Через плен

Кому интересно узнать имена, вам сюда: https://www.pravda.com.ua/news/2022/03/1/7327081/

Статьей поделился орк Наше локальное: kenigtiger — ЖЖ (livejournal.com)

Наше локальное (орочье)

На фоне отвода российских войск на некоторых участках у меня в личках соцсетей и мессенджерах произошёл локальный шторм "Какжитаг? Шослучилось? Шо за ахинею несёт наше Министерство Обороны?". Я, как и прежде, не владею и не стремлюсь овладеть в полной мере ситуацией на всех фронтах, у меня есть свои задачи на своём участке. Возможно, кому-то будет интересно, что происходит здесь, у нас. 

На нашем участке 14 БТрО НМ ЛНР "Призрак" совместно с 4-й ОМСБр НМ ЛНР продолжает постепенное продвижение вперёд. За прошедшие после взятия ВОПа на станции Сифонной дни были заняты ещё две позиции ВСУ в том же районе вокруг главной местной крепости - "29-го блокпоста". Рецепт продвижения вперёд всё тот же. Хорошая работа постоянно корректируемой с воздуха артиллерии, как собственной, так и, временами (О, счастье!) приданных 152-мм орудий, даёт противнику понять, что дальнейшее его нахождение на этих позициях приведёт к неизбежному уничтожению. Местами, разумеется, укрытия у противника, конечно, откопаны хорошие, но, спрятавшись в них от обстрела, противник рискует, по окончании обстрела, обнаружить в своих траншеях луганских пехотинцев. Что, собственно, и произошло на одной из позиций, локально известной как "Силоска". Вылезая из укрытий по окончании работы миномётчиков "Призрака", ВСУшники обнаружили, что в их окопы уже вовсю лезет "четвёрка". Полтора десятка наиболее проворных успели траншеями уйти на 29-й, двоих луганчане взяли в плен. Наверное, на днях предъявят. 

Уже известно из сообщений в СМИ и соцсетях, что вчера в нашем районе ВСУ сбили с помощью ПЗРК российский вертолёт, пилоты поимели массу острых ощущений, спаслись, и уже на земле имели возможность обсудить, насколько осмотрительнее надо было маневрировать на отходе. Украинский расчёт ПЗРК благополучно пересидел их атаку в укрытии и сразу же, в секунды буквально, после того как огневое воздействие закончилось, выскочил и отработал. 

 На одной из позиций ВСУ луганчане нашли любопытный сувенир, наглядно подтверждающий, что на Украине нет никакого нацизма, только пираты и электрики.Na_ukraine_net_nacizma_1Для тех, кто не в теме - это реплика эсесовской ременной пряжки времен Второй Мировой войны, на которой написан соответствующий эсесовский девиз - "Моя честь - моя верность", заменявший эсесовцам общеармейское "С нами Бог". Нет, это не "Азов" и не "Айдар", это ВСУшники. 

Но вернёмся к текущим военным реалиям. 

Желаю всего наилучшего всем тем, кто уже недели три как похоронил все системы связи и управления ВСУ на Донбассе. С этим ситуация примерно такая же, как с "полным контролем неба над Украиной", из которого неба давеча прилетела пара Ми-24 и сожгла нефтебазу в Белгородской области. Вас, дорогие "военные аналитики", давно заждались в военкоматах. 

На нашем участке противник упорно сопротивляется, ему подвозят боекомплект, его артиллерия и РСЗО работают. Вчера-сегодня "Грады" ВСУ отработали по посёлку Донецкому и по станции Сифонная, занятой нашими. На Сифонной эти прилёты "Градов" возымели примерно такой же эффект, как и бесконечные залпы наших РСЗО по укреплениям противника. Случился пожар в одном месте, пожар потушили. Наверное, командование с нашей стороны, получив доклад о том, что точное накрытие ВОПа "Градами" никак особо не повлияло на боеспособность нашего личного состава, находившегося в захваченных у ВСУ укрытиях, должно сделать какие-то выводы о том, что РСЗО с обычными БЧ, наверное, не очень эффективны против заблаговременно подготовленных хорошо укреплённых опорных пунктов с развитой системой траншей полного профиля и глубоких укрытий. Это не лагерь в Зеленополье летом 2014-го, где люди и техника были плотно размещены без особой защиты на открытой местности. Здесь - ПОЛНОЦЕННЫЕ УКРЕПЛЕНИЯ. И уже есть, извините, установки БМ-21, выпустившие 500-600 ракет по данному району вражеских укреплений (это с одной машины! Только с одной машины!!!), а в штабах всё недоумевают "Почему же они не сдаются? Где же победа?" Ну, не сдаются, наверное, потому что им западло клоунам в плен сдаваться. Сидят в хороших глубоких блиндажах и ржут, как вы их нежно почёсываете "Градами", которые в принципе для борьбы с долговременными укреплениями не годятся. 

