Фотосессия на кладбище

Система социального рейтинга граждан в России запущена — отчитались в РГСУ: проект призван оценивать «полезность человека для государства»

Сурс

Система социального рейтинга граждан в России запущена — отчитались в РГСУ. Проект призван оценивать «полезность человека для государства». Так говорили создатели Платформы «Мы» в начале её тестирования на студентах и персонале Российского государственный социального университета, где работают над программой. Сейчас проверить свои параметры может любой желающий. Сайт предупреждает о больших перспективах новинки.

_ «Цифры социального рейтинга никак не влияют на вашу жизнь, на доступность услуг или карьерную траекторию. Но как знать, чем эти цифры станут для Вас в будущем?»

Пока система обещает добровольность и анонимность, а её создатели говорят о плюсах программы.

_ «Участники проекта получают объективную оценку своего социального статуса и потенциала. Человеку становится понятно, в каком направлении ему стоит прилагать усилия»

Некоторые отзывы тех, кто уже прошёл тест, расходятся с этими заверениями. Для получения результата нужно ответить на 30 вопросов, при этом платформа комментирует отдельные варианты.

_ «Например, если выбрать наличие трёх и более детей, программа пишет: „Вы уже многого достигли и сделали хороший задел на будущее. Так держать!“ Даже если у вас есть просроченные задолженности, непогашенная судимость, невыплаченные алименты»

При запуске пробного варианта создатели предлагали связать присвоенный в результате теста код с личными данными гражданина — номерами паспорта и телефона, а также ИНН и СНИЛС. Пока этого не сделано, но отдельные комментаторы уже оценили перспективы рейтингования граждан.

_ «Пенсионеров — побыстрее на кладбище, для нездоровых людей — отказ в медицинской помощи под видом ужасной „пандемии“, а бесполезный балласт с малых городов и деревень и с городского дна — на СВО. Быстро отдал долг и освободил государство от головной боли, что с тобой делать»

Уже в нынешнем варианте система предлагает за небольшую плату предложить способы улучшить социальный рейтинг. Но некоторые спикеры предупреждают, что цель властей — зафиксировать структуру общества, а не помогать людям выдвигаться.

_ «[Это] попытка косплеить китайскую систему рейтингов социальной лояльности подданных. Очевидно, что Кремль делает ставку на формирование в России закрытого кастового общественного строя»

Система, действующая в Китае, предполагает, что обладатели низкого рейтинга ограничены в частности в трудоустройстве, передвижении и кредитах. Баллы снимают в том числе за участие в протестах или антиправительственные сообщения в соцсетях.

Рогозин зиганул в твиттере, в комменты пришел американский астронавт

ДеВагнеризация

Могилу Навального уже не видно под слоем букетов.

Интернет окончательно испортил меня...

Во время российской оккупации Бучи двух женщин жестоко убили, третью — повесили или довели до суицида.

Журналисты The New York Times рассказали их истории.

Первую женщину звали Оксана Сулима, когда она погибла, ей было 34 года. Оксана родилась и большую часть жизни прожила в Буче. Несколько лет назад она развелась с мужем и переехала в Киев, потому что хотела жить поближе к родителям, чтобы те помогали ей присматривать за дочкой, которой сейчас пять лет.

За два дня до начала войны Оксана приехала в Бучу в гости к друзьям, но выбраться из города уже не смогла, так как все пути в Киев были отрезаны в первые дни полномасштабного вторжения. Последний раз друзья видели Оксану 10 марта на площади Тараса Шевченко — популярном месте встреч у бучанцев. 15 марта мать Оксаны Лариса Сулима опубликовала пост в фейсбуке, в котором написала, что ее дочь не выходит на связь, а у нее серьезные проблемы с ментальным здоровьем, и они могут усугубиться из-за боевых действий.

Тело Оксаны нашли в апреле, после ухода из Бучи российских войск. Она лежала в доме на Вокзальной улице, рядом со школой № 3, куда она ходила ребенком. На ней не было ничего, кроме мехового пальто. По найденным около тела гильзам полиция установила, что Оксана была убита 17 марта, через неделю после исчезновения. Позже возле железнодорожных путей нашли ее паспорт.

В спальне дома, где нашли Оксану, полиция обнаружила разбросанную женскую одежду, нижнее белье и использованный презерватив. Чиновник, знакомый с делом, сказал The New York Times, что есть доказательства того, что Оксана была изнасилована.

36-летняя Анна Нога, как и Оксана, большую часть жизни провела в Буче и, несмотря на войну, не планировала уезжать. В городе у нее была семья и много друзей. После начала российского вторжения она почти все время проводила в подвале своего двухэтажного дома, иногда выбираясь, чтобы навещать отца и спасать кошек.

Отец и мачеха Анны занимались разведением собак. 13 марта Анна, несмотря на уговоры родных, заявила, что поедет искать корм для животных. Больше они ее не видели.

О дальнейшей судьбе Анны The New York Times рассказала женщина по имени Людмила. Она приютила у себя девушку, когда у той взрывом выбило окна и в доме стало слишком холодно. В квартире также жили двое мужчин — сын Людмилы и друг Анны Владислав и его бывший одноклассник Юрий. Вечером 18 марта Анна, Владислав и Юрий спустились покурить у подъезда — и не вернулись.

От соседей Людмила узнала, что к дому подъехали российские военные, надели Анне и мужчинам мешки на голову и увели в подвал расположенного рядом 10-этажного здания. Соседи рассказали Людмиле, что, пока Анну вели, она кричала «Слава Украине!»

Неделю спустя Людмила вместе с другом собирала дрова и увидела в саду одного из домов три тела — сначала Анны и Юрия, а затем и своего сына Владислава. Все трое были убиты выстрелом в глаза. По словам Людмилы, Анну так сильно избили, что она долго не могла узнать ее лицо.

81-летняя Людмила Щеглова тоже не хотела уезжать из Бучи, где она прожила почти 40 лет. В своем деревянном доме она вместе с мужем растила сначала дочь Елену, а затем внука Евгения. Муж Людмилы умер несколько лет назад — с тех пор она жила одна с собакой и кошкой.

Дочь Людмилы Елена живет в соседнем городе Ирпене. Когда началась война, она хотела забрать мать к себе, но это было уже небезопасно из-за обстрелов. Вскоре пропали электричество и связь. 7 марта Елена пыталась дозвониться до матери, чтобы поздравить ее с днем рождения, но не смогла. Спустя несколько дней Елена и Евгений бежали из Ирпеня в Киев.

19 марта на улице, где стоит дом Людмилы Щегловой, остались только две жительницы — она и 84-летняя Мария. Российские военные поселились в доме в конце улицы. По словам еще одного собеседника The New York Times, Богдана Баркара, который в поисках еды оказался у дома Людмилы и поговорил с ней, женщина плакала и рассказала ему о том, что россияне ей угрожают. Она попросила Богдана прийти через пару дней и проверить, будет ли она жива.

Несколько дней спустя Мария услышала, как Людмила спорила с кем-то у себя во дворе, и увидела незнакомого мужчину. От голода и слабости у Марии не было сил вмешаться.

Тело Людмилы обнаружил сын Марии, вернувшийся в Бучу после освобождения города. Женщина была повешена на дереве в своем дворе, у ствола стояла лестница. Полиция квалифицировала смерть Людмилы как самоубийство, но никто из ее близких в это не верит. Она была очень религиозным человеком и не смогла бы совершить такой грех, уверен сосед Людмилы Валентин Мельник. А ее внук Евгений, снимавший тело бабушки с дерева, не верит, что у нее хватило бы сил так крепко завязать веревку.

Сурс: Тык, тык.