениями Кадырова, очень много чеченцев, видишь как перебрасывают военную технику. Когда перед тобой проезжают Грады — это жутко. При этом все пытаются делать вид правильной работы: МЧС, автобусы, будки, таблетки, даже давление меряют, колбасу нам чеченцы передали. Это просто безумие, конечно.

Фильтрационный лагерь

Фильтрационный лагерь — это такая палатка, в которой сидит куча военных. Все мы сидели в автобусах, заходили по очереди. Сначала тебя фотографируют со всех сторон, видимо, для системы распознавания лиц, которую сейчас внедряют в РФ. Потом снимают отпечатки пальцев, но, что самое отвратительное, этих пальцев недостаточно, они даже ладошки сканируют со всех сторон. Потом ты проходишь допрос для реабилитации — тебя спрашивают, какие родственники остались в Украине, видел ли ты перемещение украинских войск, как ты относишься к политике Украины, как ты относишься к власти, как относишься к «Правому сектору». Большая анкета и тебя по ней расспрашивают, но не жестко. Потом самое непонятное для меня — ты отдаешь свои телефоны, они подключают их к компу на 20 минут и выкачивают из них базу контактов, но я не знаю, выкачивают ли они данные и копируют ли IMEI.

Мы ждали часа четыре-пять, пока попадем в фильтрационный лагерь. Потом несколько часов проходили. В автобусах не было туалетов. Один был в окопе далеко. Моей бабушке 70 лет, она подвернула ногу и не могла нормально ходить.

Нас повезли к границе «ДНР» и России. Всю ночь мы провели в автобусе в очень жестких условиях.

Российская Федерация начинается со шмона. Выборочно допрашивают женщин и мужчин. Женщин мало, но я попала в этот список невезучих. Это пиздец, потому что ты сидишь две недели в подвале, тебя обстреливают, и первый человек, с которым ты встречаешься на воле — русский ФСБшник. Он меня в жесткую паранойю ввел. У меня есть художественные тексты, связанные с Украиной, с войной, я не думаю, что они супер заметные. Но все равно возникла паранойя. Мне стало страшно, а он допытывал меня: знаю ли я о перемещении украинских войск, что я знаю об украинских солдатах и прочее. Я подумала про тактику ФСБшных связок: задаст один вопрос, о чем-то пошутит, потом опять задаст тот же вопрос, чтобы понять соврала я или нет. Но большую часть времени, на самом деле, мы обсуждали мои личные отношения. Это ФСБшника больше всего интересовало.

У меня все соцсети на украинском номере. Я сначала растерялась, сказала неправильно номер специально, но все равно было стремно. Они переписали мои телефоны, задали кучу вопросов, сказали, что я «слишком загадочная». Мне кажется, когда тебя уводит ФСБшник, говоря, что ты «слишком загадочная» — это самая худшая фраза, которую ты можешь услышать. У меня сердце упало в этот момент.

Короче, нас выпустили. Мы пытались с семьей — бабушкой, мамой, братом, тетей и ее детьми — уехать, но нельзя — ты не можешь просто взять и отправиться по своим делам.

Побег

На автобусах нас увезли в Таганрог. Там всем сообщили, что направят во Владимир поездом. Мне друзья скинули ссылку: на российском ТВ вышел сюжет об этом поезде. Корреспондент сообщает, что Россия оказывает помощь и даже капельницы ставят в поезде. И на видео бабушке — не моей, но с которой мы были вместе в убежище — ставят капельницу. Ей Российская Федерация полностью разбомбила дом, она не знает, куда едет, а показывают капельницу. Полный пиздец.

Из Таганрога мы добрались до Ростова. Доехали — я, моя бабушка, мама и брат. Родственницу вывезти не получилось, потому что она оставила паспорт дома, у нее была только его фотография. Сейчас мы пытаемся вывезти ее через посольство Украины в других странах по справке о возвращении на родину.

Мы поехали в Ростов и остановились на ночь у родственников. Это тоже безумная ситуация. Они очень гостеприимные, но мозги полностью промыты российской пропагандой. Говорят: не волнуйтесь, к осени вернетесь в Мариуполь, там все зачистят, и все будет хорошо.