Далее хотелось бы немного просветить относительно специфики нашего участка всех тех изумительных военных аналитиков, которые сейчас непременно бросятся рассказывать, что негоже, мол, по чистому полю ползти с такой скоростью, с которой наши войска идут по городским кварталам Мариуполя. 

Просвещаю. Какое у нас тут "чистое поле". 

Во-первых, участок напротив нас, как и множество других участков донбасской ЛБС, на протяжении семи лет войны после Дебальцево не был статичен. Откопав зимой-весной-летом 2015 года сколько-то больших красивых крепостей по типу 29-го поста на отведённой им Вторыми Минскими Соглашениями линии "разведения сторон", ВСУ начали постепенно продвигаться вперёд, занимая все удобные высоты. И каждую новую откопанную в "серой зоне" позицию они старались как можно скорее соединить с ранее выкопанными при помощи ходов сообщения полного профиля. Каждая следующая позиция и подходы к ней прикрывались огнём предыдущих и минными полями. Которые поля, разумеется, никто не разминировал, выдвигаясь вперёд. Просто протаптывали тропинку, которая со временем превращалась в ход сообщения. В плане работы артиллерии всё это, разумеется, было давным-давно вымерено, пристреляно, позиции артиллерии и миномётов оборудованы и замаскированы, найдено много укромных мест для временных позиций и они тоже все "отбиты" и посчитаны как под огонь как по целям с нашей стороны, так и под заградительные огни. Сейчас, соответственно, напротив нас - многослойный "пирог" из минных полей, хорошо замаскированных пулемётных точек, которые контролируют их огнём, наблюдательных пунктов арткорректировщиков и далее, далее, далее. 

Кстати, об арте. 

Во-вторых, ствольная артиллерия и миномёты противника отнюдь не уничтожены, РСЗО, как я уже писал, тоже имеют возможность работать, есть БПЛА для корректировки огня с воздуха. Артиллеристы противника все прошедшие семь лет не только тренировались стрелять на тыловых полигонах, но и на фронте отнюдь не молчали, в отличие от наших, соблюдавших множество "перемирий". Так что они опытны, не прощают тактических ошибок, в том числе и в контрбатарейной борьбе. Если наши РСЗО накрывают засечку работы украинской арты только через 15-20 минут после её последнего выстрела, то у меня для тех, кто это придумал, плохие новости - там уже никого нет, вы просто поля вспахиваете. 

В-третьих, пехота противника обладает костяком из офицеров и сержантов с семи- и более летним опытом войны. Ребята на той стороне упорные, многие дополнительно "взбадриваются" различными стимуляторами, пока могут, пока молодые организмы эту химию "вывозят" без совсем уж мрачных "отходянков", так что выковыривать их надо по всем правилам военной науки, а местами - доводить эту науку до искусства. И главное - их против нас совершенно точно не меньше, чем нас, взятых вместе с мобилизованными резервистами, ещё только постигающими пехотное бытие. Что, в рамках военной науки, может быть компенсировано только очень большим нашим численным и качественным превосходством в артиллерии. Которое, кстати, где? 

Надеюсь, меня не расстреляют за робкое предложение что-то сделать с изумительным принципом, который я наблюдаю тут на местности - чем больший у артиллерии калибр (и, соответственно, чем дороже каждый её снаряд), тем хуже корректируется её огонь. Ну ведь все уже знают, куда зайти, чтобы организовать нормальное взаимодействие и квадрик в воздухе, оператор которого расскажет вам, как вы опять никуда не попали, вы пересчитаетесь, попадёте, и будет нам всем счастье.

