Школа пропаганда

Сурс

Ещё сурс

Ещё сурс

Петербургский научный журнал «Юридическая наука: история и современность» выпустил статью «Российская семья как основа отечественной государственности»(на момент публикации этого материала статью уже удалили с сайта издания). Это большой — и написанный абсолютно серьезно — текст, основанный на множестве конспирологических и псевдонаучных теорий. Соавторы статьи — главный научный сотрудник Юридического института в Петербурге Михаил Сальников, депутат Госдумы Игорь Ананских, воронежский доктор юридических наук Николай Литвинов, генерал-лейтенант запаса ФСБ и атаман Иван Миронов, гендиректор клинического санатория Илья Харин. Издание «Бумага» выбрало основные тезисы этой статьи — про геноцид русских, «зверолюдей», феминисток, поклоняющихся демонице Лилит, телегонию и передачу вируса рака горла через оральный секс. 

 С разрешения издания «Медуза» публикует этот список.

-Хотя Россия многонациональная страна, все этносы «под своим крылом» собирали русские, которые тянули на себе народы Кавказа и Средней Азии — а те после распада СССР устроили «геноцид русских»

.-Русские перестали «плодиться и размножаться» в отличие от других «племен». С одной стороны, это происходит, потому что русская женщина трудится и «тянет на себе Россию» вместе с русским мужчиной, с другой — развращена западной культурой. В 1990-е годы русская женщина стала последовательницей демоницы Лилит.

-Снижение рождаемости вызвано еще и нехваткой мужчин. Вызвана эта нехватка не отправкой сотен тысяч мужчин на фронт, а программой США и «коллективного Запада» по уничтожению русских (ссылка на план Даллеса прилагается).-Уничтожения русских требуют не только западные политики, но и сенаторка Людмила Нарусова! В качестве доказательства — ссылка на фейковый скриншот, где Нарусовой приписывают слова «Русские не достойны жизни, потому что трусы».

-Объяснить ненависть «коллективного Запада» к русским наука бессильна, признают авторы статьи, поэтому обращаются к Библии. Это позволило им прийти к выводу, что на планете существуют два разных вида людей: «люди Земные», созданные по образу Божьему, и «зверолюди», «нелюди», очень похожие на обычных, но на самом деле созданные «из праха земного с помощью космических генных технологий».

-«Зверолюди» — это «генно-модифицированные существа, биологический искусственный интеллект», ценности которого: война, убийства, террор, педофилия, революции, людоедство, наркомания. В отличие от «людей Земли», которые ценят мир, семью, детей, «культ женщины-матери».

-Дальше исследователи погружаются в «доказательства» существования инопланетян среди нас и их участия в «тайных структурах», влияющих на поведение населения планеты. Сейчас они работают над тем, чтобы передать власть на Земле «представителям рептоидной космической цивилизации». Для этого, конечно, нужно уничтожить русских и нравственно уничтожить женщин. А мужчин «тайный совет» избрал союзником, привив им похоть.

-Турфирмы и салоны красоты в 1990-е продавали женщин в сексуальное рабство в другие страны. «Россия безмолвствовала», — трагически констатируют авторы статьи.

-Идея равенства полов, так называемый «феминизм», — это инструмент Западной Европы по разрушению семьи, от которой таким образом отрывают женщину. «Первой феминисткой была демоница Лилит». Вовлечение женщины в науку и работу — тоже способ отбить желание «рожать и пестовать детей».

-Довольно ожидаемо авторы также вспоминают про псевдонаучную теорию телегонии, согласно которой женщина сохраняет «генетический материал» всех своих сексуальных партнеров.

-Из здравомысленного: авторы статьи выступают за добровольные половые акты и против инцеста. Впрочем, сразу же переходят к обозначению мужчин других этносов, спящих с русскими женщинами, как «инородцев».

-Половое воспитание и пропаганда безопасного секса ведут к разврату и половым извращениям. Женщину уничтожает добрачный секс.