В Ростове дофига военной российской техники. Город живет, как на войне. Когда мы ехали в поезде «Ростов — Москва», было безумно странное ощущение от того, что весь поезд обсуждает Мариуполь. Говорят, что в Мариуполе разрабатывают биологическое оружие для уничтожения репродуктивной системы русских женщин. Ощущение, что ты в какой-то коллективный сон попадаешь. Я, на самом деле, до начала войны сочувственно относилась к мысли, что русские не равно Путин. Я была уверена, что никто не хочет войны с Украиной, мне казалось это невозможным. Сейчас я считаю, что даже какие-то адекватные люди в российском обществе тоже являются частью этого и тоже несут за это ответственность.

Я созваниваюсь с друзьями, которые остались в лагерях беженцев. Им выдали российские симки. Мы хотим помочь всем как-то выехать. Их там кормят, есть жилье, но нет билетов. Работа — кассирами, продавцами супермаркетов — людей взяли как бесплатную рабочую силу. Думаю, что их вывозят только для пропагандистской картинки о том, как Россия эвакуировала людей.

То есть берут из Мариуполя людей и насильно вывозят сначала на оккупированную территорию, потом в Россию — Таганрог, Владимир. Там есть лагеря, где они могут жить, где есть связь и даже российские симки. До лета они должны найти работу, чтобы у них были свои деньги. Работа только низкооплачиваемая. Плюс они в городе, где полно техники и на них смотрят с мыслями о биологическом оружии, от которого надо защищаться.

Во Владимире условия неравномерные — кому-то везет, кому-то нет. Им оплачивают 10 тысяч рублей единоразово, но кто-то и их не может получить. Если им дают не беженство, а временное убежище, они смогут выехать в любой момент. Но ситуация с мужчинами непонятная. Потому что мужчин-украинцев могут не выпускать из Российской Федерации.

Все, с кем я созванивалась, находятся в жестком состоянии прострации, у всех начались проблемы со здоровьем. У многих бабушек ментальные проблемы — не понятно, как организовывать выезд. У них не осталось домов в Мариуполе, и взять куда-то поехать — очень сложно. Но еще сложнее жить в месте, которое полностью отрицает твой опыт. Мне кажется это очень страшно, когда ты сталкиваешься с этим в России: ты знаешь правду и что происходило, но все пребывают в каком-то сне и ты должен угадывать, о чем этот сон.

Когда всех повезли во Владимир — мы отказались от убежища. Могли это сделать, но без регистрации находиться в России можно только 15 дней, за это время нужно было успеть уехать. Проблема возникла, например, у тех, кто оказался без денег. Родственники в России хотели бы им скинуть, но некуда. Некоторые находят кого-то рядом, пересылают, и те передают наличные в лагерь.

У нас в лагере было несколько людей без паспортов. Когда начался обстрел, они не успели его взять, и вернуться домой было нельзя. Выдают внутреннее свидетельство, которое позволяет работать, но вопрос, как выехать. Единственный вариант — справка о возвращении на родину, но непонятно, как ее сделать, потому что украинское консульство не работает. Этот документ заменяет тебе паспорт.

Из Ростова мы выехали в Москву, оттуда — в Питер. Там пробыли три дня. 22 марта выехали на границу. Очень сильно готовились — все почистили в телефонах. Но выезжать, как ни странно, было довольно легко — только формальный допрос про родственников. Почему-то опять спросили IMEI телефона.

В поселке под Мариуполем остался дедушка. Бабушка очень жалеет, что выехала. Она хотела остаться с ним, но все происходило так быстро и сумбурно, она не смогла принять решение. Остался ее сын. Я беспокоюсь, что ему в экстренном порядке сделают паспорт «ДНР» и заставят воевать.

Еще остались мой дедушка с бабушкой, которые готовили нам еду. Нам даже удалось вызвать туда машины для эвакуации, но они в итоге отказались ехать. Они считают, что это их земля. Все дома вокруг дедушки разбомбили. Он остался в доме с выбитыми окнами, потому что считает, что это его место и никто не имеет права мешать этому.

