Освободитель рассказ

Ukraine 2022

Уже второй мой рисунок из подвала в Киеве. 

Идеальный саундтрек к этой иллюстрации - Heilung-Krigsgaldr:

What am I supposed to do

If I want to talk about peace and understanding

But you only understand the language of the sword? 

What if I want to make you understand that the path you chose leads to downfall

But you only understand the language of the sword? 

What if I want to tell you to leave me and my beloved ones in peace

But you only understand the language of the sword?

Сурс

Наемники ЧВК "Вагнер", участвующие в штурме украинского Бахмута, выступили с оскорбительным обращением в адрес главы российского Генштаба, обвинив его в недостаточных поставках боеприпасов на передовую. Основатель ЧВК Евгений Пригожин поддержал своих бойцов. И это - далеко не первый публичный конфликт между разными российскими силовыми структурами, участвующими во вторжении в Украину. На 11-й месяц развязанной Путиным войны такие конфликты стали обыденными. Би-би-си рассказывает о самых громких из них и показывает, как они совпадают по времени с неудачами российских войск.

"Начальнику Генерального штаба! Ты пидор (оскорбительное название гомосексуалов в России - Би-би-си) и черт ******* [неприятный]! У нас нет снарядов, там парни гибнут за нас, а мы тут сидим, не помогаем", - двое бойцов в камуфляже и с закрытыми лицами записали свой ролик на фоне гаубицы, ящиков от снарядов и маскировочной сетки. Они эмоционально жалуются на отсутствие снарядов и вновь обращаются к адресату послания: "Мы тут под Бахмутом против всей украинской армии воюем, где ты? Помоги нам наконец-то! Назвать тебя нечем, кроме одного слова - это пидор! Когда пацаны гибнут, где вы все?"

Ролик с таким обращением к начальнику Генерального штаба России генералу армии Валерию Герасимову начал расходиться в связанных с ЧВК "Вагнер" телеграм-каналах 26 декабря. Заочные пикировки между руководителями наемников и российским военным командованием за последние месяцы перестали быть чем-то из ряда вон выходящим, однако до сих пор столь резких выпадов против именно генерала Герасимова "вагнеровцы" себе не позволяли. Так что сразу после публикации обращения авторы многих военно-патриотических каналов начали писать, что речь идет о провокации со стороны "украинских националистов" или "вбросе ЦИПсО".

"Вбросами ЦИПсО" (Центра информационно-психологических операций, подразделения ВСУ, занимающегося кибератаками) в российском патриотическом сегменте "Телеграма" стараются объяснять все сообщения о неудачах российских вооруженных сил на украинских фронтах.

Не спешил подтверждать подлинность обращения и сам основатель ЧВК "Вагнер", санкт-петербургский бизнесмен Евгений Пригожин. "Я хорошо владею обстановкой и не считаю необходимым комментировать для СМИ данную информацию", - передала слова Пригожина его пресс-служба через несколько часов после публикации обращения.

Но ближе к вечеру 26 декабря Пригожин опроверг версии, согласно которым за записью ролика могут стоять "украинские националисты", и опубликовал в связанных с ним каналах следующее голосовое сообщение: "Специально чтобы ответить на ваш вопрос, заехал к ребятам в землянки. Вы видели сейчас кого-нибудь из украинских националистов? И я не видел. Наша главная задача и их тоже - идти и брать Бахмут. И я думаю, что взятие Бахмута давно не за горами. А что касается проблем, которые, к сожалению, возникают на каждом шагу, надеюсь, что мы их решим. Будем решать. И заставим решить. Националистов на том нашумевшем видео нет".

На опубликованном в дополнение к аудиозаписи коротком видеоролике Евгений Пригожин, стоя в землянке, поздравляет наемников с наступающим Новым годом и отмечает, что в помещении тепло. "Тепло, сухо, нигде ничего не капает. Все есть", - отвечают ему наемники.

"Я думаю, что это конфликт министерства обороны и Пригожина. И он разрастается", - прокомментировал Би-би-си обращение наемников к Герасимову бывший боец ЧВК, воюющий сейчас на другом участке фронта (согласился обсуждать тему только на условиях анонимности - Би-би-си).