-«Либерализм — это превращение человека в зверя, ориентированного только на удовлетворение основных инстинктов. Наиболее востребованный из которых — секс».

-Среди форм гибридной войны против русских — проституция и аборты. Стриптиз — это сатанизм.

-Оральный секс — порождение демократии. К счастью, Бог защитил русских от него, создав вирус рака горла, передающийся именно во время орального секса.

-Воспитание мамами-одиночками «губит» детей. Девочки, наблюдая смену партнеров у матери, в «брачный возраст» входят «готовыми шлюхами».

После выхода научного творения разразился скандал: Игорь Ананских опроверг свою причастность к ее написанию, заявив, «Это не моя статья. Более того, когда я прочитал ее, у меня волосы зашевелились во всех местах». Позже редакция журнала объявила, что имя парламентария было указано по ошибке, и извинилась перед ним.

«Лента.ру» рассказала об одном из авторов научного шедевра — генерал-лейтенанте запаса ФСБ Иване Миронове. Сообщается, что он является атаманом «Центрального казачьего войска» в чине генерала и состоит членом президентского совета по делам казачества. По данным сайта «Центрального казачьего войска», среди его регалий — звание почетного гражданина Иркутской области, ордена Александра Невского, Мужества и Дружбы. Миронов также награжден знаком отличия «Почетный сотрудник контрразведки» и патриаршим знаком «700-летие преподобного Сергия Радонежского».

Свою причастность к авторству статьи Миронов не опровергал.

Глубинный народ спросили об изменениях в жизни после посадки Навального год назад

Те самые окопы в Зоне отчуждения ЧАЭС

Российский оккупант ограбил квартиру жительницы Ирпеня и сфотографировался на Polaroid. Однако военный преступник РФ забыл у женщины дома фотографию.

Вернувшаяся домой из эвакуации жительница Ирпени нашла свою квартиру разграбленной денацифицированной российскими военными. Те украли у женщины оставшиеся дома золотые украшения.

Один из "денафикаторов" нашёл Полароид женщины и сделал на него фото, однако, видимо незнакомый с технологией устройства, он увидел лишь чёрную картинку, поэтому выкинул аппарат и фотографию. Российский вояка не знал, что картинка проявляется через какое-то время, поэтому забытое им, в следствии бегства российских войск с Киевщины, фото попало в руки украинских властей.

В Министерстве Цифровой Трансформации Украины через нейросеть установили личность "денацификатора" — им оказался 26-летний Никита Третьяков из Ростова-на-Дону.

Порой (с каждым годом всё чаще) у меня складывается впечатление, что у ватников есть лишь один принцип в жизни - врать каждый раз, когда что-то говоришь, и чем наглее ложь - тем лучше.

3 секунды в гугле

"История Джулиана Ассанжа" (2012)

"Пятая власть" (2013). В роли Ассанжа - Камбербэтч. 

"Медиастан" (2013)

Это не говоря уже о документалках, имя которым легион

"Мы крадем секреты: История WikiLeaks" (2013), документалка от Netflix

"WikiLeaks - Julian Assange, public enemy?" (2020), документалка от Deutsche Welle

и так далее

«Две недели я провел в плену в Беларуси. Держали в подвале, допрашивал кадыровец» — 19-летний сержант ВСУ, которому ампутировали ноги и пальцы на руках

«В Беларуси нас держали в подвале: 65 человек», — вспоминает 19-летний украинский сержант Данила Мельник. Одну кисть руки парню оторвало при взрыве, на другой остался только один целый палец, из-за обморожения ему ампутировали обе стопы. Мельника нашли российские военные и несколько недель удерживали в плену на территории Беларуси, говорит парень. 

Данила из обычной украинской семьи: вырос в поселке под Киевом. Мама зарабатывала швеей, одна растила троих детей. Данила — младший.

В 2019 году, окончив школу, Мельник решил поступать в военный колледж во Львове: 2,5 года учиться, и звание сержанта, командира взвода пехоты. После можно пойти либо на службу в армии, либо получать высшее военное образование.