Сейчас у них начала появляться связь. В 11 утра связались с дедушкой. Там жесткое мародерство в селах, российские военные просто бухают и стреляют в домах в потолок. Просто набухиваются и стреляют.

Много женщин в убежище с детьми. Очень много женщин под обстрелами бегают по разрушенным домам, пытаются найти какую-то еду. А дома уже взяли российские солдаты. Это страшная ситуация, совсем другой опыт — я уже об этом ничего не знаю.

Сурс: https://graty.me/monologue/berut-iz-mariupolya-lyudej-i-nasilno-vyvozyat-monolog-zhitelniczy-mariupolskogo-poselka-kotoruyu-prinuditelno-vyvezli-v-rossiyu/

А был ли Запад?...

Wata never changes

Я никогда не поддерживал революции - я уже стар. Как говорится,

Вата и тогда в 2014 и в феврале и сейчас. Более того, у некоторых как-то "родные" невинные мальчишки уже уехали в военкомат и "проклятая украина" их уже частично убила. Вождь, забань меня за картинку ниже. Я хочу умереть в информационном поле

Депутат Госдумы Дмитрий Ионин устроил "концерт" в свердловском Реже. О поездке в муниципалитет он отчитался на своей странице в Facebook.

Как написал народный избранник, он посетил праздник по случаю 50-летия одного из домов. В честь этого события во дворе состоялось чаепитие и выступление артистов местного ДК. К ним и присоединился Дмитрий Ионин, который исполнил песню "Детство" Юрия Шатунова. 

Извините, что анонимно, но времена щас такие, кто знает, тот поймет

  Как то я уже писала тут про моего брата, что он чудом соскочил с мобилизации в последний момент. Но она его настигла все равно. Вот продолжение истории.

  Вкратце, за ним снова пришли, он предпочел не бежать и не скрываться, а пойти по контракту, чтобы не быть в числе мобилизованных, а стать контрактником. Напомню, что он никогда не служил в армии и не имеет боевого опыта. Категория в военнике изначально была В, возраст 36 лет. 

 Это все было незадолго до Нового Года. Первое время он тусил в военном городке в России, их даже отпустили на новогодние каникулы домой. Я думаю, это чтобы они не перепились в части и не поубивали друг друга. Что вполне разумно. В Украину он уехал ближе к концу января. Сейчас по его словам находится в глубоком тылу, чинит дизеля. С ними вместе тусят зэки. Живет в промерзшем бараке, там почти все переболели пневмонией, он в том числе. Есть интернет старлинк, без симок, чисто вай фай. Несколько часов в день. Объезжает окопы, солдаты там меняются через 2 дня по очереди, он в окопе не сидит, но говорит - там все пьяные, вообще все. В окопах. Бухло привозят с собой когда сменяются. 

  А теперь бонус - поехал он из-за денег - его слова. На данный момент все, что он получил - это две тысячи рублей "дорожных", сын бесплатно ходит в садик, а дочь бесплатно ест в школе. В соцзащите для положенных выплат требуют "справку, о том что у вас есть справка", по классике. короче ни зарплату, ни соцвыплат ни он, ни его жена и дети так и не получили на данный момент. Если интересно, буду держать в курсе. Также он сказал, что его якобы застраховали на 6 лямов в случае гибели, но на мой вопрос - видел ли он лично документы - тишина. Видимо ему дали "честное офицерское". Я опять же считаю, что это пиздеж. Если не могут сраные 13 тыщ соцвыплату сделать на детей, с чего бы им платить 6 лямов? 

Итого - поехал с риском для жизни воевать в чужую страну хуй пойми за что и за 2 тысячи рублей.

ПЫ.СЫ. Ну, еще честно будет упомянуть, что он по дурости залез в долги, и заложил дом, так что скрываться в его случае наверно не получилось бы. Хотя быть живым и в долгах все еще лучше, чем быть мертвым и в долгах.