приколы для со знанием

Беларусский посол в Китае в тик ток за час продал беларусских сладостей на 135 000 $

История грустного поросенка

Россия стала использовать на фронте орудия времен Второй мировой войны

Пока Путин выслушивает предложения признать ОРДЛО, индекс уже ку-ку...

Твиттер послал Рогозина вслед за Трампом и русским кораблём

Учётная запись Рогозина была заблокирована за его недавний твит про Украину признанный разжиганием межнациональной вражды. Для разблокировки ему необходимо удалить его, но он заявил что делать этого не будет.

Записки неудавшегося экспата. Часть вторая

Ч1

День вылета. Одупляюсь около 12, иду снимать остатки нала в ближайший банкомат. Вылет в 20:00, рейс все еще не отменили, уже неплохо. Нормального чемодана нет, дорого, есть только огромная сумка. Большая часть вещей запакована еще с вечера. Комп разобран, мать заботливо обмотана пупыркой и уложена в родную коробку в сборе с оперативкой и процом. От видюхи коробка не сохранилась, просто обматываю пупыркой, обкладываю вкруг шмотками и молюсь всем темным (и не очень) богам. Монитор, как оказалось, проходит в нормы ручной клади. Приезжает собственница, сдаю ей квартиру, приходится оставить изрядное количество пожитков, в основном кухонной утвари. До метро топать минут 15.Прикидываю сколько весит сумка, понимаю, что ну его нах.

В аэропорт приехал рановато, до регистрации еще час. Взвешиваю сумку –21кг, по тарифу максимум 23, с чемоданом точно был бы перевес. Сажусь возле какой-то кафешки, залипаю в мобилку. Рядом дама лет 35-40 обсуждает по телефону, что едет в Ереван открывать счет, чтобы переводить деньги дочери, учащейся в Норвегии(кажется). Судя по контексту, ее по телефону старательно убеждают, что делает она все это зря и на счет она нихрена не переведет. Заняться все равно нечем - познакомился, провел ей небольшую финансовую консультацию. Пояснил, что ее телефонный собеседник не совсем прав. Рассказал как можно переводить, куда и сколько. Мило пообщались до открытия регистрации.

Впереди таможня и паспортный контроль. Весь чат, в связи с историями о допросах на границе, дружно умоляет меня почистить телефон от мессенджеров. Я же твердо решил, что никому свой телефон не разблокирую, все желающие пускай идут на хуй мелкими шажками. Видимо, либо выглядел я недостаточно ITшно, либо в Пулково просто всем насрать, а основная часть историй про допросы приходит из московских аэропортов, поэтому ни мой телефон, ни моя личность в целом абсолютно никого не заинтересовали. Никто не спросил даже цель поездки. Сажусь к гейту, включаю музычку, залипаю до начала посадки.

Вместо привычных за несколько предыдущих перелетов Боингов и Эйрбасов, лечу бразильским Эмбраером. Узкая дюралевая труба, два ряда по два кресла. Расстояние между креслами на удивление приличное - не упираюсь ногами, даже с учетом моих 188см роста. Настроение приподнятое, хочется вслух декламировать Лермонтова:

Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.

К перелету подготовился фиговенько - на телефоне ни кинца, ни книжек. Благо хоть музыки больше чем на сутки без повторов. Слушаю, рассматриваю время от времени снующих по проходу пассажиров и стюардесс, в остальное время просто туплю в точку. До Минска долетели довольно быстро. Пересадка всего час. Надеюсь поймать халявный вайфай в аэропорту, но не тут-то было. Хоть интерфейс и предлагает отправить СМС-подтверждение на номер любой страны в мире, но на российский оно просто не доходит. В ближайшем Бургер Кинге своя сетка, но там не выдает IPшник. Так и сижу, продолжая втыкать в точку. Рядом в зале ожидания собирается огромное семейство армян. Самолет снова Эмбраер, только теперь перелет не час, а все пять. Салон полупустой, вскоре после взлета валю в дальнюю часть на свободное кресло возле иллюминатора. Ночь не слишком облачная, временами видны огни городов. Не могу спать в самолете - шея моментально начинает отваливаться. От скуки пытаюсь поймать сигнал GPSи в какой-то момент, к моему удивлению, это удается. Обнаруживаю себя над Казахстаном. Движемся в сторону восточного берега Каспия. Так вот почему перелет так затянут – никто не хочет повторить судьбу малазийского Боинга.

