Так кота уже задержали и поместили в КПЗ.

Такие процессы быстро не делаются. Люди еще помнят перестройку и 90-е. Толчок для "езды" должен быть сильнее, чем недовольство несменяемым президентом.

Суть всех этих европейских штучек в том, чтобы люди выпускали пар. Ну покрушат магазины, подерутся с полицией, но власть будет в целости. Несмотря на всё недовольство народа, власти в странах ЕС всегда гнут свою линию, слабо обращая внимание на мнение низов.
У нас же, да, как говорили задолго до нас "Русские медленно запрягают, но быстро едут".

Фото из Грозного?

Аполитичных? Послушных?
Наверное, в Европе тоже так раньше думали...

Поговори мне еще тут! *Глухой удар*

Суть в том, что вы рассматриваете политику со внешней стороны, с той где жмут руки и улыбаются. Глубинная политика - сплошная склока, взаимное недоверие и т.п. прелести.
У США был рост популярности, перед Карибским Кризисом, когда Европа восстанавливалась, вливались огромные средства. Но потом там подумали: "А что это мы под американцами? Мы сможем обойтись и без них!". Тем более сами страны Европы понимали, что они и для СССР и для США не более чем пространство геополитической борьбы. Как написано выше, они понимали, что в случае ядерной войны, им тоже мало не покажется.
Также, если изучить вопрос подробнее, то увидите, что основная линия для США была как раз в ее геополитических интересах, а Европа начала выражать неудовольствие и сопротивляться. Для администрации Картера это был огромный провал, что и объясняет то, что он не смог одолеть Рейгана на выборах. Последнему удалось немного покачнуть весы в сторону США, но все равно не полностью. Сателлиты почувствовали свою самостоятельность и не хотели отказываться от них полностью.
Распад СССР и аллах-бабах 11 сентября усилил позиции США в мире, но не надолго. Провал контртеррористической операции в Афгане, огромные потери в Ираке, экономический кризис, а также отсутствие общего консенсуса в самом американском обществе... все это посылает сигнал "А США не такая мощная и могущественная, как она говорит". Тем более с созданием ЕС, а также евро, страны Европы показывают, что они независимы от воли США.

Уткин Анатолий Иванович - Американская Империя.
http://lib.rus.ec/b/77634
http://flibusta.net/b/77634

Плохо знаешь политическую историю.
В начале 70-х (т.е. еще при Никсоне) европейские страны начали проявлять большую самостоятельность. И многие даже занялись таким крамольным делом, как торговля со странами восточного блока.

