Еще одна драка без последствий. Принимающий - генерал СБУ.
Результаты поиска по запросу «
Северн кор
»
anon песочница политоты политика
СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ
Как такое может быть?!
Моя Родина превращается стремительно, всего за считаные месяцы, из зависшей в переходном периоде какбудторыночной какбыдемократии с разрушенными, допустим, гражданскими свободами, но хотя бы с нетронутыми свободами личными – в жуткую, озлобленную, параноидальную, словно бешенством укушенную Северную Корею, у которой вечно взор красной пеленой затянут, и голод, и лихорадка, и слюна с клыков. В страну, в которой политических врагов псам скармливают заживо. Где есть ядерное оружие и баллистические ракеты, но вечно не хватает риса на прокорм не видавшего уже полвека ничего другого запуганного народца.
Да и свой Север есть у нас, у Шаламова и Солженицына описанный, и должен помниться, и должен пугать – но нас тянет туда, к нему, в него – почему?!
Почему все мои соотечественники, ну уж не менее 87 процентов их, в таком от этого восторге?
Почему, спрашиваю я себя, россияне с такой готовностью и радостью отказываются от свободы? Почему хлопают бурно, когда им запрещают собираться больше трех и когда собираются сажать за репосты критических заметок в соцсетях на пять настоящих человеческих лет? Когда вводят интернет-по-паспорту? Почему счастливы до слез, когда пришпандоривают нам бессмысленный Крым, хотя всего-то полгода Крым этот самый никому не нужен был даром? Почему с такой детской доверчивостью вдруг снова верят в самую бездарную, грубую, топорную ложь из телевизора, будто бы не их учили весь поздний СССР не верить государственному вранью? Почему готовы до смерти биться за карманные банки президентских друзей? Почему радуются тому, что в наказание врагам президент запрещает нам есть? Почему так жаждут схватки с Западом, откуда вообще ненависть к нему такая, откуда такое недоверие и такое желание мстить? За что ему мстить? И почему ради этой мести готовы поступиться и свободой говорить, что вздумается, и свободой ездить за границу, и банальной жратвой, и только-только забренчавшей в карманах мелочью?
Я говорю – с моими соседями, с моими школьными друзьями, с попутчиками в поездах и самолетах, с бабками у подъезда, я интересуюсь у них: не рехнулись ли вы? Я очень хорошо понимаю, зачем вся эта канитель с Новой Холодной Войной группе лиц, находящейся у власти: чтобы как можно дольше находиться у власти. Но почему народ, жизнь которого в грядущей Северной Корее будет голодна и несвободна, так рвется туда, почему так манит его ледяной и угрюмый мир за колючкой?
Говорю я с соседями, бабками, ментами, бизнесменами, финансистами, патриотическими писателями, пропагандистами из ящика, и понимаю: идиот я все-таки. Это мне, идиоту, казалось, что моей любимой стране станет хорошо, если государство снимет с граждан ошейник. Если вверит каждому его собственную судьбу. Если позволит людям жить, творить, обеспечивать себя и своих близких, и – строя свои жизни изо всех сил – вместе строить и новую страну, свободную, берегущую своих граждан, потому что из них состоящую – и могучую.
А людям, понимаю я, плохо было в рыночной демократии. Людям было тоскливо без смысла, который был бы в миллион раз больше бытового житейского смысла их коротких диванно-огородных существований. Людям было страшно все решать за себя самим в бушующем мире потребительского капитализма. Люди искали Вождя, и в первобытном смысле, и в индейском, и в коммунистическом – потому что им тяжко было искать дорогу самим. И было непривычно и неумело самим думать – и они мечтали, чтобы за них думал телевизор. Наконец, людям нужен был враг, потому что без врага и без Вождя жить также непросто и непонятно, как без смысла. Потому что демократия наша, пусть и вьетнамского пошива, и свобода наша, пусть и случайная, отчаянная, как у сорвавшейся с привязи дворовой собаки, и рыночная экономика наша, пусть и происходит она от гнилого Черкизовского рынка – все равно были людям огромны, жутки и пусты, как космос.
