Они не нужны, чтобы самому не заболеть. Они нужны, чтобы не кашлять на других, если ты уже заразен, но сам ещё не знаешь об этом. Но ведь на других-то всем начхать.
- Ты разве ел?
- Один раз ел. Я тогда был молод и вкус у меня был неприхотливый. Теперь бы ни за что не стал.
- Да. Теперь их не едят. Невыгодно.
- Невкусное у них мясо. Горькое. Мне не нравится.
- Да и невыгодно их есть, когда белые дают за них лошадей.
Самое смешное тут в том, что североамериканские индейцы сами были нехилыми рабовладельцами черных рабов, к которым относились как к животным. Уильям Фолкнер, "Красные Листья":
Одного из индейцев звали Три Корзины. Ему было лет шестьдесят. Оба индейца сложением напоминали зажиточных бюргеров - плотные, приземистые, с брюшком; у обоих были большие головы и большие широкие землисто-коричневые лица с печатью какого-то мутного спокойствия, как на тех каменных изваяниях, которые иной раз видишь вдруг выступающими из тумана на гребне полуразрушенной стены где-нибудь в Сиаме или на Суматре. Солнце сделало их такими - палящее солнце и резкая тень. Волосы у обоих были как осока, уцелевшая после пала. У Трех Корзин в мочке уха была подвешена отделанная эмалью табакерка.
- Я давно говорю, что все это неправильно. Раньше не было рабов. Не было у нас негров. И можно было делать, что хочешь. У всех было сколько угодно времени. А теперь все время уходит на то, чтобы придумывать для них работу. Они не могут без работы.
- Они как лошади и собаки.
- У них нет ни капли разума. Непременно подавай им работу. Они еще хуже, чем белые.
Свобода передвижения, декларация прав человека - не слыхал? Эту декларацию, кстати сказать, в своё время не подписали говнореспублики СССР - украинская, белорусская, российская из-за непризнания права свободы передвижения как раз.
- Один раз ел. Я тогда был молод и вкус у меня был неприхотливый. Теперь бы ни за что не стал.
- Да. Теперь их не едят. Невыгодно.
- Невкусное у них мясо. Горькое. Мне не нравится.
- Да и невыгодно их есть, когда белые дают за них лошадей.
Одного из индейцев звали Три Корзины. Ему было лет шестьдесят. Оба индейца сложением напоминали зажиточных бюргеров - плотные, приземистые, с брюшком; у обоих были большие головы и большие широкие землисто-коричневые лица с печатью какого-то мутного спокойствия, как на тех каменных изваяниях, которые иной раз видишь вдруг выступающими из тумана на гребне полуразрушенной стены где-нибудь в Сиаме или на Суматре. Солнце сделало их такими - палящее солнце и резкая тень. Волосы у обоих были как осока, уцелевшая после пала. У Трех Корзин в мочке уха была подвешена отделанная эмалью табакерка.
- Я давно говорю, что все это неправильно. Раньше не было рабов. Не было у нас негров. И можно было делать, что хочешь. У всех было сколько угодно времени. А теперь все время уходит на то, чтобы придумывать для них работу. Они не могут без работы.
- Они как лошади и собаки.
- У них нет ни капли разума. Непременно подавай им работу. Они еще хуже, чем белые.
> занести прямо администрации
Ну ты понял.