Сели в Ереване. Поменял все наличные рубли на местную валюту, надеясь, что такая конвертация будет чуть выгоднее, чем менять рубли на лари по отвратительнейшему курсу в Грузии. Огромная очередь на паспортный и таможенный контроль. На мониторах в зале крутится аппетитная реклама «самых лучших хинкали в городе», очень хочется жрать. Еще больше хочется пить. Некоторое время уходит на то, чтобы понять где я и куда ехать дальше. К счастью местный вайфай оказался менее конченным, чем минский. Нахожу, что маршрутки до Тбилиси ходят с местного автовокзала. Вездесущие таксисты наперебой предлагают свои услуги, в том числе поездку напрямую до Тбилиси. Дороговато, ну нах. Вызываю яндекс до автовокзала и спустя 20 минут оказываюсь на месте в окружении натуральнейшего совка (фотка из гугла).

Часы только пробили шесть, до первых маршруток еще час, все закрыто, вокруг ни души. Зашел в ближайший круглосуточный магаз, взял полтора литра колы, стало полегче. Съедаю, полученную еще в перелете до Минска, зефирку в шоколаде и банан, выданный мне собственницей квартиры. Слоняюсь вокруг с долбаной тяжеленной сумкой, пытаюсь найти хоть кого-то, чтобы удостовериться, что я вообще приехал туда куда нужно. За мной ходит местная дворняга, надеясь, что я поделюсь чем-нибудь съедобным. Дворняга дорогу не знает. Нашел какого-то маршрутчика, он подтвердил, что маршрутки до Тбилиси таки ходят отсюда и неопределенно махнул рукой куда-то в сторону автовокзала, указывая направление. Где купить билеты все еще непонятно. Решение надеть подштанники полностью себя оправдывает, поскольку на улице изрядный дубак перед рассветом.

Минут через пятнадцать подходит парень, на вид примерно моего возраста. Уточняю у него на русском не в Тбилиси ли он едет. Отвечает на английском, что в Тбилиси, но на русском не говорит. Перекинулись парой слов о текущей политической ситуации. Персонаж оказался довольно забавный – американский армянин, уехавший из америки, который терпеть не может ее и НАТО. Причем не в смысле, что Россия хорошая, а скорее «все правительства пидорасы». Транспортом до Тбилиси оказался девятиместный микроавтобус Hyundai, подъехавший через полчаса. К счастью билетов хватило и на меня.

Все время до грузинской границы водитель раздавай вайфай с телефона. Сервис, однако. Визуально Ереван в конце марта оставил о себе максимально негативное впечатление - какая-то абсолютная пустыня с горными склонами, засыпанными щебнем. Ни деревьев, ни даже кустов. В пути выяснилось, что девушка, сидящая за мной, летела тем же рейсом из Питера и она в том же состоянии перманентного ахуя с 24 февраля. До границы добрались часа за четыре. Паспортный контроль на выезде из Армении, паспортный и таможенный на въезде в Грузию. Грузинского таможенника почему-то очень заинтересовал мой монитор, с которым я всю дорогу таскаюсь, аки Матильда с диффенбахией. Заставил распаковать пупырку и некоторое время внимательно его рассматривал.

Еще через час прибыли в Тбилиси к станции метро Авлабари. За бортом +6, но шквальный ветер порывами продувает до костей. Решение надеть подштанники все еще исключительно плюсовое. Остальные пассажиры разбежались кто куда, а мы остались вдвоем с этой девушкой. Я не знаю адрес квартиры, а ее должен был встретить молодой человек, но для этого она должна была написать или позвонить ему, а интернета нет ни у нее, ни у меня. Местных денег ни у кого из нас тоже нет. Вижу на горизонте обменник. Оставив новую знакомую присматривать за вещами, отправляюсь туда. Курс обмена с армянской валюты такой же дерьмовый, как и с рублей, но таки получаю свою наличку. Возвращаюсь, предлагаю следующим мувом пойти на разведку ловить вайфай в метро. И она и я еще помним замечательный вайфай в минском аэропорту, опасаемся тут того же результата, но, к счастью, местный предлагает только посмотреть одну рекламку и выдает желанный доступ в интернет. Посмотрел адрес квартиры, написал к хозяйке и вернулся к попутчице, чтобы сообщить радостную новость. Навьючиваемся всем багажом и топаем к метро уже вместе. Я заказываю такси, а она связывается со своим парнем. Обмениваемся телефонами на всякий случай и расходимся.

