Мастерская Карикатуры РУССКИЙ МИША
|
|
|
|
|
|
Зрада | |
|
61 (55.5%) |
Юмор | |
|
49 (44.5%) |
В Сети появились фото российских десантников, которых задержали на Донбассе
Архипов Сергей Александрович
Остальные на http://ru.tsn.ua/politika/v-seti-poyavilis-foto-rossiyskih-desantnikov-kotoryh-zaderzhali-na-donbasse-383155.html
Российская независимая региональная газета "Псковськая губерния" опубликовала на своем сайте фотографии могил, в которых похоронены двое десантников Кичаткин и Осипов.Ранее говорилось о том, что в понедельник на кладбище вблизи полигона 76-й гвардейской десантно-штурмовой дивизии в деревне Выбуты Псковской области состоялись похороны нескольких военных, которые могли погибнуть на Донбассе.Хотя причина и место гибели бойцов во время церемонии захоронения не озвучивались.Как утверждает издание, ранее в социальной сети "Вконтакте" также говорилось о гибели десантников в Украине. Потом она исчезла, а родные погибших начали утверждать, что с ними якобы все в порядке.Журналисты утверждают, что во время похорон военные пытались вычислить незнакомых людей.
Назарова Елена | |||
В истории России на государеву службу поступало много иностранцев, принесших нашей стране огромную пользу. Всем известны имена Франца Яковлевича Лефорта, Бурхарда-Христофора Миниха, Михаила Богдановича Барклая-де-Толли и многих других преданных России сынов разных народов, ставших россиянами. Но среди них есть имя, которое занимает особое место. Представитель древнего французского рода Александр Федорович Ланжерон родился 13 (24) января 1763 года в Париже. При рождении он был наречён Александр Луи Андре. После заключения Версальского мира (1783) Ланжерон возвратился во Францию. В этом же году в чине подполковника он пытался вступить волонтером в австрийскую армию, действовавшую против Османской империи. Получив от австрийского императора Иосифа II отказ, он направился в Россию, где 7 (18) мая 1790 года был зачислен полковником в Сибирский гренадерский полк и принял деятельное участие в морских операциях очередной Русско-шведской войны (1788-1790). Командуя частью российского гребного флота, Ланжерон 22 июня (3 июля) 1790 года отличился в бою при Выборге, за что императрица Екатерины II лично вручила ему орден святого Георгия 4-ой степени. Осенью того же года он уже был на Дунае, в армии генерал-майора де Рибаса, осаждавшей крепость Измаил. 11 (22) декабря 1790 года во время штурма Измаила уже под командованием графа Суворова-Рымникского Ланжерон во главе батальона Лифляндского егерского полка шел в колонне генерала Арсеньева со стороны Дуная, где получил сильное ранение в ногу. В следующем году Ланжерон участвовал в бою под Мачином и был награжден золотой шпагой с надписью «За храбрость». С июля 1791 года по 1794 год включительно Ланжерону, прикомандированному к войскам 1-ой коалиции, пришлось воевать против войск революционной Франции, состоя то при войсках французских эмигрантов, то при прусской армии герцога Брауншвейского. Ланжерон принимал участие в боях против французских республиканцев под Мобежем, Шарлеруа и Маастрихтом. Особенно активно для Ланжерона прошла кампания 1793-1794 годов, когда он находился в Нидерландах в рядах австрийской армии принца Саксен-Кобургского, доставляя в Петербург по поручению императрицы Екатерины II сведения о действиях австрийцев. В последующем карьера Ланжерона стала развиваться стремительно. 30 июля (10 августа) 1795 года Ланжерон был переведен в Малороссийский гренадерский полк и вскоре назначен его командиром. 28 июня (9 июля) 1796 года Ланжерон был произведен в бригадиры, а 22 мая (2 июня) 1797 года — в генерал-майоры и был назначен шефом вновь сформированного Уфимского мушкетерского полка. В царствование императора Павла I (1796-1801), неизменным расположением которого Ланжерон пользовался, он был принят в российское подданство, пожалован графом Российской империи, произведен в генерал-лейтенанты и назначен шефом Ряжского мушкетерского полка и инспектором пехоты Брестской инспекции. Высшей наградой для себя Ланжерон считал личную переписку с императором даже по служебным делам. В кампанию 1807 года Ланжерон командовал отдельным отрядом в