Отака в Україні "громадянська війна"

«Тайваньская спецоперация... полностью провалилась. Полностью» – заявил Игэнь Гир Кин

В тоже время, официальный представитель Армии НОАК Ивген Ий Конь Шен Оу выступил со следующим брифингом:

«На южно-китайском направлении нормально. Без 200-х. Практически всё побережье зачистили. Сегодня на Тайбей идут. В месте с ними Синцзянцы, Урумчистя, Уханьцы из хунвейнбинов. Уйгуров примерно 1500, кричат – уйгуры сила!Пополнение ожидается до 2000. Все счастливы, что за Чжунго воюют. Гоминьдановцев по полной в расход пускают. Морпехи окружают населённый пункт в которых заходят хунвенбийны прекрывающие уйгуров. Уйгуры зачищают.   Пленных много. Паромы сутками курсируют. Те кто сами сдаются грузят по автобусам и в фильтрационный отстой. После войны домой отпустят. Тех которых в боях берут - через суд. Гоминьдановских нет. Все 200-е.

Свежая информация. Гаосюн взят, в Тайбее уйгуры проводят зачистку, открыт коридор для прохода гражданских лиц, под Таоцзюном группировка окружена, дали 5 часов на принятие решения на сдачу, к котлу уже подвезены ТОС-1А «ЖИМЕНЬ ЖИБАО»  новые дальнобойные ракеты позволят «выжигать целые гектары на расстоянии до 15 километров. Через 5 часов, кто не сдался, будут уничтожены. Танковые колонны стрелами стремительно идут вглубь острова, не задерживаясь возле городов. Уничтожены залпами, две, построенные так называемыми партнёрами военные базы, строились 8 лет. Сколько на них погибло, и уничтожено, иностранные источники умалчивают, но не мало. Ни одна колонна Филлипие с вооружением не сможет зайти, через 500 метров - 3 км, может быть мгновенно уничтожена. Настрой очень серьёзный. Воздушное пространство над Южно-Китайским морем закрыто и полностью контролируется.

Китайские войска  уничтожили 13 лабораторий биологического оружия по всему Тайваню, некоторые из них были под землей, поэтому им пришлось провести несколько взрывов, чтобы уничтожить их.

У Сицзиньпиня есть информация о том, что Запад - институт здоровья США, французский институт здоровья и немецкий центр исследований инфекций - вложил в Тайвань миллиарды долларов налогоплательщиков этих стран для разработки биологического оружия под предлогом исследовательских грантов. Кси утверждал, что у него есть доказательства, которые он в конечном итоге обнародует, “когда мир захочет его слушать”.

По словам Сицзиньпиня, Цай Инвень знала о лабораториях и получала откаты в обмен на то, чтобы позволить им работать тайно и без официального надзора.

Кси сказал, что делал ей много предупреждений о демонтаже лабораторий еще в феврале 2020 года и предупредил, что сделает это сам, если Цай не подчинится. Он признал  сопутствующий ущерб, что только Цай Инвень виновата в том, что она подвергает опасности народ Китайской Республики”, - сказал наш источник. 

Сицзинпинь также назвал Японию. Он сказал, что Министерство здравоохранения Японии и МОССАД запустили биолабораторию на острове Пэнху, принадлежавший Тайваню, расположенный в Южно-Китайском море, с важной ролью в разграничении территориальных вод. 

Последние Новости

✔ Хэбей наш

✔ Манчжурия наша

✔ Синцзянь наш

✔ Тайбей наш (идет эвакуация мирных жителей из города)

✔ Гаосюн наш

✔ Цзяи наш

✔ Цзибей наш (идет зачистка от гоминьдановских в городе)

✔ Пиндун наш

✔ Тайбао наш (граждане города отказались воевать с КНР)

✔ Чжубэй наш

«Всё идёт по плану! Через 3 дня будем в Тайбее!» – подытожил официальный представитель Армии НОАК Ивген Ий Конь Шен Оу

Турция начала поставлять в Россию сливочное масло. Цена на него за год выросла почти на четверть

Из Турции ввезли уже больше 20 тонн масла, заявили в Россельхознадзоре.

По данным Росстата на 23 октября, стоимость пачки сливочного масла с начала года выросла на 23,4% (что делает его одним из самых подорожавших продуктов в России). Производители объясняли это выросшей себестоимостью.

Пресс-служба Национального союза производителей молока объясняет, что на цены повлиял рост зарплат сотрудников, себестоимости сырья, кредитной нагрузки и общей инфляции. Выросли и затраты на обслуживание и ремонт оборудования.