На фотках изнутри с Airbnb мое жилье выглядело свежо и современно, но такси по узким горным улочкам старого Тбилиси привезло меня в район, местами сильно напоминающий фавелы Рио. Такие же разномастные домики, льнущие к крутымсклонам. К счастью сходство только внешнее.

Интернета на мобиле все еще нет, где именно в этом нагромождении домов находится мое жилье решительно непонятно. Поднимаюсь по ближайшей лестнице, некоторое время пытаюсь понять хуле делать дальше. Уточняю у спускающегося навстречу мужчины не знает ли он Тамару (хозяйку моего жилья). Снова англоговорящий. Повторяю вопрос на другом языке. Мужчина утверждает, что живет тут уже три месяца, но ни о какой Тамаре ни разу не слышал. Замечаю, наблюдающую за нашим разговором из ближайшего окна, девушку с ребенком. Спрашиваю и у нее - показывает пальцем в сторону соседней двери. На стук открывает пожилая женщина, оказывающаяся мамой той самой Тамары. Получаю ключи, заезжаю в квартиру. Изнутри все действительно новое, светлое, чистенькое. Занятный контраст с тем что снаружи. Заношу вещи, наконец-то можно бросить гребаную сумку и сесть. Внутри весьма прохладно. Из отопления только электрический обогреватель посреди комнаты, полы ледяные. К счастью хотя бы одеяло на кровати теплое, ненавижу мерзнуть ночью.

Пошли уже вторые сутки без сна, но еще нужно сходить за местной симкой и созвониться с Леваном - контактом начальника, который должен помочь с работой. Через силу заставляю себя принять душ, но дальше сложнее, очень хочется лечь и вырубиться. Все-таки собираюсь с мыслями, гуглю с вайфая в квартире ближайший салон мобильного оператора, которого порекомендовал друг из чата, и выдвигаюсь. Старый Тбилиси очень странный – похожие на фавелы, ютящиеся по практически отвесным склонам, домики соседствуют с новыми жилыми комплексами и отелями. Явно дореволюционные дома с резными деревянными балконами перемежаются панельными девятиэтажками. Мутная полоска Куры расчерчивает город вдоль. Общая усталость и пронизывающий холодный ветер, раскачивающий белесые скелеты платанов, угнетающе действуют на мораль. В голове крутятся мысли вроде «Твою мать, где я, куда я поперся, зачем? Может еще не поздно повернуть обратно?». Тротуары либо отсутствуют совсем, либо узкие и заставлены машинами. Водителям абсолютно плевать на пешеходные переходы. Сил хватает только на то, чтобы дойти до салона оператора и вернуться в квартиру - даже голод отступает на далекий второй план перед валящей с ног усталостью. Звоню Левану, сообщаю, что сегодня встретиться буду явно не в состоянии, переносим на следующий вечер. Говорит, что пока не знает во сколько освободится и позвонит сам в районе 17. Проваливаюсь в объятия Морфея.

Проснулся в десятом часу вечера - есть хочется уже невыносимо, отправляюсь искать ближайший продуктовый. К счастью, рядом гуглится круглосуточный Spar. Потом уже понял, что в Грузии вообще почти все супермаркеты круглосуточные, удобненько. Реально что-то готовить нет ни сил, ни желания, думаю отделать сячаем с бутерами. Все ценники на грузинском, гугл транслейт говорит, что распознавать его с камеры не умеет, нихера не понятно. Прошу кассира подсказать какую-нибудь более-менее съедобную колбасу, тыкает во что-то по 8.6 лари за 400грамм (лари на тот момент ~30р). Колбаса оказывается чем-то вроде докторской, но довольно сильно отдающей чесноком. В целом сойдет. Ужинаю и снова заваливаюсь спать.