Все последние месяцы основатель ЧВК "Вагнер" пытается представить свои штурмовые отряды как более эффективные по сравнению с армейскими соединениями. В реальности успешность действий наемников сравнительно с регулярными войсками не очевидна.

В середине весны отряды "чвкашников" почти месяц штурмовали 20-тысячный город Попасная, фактически в итоге сравняв его с землей. После штурма Попасной президент Украины Владимир Зеленский заявил, что от города "не осталось даже пепла". А власти самопровозглашенной ЛНР признали, что Попасная "разрушена практически полностью" и, возможно, восстанавливать ее не будут.

После этого отряды ЧВК вместе с другими армейскими соединениями принимали участие в штурмах Северодонецка и Лисичанска, которые взяли в начале июля. 3 июля министр обороны Сергей Шойгу доложил Владимиру Путину, что территория Луганской области захвачена целиком. Это был последний случай в этой войне, когда российская армия как-то значительно продвинулась вглубь украинской территории.

Начиная с июля, отряды наемников сконцентрировались на Бахмутском участке фронта и вот уже скоро полгода как пытаются штурмовать этот город. Летом у этой наступательной операции просматривался следующий оперативный замысел: предполагалось, что после штурма Бахмута российские войска смогут с двух сторон атаковать агломерацию

Славянск-Краматорск-Дружковка-Константиновка и попытаются выйти на административные границы Донецкой области. Этот план мог сработать, потому что российская армия в тот момент контролировала восток Харьковской области и накапливала значительную группировку под Изюмом.

Но в начале сентября ВСУ предприняли успешную контрнаступательную операцию, вернув под свой контроль Балаклею, Купянск, Изюм, Лиман и Святогорск. После чего штурм Бахмута потерял прежний стратегический смысл.

Но отряды Пригожина от идеи захвата Бахмута не отказались и продолжают пытаться это делать, превращая "любой поселок с парой посадок и свинофермой в Верден" (так это характеризует воюющий на стороне самопровозглашенной ЛНР блогер Андрей Морозов, имея в виду одну из крупнейших и самых кровопролитных военных операций в Первой мировой войне, вошедшую в историю как хрестоматийный пример войны на истощение).

Решил ли генерал Герасимов приостановить продвижение наемников на этом участке фронта, задерживая туда поставки боеприпасов, или же Евгений Пригожин решил переложить на Генштаб ответственность за неудавшийся полугодичный штурм Бахмута, Би-би-си в условиях боевых действий достоверно выяснить не может. Но подобного рода конфликты между различными российскими силовиками, участвующими во вторжении в Украину, на 11-й месяц войны удивлять перестали.

С первого дня российского вторжения в Украину в нем принимали участие самые разные российские силовики: армейские части и подразделения Росгвардии, отряды из Чеченской Республики и сотрудники ФСБ, ЧВК и мобилизованные корпуса самопровозглашенных "республик".

Что между всеми этими структурами есть определенная внутренняя конкуренция, а внутри хватает людей, не понимающих смысла начавшейся войны, стало ясно уже 24 февраля, когда журналисты Би-би-си получили от источников в силовых структурах записи разговоров главы Чечни Рамзана Кадырова и заместителя чеченской Росгвардии Даниила Мартынова. Мартынов признавал, что многие командиры были в шоке, узнав накануне вторжения о целях операции, они были уверены, что просто принимают участие в учениях на территории Беларуси, но обещал Кадырову подготовить "в районе Майдана или Крещатика танцы".

Когда с быстрым штурмом Киева и танцами не получилось, а на подходах к украинской столице ВСУ сожгли колонны с бойцами Росгвардии, которые были заброшены на территорию Украины без всякой подготовки, много разговоров ходило о конфликте, произошедшем между министром обороны Сергеем Шойгу и главой Росгвардии Виктором Золотовым. В частности, об этом рассказывал в одном из своих эфиров ведущий "Дождя" (внесен в реестр "иноагентов" в России) Михаил Фишман (внесен в реестр "иноагентов" в России), но документальных подтверждений того инцидента у Би-би-си нет.

Зато уже в конце марта в публичную плоскость вылился конфликт между командиром воюющего с 2014 года на стороне самопровозглашенной ДНР батальона "Восток" Александром Ходаковским и чеченскими подразделениями.