Мы побегали-побегали по тундре, а к вечеру вернулись к своему чуму и сели у входа. Нечего нам оказалось делать с этой свободой. Мы и не просили ее, кстати: просто веревка
Как такое может быть?!
Моя Родина превращается стремительно, всего за считаные месяцы, из зависшей в переходном периоде какбудторыночной какбыдемократии с разрушенными, допустим, гражданскими свободами, но хотя бы с нетронутыми свободами личными – в жуткую, озлобленную, параноидальную, словно бешенством укушенную Северную Корею, у которой вечно взор красной пеленой затянут, и голод, и лихорадка, и слюна с клыков. В страну, в которой политических врагов псам скармливают заживо. Где есть ядерное оружие и баллистические ракеты, но вечно не хватает риса на прокорм не видавшего уже полвека ничего другого запуганного народца.
Да и свой Север есть у нас, у Шаламова и Солженицына описанный, и должен помниться, и должен пугать – но нас тянет туда, к нему, в него – почему?!
Почему все мои соотечественники, ну уж не менее 87 процентов их, в таком от этого восторге?
Почему, спрашиваю я себя, россияне с такой готовностью и радостью отказываются от свободы? Почему хлопают бурно, когда им запрещают собираться больше трех и когда собираются сажать за репосты критических заметок в соцсетях на пять настоящих человеческих лет? Когда вводят интернет-по-паспорту? Почему счастливы до слез, когда пришпандоривают нам бессмысленный Крым, хотя всего-то полгода Крым этот самый никому не нужен был даром? Почему с такой детской доверчивостью вдруг снова верят в самую бездарную, грубую, топорную ложь из телевизора, будто бы не их учили весь поздний СССР не верить государственному вранью? Почему готовы до смерти биться за карманные банки президентских друзей? Почему радуются тому, что в наказание врагам президент запрещает нам есть? Почему так жаждут схватки с Западом, откуда вообще ненависть к нему такая, откуда такое недоверие и такое желание мстить? За что ему мстить? И почему ради этой мести готовы поступиться и свободой говорить, что вздумается, и свободой ездить за границу, и банальной жратвой, и только-только забренчавшей в карманах мелочью?
Я говорю – с моими соседями, с моими школьными друзьями, с попутчиками в поездах и самолетах, с бабками у подъезда, я интересуюсь у них: не рехнулись ли вы? Я очень хорошо понимаю, зачем вся эта канитель с Новой Холодной Войной группе лиц, находящейся у власти: чтобы как можно дольше находиться у власти. Но почему народ, жизнь которого в грядущей Северной Корее будет голодна и несвободна, так рвется туда, почему так манит его ледяной и угрюмый мир за колючкой?
Говорю я с соседями, бабками, ментами, бизнесменами, финансистами, патриотическими писателями, пропагандистами из ящика, и понимаю: идиот я все-таки. Это мне, идиоту, казалось, что моей любимой стране станет хорошо, если государство снимет с граждан ошейник. Если вверит каждому его собственную судьбу. Если позволит людям жить, творить, обеспечивать себя и своих близких, и – строя свои жизни изо всех сил – вместе строить и новую страну, свободную, берегущую своих граждан, потому что из них состоящую – и могучую.
А людям, понимаю я, плохо было в рыночной демократии. Людям было тоскливо без смысла, который был бы в миллион раз больше бытового житейского смысла их коротких диванно-огородных существований. Людям было страшно все решать за себя самим в бушующем мире потребительского капитализма. Люди искали Вождя, и в первобытном смысле, и в индейском, и в коммунистическом – потому что им тяжко было искать дорогу самим. И было непривычно и неумело самим думать – и они мечтали, чтобы за них думал телевизор. Наконец, людям нужен был враг, потому что без врага и без Вождя жить также непросто и непонятно, как без смысла. Потому что демократия наша, пусть и вьетнамского пошива, и свобода наша, пусть и случайная, отчаянная, как у сорвавшейся с привязи дворовой собаки, и рыночная экономика наша, пусть и происходит она от гнилого Черкизовского рынка – все равно были людям огромны, жутки и пусты, как космос.