Проспал больше двенадцати часов. За окном тепло и солнечно. Иду искать ближайший хозяйственный магазин, нужна новая расческа, поскольку моя развалилась прямо перед отъездом, и зубная паста. Привожу себя в человеческий вид насколько это возможно и жду звонка Левана. Ближе к пяти он пишет, что сегодня не сможет и назначает время и место на завтра – 13:00 в местном Radisson. Что ж, раз сегодня все отменяется, то можно пойти погулять по вечернему городу. Вчерашняя подавленность и меланхолия растворились вместе с усталостью и порывами ветра. Напяливаю наушники и куда-то иду. Тут и там по району цветет что-то плодовое - то ли абрикосы, то ли вишня.

Пересекаю Куру тем же маршрутом, что и вчера, и оказываюсь в центре старо гогорода. Прохожу через парковую зону к Дому Юстиции, с крышей, напоминающей колонию вешенок.

Поднимаюсь на пешеходный мост, рассматриваю старые дома. Вдалеке в лучах вечернего солнца взлетает воздушный шар.

Вверх по склону через старинный Александровский парк к проспекту Шота Руставели. Набирают цвет молодые магнолии.

Поверх затихшей на мгновение музыки в наушниках слышу серенады птиц. Отключаю технику и поднимаю голову к кронам, откуда доносится пение, но исполнители надежно замаскированы вечнозеленой листвой. Откуда-то впереди разносится сильнейший цветочный аромат, не могу определить источник. Захожу в церковный двор, аромат усиливается. Пару крохотных кустов, от силы по метру в диаметре, пахнут на весь парк.

Пойманный местный священник так и не смог ответить мне что за кусты. Ну и ладно.

Контрастность города между тем никуда не делась. Старинные здания перемежаются башнями из стекла и бетона, а стоит свернуть с туристического маршрута, попадаешь в царство обсыпавшейся штукатурки, темных дворов и резных деревянных балконов.

Темнеет, пора поворачивать к дому. Полоску Куры расцвечивают отражения фонарей и светофоров. Вдалеке утопает в иллюминации Собор Святой Троицы. 

Встреча на следующий день оказывается абсолютно не тем, что я ожидал. Практически одни лишь отрешенные разговоры о политической ситуации, о вакансии только пара упоминаний вскользь мол «было что-то когда-то в Батуми, я уточню». Начинают закрадываться смутные подозрения, что никакой реальной помощи с работой я не получу. Ну хоть роллами покормили на халяву. Ближе к вечеру выдвигаюсь в сторону пивнушки на окраине города. Попили с товарищем пива, поели очень вкусных хинкали, обсудили ситуацию, планы, шансы, мои впечатления от страны. Все мои попытки заплатить за себя самому встретили категоричный отказ. Видимо то самое кавказское гостеприимство.

Тем временем, грядущая ночь была последней, на которую была оплачена бронь квартиры. Нужно искать что-то еще. Понимаю, что есть неиллюзорные шансы, что придется возвращаться обратно в Мордор и нужно как-то распределить финансы. Не испытываю никакого желания потратить лишнего и остаться тут работать посудомойкой. Из-за неопределенности с работой не вижу смысла искать жилье помесячно – это конечно дешевле в перспективе, но за него нужно внести залог за последний месяц, который могут и не вернуть. Снимаю еще на неделю с Airbnb, но уже в другом месте – та квартира, в которой я жил, забронирована на весь месяц. Переезжаю и почти весь следующий день убиваю на перевод резюме на английский с телефона. Развлечение, надо сказать, ниже среднего. Рассылаю плод своих мучений на все найденные по местным сайтам поиска работы вакансии. Их меньше десятка, на всех прописаны очень высокие, но абсолютно шаблонные требования (чуть ли неCCNA) и нигде не указана зарплата. Подозрительно похоже на копипаст. Понятия не имею как оценивать свои шансы.