В первые месяцы вторжения Рамзан Кадыров старался подчеркивать, что именно его бойцы добиваются максимальных успехов на передовой. Однако участвовавшие в войне военнослужащие отмечали, что "кадыровцы" находятся обычно где-то на третьей линии, а не на передовой, и заняты больше тем, что снимают видеоролики для главы Чечни. 22 марта Ходаковского привезли к депутату Госдумы от Чечни Адаму Делимханову, где командиру "Востока" пришлось извиниться за свои высказывания о чеченских бойцах и отметить их вклад в развитие боевых действий.

На март же пришелся рассказ исследователя российских спецслужб Андрея Солдатова о первых перестановках и даже, возможно, арестах некоторых офицеров ФСБ, которых военные обвинили в неправильном информировании о ситуации в Украине, из-за чего первоначальные планы о быстром блицкриге и захвате Киева реализовать не удалось Официальных подтверждений перестановкам в ФСБ не было.

Тогда же, в марте, Владимир Путин поручил прокуратуре наказать виновных в отправке солдат срочной службы на территорию Украины. Изначально российские власти обещали, что в войне будут принимать участие только контрактники. Каких-то публичных последствий у этой истории не было, но к июлю выяснилось, что в трех из четырех российских военных округов сменились командующие, а родственники погибших военнослужащих рассказывали Би-би-си, что командование Западного военного округа лишилось своих должностей как раз из-за большого процента погибших срочников.

Единственный сохранивший свой пост на середину лета, командующий Центральным военным округом генерал-полковник Александр Лапин, прославившийся к тому моменту тем, что умудрился наградить собственного сына за провальное наступление на Чернигов, попал под огонь критики уже в середине сентября после успешной контрнаступательной операции ВСУ под Харьковом. В провале на этом направлении и оставлении Лимана его обвинили основатель ЧВК "Вагнера" Евгений Пригожин и глава Чечни Рамзан Кадыров. В конце октября генерал Лапин, по официальной информации, ушел в трехнедельный отпуск, из которого, судя по всему, до сих пор так и не вернулся.

"Патриотические" блогеры тогда же начали критиковать и высшее руководство министерства обороны, не называя, впрочем, конкретных имен. В начале октября командующим всей военной операцией на территории Украины назначили генерала Сергея Суровикина. Пока одни эксперты писали о его эффективности, другие отмечали, что, возможно, таким образом Генштаб хочет сделать Суровикина ответственным за все дальнейшие отступления российской армии. Долго их ждать не пришлось: вскоре генерал объявил о "трудном решении" и оставлении Херсона.

Последуют ли какие-то кадровые перестановки после нового скандала, прогнозировать пока рано, но "пидором" главу российского Генштаба раньше никто не называл публично.

«Две недели я провел в плену в Беларуси. Держали в подвале, допрашивал кадыровец» — 19-летний сержант ВСУ, которому ампутировали ноги и пальцы на руках

«В Беларуси нас держали в подвале: 65 человек», — вспоминает 19-летний украинский сержант Данила Мельник. Одну кисть руки парню оторвало при взрыве, на другой остался только один целый палец, из-за обморожения ему ампутировали обе стопы. Мельника нашли российские военные и несколько недель удерживали в плену на территории Беларуси, говорит парень. 

Данила из обычной украинской семьи: вырос в поселке под Киевом. Мама зарабатывала швеей, одна растила троих детей. Данила — младший.

В 2019 году, окончив школу, Мельник решил поступать в военный колледж во Львове: 2,5 года учиться, и звание сержанта, командира взвода пехоты. После можно пойти либо на службу в армии, либо получать высшее военное образование.

«Захотелось попробовать себя в армии. Это хорошая профессия, — говорит Данила. — В Украине к военным относятся с уважением. И во время учебы бывали, конечно, начальники, которых «не попустило», но нет дедовщины. Украинская армия действительно вышла на новый уровень.

Мама не отговаривала — у меня такое воспитание, что если захотел, то что она уже мне скажет».

26 февраля 2022 года у Мельника ожидался выпуск.

После со своей бригадой они должны были ехать служить в часть, оттуда на какое-то время на Восток, в ротацию, вспоминает парень. Но началась война.

«У нас паники не было, все было слажено. 26 февраля состоялся выпуск, дальше нас распределили по частям, как и планировалось.