корпусе, стоявшем под Измаилом, и 7 (19) апреля участвовал в схватке с вышедшими из крепости турками, отбив у них два знамени и два орудия. Через год главнокомандующий князь Багратион ввиду угрожающего продвижения великого визиря к Бухаресту предписал Ланжерону принять меры к обороне этого важного для армии складского пункта. Будучи больным, Ланжерон тем не менее с 6 тысяч штыков смело двинулся против 20 тысяч турок и 29 августа (10 сентября) 1809 года под Фрасиной нанёс поражение авангарду Бошняк-аги. Визирь начал было укреплять свой лагерь, но, подавленный активными действиями Ланжерона, стал отводить войска обратно за Дунай, отказавшись от своего продвижения к Бухаресту. За это Ланжерон был награжден орденом святого Владимира 2-ой степени. В 1810 года генерал-фельдмаршал Каменский поручил Ланжерону командовать осадой крепости Силистрия, которая через семь дней после подготовки траншей, 30 мая (11 июня) 1810 года, сдалась, за что Ланжерону был пожалован орден святого Александра Невского. Во время последовавшей за этим осады Шумлы Ланжерон 8 (20) июля при Дерекиое разбил 12-тысячный корпус Ахмет-бея, за что был награжден орденом святого Георгия 3-ей степени. 7 (19) августа 1810 года Ланжерон был назначен командиром 22-ой пехотной дивизии и в новом качестве 15 (27) сентября вынудил капитулировать гарнизон крепости Рущук. В начале 1811 года из-за болезни Каменского на Ланжерона было возложено командование Молдавской армией впредь до прибытия генерал-фельдмаршала Кутузова. В сражении под Рущуком 22 июня (4 июля) Ланжерон командовал левым крылом и за отличие был произведен в генералы от инфантерии. При окружении в октябре — ноябре 1811 года армии великого визиря на Дунае у Слободзеи, что решило исход войны, Ланжерон был инициативным помощником Кутузова, начальствуя над всеми войсками на левом берегу реки, за что он был награжден орденом святого Владимира 1-ой степени. В начале 1812 года Ланжерон уже командовал 1-ым корпусом Дунайской армии. В Отечественную войну Ланжерон командовал одним из корпусов в Молдавской армии адмирала Чичагова и участвовал в боях под Брест-Литовском и Борисовом. С началом Заграничного похода 1813 года Ланжерону была поручена осада крепости Торн: после 7-дневной осады 4 (16) апреля крепость сдалась, за что Ланжерон был награжден орденом святого Георгия 2-ой степени. В первый день Битвы народов под Лейпцигом, 4 (16) октября 1813 года, Ланжерон весьма успешно действовал под селом Видерич. 6 (18) октября он сражался на северном крыле под командованием шведского принца Бернадота (бывшего наполеоновского маршала). Ланжерону было приказано взять село Шенфельд, составлявшее опору левого фланга армии Наполеона и занятое корпусами генералов Мармона и Сугама. Решительно и умело Ланжерон провел артподготовку атаки на это село: противник был выбит из Шенфельда, и Ланжерону, единственному из всех союзных генералов, удалось прорвать расположение французской армии под Лейпцигом. Ночью корпус Ланжерона был переведен к предместью города Галле, а наутро он овладел находившимся здесь редутом: его батальоны ворвались в город и своим появлением у Эльстерского моста способствовали взрыву последнего, что привело к полному поражению французов. По окончании преследования французов у Рейна Ланжерон со своим корпусом участвовал в осаде города Кассель, а с 23 декабря 1813 года (4 января 1814 года) самостоятельно руководил осадой города Майнц, закончившейся 31 января (12 февраля) 1814 года. После этого он вошел на территорию Франции для соединения с армией Блюхера, с которой принял участие в боях под Краоном, Лаоном и Фершампенуазом. 