На фоне роста цен на масло в российских магазинах начали воровать этот товар. Например, в Екатеринбурге масло теперь прячут в защитные пластиковые боксы. А вчера стало известно о крупной краже сливочного масла в одной из московских «Пятерочек»: похитители пытались вынести из магазина 25 упаковок.

   Сегодня, 8 мая, в Украине – День памяти и примирения. Эту дату наша страна впервые официально отмечает и начинает новую традицию празднования 8 и 9 мая в европейском духе памяти и примирения под лозунгом "1939-1945. Помним. Побеждаем".

   Новый смысл празднования Дня памяти и примирения и Дня Победы включает в себя: 

– переосмысление событий Второй мировой войны, разрушение советских исторических мифов, честный диалог вокруг сложных страниц прошлого; 

– одинаковое чествование памяти каждого, кто боролся с нацизмом, подчеркивание солидарности и боевого братства всех Объединенных Наций, как государств, так и без государственных тогда народов; 

– перенос акцента с истории военных действий на истории конкретных людей, сдвиг от празднования на пользу почитания.

   Символом Дня памяти и примирения и Дня Победы является — красный мак. Это международный символ памяти жертв военных и гражданских вооруженных конфликтов, аллюзия кровавого следа от пули.

Инфографика.

Воспоминания украинского солдата Евгения Ковтуна о последнем бою за Донецкий Аэропорт

Среди парней никто не был в стороне, даже раненые ребята, которые были в сознании, старались помочь - заряжали боекомплект, передавали магазины, чистили оружие, все были задействованы, как на конвейере. Практически каждый из нас думал, что мы погибнем и никто про наш подвиг, возможно, никогда не узнает. Но мы знали себе цену, знали за что стоим, да и просто дошли до такой грани, когда понимая, что нас может ждать, остается только одно - воевать до конца.

Я - солдат первого батальона 93-ей бригады, которая дислоцируется в Песках. Наши ребята до последнего стояли в аэропорту.