«Захотелось попробовать себя в армии. Это хорошая профессия, — говорит Данила. — В Украине к военным относятся с уважением. И во время учебы бывали, конечно, начальники, которых «не попустило», но нет дедовщины. Украинская армия действительно вышла на новый уровень.

Мама не отговаривала — у меня такое воспитание, что если захотел, то что она уже мне скажет».

26 февраля 2022 года у Мельника ожидался выпуск.

После со своей бригадой они должны были ехать служить в часть, оттуда на какое-то время на Восток, в ротацию, вспоминает парень. Но началась война.

«У нас паники не было, все было слажено. 26 февраля состоялся выпуск, дальше нас распределили по частям, как и планировалось.

27-го я уже участвовал в боевых действиях, — говорит Данила. — Страшно не было, сожаления, что пошел в армию, тоже. Хотелось защищать страну — это же они пришли на нашу землю, а не мы на них напали. В наш дом пришел враг.

Данила бился под Киевом. 7 марта попали ближе к пригородам: Ирпень, Буча, в те районы, рассказывает парень.

«Там мы попали в засаду. Было очень жарко, большая часть наших смогла выбраться, но эвакуации не было — слишком много русских. Там меня ранило.

Был взрыв, мне оторвало левую кисть, также осколки попали под ягодицу. Я вылез, на адреналине заполз в кладовку в каком-то дворе. Там провел несколько дней, после меня нашли русские солдаты. Если бы не нашли — наверное бы, там и умер, — говорит Данила. — Потому что меня ранило и в правую руку, она перестала нормально функционировать. Я не мог даже себя перевязать, правая рука была вялая, онемевшая.

В той кладовке я отключился, через какое-то время пришел в себя — но был уже абсолютно без сил. Так я пролежал дня два, периодически терял сознание. Во время этого всего получил и обморожения. Я понимал, что происходит, но был очень истощен».

Мельник говорит, что русские солдаты, которые его нашли, сначала оттащили его в какой-то двор.

«Там угрожали оружием, стреляли рядом, рассказывали, какие мы нацисты, убиваем детей — вся эта русская балалайка. Какое-то время допрашивали: где артиллерия, где что. Бессмысленные вопросы, ведь я особо и не знал ничего такого. Пугали убийством, расправой — но мне уже было пофиг. Ведь я пока лежал в той кладовке, думал, что все, это конец. Может, поэтому после мне и было уже не страшно, — говорит Данила. — Потом другие солдаты, пацаны помоложе, оказали мне медицинскую помощь, подкормили, немного растормошили меня — ведь я же два дня ничего не ел, не пил.

После меня загрузили в грузовик и увезли. Там я был один, но сбежать не было вариантов: от ранений был очень истощен, почти не мог двигаться.

Ехали где-то по Украине, маршрут не знаю. Точно не помню, но минимум однажды останавливались на ночь, меня заносили в какое-то здание ночевать, но повязки не меняли.

После, еще где-то на территории Украины, меня присоединили к раненым русским солдатам. Нас перевозили в Беларусь вертолетом, примерно по 10 человек. В Беларуси сначала был мобильный госпиталь: это такой как большая палатка, желтое надувное здание в поле. Где он конкретно находился — я не знаю», — говорит Данила Мельник.

Судя по информации, которую собирал телеграм-канал «Беларускі Гаюн», это могло быть в российском лагере возле Речицы, возле Комарина или в Боково.

«Там увидели, что я украинец: форма была в крови, ее давно сняли, но я оставался в термобелье. На нем заметили украинский герб и начали между собой советоваться. Я слышал отрывки, что-то говорили про Женевскую конвенцию, что не надо мучить.

Сделали наркоз мне, немного подшили рану возле ягодицы, перевязали и обработали раны на руке. И пока я еще «плавал» от анестезии, меня отвезли в какой-то подвал. Где он был, сказать не могу, но сложилось впечатление, что это была какая-то воинская часть».

Но почему Данила уверен, что это происходило на территории Беларуси?