27-го я уже участвовал в боевых действиях, — говорит Данила. — Страшно не было, сожаления, что пошел в армию, тоже. Хотелось защищать страну — это же они пришли на нашу землю, а не мы на них напали. В наш дом пришел враг.

Данила бился под Киевом. 7 марта попали ближе к пригородам: Ирпень, Буча, в те районы, рассказывает парень.

«Там мы попали в засаду. Было очень жарко, большая часть наших смогла выбраться, но эвакуации не было — слишком много русских. Там меня ранило.

Был взрыв, мне оторвало левую кисть, также осколки попали под ягодицу. Я вылез, на адреналине заполз в кладовку в каком-то дворе. Там провел несколько дней, после меня нашли русские солдаты. Если бы не нашли — наверное бы, там и умер, — говорит Данила. — Потому что меня ранило и в правую руку, она перестала нормально функционировать. Я не мог даже себя перевязать, правая рука была вялая, онемевшая.

В той кладовке я отключился, через какое-то время пришел в себя — но был уже абсолютно без сил. Так я пролежал дня два, периодически терял сознание. Во время этого всего получил и обморожения. Я понимал, что происходит, но был очень истощен».

Мельник говорит, что русские солдаты, которые его нашли, сначала оттащили его в какой-то двор.

«Там угрожали оружием, стреляли рядом, рассказывали, какие мы нацисты, убиваем детей — вся эта русская балалайка. Какое-то время допрашивали: где артиллерия, где что. Бессмысленные вопросы, ведь я особо и не знал ничего такого. Пугали убийством, расправой — но мне уже было пофиг. Ведь я пока лежал в той кладовке, думал, что все, это конец. Может, поэтому после мне и было уже не страшно, — говорит Данила. — Потом другие солдаты, пацаны помоложе, оказали мне медицинскую помощь, подкормили, немного растормошили меня — ведь я же два дня ничего не ел, не пил.

После меня загрузили в грузовик и увезли. Там я был один, но сбежать не было вариантов: от ранений был очень истощен, почти не мог двигаться.

Ехали где-то по Украине, маршрут не знаю. Точно не помню, но минимум однажды останавливались на ночь, меня заносили в какое-то здание ночевать, но повязки не меняли.

После, еще где-то на территории Украины, меня присоединили к раненым русским солдатам. Нас перевозили в Беларусь вертолетом, примерно по 10 человек. В Беларуси сначала был мобильный госпиталь: это такой как большая палатка, желтое надувное здание в поле. Где он конкретно находился — я не знаю», — говорит Данила Мельник.

Судя по информации, которую собирал телеграм-канал «Беларускі Гаюн», это могло быть в российском лагере возле Речицы, возле Комарина или в Боково.

«Там увидели, что я украинец: форма была в крови, ее давно сняли, но я оставался в термобелье. На нем заметили украинский герб и начали между собой советоваться. Я слышал отрывки, что-то говорили про Женевскую конвенцию, что не надо мучить.

Сделали наркоз мне, немного подшили рану возле ягодицы, перевязали и обработали раны на руке. И пока я еще «плавал» от анестезии, меня отвезли в какой-то подвал. Где он был, сказать не могу, но сложилось впечатление, что это была какая-то воинская часть».

Но почему Данила уверен, что это происходило на территории Беларуси?

«Об этом говорил кто-то из русских военных. Там, где меня удерживали, были только украинские пленные и российские военные, в основном, военная полиция. И кто-то из россиян проговорился, что мы в Беларуси, — объясняет Мельник. — Но за все время в том подвале я не видел ни одного белоруса, только люди в российской военной форме с российскими флажками на ней».

В подвале, куда поместили раненого Данилу, была маленькая комнатка с раскладушками: без белья или матрасов, просто пружины.

«Мне повезло, что я был на носилках, — вспоминает он. — Сначала я был один, потом привели второго украинца. Затем потихоньку пленных довозили.

Когда пленных стало больше, нас перевели в большую комнату. Там вместо кроватей стояли такие большие длинные деревянные столы вдоль стенок. На них можно было лечь.

Кормили, но не армейскими пайками. Давали какую-то кашу, кажется, перловку, и суп как вода: одна картофелина плавает и капустинка.