Живу в Киеве, до войны работал инженером в IT-сфере. Меня мобилизовали в августе, а до этого в армии я не служил. После двухнедельного учебного центра попал в 93-ью бригаду.
По специальности я - помощник гранатометчика, потом получил еще одну специальность, но озвучивать ее не стану, по ней я и поехал в аэропорт. А еще поехал туда из-за своего друга Дениса, его отправляли как корректировщика. Получилось так, что мой друг попал на диспетчерскую вышку. Он там прославился своим героизмом. И был подан на награды, но пока ничего не получил. Да и не из-за наград мы туда ехали, а просто выполняли свою работу. А я попал на новый терминал.
У меня уже было одно осколочное ранение в руку, полученное в Песках, но даже с наполовину рабочей рукой меня тянуло на передовую. Пока лечился в Киеве, не мог дома полноценно заниматься какими-то вещами, зная, что меня там ждут ребята. Надо все дела доделывать до конца - это мой принцип. А война не закончена, значит, дело не сделано.
Психологически к аэропорту я был подготовлен, потому что видел смерть своих ребят, знал, что такое обстрелы, что такое ближний бой, когда непосредственно видишь врага.
В новый терминал мы приехали 6 января, это был последний день зеленого коридора.
Мы называли его "коридором позора", поскольку нам приходилось останавливаться и вылезать с "Уралов", затем нас строили, обыскивали, смотрели, что мы везем, сколько нас едет и так далее. Мы ехали со своим штатным оружием, но враги установили свои правила: магазины должны были быть отстегнуты, а рожки - пустые. Снаряженным может быть только один рожок, но он не должен был быть пристегнут. Это абсурдная ситуация, но таково было решение командования, и мы не могли его обсуждать.
В терминале на 2-3 день после приезда, то есть 7-8, числа мы поняли, что по сути, перемирие закончилось, поскольку враг активизировался и начал атаковать со всех сторон. Но оборону мы держали абсолютно нормально. Мне помогал контакт между мной и Денисом, я знал, что он прикрывает меня справа на вышке, и пока он там - врагам с той стороны не пробраться. Однажды это подтвердилось, числа 10 или 11: я отдыхал после смены на посту, он мне позвонил и сказал: "Вы спите, а к вам подошла одна группа ополченцев, довольно значительная, около 50 человек и начинает приближаться вторая". Но попросил нас ничего не делать и чтоб даже офицеры не выходили по рации с нашей стороны. Сказал только усилить посты, мы сразу это организовали. Он сам красиво скорректировал огонь и группы были полностью разбиты.
Когда враги поняли, что с этой стороны к нам подойти не могут - начали применять танки, чтоб у них была возможность заходить со стороны Донецка, а также планово разрушать терминал и диспетчерскую вышку, которая была нашими глазами и ушами. В итоге башня пала. Была разрушена не до основания, но она наклонилась и рухнула. Я знаю, что там пострадали многие ребята, но все же оттуда они не ушли. После жесткого штурма терминала у нас был очень длительный бой. Но благодаря помощи нашей артиллерии мы отбили атаку. А вечером сепаратисты снова запросили перемирие, но не у нас, а у командования. Для того, чтоб собрать своих раненых и погибших, я спросил у коменданта, что случилось, почему перестала работать артиллерия. Мне сообщили, что дали добро на перемирие. Я посчитал, что, может, с какой-то стороны это и правильно, потому что нам тоже надо было собрать своих "двухсотых" и "трехсотых". Но когда наша арта перестала работать, враги воспользовались обломками вышки, как ступеньками, и подобрались к терминалу, с донецкой стороны, отчего наша линия обороны была немного сломлена, поскольку мы не могли контролировать эту территорию.
Всего нас было не так уж много, приблизительно человек 50 из разных бригад: 81-ой, 90-го и 74-го отдельного разведбата и моя 93-ья. У каждого была своя зона ответственности, мы держали врага, который двигался со старого терминала, это был пост "калитка" в первом зале. Этот пост, как и первый, простоял практически до конца. На этажах шли тяжелые бои, а сверху нас закидывали гранатами. На лестнице оборону держали бесстрашные пулеметчики. Одного из них ранили, в него вошло несколько пуль, позже его забрали медики, а судьбу второго я не знаю, но держались они до последнего.
Поскольку нас сильно зажимали, мы решили отодвинуться и держать один зал, большую территорию удерживать уже не было возможности. Стали создавать баррикаду вокруг него и хотели взорвать лестничную клетку. Я побежал вниз, чтоб найти саперов и на одном из этажей за дверью услышал голоса сепаратистов. Дверь была прострелена, они пытались прорваться, выламывая ее, но один из пулеметчиков их удерживал до тех пор, пока мы не сделали баррикаду из подручных средств, которые, на самом деле, защищали только визуально и легко простреливались. Наш сапер успел заминировать лестницу, но подорвать не успел, его и пулеметчика ранили. Зато мы успели вытащить раненых и отойти в зал.
боец ковтун