«Об этом говорил кто-то из русских военных. Там, где меня удерживали, были только украинские пленные и российские военные, в основном, военная полиция. И кто-то из россиян проговорился, что мы в Беларуси, — объясняет Мельник. — Но за все время в том подвале я не видел ни одного белоруса, только люди в российской военной форме с российскими флажками на ней».

В подвале, куда поместили раненого Данилу, была маленькая комнатка с раскладушками: без белья или матрасов, просто пружины.

«Мне повезло, что я был на носилках, — вспоминает он. — Сначала я был один, потом привели второго украинца. Затем потихоньку пленных довозили.

Когда пленных стало больше, нас перевели в большую комнату. Там вместо кроватей стояли такие большие длинные деревянные столы вдоль стенок. На них можно было лечь.

Кормили, но не армейскими пайками. Давали какую-то кашу, кажется, перловку, и суп как вода: одна картофелина плавает и капустинка.

Воды было мало. Вместо туалета — одно ведро на всех. Его периодически выносил кто-то из пленных под присмотром российского военнослужащего.

Потихоньку людей в подвале становилось больше, мест на «столах» на всех не хватало. Были не только военные, очень много было гражданских. Некоторых забирали прямо из домов под Киевом, привозили оттуда в тот подвал. Раненых вместе со мной было только трое. Все мужчины — была одна женщина, но ее содержали отдельно.

Раз в несколько дней приходили медики, проверяли раненых. Перевязывали мне руки. О том, что у меня обморожения, я тогда даже не думал, так как никогда с таким не сталкивался раньше.

Из подвала никуда не выпускали. Всех периодически забирали на допросы. Спрашивали чушь какую-то: где родился, где учился, какая семья, служил ли, был ли в АТО. Некоторых пленных снимали на фото или видео. Некоторых били, угрожали. Сообщить семье, что жив, возможности не было никакой. Но некоторых пленных снимали для российских новостей, тем давали связаться с семьей.

Большинство русских солдат, которых я видел, были славянской внешности, но были и буряты.

В плену я встретил двух украинцев, которые попадали к чеченцам. Один рассказывал: «Мне чеченцы сказали, чтобы я не переживал, мол, мы делаем свою работу, ты свою. Обходились вполне нормально». А второй вспоминал, что чеченцы не стали его связывать, вместо этого просто прострелили обе ноги — чтобы не сбежал.

К нам в подвал тоже заходил какой-то кадыровец, допрашивал некоторых. Понты колотил: включил камеру на телефоне, что-то жевал и показывал собеседнику, мол, какой он вояка.

Нам говорил: сейчас мои кадыровцы приедут, здесь вам будет!

После он еще раз зашел в подвал и начал кричать: чего они сидят с открытыми глазами?! После этого нам завязали глаза, кому тряпками, кому даже туалетной бумагой и скотчем. Зачем, я не понял — все равно же в подвале сидим.

Но когда тот кадыровец ушел, нам разрешили снять повязки.

Некоторые российские военные были нормальные, некоторые — зомбированные, которые рассказывали нам: вы нацисты, Донбасс 8 лет бомбили! За любые татуировки объявляли человека нацистом. Дерево наколол себе? Нацист!

Однажды залетел какой-то российский военный, полчаса кричал о том, какие мы нацисты. Кричал: вы женщин насиловали, детей убивали!

Покричал, после сказал: «Б***, с кем я разговариваю!?» И ушел.

А ведь я не имел никакого доступа к информации, к новостям: сначала боевые действия, после плен. О том, что Россия нас, оказывается, «освобождает от нацизма», я просто не успел услышать. А тут постоянно: «Нацизм! Нацизм!»

Я был в шоке: какой нацизм? В чем прикол? В чем проблема?»

В этом подвале Данила провел две недели. Когда набралось 65 человек, пленных начали вывозить в Россию.

«Говорили, что из этого подвала пленных людей партиями везли в какое-то СИЗО на территории России. В какой город конкретно, не знаю. Говорили, что пленных отвозят либо в СИЗО, либо в какие-то палаточные лагеря, тоже на территории России.