18 (30) марта 1814 года под Парижем войска Ланжерона овладели Монмартром, с уступов которого российская артиллерия грозила столице Франции. За взятие Монмартрских высот Ланжерон был награжден из рук царя орденом святого Андрея Первозванного — высшей государственной наградой Российской империи. В апреле 1815 года Ланжерон снова выступил в поход, ведя колонну из IV и VI пехотных корпусов: он дошел до Эльзаса и Лотарингии, где ему была поручена осада французских крепостей. По окончании наполеоновских войн 10 (22) ноября 1815 года Ланжерон был назначен сначала Херсонским военным губернатором, а в 1822 году — Новороссийским генерал-губернатором в Одессе, но уже в следующем году был уволен со службы и уехал за границу. Во время Русско-турецкой войны 1828-1829 годов Ланжерон сопровождал императора Николая I к армии на Дунай. В конце июля 1828 года ему было поручено командование всеми войсками в Валахии, а также наблюдение за крепостями Журжей, Кале и Турно, из которых две последние вскоре были взяты штурмом, за что Ланжерон был назначен шефом Ряжского пехотного полка и ему было подарено одно орудие из числа взятых в городе Кале. В марте 1829 года Ланжерон по состоянию здоровья был уволен из армии. Он поселился в Одессе, где здоровье его пошло на поправку. Будучи человеком деятельным, Ланжерон способствовал развитию Одессы, где в честь него одна из улиц была названа Ланжероновской. 4 (16) июля 1831 года в Петербурге граф Александр Федорович Ланжерон умер от холеры и был похоронен в Одессе в католическом соборе Пресвятой Девы Марии. Ланжерон оставил (на французском языке) подробные мемуары о своем времени и обо всех 19-ти кампаниях, в которых участвовал. За воинские заслуги перед Россией портрет Ланжерона был помещён в Военную галерею Зимнего дворца. |
- Это логично. У нас слева – Триполи, справа – Греция и сзади – Бенгази. Не позднее чем завтра ранним утром их авианосец обогнет Бизерту и войдет в эту мышиную щель между Африкой и Сицилией. Уклониться невозможно – они не в Тирренское море загорать пришли. Им придется лезть в угольное ушко между Марсалой и Тунисом если они хотят добраться до нас. Где мы – они примерно себе представляют, спутниковые снимки не только у нас есть…Тогда между нами окажется от силы километров 800 – а вот подводные лодки русских будут уже где-то в 500 километрах от нас. И пойдут они к нам на «бесшумных» 15-20 узлах. Отстреляться по нам они смогут не ближе, чем за 270-280 километров до «Трумэна», да и только в том случае, если русские сумеют обеспечить свои ПЛАРК внешним ЦУ. Так что как только их ТАВКР пройдет траверз Триполи у нас будет примерно 6 часов для того, чтобы уничтожить их надводные силы. Тогда их подводные лодки не будут иметь внешнего целеуказания и либо отступят, либо полезут на рожон вслепую – но в этом случае мы их возьмем тепленькими.
А в это время, прямо над ПЛАРК разворачивался первый акт июльской трагедии
Офицер боевого информационного центра E-2D «Эдванст Хокай» Джейк Митчер, он же командир второго воздушного патруля никак не мог сосредоточиться на выполнении задания. Нет, Митчер был твердым профессионалом, и все положенное ему по службе выполнялось неукоснительно, но вот сосредоточиться на деле никак не получалось. Почему-то из головы не шла Эшли, ее прекрасные русые волосы, в которых, зарывшись лицом, так уютно было засыпать... Джейк заставил себя очнуться. В соответствии с полученным приказом, он должен был доразведать местоположение русского авианосца, который находился примерно в 800 км от «Гарри Трумэна». Приказ не предусматривал никакого геройства – задачей патруля было тихохонько, не включая БРЭО подлететь поближе к русскому АВ и, пользуясь сверхчувствительной аппаратурой самолета РЭБ посмотреть, чем там занимаются русские. «Хокай» нужен был только в том случае, если РЭБ не обнаружит ничего – или на совсем уж на форс-мажорные обстоятельства воздушного нападения – в этом случае «летающий радар» немедленно включился бы и принял функции управления четверкой сопровождавших их «Сайлент-Хорнетов» Но и помимо РЭБ имелось действенное средство - новейшие инфракрасные станции, которыми были оснащены «Сайлент Хорнеты» и позволяющие засекать тепловое излучение с немыслимых расстояний. Правда, следовало мириться с тем, что ИК камеры не давали достоверных данных о дистанции до наблюдаемого объекта, да и за радиогоризонт заглядывать не могли – но ведь возможность выключить радар и тем не менее наблюдать, как что-то летает вокруг – уже что-то значит, верно? Единственно, о чем можно было пожалеть - «Сайленты» только-только начали поступать на вооружение, и на «Гарри Трумэне» ими была укомплектована всего одна эскадрилья – прочим пилотам приходилось довольствоваться старыми добрыми «Супер-Хорнетами».