Мы побегали-побегали по тундре, а к вечеру вернулись к своему чуму и сели у входа. Нечего нам оказалось делать с этой свободой. Мы и не просили ее, кстати: просто веревка
anon песочница политоты дмитрий глуховский политика
СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ
Как такое может быть?!
Моя Родина превращается стремительно, всего за считаные месяцы, из зависшей в переходном периоде какбудторыночной какбыдемократии с разрушенными, допустим, гражданскими свободами, но хотя бы с нетронутыми свободами личными – в жуткую, озлобленную, параноидальную, словно бешенством укушенную Северную Корею, у которой вечно взор красной пеленой затянут, и голод, и лихорадка, и слюна с клыков. В страну, в которой политических врагов псам скармливают заживо. Где есть ядерное оружие и баллистические ракеты, но вечно не хватает риса на прокорм не видавшего уже полвека ничего другого запуганного народца.
Да и свой Север есть у нас, у Шаламова и Солженицына описанный, и должен помниться, и должен пугать – но нас тянет туда, к нему, в него – почему?!
Почему все мои соотечественники, ну уж не менее 87 процентов их, в таком от этого восторге?
Почему, спрашиваю я себя, россияне с такой готовностью и радостью отказываются от свободы? Почему хлопают бурно, когда им запрещают собираться больше трех и когда собираются сажать за репосты критических заметок в соцсетях на пять настоящих человеческих лет? Когда вводят интернет-по-паспорту? Почему счастливы до слез, когда пришпандоривают нам бессмысленный Крым, хотя всего-то полгода Крым этот самый никому не нужен был даром? Почему с такой детской доверчивостью вдруг снова верят в самую бездарную, грубую, топорную ложь из телевизора, будто бы не их учили весь поздний СССР не верить государственному вранью? Почему готовы до смерти биться за карманные банки президентских друзей? Почему радуются тому, что в наказание врагам президент запрещает нам есть? Почему так жаждут схватки с Западом, откуда вообще ненависть к нему такая, откуда такое недоверие и такое желание мстить? За что ему мстить? И почему ради этой мести готовы поступиться и свободой говорить, что вздумается, и свободой ездить за границу, и банальной жратвой, и только-только забренчавшей в карманах мелочью?
Я говорю – с моими соседями, с моими школьными друзьями, с попутчиками в поездах и самолетах, с бабками у подъезда, я интересуюсь у них: не рехнулись ли вы? Я очень хорошо понимаю, зачем вся эта канитель с Новой Холодной Войной группе лиц, находящейся у власти: чтобы как можно дольше находиться у власти. Но почему народ, жизнь которого в грядущей Северной Корее будет голодна и несвободна, так рвется туда, почему так манит его ледяной и угрюмый мир за колючкой?
Говорю я с соседями, бабками, ментами, бизнесменами, финансистами, патриотическими писателями, пропагандистами из ящика, и понимаю: идиот я все-таки. Это мне, идиоту, казалось, что моей любимой стране станет хорошо, если государство снимет с граждан ошейник. Если вверит каждому его собственную судьбу. Если позволит людям жить, творить, обеспечивать себя и своих близких, и – строя свои жизни изо всех сил – вместе строить и новую страну, свободную, берегущую своих граждан, потому что из них состоящую – и могучую.
А людям, понимаю я, плохо было в рыночной демократии. Людям было тоскливо без смысла, который был бы в миллион раз больше бытового житейского смысла их коротких диванно-огородных существований. Людям было страшно все решать за себя самим в бушующем мире потребительского капитализма. Люди искали Вождя, и в первобытном смысле, и в индейском, и в коммунистическом – потому что им тяжко было искать дорогу самим. И было непривычно и неумело самим думать – и они мечтали, чтобы за них думал телевизор. Наконец, людям нужен был враг, потому что без врага и без Вождя жить также непросто и непонятно, как без смысла. Потому что демократия наша, пусть и вьетнамского пошива, и свобода наша, пусть и случайная, отчаянная, как у сорвавшейся с привязи дворовой собаки, и рыночная экономика наша, пусть и происходит она от гнилого Черкизовского рынка – все равно были людям огромны, жутки и пусты, как космос.