Но мне повезло, потому что медики сказали: этот ранен, он там умрет через пару дней. И меня увезли не в СИЗО, а в Рыльск (город в Курской области РФ недалеко от границы с Украиной).

Ребята из военной полиции были нормальные, они даже маски поснимали по дороге. Угощали сигаретами. После сообщили нам: все, въехали в Россию!»

В Рыльске Данилу положили в обычную больницу. Говорит, врачи относились к нему по-людски. В больнице медики занялись его обморожениями: ампутировали обмороженные пальцы на правой руке парня (необратимые изменения в тканях из-за обморожения начинаются через несколько часов, а Данила провел на холоде в полусознательном состоянии два дня). Заметили обмороженные пальцы на ногах — их тоже пришлось ампутировать. Стопы пока не трогали.

«Из Рыльска меня перевели в военный госпиталь в Курске.

Там был адекватный врач: уже ходили слухи, что пленных украинцев будут менять. А было уже понятно, что мне придется ампутировать и ступни. И доктор не стал, сказал, чтобы я нормально доехал, он операцию не будет делать, — рассказывает Мельник.

— Лежал я в палате с другими украинскими ранеными. В коридоре возле палаты дежурили русские из военной полиции. Они нам рассказывали: «Мы здесь вас не охраняем, потому что куда можете пойти? Мы здесь вас защищаем, чтобы вас местные не убили!»

Мы с ними иногда разговаривали. Я объяснял: какой нацизм? Мне 19 лет, я делал, что хотел, меня никто не ущемлял, ни к чему не принуждал! Откуда нацизм?

Также те, из военной полиции, рассказывали нам «Новости»: что якобы с Киевом уже русские договорились и сейчас остались от Украины только западная часть и сам Киев, так как в нем «нацисты отстреливаются и детьми прикрываются». А в остальных городах уже якобы российский рубль и русские туда продукты возят.

Я позже, после освобождения, видел своими глазами разбитые русские колонны под Киевом. Вот так и договорились! А те русские ребята из военной полиции и сами верили в свои слова, ведь насмотрелись телевидения.

Больничные санитарки старшего возраста нам тоже говорили: «Вот был СССР, всем было хорошо, все дружили! А тут Украина резко начала щемить русскоязычных!»

Также в Курске меня приходили допрашивать из ФСБ. Откуда, что, как, какие-то протоколы составляли…»

В середине апреля пошли слухи, что возможен обмен пленными.

«Я ничего не ожидал, так как знал, что после 2014 года некоторые ребята и по два года проводили в плену. Готовился к худшему, — вспоминает парень. — И плюс пленные украинцы рассказывали, что русские их уже возили якобы на обмен. А потом говорили пленникам: вот, видите, ваши не приехали, хрен положили на вас!

Я в это не верил, так и говорил ребятам: это русские вас так сломать хотят, бензина у них много, могут и покатать туда-сюда. И после я интересовался у наших военных, а были ли обмены, которые впоследствии отменялись. Меня наши заверили — не было».

Но как не сойти с ума, если ты в 19 лет сидишь в плену, ранен, с искалеченными руками и готовишься к ампутациям еще и на ногах?

«Для меня главное было, что выжил. И уже хорошо. Не умер во время боя, не умер пока в кладовке той лежал, а остальное — мелочь. Хотел вернуться домой. Иногда молился, чтобы у всех дома было все хорошо. Старался сберечь психику», — отвечает Данила.

21 апреля Мельника все же обменяли.

«Из Курска меня перевезли в Севастополь, оттуда машиной в Украину. Там поменяли. Но из курского госпиталя меняли не всех, некоторые пленные остались. Не знаю, как и по какой системе отбирали людей, — говорит Данила. — Ну и от своих прежде всего я позвонил маме: она же вообще не знала, где я, только надеялась, что жив. После душ, чистая одежда… Глянул новости — все хорошо, совсем не так, как русские рассказывали».

После парня положили в киевскую больницу. Там все же ампутировали стопы.