Вот, что пишет Уткин:
"В феврале 1973 г. президент Р. Никсон пригласил английского премьера-консерватора Э. Хита в Вашингтон, надеясь увидеть продолжение тех «особых отношений», которые связывали его с предшественником — премьером-лейбористом Г. Вильсоном. Самое худшее, с точки зрения американского президента, заключалось бы в синхронном выходе вперед двух тенденций: ориентированного на ограничение внешней активности американского изоляционизма и западноевропейского протекционизма. Чтобы избежать этих опасностей, Р. Никсон предложил создать общие американо-английские группы по координации американо-западноевропейских целей и внешнеполитической стратегии, а также выдвинул идею созыва встреч на высшем уровне главных индустриальных стран Запада.
К удивлению американцев, Э. Хит не придал значения идее совместных американо-английских исследовательских групп, а обсуждение американо-западноевропейских отношений предложил отнести на будущее, когда будут созданы единые западноевропейские политические институты. «Он хотел, чтобы на наши вопросы (Западная) Европа давала ответы как единое целое», — пишет Г. Киссинджер (курсив Г. Киссинджера. — А.У.). Такое проявление самостоятельности Англии, поставившей связи с ЕЭС выше договоренностей с США, обеспокоило Вашингтон. Но еще более болезненно американская сторона восприняла новую линию самого опекаемого прежде партнера — ФРГ. В данном случае границы американскому влиянию в Европе ставила выпестованная американцами Западная Германия, прежде полностью зависимая от США, а к 1973 г. — вторая после США держава капиталистического мира. С точки зрения Г. Киссинджера, причиной переориентации канцлера ФРГ В. Брандта было его убеждение в том, что «достижение германского единства или по меньшей мере частичное преодоление внутригерманского раскола не могло быть достигнуто посредством беспрекословного подчинения Америке и НАТО».
Изменение западногерманской позиции происходило на фоне уже устоявшегося, подчеркнуто самостоятельного курса Парижа. Напомним, что Франция в 1967 г. вышла из военной организации НАТО, именно она открыла двери ЕЭС перед Англией. Париж официально осудил вьетнамскую авантюру США и первый — после визита президента де Голля в Москву в 1966 г. — встал на путь нормализации отношений с СССР. Почувствовав уменьшение своего влияния в Лондоне и Бонне, американская сторона попыталась компенсировать потери на французском направлении, постаралась улучшить состояние дел в американо-французских отношениях. Но во Франции, после очередной победы голлистов на выборах в Национальное собрание, президент Ж. Помпиду назначил на пост министра иностранных дел своего личного советника М. Жобера, который стал одним из главных действующих лиц во время «выяснения атлантических отношений» 1973 — 1974 годов. М. Жобер оказался вторым по значению противником американской политики в Западной Европе после Ш. де Голля.
Главные державы Западной Европы взяли курс на ограничение американского влияния в сфере их деятельности и интересов. «Окончилась эпоха, — признал Г. Киссинджер, — определенная решениями, принятыми поколение назад… Главные среди новых реальностей: возрождение Западной Европы и ее интеграционное развитие; стратегический баланс Восток — Запад; превращение Японии в мировой центр, с которым атлантический мир не может не считаться. Эти факторы произвели драматическую трансформацию на Западе — перемена, представляющая самый глубокий современный вызов государственному искусству Запада… В Соединенных Штатах десятилетия глобального бремени вызвали, а разочарования войны в Юго-Восточной Азии акцентировали ослабление решимости поддерживать всемирное вовлечение на основе господствующей американской ответственности».
Наступила пора нового перераспределения ролей, определения задач Западной Европы и США как важнейших доминирующих регионов капиталистического мира. Западноевропейским государствам предлагалось подписать «новую атлантическую хартию», в которой значилось бы, что «Соединенные Штаты имеют глобальные интересы и глобальную ответственность. Наши западноевропейские союзники имеют интересы региональные». В этом многие западноевропейцы сразу же увидели «соль» выступления Киссинджера: Западной Европе предлагалось публично признать ограниченность своих мировых притязаний западноевропейским регионом."
"Крайности американской внешней политики, принявшей глобальный размах в 40-х годах, уже тогда ощущались в Западной Европе, которая не пошла за Соединенными Штатами ни в Корее, ни во Вьетнаме. Карибский кризис 1962 г. оказал на нее глубокое воздействие и показал, с какой легкостью США идут на конфликт. В этих трех исторических эпизодах западноевропейские страны трижды столкнулись с опасностью возникновения ядерной войны и осознали, что в любом из этих кризисов первой жертвой была бы Европа. Очевидно, в Западной Европе более отчетливо понимают, что третья мировая война — если ее развяжут — будет для этого континента последней. Осознание этого отразилось в конкретной политике. Страны Западной Европы намного раньше США (которые пошли на улучшение отношений с восточноевропейскими странами лишь в начале 70-х годов, при президенте Никсоне) встали на путь разрядки с СССР. В середине 50-х годов, когда Америка вела войну во Вьетнаме, генерал де Голль интенсифицировал политику разрядки, а вскоре другие руководители крупных западноевропейских стран приобрели более значительный — в сравнении с США — опыт связей с Востоком. Они стали дорожить ими, и попытки США разрушить их вызвали лишь разногласия между союзниками.
Многократно большая, чем американская, торговля Западной Европы с СССР и его восточноевропейскими союзниками явилась важной опорой связей Восток — Запад, тормозом на пути следования Западной Европы за менее связанными с восточноевропейским рынком Соединенными Штатами, для которых разрыв с СССР и странами социалистического содружества оказался бы экономически значительно менее существенным. Объем торговли Западной Европы с социалистическими странами к 1980 г. превысил 15, 8 млрд. долл. — в несколько раз больше, чем объем соответствующей торговли США. «Западноевропейцы, — писала „Нью-Йорк таймс“, — ведут выгодную торговлю с Востоком и опасаются, что новая „холодная война“ положит конец контактам между людьми и снова создаст напряженную обстановку: на полях прошлых битв в Европе». «Сеть экономических сделок и гуманитарных контактов создает для западноевропейцев ставки, не существующие для американцев, так что Западная Европа ощутила солидные основания для отмежевания от американской позиции.
Согласно опросу общественного мнения, проведенному Институтом Гэллапа в апреле 1980 г., большинство населения ФРГ, Англии и Франции было настроено против поддержки США в возрождении ими политики «холодной войны» по отношению к СССР: «Блага разрядки, очевидно, настолько велики для западноевропейцев, что мы (американцы. — А.У.) просто не можем рассчитывать на их поддержку против русских где-нибудь еще в мире».
США попытались повести за собой западноевропейских союзников так, как это было возможно лишь четверть века назад, не размышляя особенно над их собственным видением происходящего, над их собственными проблемами и интересами. Пренебрежение, проявленное Соединенными Штатами к консультациям с союзниками, к их интересам, привело к обратному результату — оно дало западноевропейцам возможность для проведения независимой политики.
Показателем того, что США не смогли достичь трехстороннего единства по выработке отношения к Востоку, может служить такой пример. Президент Дж. Картер послал канцлеру ФРГ Г. Шмидту перед его визитом в СССР в июне 1980 г. письмо, в котором пытался буквально запретить обсуждать в Москве вопросы размещения в Западной Европе американских ракет средней дальности. 21 июня 1980 г. президент Картер, госсекретарь Э. Маски и 3. Бжезинский встретились в Венеции (где проходило совещание глав правительств семи ведущих стран Запада) с канцлером Шмидтом, министром иностранных дел Геншером и послом ФРГ в США фон Штаденом. Не президент США, а западногерманский канцлер выступил в роли инициатора «выяснения отношений». Он указал на то, что ФРГ «не пятьдесят первый американский штат». Невозможно представить себе подобный диалог между президентом Эйзенхауэром и канцлером Аденауэром или между президентом Дж. Кеннеди и канцлером К.-Г. Кизингером. Шмидт обвинил американских руководителей в попытке диктата, в необузданном высокомерии, в гегемонистском посягательстве на суверенные права их союзника. Г. Шмидт охарактеризовал «инструктивное» письмо Дж. Картера как оскорбительное. В определенном смысле эта последняя с участием Дж. Картера встреча в верхах была концом политики трилатерализма 70-х годов, концом попыток «сверху» продиктовать общую позицию. Превращение двусторонних отношений в подсобный инструмент для укрепления американских позиций в мире оказалось малоэффективным."