MH17

Два года.

Нашумевший документальный фильм о крушении малазийского Boeing рейса MH-17 над Донбассом появился в российском переводе.

"Российские пропагандисты утверждали, что фильм якобы доказывает: 17 июля 2014 года малайзийский "Боинг" над Донбассом был сбит украинскими истребителями. На самом деле, наоборот, фильм развенчивает эту и другие конспирологические теории и пропагандистские версии. Убедитесь в этом сами", - сказано в аннотации к картине.

Вот вам и фильм ББС про mh17. Пока без перевода. Ниже ссыль на краткое содержание.

Компиляция лжи про сбитый боинг телеканалами

Наглядно: чем люди отличаются от русских

Андрей Илларионов о спецоперации «принуждение к миру террором и дипломатией»

Что достоверно известно на сегодняшний день?

Таким вопросом задается Андрей Илларионов, информирует еizvestia.com.

Имеющаяся на сегодняшний день базовая информация о катастрофе рейса «Малайзийских авиалиний» МН-17 сводится к следующему:
- Это был спланированный террористический акт.
- Рейс МН-17 был сбит ракетой, выпущенной из ЗРК «Бук-М1?.
- Место дислокации «Бука» во время пуска ракеты – район поселка Снежное южнее г. Торез Донецкой области.
- Экипаж «Бук-М1? прибыл с территории России и состоял из военнослужащих 53-й Курской бригады ПВО, находившихся на действительной военной службе в РФ.
- В день катастрофы 17 июля 2014 г. из 160 коммерческих рейсов, проследовавших через зону теракта, атаке и поражению подвергся лишь один из них – МН-17.
- После совершенного теракта «Бук-М1? вместе с экипажем вернулся на территорию России.

Что для не предвзятого читателя остается не до конца ясным?
- Кто именно отдал приказ на пуск ракеты и уничтожение МН-17?
- Какова была мотивация заказчиков и организаторов теракта?


Источники

Информация, представленная ниже, в основных чертах была изложена впервые 23 июля 2014 г. в тексте «Зачем был сбит амстердамский «Боинг»?, в разговоре в тот же день на «Эхе Москвы», затем в тексте от 5 августа 2015 г. «Ошибки не было», а также в многочисленных авторских письменных и устных комментариях.

За почти 15 месяцев, прошедших со времени первой публикации, не обнаружилось какой-либо принципиально новой информации, какая смогла бы опровергнуть выводы, сформулированные в июле прошлого года. Зато проявилось немало деталей, иллюстрирующих и уточняющих сделанные тогда наблюдения.

Важными работами, отсеивающими значительное количество дезинформационного мусора, распространявшегося и по-прежнему распространяемого российским властями, стали многочисленные публикации в российской блогосфере и зарубежных СМИ, а также доклады Беллингката и Совета безопасности Нидерландов «Крушение рейса МН-17?.

Нижеследующий текст частично воспроизводит уже известное, частично дополняет его некоторыми деталями.


Предыстория

Российская оккупация и аннексия Крыма – спецоперация «Крымская весна» (20 февраля – 18 марта 2014 г.), прошедшая довольно быстро, с относительной легкостью, ограниченным применением насилия и относительно небольшим количеством жертв, породила у ее авторов чувство невероятной эйфории. У них возникло стойкое ощущение, что успех «Крымской весны» может быть повторен без значительных проблем в рамках гораздо более масштабной операции на территории восьми регионов Украины, названных В.Путиным в его выступлении 17 апреля 2014 г. Новороссией.

В ночь с 6 на 7 апреля 2014 г. началась военная часть спецоперации «Русская весна», в рамках которой группы российского спецназа начали захваты административных зданий (СБУ, милиции, органов местной власти) в юго-восточных регионах Украины. Именно первоначальный (в течение первых десяти дней) успех этого этапа операции подвел В.Путина к весьма необычному шагу – публичному раскрытию ее конечной цели в виде создания пророссийской Новороссии, состоящей из 8 украинских областей.

Тем не менее завершить начатую спецоперацию в полном объеме не удалось. В последующие дни процесс расширения захваченной территории существенно замедлился, в Харькове создание местной «народной республики» было сорвано, а захватчики здания областной администрации были арестованы.