Мы побегали-побегали по тундре, а к вечеру вернулись к своему чуму и сели у входа. Нечего нам оказалось делать с этой свободой. Мы и не просили ее, кстати: просто веревка
Как такое может быть?!
Моя Родина превращается стремительно, всего за считаные месяцы, из зависшей в переходном периоде какбудторыночной какбыдемократии с разрушенными, допустим, гражданскими свободами, но хотя бы с нетронутыми свободами личными – в жуткую, озлобленную, параноидальную, словно бешенством укушенную Северную Корею, у которой вечно взор красной пеленой затянут, и голод, и лихорадка, и слюна с клыков. В страну, в которой политических врагов псам скармливают заживо. Где есть ядерное оружие и баллистические ракеты, но вечно не хватает риса на прокорм не видавшего уже полвека ничего другого запуганного народца.
Да и свой Север есть у нас, у Шаламова и Солженицына описанный, и должен помниться, и должен пугать – но нас тянет туда, к нему, в него – почему?!
Почему все мои соотечественники, ну уж не менее 87 процентов их, в таком от этого восторге?
Почему, спрашиваю я себя, россияне с такой готовностью и радостью отказываются от свободы? Почему хлопают бурно, когда им запрещают собираться больше трех и когда собираются сажать за репосты критических заметок в соцсетях на пять настоящих человеческих лет? Когда вводят интернет-по-паспорту? Почему счастливы до слез, когда пришпандоривают нам бессмысленный Крым, хотя всего-то полгода Крым этот самый никому не нужен был даром? Почему с такой детской доверчивостью вдруг снова верят в самую бездарную, грубую, топорную ложь из телевизора, будто бы не их учили весь поздний СССР не верить государственному вранью? Почему готовы до смерти биться за карманные банки президентских друзей? Почему радуются тому, что в наказание врагам президент запрещает нам есть? Почему так жаждут схватки с Западом, откуда вообще ненависть к нему такая, откуда такое недоверие и такое желание мстить? За что ему мстить? И почему ради этой мести готовы поступиться и свободой говорить, что вздумается, и свободой ездить за границу, и банальной жратвой, и только-только забренчавшей в карманах мелочью?
Я говорю – с моими соседями, с моими школьными друзьями, с попутчиками в поездах и самолетах, с бабками у подъезда, я интересуюсь у них: не рехнулись ли вы? Я очень хорошо понимаю, зачем вся эта канитель с Новой Холодной Войной группе лиц, находящейся у власти: чтобы как можно дольше находиться у власти. Но почему народ, жизнь которого в грядущей Северной Корее будет голодна и несвободна, так рвется туда, почему так манит его ледяной и угрюмый мир за колючкой?
Говорю я с соседями, бабками, ментами, бизнесменами, финансистами, патриотическими писателями, пропагандистами из ящика, и понимаю: идиот я все-таки. Это мне, идиоту, казалось, что моей любимой стране станет хорошо, если государство снимет с граждан ошейник. Если вверит каждому его собственную судьбу. Если позволит людям жить, творить, обеспечивать себя и своих близких, и – строя свои жизни изо всех сил – вместе строить и новую страну, свободную, берегущую своих граждан, потому что из них состоящую – и могучую.
А людям, понимаю я, плохо было в рыночной демократии. Людям было тоскливо без смысла, который был бы в миллион раз больше бытового житейского смысла их коротких диванно-огородных существований. Людям было страшно все решать за себя самим в бушующем мире потребительского капитализма. Люди искали Вождя, и в первобытном смысле, и в индейском, и в коммунистическом – потому что им тяжко было искать дорогу самим. И было непривычно и неумело самим думать – и они мечтали, чтобы за них думал телевизор. Наконец, людям нужен был враг, потому что без врага и без Вождя жить также непросто и непонятно, как без смысла. Потому что демократия наша, пусть и вьетнамского пошива, и свобода наша, пусть и случайная, отчаянная, как у сорвавшейся с привязи дворовой собаки, и рыночная экономика наша, пусть и происходит она от гнилого Черкизовского рынка – все равно были людям огромны, жутки и пусты, как космос.
