ходорковский live

Универсальный Президент)) для справки YOLO - you only live once - говорят когда делают чтото необычное и тп

Рига, у российского посольства. Людей достаточно много, машины мимо едут, сигналят.

Попавший в украинский плен россиянин рассказал, как его отправили на фронт через неделю после мобилизации

Украинский YouTube-блогер Владимир Золкин, который берет интервью у попавших в плен солдат российской армии, опубликовал первое видео с мобилизованным. Житель Липецка Егор Чеботарев попал на фронт через неделю после получения повестке, не пройдя военной подготовки и даже медкомиссии, пишет телеграм-канал «Агентство. Новости».

По словам мужчины, 9 лет назад он проходил срочную службу, где его учили на командира БМП, а потом «просто нарисовали» специальность наводчика-оператора. По словам Чеботарева, в самой воинской части он в основном работал писарем и «БМП видел один-два раза».

По словам Чеботарева, на следующий день после объявления мобилизации его вызвали в отдел кадров его компании, где и вручили повестку:

«Я пришел — там женщина из отдела кадров и двое мужчин рядом, которых я первый раз видел. Эта женщина мне вручает повестку и говорит: „Вот сегодня явиться в военкомат. С вещами. И ты же понимаешь, что от трех до пяти [лет] за неявку“».

Мужчина рассчитывал на то, что ему не придется воевать из-за проблем со здоровьем, однако медицинской комиссии в военкомате не было. Мобилизованных сразу погрузили в автобус и отправили на сборный пункт. Там дали военную одежду и отправили в часть в Богучарах Воронежской области. На следующий день мобилизованных распределили в Валуйки Белгородской области. Сюда же отправили еще 30 мобилизованных. Из них сформировали 10 экипажей БМП. После этого мобилизованным поручили за ночь подготовить машины, а на следующий день поехали в город Сватово Луганской области. Оттуда БМП с мобилизованными отправили в одно из сел. На позиции сказали, что утром придет командир, все расскажет, а пока закидайте БМП ветками и сидите. Это было 29 сентября, а наутро уже начался бой.

Когда экипаж Егора получил приказ открыть огонь, первый же патрон заклинило в пушке:

«Все, БМП потеряла боеспособность, если она вообще была. Она не стреляла».

При отступлении он отбился от других военных, бродил один, пил воду из луж, пока не наткнулся на украинских военных, которые взяли его в плен.

«Агентство» нашло страницу Чеботарева в социальных сетях: последний раз в сети он был 22 сентября — в тот день, когда, по его рассказу, получил повестку и отправился в военкомат. С его родственниками и друзьями оперативно связаться не удалось.

Согласно данным из утекших баз, полный тезка Егора Чеботарева работал в компании «Прогресс», производителе детского питания «ФрутоНяня» и минеральной воды «Липецкий бювет».

Мой вклад

Любимые пидоры и пидорессы, первые дни у меня ушли на осмысление произошедшего, осознание масштабов.

Последние два дня я думал о том что я могу сделать.

На протест я выйти не могу, даже не стану как то оправдываться, понимаю что какие бы аргументы не привёл, они даже мне самому не покажутся убедительными.

По работе я каждый день бываю в самых разных районах своего большого города и области, в связи с этим решил, что смогу дать знать многим адекватным людям по всему городу, что они не одни, что нас много.

Послание это из двух фраз которые рвутся изнутри меня каждый раз когда я думаю об этой войне - "нет войне", "будь против безумия".

Призывать никого ни к чему не буду, потому что сами знаете, что ФСБ не дремлет, но думаю вы и так всё понимаете. Лист А4, принтер, 3 листовки из одного листа, двухсторонний скотч.

Это не много, но может за то время что у меня осталось я смогу придумать что ни будь ещё.
Люблю вас. Будьте сильными, не бойтесь.

Неудобно перед пацанами, в общем. Есть ощущение, что я здесь лишний.