Несмотря на то, что мы теряли территорию, никто не собирался сдаваться. Я даже намеков от ребят не слышал про такое. Все были обозлены, потому что поняли, что правил войны для сепаров и наемников не существует. Мы дали им возможность эвакуировать своих, а они нам - нет.
Затем день за днем нас потихоньку зажимали. Для нас стерлось понятие "день-ночь", потому что некоторые бои длились чуть ли не сутки. Прорывались новые ребята, но часто не доезжали. А те, которые приезжали за ранеными, для меня - герои, потому что они знали, куда едут, и что это могло стать "билетом в один конец". И хотя часто им не удавалось никого забрать, потому что их машины сжигали, они все равно ехали повторно. Среди таких ребят Рахман и Андрей Север. А еще они ехали для того, чтоб быть нам подмогой, потому что те, кто стояли с 6 числа, уже были вымотаны.
Когда мы оказались в одном зале, нас начали подтравливать газом, сначала слезоточивым, потом перцовым. Но мы научились с ним бороться: брали влажные салфетки и засовывали под балаклаву, хотя тогда был сильный мороз, салфетки замерзали, но каждый старался носить их под броником, чтоб разморозить. Хуже было тем ребятам, которые в этот момент находились на постах, потому что после газа всегда ждали, что враги пойдут в жесткое наступление. Но такое случалось нечасто, потому что идти на нас они тоже не особо хотели. Видя, что хоть мы и загнаны в угол, и отходить нам некуда, но сдаваться мы не будем, они понимали, что малой кровью нас не взять и стоять мы будем до конца, а потери у них были и без того достаточно тяжелые.
Но бесконечно так продолжаться не могло. Я понял, что терминалу пришел конец, когда сепары зашли на верхние этажи и заняли подвал. Тактически они оказались в хорошем положении. Команды отходить для нас не было, да и возможности такой не было, поскольку мы были почти окружены. После морозов, которые достигали за 28 градусов, спать нормально нельзя было, да и кушать из-за постоянных обстрелов тоже. У меня, видимо, от усталости, поднялась высокая температура, а от пуль, которые попали в бронежилет, было сломано ребро Но каждый считал, что если не можешь стоять, то можно отстреливаться лежа. Среди парней никто не был в стороне, даже раненые ребята, которые были в сознании, старались помочь - заряжали боекомплект, передавали магазины, чистили оружие, все были задействованы, как на конвейере. Практически каждый из нас думал, что мы погибнем и никто про наш подвиг, возможно, никогда не узнает. Но мы знали себе цену, знали, за что стоим, да и просто дошли до такой грани, когда, понимая, что нас может ждать, остается только одно - воевать до конца. Единственное, что было страшно - попасть в плен. Для себя я принял решение в плен не идти и последние дни даже спал с гранатой. Я понимал, что все скоро закончится, помощь не подходит, а та, что подходит, она просто попадает в ту же ситуацию, что и мы. Но то, что про нас помнили, добавляло сил, плюс нам многие звонили, узнавали ситуацию; вся Украина за нас переживала, молилась. Включаешь телефон, а там 110 смсок: " Мы молимся за вас, держитесь!!" - и все в таком духе. Из моих ребят, из 93-ьей, в последние дни нас оставалось всего лишь три человека из десяти.
А подорвать нас решили, наверное, потому, что отчаялись пытаться захватить. Мы выжили, но всех завалило и сильно контузило. Как-то откопались, нашли оружие и стояли дальше. Мы пытались сделать 3 линии обороны, хоть и невысокие, чуть ниже колена. Кто покрепче, лежал за первой и второй линией, а раненых оттянули за третью. Так мы переночевали ночь, а к обеду следующего дня нас подорвали снизу. Практически все провалились в подвал. Тогда мы больше всего потеряли ребят, поскольку почти три этажа рухнуло нам на голову. Блоки перекрытия сильно завалили людей, доставать их было тяжело. Но даже в этой ситуации я не слышал панических настроений.
Меня завалило стеной, приходя в себя, я почувствовал, что ноги рабочие, но вылезти сам не мог, а враги как раз пошли в наступление. Ко мне подбежал один товарищ, увидел мою руку, которая торчала из минваты - я пытался разгрестись. Он хотел меня вытащить, а я говорю: "Не надо, пока что главное - отстреливайся, а я - нормально, живой". Он сказал, что у него заканчивается БК. Тогда я свою разгрузку руками нащупал и передал ему. Он таки отбился, правда в тот момент прилетела граната и нас немного покоцала.
Меня откопали, а остальных пацанов мы доставали, пока были силы. А вот двоих моих ребят завалило и их не нашли. Многие были без сознания и не давали знать о себе. Но самое печальное и самое невыносимое было - это ребята, которые звали на помощь, а мы не могли им помочь. Чтоб их достать нужна была техника.