Мы побегали-побегали по тундре, а к вечеру вернулись к своему чуму и сели у входа. Нечего нам оказалось делать с этой свободой. Мы и не просили ее, кстати: просто веревка
Елкин политическая карикатура карикатура политика
Ну Батька то там по-полной себе халявы выторговал. И цены на газ и левую поддержку госзаказов и хз чего ещё...
Украина Россия крым учения песочница небо опасное для полётов политика
Россия перекрыла небо в районе Крыма. Что об этом говорят в Киеве и Москве
В четверг утром Россия выпустила несколько НОТАМов - предупреждений для экипажей воздушных судов - о том, что в ночь на 14 февраля несколько зон вокруг Крымского полуострова будут считаться опасными для полетов.
Действие режима продлится до конца 19 февраля.
Три небольших зоны расположены к западу от Севастополя, еще одна - большая - простирается к юго-западу от города, третья находится к востоку от полуострова.
Российские НОТАМы относятся к Симферопольскому району полетной информации - аэронавигационной области, которую с 2014 года частично контролирует Российская Федерация. Код ИКАО для этого района - UKFV.
карта ФОТО: BBC
О характере опасности для воздушного движения в НОТАМах ничего не говорится.
Украинская версия
В четверг МИД Украины распространил заявление, в котором выразил «решительный протест в связи с решением Российской Федерации о блокировании части акватории Черного и Азовского морей и Керченского пролива под предлогом проведения военно-морских учений».
Карту, на которой были отмечены зоны проведения российских морских маневров на Черном и Азовском морях, распространил в четверг утром в своем «Фейсбуке» главный редактор BlackSeaNews, руководитель проекта "Институт Черноморских стратегических исследований" Андрей Клименко.
Он сослался на информацию, которую распространило украинское государственное предприятие «Держгiдрографiя».
Оно опубликовало несколько предупреждений об опасностях для судоходства, в которых запретило плавание в нескольких районах Черного и Азовского морей, объяснив это ракетными и артиллерийскими стрельбами.
карта ФОТО: BBC
Аналогичную карту с теми же районами опубликовали Военно-морские силы Украины. «Россия продолжает разрушительную деятельность по дестабилизации обстановки безопасности в Азово-Черноморском регионе, охватывающей значительную часть морских районов - практически весь юг Азовского моря и северо-западную часть Черного моря», - говорится в сообщении ВМС, опубликованном в официальном «Фейсбуке» ведомства.
Министерство обороны Украины заявило, что Россия своими учениями фактически перекрыла морские пути: «Эти действия являются еще одной угрозой суверенитету Украины в ее территориальном море и суверенных правам в исключительной морской экономической зоне. Перекрывая рекомендованные морские пути, РФ практически сделала невозможным свободное плавание в указанных районах и исключила возможность свободного входа судов в морские порты Украины, особенно в Азовском море».
В ответ пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что военные маневры и передвижения российских кораблей в Черном море соответствуют международному праву и не блокируют торговые пути.
Районы, отмеченные в украинских предупреждениях, отличаются от районов, которые значатся в российских НОТАМах.
Большие маневры
Россия готовится проводить большие морские учения сразу на двух морях - Средиземном и Черном.
Ранее в Средиземном море была сформирована группа из шести больших десантных кораблей. «Оленегорский горняк», «Георгий Победоносец» и «Петр Моргунов» прибыли туда с Северного флота, а «Королев», «Минск» и «Калининград» - с Балтийского.
8 февраля группа десантных кораблей направилась в Черное море. В составе Черноморского флота России - семь больших десантных кораблей.
На Средиземном море также собран сводный отряд кораблей. С Тихоокеанского флота прибыли ракетный крейсер «Варяг», большой противолодочный корабль «Адмирал Трибуц» и большой морской танкер «Борис Бутома». С Северного флота - ракетный крейсер «Маршал Устинов», фрегат «Адмирал Касатонов» и большой противолодочный корабль «Вице-адмирал Кулаков».