Но уже в 500 км от предполагаемого места русского ТАВКРа Гроулер (самолет РЭБ – прим ред.) почувствовал сигнал. Он, конечно, был еще слишком слабым, да и патруль находился слишком далеко от русских кораблей, но стало ясно, что русские идут, совершенно не скрываясь и обшаривают радарными лучами всю округу. Патруль снизился - «Хокай» будучи винтовым самолетом с чудовищной ЭПР, немедленно ушел вниз, ибо даже стандартная РЛС русского истребителя засекала его не менее чем на 250 а то и 300 километрах, а уж про более мощные корабельные радиолокаторы и говорить нечего.
- Джейк, это Донахью. 2 объекта, вероятно – истребители на 11 часах. БРЭО работает во всю мощь, идут к нам.
- Дистанция, скорость?
- Скорость - 0,8-0,9 (махов – прим ред.), дистанция - километров 300. У меня сейчас радиогоризонт 200 км, а эти идут высоковато, как будто только что набрали высоту.
- Отлично парни. Мы еще ничего не разузнали, но уже наткнулись на их патруль. Значит так, Донахью, группа Браво, слушай приказ. Сейчас я пойду на 10 тыс. метров и врублю тарелку – посмотрим что тут вокруг нас. Донахью – болтаешься рядом со мной,
- Да, сэр.
- Группа Браво. Если эти двое русских пойдут к нам – придется их снять. Затем я осматриваюсь – а дальше действуем по обстановке
- Джейк, они ускоряются! Скорость – 1,2..нет, уже 1,5..
- Еще один!..Нет, три !! Боги, да сколько же их тут!!!
Прятаться уже не было никакого смысла – еще минута, и русские увидят «Хокай». Значит, оставшимся временем надо распорядиться с толком.
Щелчки тумблеров, ожившие панели… и глядя как из за радиогоризонта выныривает одиннадцатый русский истребитель Джейк осознал – ему уже никогда не вдыхать запах волос Эшли, да и тосковать по ней осталось всего чуть-чуть.
Мозг уже понял все, но на сердце навалилась какое-то оцепенение – ни боли, ни смертной тоски... Руки автоматически делали свое дело, голос отдавал нужные команды… «Сайлент Хорнеты» получили свои цели и атаковали врага. Связь выплюнула в эфир мегабайты рапортов о скоротечном бое, вместе с записями приборов. Трансляция пошла в реальном времени, и Митчер видел, как три Миг-29К разодранные на куски ракетами группы Браво, распустились огненными розами, добавив черного и багрового к нежному свету восхода. Видел, как хлестнул ответный град русских ракет. Он кожей чувствовал разверзшуюся какофонию радиоволн, затопившую все вокруг в тщетных попытках сбить ракеты, увести их со следа живых. Видел как погас значок ведущего группы «Браво», как почти сразу же исчезли еще 2 «Сайлент Хорнета», а последний закрутился в смертном танце маневренного боя. И лишь когда в левом иллюминаторе полыхнуло багровым и Джейк понял, что никогда больше не услышит голос Донахью, пилота только что ушедшего на закат «Гроулера», пришли чувства -сердце резануло ржавой, неразведенной пилой…
А потом пришла смерть.
- Дьявол !, - Джон "Скорцени" Лесли от души врезал кулаком по заскулившей от такого обращения столешнице. Все необходимые приказы были уже отданы, четверка стоявших в полной боевой готовности истребителей взмыла с катапульт в небо и техники волокли на пусковые следующую четверку истребителей. Но это же надо так вляпаться! Маштаков все же решился на превентивный удар и отправил в атаку свои эскадрильи. И первому эшелону не повезло – угодил прямо под русский каток. Но ничего, Лесли лично наблюдал за перипетиями боя, русские истребители прикрытия щедро тратили свой запас ЗУР, причем били не только средними, но и дальними ракетами. Самолетов у Маштакова не так, чтобы много, а истребительное прикрытие уже изрядно подрастрясло свою мощь. Оставшийся в воздухе «Хокай» с РЭБ и двойкой истребителей сейчас оттягивался к кораблям патруля - «Бэйнбриджу» и «Тракстону», первая четверка истребителей будет там менее, чем через 10 минут. А шестерка «Сайлент Хорнетов», поддержанная дальнобойными зенитными «стандартами» кораблей- это сила, которая способна сломать полтора-два десятка русских самолетов из которых как минимум половина идет в штурмовой загрузке.. а потом подойдет следующая четверка «Хорнетов» - и довершит разгром. Но что-то не укладывается в эту картину, что-то все же пошло не так… Ммать !!!
