Гарнизонный военный суд в России рассмотрел дело 20-летнего гражданина Украины Никиты Шкрябина, которого во время боевых действий в Украине лишили свободы российские военные. Суд признал, что у него нет никаких процессуальных прав в России, сообщил глава «Агоры» Павел Чиков.
Никита Шкрябин — студент третьего курса Харьковского юридического университета. По словам его матери, он не участвовал в боевых действиях. Российские военные лишили его свободы 29 марта 2022 года, после чего он находится в распоряжении Минобороны на территории РФ в месте, которое в ведомстве не раскрывают.
Шкрябина задержали «за противодействие специальной военной операции», говорилось в ответе Минобороны РФ, который в сентябре получил российский адвокат украинского студента Леонид Соловьев. Министерство не признало Шкрябина военнопленным.
Адвокат Соловьев обратился в Следственный комитет с заявлением о преступлении, которое совершили неустановленные российские военные, длительное время удерживающие его подзащитного. Военные следователи отказались провести проверку. После чего адвокат обратился в суд. По словам Чикова, суд посчитал бездействие следствия законным.
«Суд установил: Шкрябин задержан за противоправные действия, при этом он не является фигурантом каких-либо уголовных дел, в отношении него не ведется преследование, следовательно, какими-либо процессуальными правами, в том числе на адвоката, он не обладает», — сообщил Павел Чиков.
Глава «Агоры» добавил, что в изоляции в России, «по разным оценкам, находятся несколько тысяч пленных граждан Украины». При этом неясно, где именно находятся многие из них. «Минобороны РФ по запросам российских адвокатов подтверждает факт удержания конкретных лиц, также сообщает о состоянии здоровья. Информация о конкретном местонахождении не сообщается и доступ к ним запрещен», — отметил Чиков.
сурс
— Добровольно-принудительно.
— Некоторые учителя говорят, что смогли отказаться.
— Это очень сложно. Тебя вызывает директор и говорит: — надо.
— Вы пробовали сказать «нет»?
— Пробовала. Я сказала «нет».
— А он?
— Он сдвинул брови.
— И вы согласились?
— Ну, конечно, а что мне было делать?
— как вы себя чувствовали?
— Очень плохо. Стыдно.
— Что вам велел директор?
— Сперва мы ждали в коридоре. А потом нас вызвали в кабинет..
— Членов комиссии?
— Да. Нам раздали лопаты и велели убивать детей.
— Каких?
— Любых. Сказали — каждый должен до вечера набить четыре тонны детомассы.
— И вы согласились?
— А что нам было делать?
— Кто-нибудь из ваших коллег пытался отказаться убивать детей?
— Одна учительница младших классов бросила лопату и сказала, что не будет убивать детей.
— И что с ней стало?
— Директор опять сдвинул брови, она заплакала и подняла лопату. Вы поймите, я не пытаюсь оправдаться, я хочу остановить травлю учителей. Мы все были на крючке этих бровей. У нас не было другого выхода.
— Вы много убили детей?
— (плачет)
— и всё же?
— Оказалось, это очень сложно.. (плачет) Мы никого не могли догнать..
— Как отреагировали родители?
— Они просто взбесились! Столько негатива я не получала за все 20 лет работы в школе! Хотелось крикнуть: люди, что с вами?! Откуда эта жестокость?!
— Как отреагировал директор?
— Он велел нам писать заявление.
— а если бы вы отказались?
— Он дал понять, что нахмурится еще сильней.
— Теперь вы без работы?
— Да-а (плачет). Учителя бесправные, нас превратили в рабов. У многих из нас не было никакого выбора.
— Вы хотели бы что-то изменить?
— Очень! (плачет)
— Что именно?
— Чтобы детей гнали на нас молодые физруки, а нам вместо неудобных лопат раздали бы тяпки.