Накануне в Белоруссии начались крупные учения «Союзная решимость-2022», на которые были переброшены войска из российского Восточного военного округа.
Эти учения проходят на фоне обострения отношений России и Украины, которую поддерживают Западные страны.
На Западе считают, что маневры могут быть частью подготовки реальных боевых действий против Украины.
Симферопольский РПИ
В Киеве продолжают считать Симферопольский район полетной информации (РПИ) украинским воздушным пространством. После захвата российскими войсками диспетчерского центра в Симферополе на Украине за этот РПИ отвечают одесский и днепровский диспетчерские центры.
При этом российские диспетчеры де-факто управляют воздушным движением над Крымом и прилегающими водами. В этих районах летают в основном российские самолеты.
Международные рейсы, в том числе и украинские, проходят через окраинные районы симферопольского РПИ, где их движение координируют украинские диспетчеры.
На веб-сайте Международной организации гражданской авиации (ИКАО) на странице Симферопольского района полетной информации говорится, что он принадлежит Украине.
цензура политика
Минкомсвязь попросит Госдуму принять закон о запрете пропаганды обхода блокировок и цензуры
Соответствующий законопроект уже разработан в Минкомсвязи.Замглавы ведомства Алексей Волин проинформировал, что в ближайшее время этот документ направят в Госдуму. По его словам, некоторые провайдеры хулиганят, когда на заставках при попытке зайти на закрытый Роскомнадзором сайт фактически публикуют инструкцию по обходу блокировки.
Законопроект, который вводит наказание за пропаганду способов обхода блокировок, был разработан зимой 2016 года Роскомнадзором совместно с Ассоциацией по защите авторских прав в Интернете (АЗАПИ), глава которой — Максим Рябыко подозревается правоохранителями в «покушении на мошенничество в особо крупном размере». Изначально законопроект правообладателей и российского надзорного ведомства предлагал штрафовать всех подряд просто за упоминание современных технологий информационного пространства: VPN, прокси-серверов, различных сетевых продуктов, такие как Tor и i2p, плагины ко всем популярным браузерам, и даже встроенные в сами браузеры режимы «турбо» и т.д. В апреле текущего года законопроект был откорректирован Минкомсвязью в сторону «смягчения» — министерство предложило наказывать только операторов связи.
После соответствующих решений судов Роскомнадзор директивно ограничивает доступ к материалам, которые были признаны экстремистскими, а также к сервисам с нелегальным контентом, страницам с информацией о самоубийствах и так далее. К сожалению, зачастую под слишком широко трактуемое в России понятие «экстремизм» попадают порой никак не связанные ни с какими радикальными и экстремистскими течениями сайты, и где тональность размещаемых публикаций просто не всегда приятна властям.
Кроме того, фактически Минкомсвязь хочет запретить россиянам пользоваться анонимайзерами, VPN и другими средствами по сохранению анонимности в Сети, хотя далеко не всегда пользователи интернета используют их в неблаговидных целях. Многие пользователи опасаются за свою безопасность, поскольку всё больше и больше сайтов собирает информацию о посетителях без их на то ведома. «Следы» нашего пребывания в интернете могут попасть в руки злоумышленников, после чего возрастает риск стать жертвой шантажа, угроз, ограбления или даже физического насилия. И анонимайзеры помогают избегать подобных случаев, меняя IP пользователя, по которому в принципе не так уж сложно вычислить его физический адрес. А утечки персональных данных россиян, скомпилированные из вполне открытых источников, уже перестали даже удивлять. Очень жаль, что ведомства, стоящие на страже цифровой безопасности граждан, порой претворяют в жизнь законопроекты, которые как раз таки ставят на ней крест. Хочется надеяться, что и чиновники, и законотворцы включат у себя в сознании опцию стратегического мышления, которая обрисует им все последствия вводимых ими законов.
Источник: https://rublacklist.net/22217/
донецк ДНР ополченец граффити Я Ватник песочница политоты Ватные арты разная политота политика
Отличный комментарий!