Спустя 10 дней после ареста меня перевели в СИЗО-7 (Капотня). В отличие от ИВС, который напоминает привычный мне административный спецприемник, это настоящая тюрьма. Со своими порядками и особым колоритом. При оформлении сотрудники сразу прочитали лекцию о том, что изоляторы в России, как и зоны, бывают двух типов – чёрные (где заключенные чувствуют себя посвободнее) и красные (где строго соблюдается режим). “У нас тут красный объект, – объяснил старший. – Никаких вольностей”. Его слова подтвердил уже сам вид тюремной камеры, куда меня вскоре завели. В двух метрах от окна установлена стена-решетка, которая рассекает пространство. На мой немой вопрос конвоир усмехнулся: “Это чтобы зеки “дороги” не протягивали: межкамерное общение строго запрещено”. “Дороги” – это веревки, которые во многих тюрьмах заключенные перекидывают через окна по внешней стороне стены; и таким образом обмениваются записками. Но если нет доступа к окну, тот нет и “дорог”. Сама камера напоминает привокзальный туалет, в который поставили двухъярусные металлические кровати. Больше всего, конечно, угнетают бесконечные решетки, колючая проволока и постоянный скрежет стальных дверей в коридоре… На этом фоне бегающая ночью по камере мышка, вместо естественного раздражения, даже вызывает симпатию. Хоть что-то живое. Впрочем, адаптироваться к новой обстановке мне оказалось даже проще, чем я ожидал. В течение последних десяти лет меня почти ежегодно отправляли под арест на 15 суток, и опыт спецприемников сильно помогает. Морально я в общем-то тоже был готов к тюрьме. Да и общественная поддержка, конечно, придаёт сил. Но я с ужасом думаю о людях, которые оказываются в тюрьме случайно и неожиданно. Это чудовищный стресс, который может сломать неподготовленную психику. Я вспоминаю безумные глаза Никиты Белых на первых судах по мере пресечения, и теперь понимаю всё гораздо лучше. *** Не секрет, что судебная система в России работает на унижение и подавление личности. Камера СИЗО – это инструмент давления в руках следствия. Если даёшь нужные показания и сотрудничаешь, то тебя манят, как морковкой, домашним арестом или подпиской о невыезде. Но если упрямишься, то тюрьма со всеми её “прелестями” тебе гарантирована. В автозаке на суд со мной ездили парни, которые сидят в СИЗО, ожидая приговора, уже по три-четыре года. Их вина ещё даже не доказана, а они уже наказаны. Я много думал, почему, несмотря на все законы о гуманизации, суть нашей русской тюрьмы никогда не меняется. И кажется, что ответ на поверхности: никто из руководителей государства (за исключением большевиков столетие назад) в тюрьмах не сидел и не понимает в реальности, что это такое. Поэтому если история однажды предоставит шанс мне и моим товарищам что-то поменять в России, то реформа системы исполнения наказаний будет далеко не на последнем месте. Мы видим всё это изнутри и понимаем: так быть не должно. Тюрьма это, конечно, не курорт и должна выполнять свои функции. Но – не калечить людям психику. *** Отдельного описания заслуживает оборудованный в СИЗО прогулочный дворик. На последнем этаже тюремного блока камеры представляют собой небольшие бетонные колодцы. Шучу про себя, что всегда хотел жить в лофте – вот, пожалуйста. Под потолком, разумеется, решётка и колонка, из которой что есть мочи орёт радио (это чтобы заключенные не перекрикивались между собой). К моему удивлению, правда, в колонке играет “Наше Радио”, а не привычный официоз. Так что пару дней назад песня Шевчука “Не стреляй” во время тюремной прогулки создала мне прямо кинематографичную атмосферу. Под какую же ещё песню должен гулять в тюремном дворике человек, арестованный за антивоенный выступления? Во дворике, кстати, висит турник, что тоже порадовало. В первый же день я подтянулся 15 раз и с тех пор продолжаю ежедневные упражнения. Чувствую себя в хорошей физической и интеллектуальной форме. Как и обещал: выйду на свободу сильнее и мудрее. *** Ещё одно интересное наблюдение. Дверь туалета в моей камере обклеена обвинительным заключением в отношении некоего Олимжона Саидмуродова. Ох, какое это обвинительное заключение, ребята – зачитаешься! Он входил в банду Раджабова, которая совершала вооружённые нападения на подмосковные коттеджи, связывала хозяев, грабила. Чего там только нет: конспиративные явки, погони, перестрелки. И вот буквально на моей шконке ночевал разбойник, замешанный во всех этих криминальных приключениях. А теперь я: “дискредитировал армию, показав на ютюбе фрагмент репортажа BBC”. Представляю себе недоумение Олимжона Саидмуродова, если бы я ему дал почитать свое обвинительное заключение и сказал бы, что мне грозит 10 лет. Неудобно перед пацанами, в общем. Есть ощущение, что я здесь лишний.