Русские идут вперед на 1,5 а то и на двух махах. А это круто даже для их новейших Су-50, рассчитанных на крейсерский сверхзвук. Топливо русские не экономят – а это значит, что ударного вооружения они смогут принять мизер, но какой толк бить по кораблям малым количеством самолетов с мизерной боевой нагрузкой? Значит…значит они и не собирались бить по кораблям!
Русские знают, как мы воюем. И им не составило труда вычислить, куда мы завесим наши воздушные патрули – все тот же туннель между Африкой и Сицилией! А дальше – не имея самолетов ДРЛО русские делают ставку на грубую силу – бросают полтора или даже два десятка самолетов, увешанные только ЗУР и блоками РЭБ в бой … Не дают нашим патрулям уклониться – «Хокаю», с его парадными 600 км/час не уйти от стаи летящих на него на двух махах истребителей. Да, «Хокаи» пользуясь преимуществами ДРЛО наведут «Хорнеты», которые будут бить русские истребители на выбор - но наших ястребов в патрулях никогда не бывает больше четырех, и выходит, что у русских минимум по 2 блока РЭБ на одну нашу ракету… Подловили. Воздушный патруль рассчитан на отражение противокорабельных налетов, все рассчитано на неспешно идущие на дозвуковых штурмовики, увешанные тяжелыми бомбами и ракетами, а отнюдь не на прущие на максимальной скорости истребители!
Закусив губу Джон "Скорцени" Лесли наблюдал трансляцию боя с «Хокая» второго патруля. Вот показались русские истребители… восемь..десять…тринадцать! Идут широким фронтом, БРЭО работает, бей – не хочу, только бить-то некому…Вот вступают в бой 2 «Сайлент Хорнета», они ушли в патруль с дальнобойными AIM120D…вот они трассируют русских, залп…только одна из четырех ракет достигает цели, а вот и русские дорываются таки до рубежа атаки своими дальнобойными РВВ-БД…пуск… все. Из четырех Е-2D «Эдванст Хокай» авиакрыла «Гарри Трумэна» осталась только половина.
Потрепанная эскадра Миг-29К кружила над авианосным крейсером. Илья-сан сжимая зубы, стоял в центр управления полетами. Он давно уже все знал о потерях, знал, кто именно никогда больше не сядет ни на палубу ни за стол кают-кампании, но глаза все равно считали и перечитывали заходящие на посадку самолеты
- Я имперец, имперец, прошу разрешения на посадку…
- Посадку разрешаю
Один за другим Миги касались палубы – их немедленно оттаскивали в сторону, чтобы дать место следующим. Последним сел Миг комэска-два, на фюзеляже которого, (мига, разумеется, не комэска), помимо положенных опознавательных знаков красовался также любовно прорисованный герб Советского Союза. За который, собственно, комэск-два и получил позывной «Имперец». Илья-сан обнял прибышего за плечи:
- Ну, рассказывай
- А что рассказывать? Ты же сам все уже знаешь. Первый патруль мы вырезали полностью, «Хокай», «Гроулер», четверка «Хорнетов». Василий отличился, ну, который на 23-ем номере летает - сшиб двоих, одного - эсдэшками, второго - в ближнем бою. Потерял троих – «Хокай» успел «Хорнеты» навести, гад. Похоже что это было новье, Сайленты – трассировали нас так, что РЭБ не справлялась, БРЭО у них могучее. Потом вышли на второй патруль – Иваныча потеряли, когда «Хорнеты» бабахнули дальнобойными ЗУР, мы в ответку угробили их «Хокай», и стали разворачиваться для выхода из боя – чтобы дотянуться до «Хокая» пришлось влезть в зону ПВО их дозора.. срисовали два эсминца, кстати. Второго нашего, Петра, чумной «Хорнет» достал пока мы сбрасывали скорость да разворачивались домой, но Сергей-Львов, шедший последним, перед самым разворотом его завалил красиво. И последнего мы потеряли – дотянулись морячки, ссволочи, своими ЗРК… В общем так – наши потери – 6 Миг-29, у них – 2 «Хокая», «Гроулер» и пять «Хорнетов»
- Черт…шестнадцать машин шло, из них – четверка РЭБ...на каждый Миг по допконтейнеру поставили.. и все равно – шесть машин…шестеро парней.
продолжение следует