Воды было мало. Вместо туалета — одно ведро на всех. Его периодически выносил кто-то из пленных под присмотром российского военнослужащего.

Потихоньку людей в подвале становилось больше, мест на «столах» на всех не хватало. Были не только военные, очень много было гражданских. Некоторых забирали прямо из домов под Киевом, привозили оттуда в тот подвал. Раненых вместе со мной было только трое. Все мужчины — была одна женщина, но ее содержали отдельно.

Раз в несколько дней приходили медики, проверяли раненых. Перевязывали мне руки. О том, что у меня обморожения, я тогда даже не думал, так как никогда с таким не сталкивался раньше.

Из подвала никуда не выпускали. Всех периодически забирали на допросы. Спрашивали чушь какую-то: где родился, где учился, какая семья, служил ли, был ли в АТО. Некоторых пленных снимали на фото или видео. Некоторых били, угрожали. Сообщить семье, что жив, возможности не было никакой. Но некоторых пленных снимали для российских новостей, тем давали связаться с семьей.

Большинство русских солдат, которых я видел, были славянской внешности, но были и буряты.

В плену я встретил двух украинцев, которые попадали к чеченцам. Один рассказывал: «Мне чеченцы сказали, чтобы я не переживал, мол, мы делаем свою работу, ты свою. Обходились вполне нормально». А второй вспоминал, что чеченцы не стали его связывать, вместо этого просто прострелили обе ноги — чтобы не сбежал.

К нам в подвал тоже заходил какой-то кадыровец, допрашивал некоторых. Понты колотил: включил камеру на телефоне, что-то жевал и показывал собеседнику, мол, какой он вояка.

Нам говорил: сейчас мои кадыровцы приедут, здесь вам будет!

После он еще раз зашел в подвал и начал кричать: чего они сидят с открытыми глазами?! После этого нам завязали глаза, кому тряпками, кому даже туалетной бумагой и скотчем. Зачем, я не понял — все равно же в подвале сидим.

Но когда тот кадыровец ушел, нам разрешили снять повязки.

Некоторые российские военные были нормальные, некоторые — зомбированные, которые рассказывали нам: вы нацисты, Донбасс 8 лет бомбили! За любые татуировки объявляли человека нацистом. Дерево наколол себе? Нацист!

Однажды залетел какой-то российский военный, полчаса кричал о том, какие мы нацисты. Кричал: вы женщин насиловали, детей убивали!

Покричал, после сказал: «Б***, с кем я разговариваю!?» И ушел.

А ведь я не имел никакого доступа к информации, к новостям: сначала боевые действия, после плен. О том, что Россия нас, оказывается, «освобождает от нацизма», я просто не успел услышать. А тут постоянно: «Нацизм! Нацизм!»

Я был в шоке: какой нацизм? В чем прикол? В чем проблема?»

В этом подвале Данила провел две недели. Когда набралось 65 человек, пленных начали вывозить в Россию.

«Говорили, что из этого подвала пленных людей партиями везли в какое-то СИЗО на территории России. В какой город конкретно, не знаю. Говорили, что пленных отвозят либо в СИЗО, либо в какие-то палаточные лагеря, тоже на территории России.

Но мне повезло, потому что медики сказали: этот ранен, он там умрет через пару дней. И меня увезли не в СИЗО, а в Рыльск (город в Курской области РФ недалеко от границы с Украиной).

Ребята из военной полиции были нормальные, они даже маски поснимали по дороге. Угощали сигаретами. После сообщили нам: все, въехали в Россию!»

В Рыльске Данилу положили в обычную больницу. Говорит, врачи относились к нему по-людски. В больнице медики занялись его обморожениями: ампутировали обмороженные пальцы на правой руке парня (необратимые изменения в тканях из-за обморожения начинаются через несколько часов, а Данила провел на холоде в полусознательном состоянии два дня). Заметили обмороженные пальцы на ногах — их тоже пришлось ампутировать. Стопы пока не трогали.

«Из Рыльска меня перевели в военный госпиталь в Курске.

Там был адекватный врач: уже ходили слухи, что пленных украинцев будут менять. А было уже понятно, что мне придется ампутировать и ступни. И доктор не стал, сказал, чтобы я нормально доехал, он операцию не будет делать, — рассказывает Мельник.