После завала боекомплекта и оружия у нас осталось минут на 20 боя и то очень вяленького. В какой-то момент я просто отключился, меня разбудил один товарищ, Вова, и сказал, что будем выходить. Я ответил ему, что не могу встать, а он говорит, что ему тоже тяжело, потому что прострелены ноги. Но таки собрались с силами, я помог ему встать и мы стали выбираться. Идти по взлетке - это 99 из 100 - смерть, но по крайней мере, я понимал, что погибну с оружием в руках и в плен меня не возьмут. Уходили многие, а некоторые остались охранять тяжело раненых, выносить их не было возможности. Многие из них умирали у нас на глазах. Мы решили, что из тех, кто выйдет, хоть кто-то сможет добраться до своих, рассказать, что случилось и с какой стороны можно подъехать, чтоб забрать остальных.
Нам повезло, потому что было темно, и я думаю, что враги приняли нас за сепаров. Тогда что-то произошло, и не было мобильной связи и рации тоже глушились. Может, это как-то повлияло на то, что нам удалось выйти, потому что шли мы тупо по взлетной полосе. А дошли не все, потому что как таковой дороги не было, а в темноте после таких контузий и с травмами ориентация теряется, элементарно от усталости плохо соображаешь. Был туман, многие просто потерялись, некоторые падали в воронки. Но потом разыскали практически всех.
Мы вышли на метеостанцию утром, нас забрал БТР и отвез в Водяное, оттуда нас отправили по госпиталям. Я знаю, что судьба моих двоих ребят, их позывные Борода и Якут, которые там до последнего стояли, - неизвестна, но слышал такую информацию, что их под завалами нашел враг и что вроде как они в плену. Надеюсь, что если это так, их удастся обменять. Мертвыми я их не видел и в списках тоже. Ребят из плена надо вытягивать, и нашему руководству и командованию стоит не забывать о тех, кто стоял там насмерть.
Никто так не хочет мира, как солдаты, которые воевали, потому что мы видели. какое горе приносит война всем: военным, мирному населению, природе, домам. Это такая травма, которая не залечится. Для меня - это тяжелые воспоминания. Но любая война заканчивается миром, как бы там ни было. Вопрос: какой ценой? Многие ребята выжили и собираются ехать опять воевать. Я тоже прохожу ВВК (военно-врачебная комиссия, - ред.), меня отправили дообследоваться, потому что травмы были серьезные, но я хочу вернуться на фронт. Моя война еще не закончена! Год отвоюю, а там будет видно, что дальше. Мы, как люди гражданские, пришли на войну помочь нашей стране, помочь армии. Но воевать всю жизнь мы не можем. У нас есть семьи, и того снабжения, которое получаешь там, недостаточно для того, чтоб прокормить родных. Впрочем, все эти годы мы жили только для себя, покупали хорошие машины, квартиры, но никто никогда не думал об армии. Та свобода, которую мы получили, далась как-то легко и спокойно, становление нации как таковой мы не прошли. Может быть, теперь оно вернулось нам всем с лихвой, и мы должны пройти этот путь.
Самое тяжелое на войне - это смотреть, как твои раненые товарищи требуют помощи, а ты не всегда им можешь помочь. Люди важны и ценны. Только на войне понимаешь, что тот, кто сейчас находится рядом возле тебя, может прийти к тебе утром, чтоб попить кофе, а через час его может не быть в живых.
А у тех ребят, которые погибли, остались дети. Отцов им никто не заменит, но мы, если выживем, будем пытаться помочь сгладить эту утрату, поскольку их отцы погибли, защищая эту родину. И не дадим власти забывать об этих детях. Как нельзя забывать и о нас, солдатах. Мы не должны думать про свой тыл, а тыл для нас - это обеспечение семей и какие-то гарантии от государства. Очень многие не получили даже справок о том, что воевали. Мы удивляемся тому, что гражданские не понимают, что идет война, но гораздо печальнее, что некоторые военные этого тоже не понимают. Некоторые штабы работают с выходными, проходными, ну а на передовой выходных нет. Пройдя войну, мы все меняемся, и психика у многих нарушена, потому что многие из нас десятки раз прощались с жизнью. Какая-то мирская мелочь - это дикость для солдата, поэтому многие могут неадекватно реагировать. Обществу надо к нам привыкать. Нужно, чтоб человек вернулся и был нужен на работе, чтоб ему помогли адаптироваться. Мы воюем для того, чтоб добиться каких-то перемен в этой стране, но мы должны получать что-то взамен: политикам надо общаться с людьми, а офицерам общаться с солдатами. Тогда, может, сообща мы придем к чему-то новому.

Источник: https://goo.gl/acViTh

Украина назвала имена трех генералов, прибывших в Россию с северокорейскими солдатами

Войска КНДР в России сопровождают не менее 500 офицеров, среди которых три генерала Генштаба, заявил постоянный представитель Украины при ООН Сергей Кислица. По его словам, это:

генерал-полковник Ким Йон Бок, замначальника Генштаба по операциям спецназначения;

генерал-полковник Ли Чанг Хо, замначальника Генштаба — начальник Управления разведки;

генерал-майор Шин Геум Чеол, начальник Главного оперативного управления.

Майкл Мэдден, специалист по Северной Корее из американского аналитического центра Stimson Center считает, что генерал-полковник Ким Йон Бок — фактически представитель Ким Чен Ына в направленных в Россию войсках. Позднее он может передать командование другим военачальникам.

В "Звезде", видимо, травонулись боярышником

Ссылка.