За одно подаюсь в EPAM на Middle Support Engineer. Вакансия весьма странная – в начале в описании хотят 2+ года опыта сисадмина или сисинженера, а дальше внезапно предлагают пройти тест по джаве. Ничерта не знаю о джаве, помимо обрывков студенческих воспоминания, но чем черт не шутит. Тестовая система настаивает на прохождении с полноценного компьютера – напрашиваюсь за комп к товарищу. Кажется, при помощи гугла и такой-то матери даже ответил на большую часть вопросов правильно. Дальше предлагается ожидать звонка HR, пишут, что 1-2 дня. После прохождения теста оказываюсь приглашен на семейные посиделки. Снова пиво и хинкали. Вся семья по очереди старается доливать мне в стакан. Ухожу не в сопли только потому, что пива на большую компанию оказывается довольно мало, а закуски довольно много.

Впереди выходные, а значит никаких ответов на резюме в ближайшее время ждать не приходится. Время тянется крайне медленно. Жить без компа ужасно, осознаю насколько тормозной мой хуавей за 12 тысяч рублей. Помимо теста на джаву вакансия в епаме подразумевает знания по AWS, так что разбавляю Невзорова, Шульман и Дудя просмотром тринадцатичасового вводного курса.

Питаться чаем и бутербродами как-то надоедает, так что впервые полноценно иду в магазин. Увиденное совсем не радует – цены на овощи-фрукты такие же как в рашке или чуть ниже, а вот на мясо выше, причем сильно. Несчастная мерзлая куриная тушка – 10 лари за кило, свинья – 20+, про говядину даже думать страшно. Самое дешевое подсолнечное масло – 7.65 за литр. Проходит неделя, ответов на резюме не поступает. Продляю квартиру еще на неделю и решаю, что если и теперь никто не ответит, то пора возвращаться в Мордор.

Время от времени созваниваюсь с матерью. Она говорит, что один из ее одноклассников пол жизни живет в Грузии, предлагает дать контакт. Ну ок, почему бы и нет. Связываюсь с ним, рассказываю о ситуации. Он, видимо, у кого-то из своих знакомых интересуется вакансиями сисадмина, уточняет у меня зарплатные ожидания. Ну в Питере было 700 баксов, если останется столько же, то уже неплохо. Отвечает, что я наивное летнее дитя и здесь нет таких зарплат, если предложат 1000-1500 лари, то уже надо соглашаться. Тихо охуеваю.

Еще одна неделя проходит ровно так же, как предыдущая – в полной тишине. Ни по одной из вакансий так и не перезвонили. Что ж, пора признать провал и смириться с возвращением в Мордор. По крайней мере я попытался. Смотрю цены на билеты – на ближайшие дни уже не купить, дорого. Дешевле выходит купить наследующую неделю и продлить квартиру. В этот раз хоть вылет из Тбилиси.

Научила ли меня чему-то эта поездка? Определенно – не стоит вестись на одни лишь слова, даже если ты считаешь, что можешь полностью доверять этому человеку. Не кидаться в омут с головой, не имея конкретных оферов и цифр. Но я не унываю и учусь на ошибках, пусть и на своих собственных.

Во время российской оккупации Бучи двух женщин жестоко убили, третью — повесили или довели до суицида.

Журналисты The New York Times рассказали их истории.

Первую женщину звали Оксана Сулима, когда она погибла, ей было 34 года. Оксана родилась и большую часть жизни прожила в Буче. Несколько лет назад она развелась с мужем и переехала в Киев, потому что хотела жить поближе к родителям, чтобы те помогали ей присматривать за дочкой, которой сейчас пять лет.

За два дня до начала войны Оксана приехала в Бучу в гости к друзьям, но выбраться из города уже не смогла, так как все пути в Киев были отрезаны в первые дни полномасштабного вторжения. Последний раз друзья видели Оксану 10 марта на площади Тараса Шевченко — популярном месте встреч у бучанцев. 15 марта мать Оксаны Лариса Сулима опубликовала пост в фейсбуке, в котором написала, что ее дочь не выходит на связь, а у нее серьезные проблемы с ментальным здоровьем, и они могут усугубиться из-за боевых действий.