— Лежал я в палате с другими украинскими ранеными. В коридоре возле палаты дежурили русские из военной полиции. Они нам рассказывали: «Мы здесь вас не охраняем, потому что куда можете пойти? Мы здесь вас защищаем, чтобы вас местные не убили!»

Мы с ними иногда разговаривали. Я объяснял: какой нацизм? Мне 19 лет, я делал, что хотел, меня никто не ущемлял, ни к чему не принуждал! Откуда нацизм?

Также те, из военной полиции, рассказывали нам «Новости»: что якобы с Киевом уже русские договорились и сейчас остались от Украины только западная часть и сам Киев, так как в нем «нацисты отстреливаются и детьми прикрываются». А в остальных городах уже якобы российский рубль и русские туда продукты возят.

Я позже, после освобождения, видел своими глазами разбитые русские колонны под Киевом. Вот так и договорились! А те русские ребята из военной полиции и сами верили в свои слова, ведь насмотрелись телевидения.

Больничные санитарки старшего возраста нам тоже говорили: «Вот был СССР, всем было хорошо, все дружили! А тут Украина резко начала щемить русскоязычных!»

Также в Курске меня приходили допрашивать из ФСБ. Откуда, что, как, какие-то протоколы составляли…»

В середине апреля пошли слухи, что возможен обмен пленными.

«Я ничего не ожидал, так как знал, что после 2014 года некоторые ребята и по два года проводили в плену. Готовился к худшему, — вспоминает парень. — И плюс пленные украинцы рассказывали, что русские их уже возили якобы на обмен. А потом говорили пленникам: вот, видите, ваши не приехали, хрен положили на вас!

Я в это не верил, так и говорил ребятам: это русские вас так сломать хотят, бензина у них много, могут и покатать туда-сюда. И после я интересовался у наших военных, а были ли обмены, которые впоследствии отменялись. Меня наши заверили — не было».

Но как не сойти с ума, если ты в 19 лет сидишь в плену, ранен, с искалеченными руками и готовишься к ампутациям еще и на ногах?

«Для меня главное было, что выжил. И уже хорошо. Не умер во время боя, не умер пока в кладовке той лежал, а остальное — мелочь. Хотел вернуться домой. Иногда молился, чтобы у всех дома было все хорошо. Старался сберечь психику», — отвечает Данила.

21 апреля Мельника все же обменяли.

«Из Курска меня перевезли в Севастополь, оттуда машиной в Украину. Там поменяли. Но из курского госпиталя меняли не всех, некоторые пленные остались. Не знаю, как и по какой системе отбирали людей, — говорит Данила. — Ну и от своих прежде всего я позвонил маме: она же вообще не знала, где я, только надеялась, что жив. После душ, чистая одежда… Глянул новости — все хорошо, совсем не так, как русские рассказывали».

После парня положили в киевскую больницу. Там все же ампутировали стопы.

Где-то может и топят дровами, но не у нас! (скопировано из телеги)

Медведев отказался верить, что россияне топят дровами

Зампред Совета безопасности, лидер «Единой России» и экс-председатель совета директоров «Газпрома» Дмитрий Медведев заявил, что пока за границей «переходят на уголь и дрова», россияне радуются газификации.

«Самое главное есть — улыбки на лицах людей, которые только что получили газ. Мы их только что видели, да? Ну, что называется, почувствуйте разницу. А кто-то переходит на уголь и дрова. Но это не у нас», — похвастался он (цитата по РИА «Новости»). 

Между тем по статистике, каждая 15-я российская семья согревает дома и квартиры с помощью печей. Это около 4 миллионов домохозяйств. Согласно данным Росстата за 2021 год, 12% от общей площади жилья в РФ не оборудовано отоплением, то есть любым видом теплоснабжения — от центрального до личного или общедомового котла. Печь или электрический обогреватель отоплением не считаются. В сельской местности дровами или углем обогревают 27,5% жилого фонда, в городах — 6,5%.

Самая тяжелая ситуация в Туве — здесь на печном отоплении около 90% домохозяйств, в Забайкальском крае — порядка 50%, в Бурятии — 43%, в Еврейской автономной области — 40%; в Алтайском крае — 39%, приводит данные профессор кафедры экономической и социальной географии РФ в МГУ Наталья Зубаревич.