Тело Оксаны нашли в апреле, после ухода из Бучи российских войск. Она лежала в доме на Вокзальной улице, рядом со школой № 3, куда она ходила ребенком. На ней не было ничего, кроме мехового пальто. По найденным около тела гильзам полиция установила, что Оксана была убита 17 марта, через неделю после исчезновения. Позже возле железнодорожных путей нашли ее паспорт.

В спальне дома, где нашли Оксану, полиция обнаружила разбросанную женскую одежду, нижнее белье и использованный презерватив. Чиновник, знакомый с делом, сказал The New York Times, что есть доказательства того, что Оксана была изнасилована.

36-летняя Анна Нога, как и Оксана, большую часть жизни провела в Буче и, несмотря на войну, не планировала уезжать. В городе у нее была семья и много друзей. После начала российского вторжения она почти все время проводила в подвале своего двухэтажного дома, иногда выбираясь, чтобы навещать отца и спасать кошек.

Отец и мачеха Анны занимались разведением собак. 13 марта Анна, несмотря на уговоры родных, заявила, что поедет искать корм для животных. Больше они ее не видели.

О дальнейшей судьбе Анны The New York Times рассказала женщина по имени Людмила. Она приютила у себя девушку, когда у той взрывом выбило окна и в доме стало слишком холодно. В квартире также жили двое мужчин — сын Людмилы и друг Анны Владислав и его бывший одноклассник Юрий. Вечером 18 марта Анна, Владислав и Юрий спустились покурить у подъезда — и не вернулись.

От соседей Людмила узнала, что к дому подъехали российские военные, надели Анне и мужчинам мешки на голову и увели в подвал расположенного рядом 10-этажного здания. Соседи рассказали Людмиле, что, пока Анну вели, она кричала «Слава Украине!»

Неделю спустя Людмила вместе с другом собирала дрова и увидела в саду одного из домов три тела — сначала Анны и Юрия, а затем и своего сына Владислава. Все трое были убиты выстрелом в глаза. По словам Людмилы, Анну так сильно избили, что она долго не могла узнать ее лицо.

81-летняя Людмила Щеглова тоже не хотела уезжать из Бучи, где она прожила почти 40 лет. В своем деревянном доме она вместе с мужем растила сначала дочь Елену, а затем внука Евгения. Муж Людмилы умер несколько лет назад — с тех пор она жила одна с собакой и кошкой.

Дочь Людмилы Елена живет в соседнем городе Ирпене. Когда началась война, она хотела забрать мать к себе, но это было уже небезопасно из-за обстрелов. Вскоре пропали электричество и связь. 7 марта Елена пыталась дозвониться до матери, чтобы поздравить ее с днем рождения, но не смогла. Спустя несколько дней Елена и Евгений бежали из Ирпеня в Киев.

19 марта на улице, где стоит дом Людмилы Щегловой, остались только две жительницы — она и 84-летняя Мария. Российские военные поселились в доме в конце улицы. По словам еще одного собеседника The New York Times, Богдана Баркара, который в поисках еды оказался у дома Людмилы и поговорил с ней, женщина плакала и рассказала ему о том, что россияне ей угрожают. Она попросила Богдана прийти через пару дней и проверить, будет ли она жива.

Несколько дней спустя Мария услышала, как Людмила спорила с кем-то у себя во дворе, и увидела незнакомого мужчину. От голода и слабости у Марии не было сил вмешаться.

Тело Людмилы обнаружил сын Марии, вернувшийся в Бучу после освобождения города. Женщина была повешена на дереве в своем дворе, у ствола стояла лестница. Полиция квалифицировала смерть Людмилы как самоубийство, но никто из ее близких в это не верит. Она была очень религиозным человеком и не смогла бы совершить такой грех, уверен сосед Людмилы Валентин Мельник. А ее внук Евгений, снимавший тело бабушки с дерева, не верит, что у нее хватило бы сил так крепко завязать веревку.

Сурс: Тык, тык.

Как пересечь границу Казахстана

Благоувожаемые пидоры реактора, я БОЮСЬ НАХУЙ