Коренной перелом в осуществлении спецоперации «Русская весна» наступил вечером 28 апреля в ходе разговора министра обороны России С.Шойгу с министром обороны США Ч.Хейгелом. Хейгел сообщил своему визави, что США начинают продвижение НАТОвской военной инфраструктуры к российским границам.

В такой ситуации в Кремле было принято решение перейти от стратегии расширения плацдарма к стратегии удержания уже захваченного. В последующие несколько суток были прекращены как захваты новых населенных пунктов, так и массовое нарушение российским военными самолетами украинского воздушного пространства, начался отвод части российских войск от российско-украинской границы, заметно снизились масштабы военной активности.

Украинские добровольческие батальоны и ВСУ, постепенно наращивавшие масштабы и эффективность своих действий, начали освобождение захваченной территории. Через некоторое время стало ясно, что ликвидация сепаратистских анклавов является вопросом времени, причем, очевидно, не слишком длительного.

Не обладая достаточными ресурсами для ведения полномасштабной войны против Украины и одновременно опасаясь вмешательства (пусть даже ограниченного) на ее стороне США и других членов НАТО, Кремль вынужден был радикально изменить свои стратегию и риторику, пытаясь уже не наступать, а лишь удерживать и защищать то, что ему удалось захватить в первые недели «Русской весны».

Исходя из собственного представления о зависимости «киевской хунты» от ее «западных покровителей» В.Путин начал спецоперацию «Принуждение к миру дипломатией», пытаясь уговорить западных лидеров оказать давление на украинские власти с целью прекращения ими военных действий против российских и пророссийских боевиков и обеспечить «мирное урегулирование конфликта на Юго-Востоке Украины». За два месяца с 30 апреля по 30 июня 2014 г. Путин предпринял не менее 50 попыток (примерно 0,8 попытки в среднем в сутки) убедить Б.Обаму, А.Меркель, Ф.Олланда, Д.Камерона, а также П.Порошенко остановить военные действия на востоке Украины. 24 июня Путин пошел даже на отзыв полученного им 1 марта разрешения Совета Федерации на использование российских войск в Украине. Однако все эти усилия не дали желаемого эффекта.

Военно-политическая ситуация радикально изменилась 30 июня, когда после десятидневной паузы возобновилось наступление ВСУ и добровольческих батальонов, в этот раз намного серьезнее подготовленное, чем их атаки в апреле и мае. В короткие сроки были освобождены Славянск, Краматорск, Константиновка, Амвросиевка, другие населенные пункты, во время одного из рейдов танки ВСУ достигли железнодорожного вокзала Донецка, украинские войска начали глубокий охват сепаратистского анклава, постепенно продвигаясь вдоль государственной границы с севера на юг и с запада на восток.


Мотивация

В этих условиях у кремлевских руководителей осталось, похоже, лишь два инструмента, способные, с их точки зрения, остановить движение ВСУ, – террор в сочетании с дипломатией и прямое вторжение регулярных войск. Использование второго инструмента представлялось в тот момент не слишком желательным, поскольку из-за невозможности скрыть массовое вторжение регулярных войск неприемлемо возрастал бы риск объявления таких действий агрессией, являющейся по междунардному праву тягчайшим преступлением – со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Оставался террор – как средство управления западными лидерами, полномочными и способными принимать необходимые решения. Согласно кремлевским представлениям о подчиненности киевских властей их западным союзникам следовало так шокировать последних, чтобы те смогли заставить Украину прекратить вести военные действия. Такого можно было добиться, очевидно, только в том случае, если погибло бы значительное количество граждан европейских стран. Ни территория самой Западной Европы, ни морские просторы для осуществления такого теракта не были пригодны. Оставалось лишь воздушное пространство над районом ведения боевых действий.

Далее необходимо было выбрать рейс, уничтожение которого могло бы привести к максимально желаемому эффекту и в то же время минимизировать возможные нежелательные последствия. На роль жертвы не годились самолеты авиакомпаний, принадлежавшие государствам – постоянным членам Совбеза ООН и Группы 7 (США, Британии, Франции, Германии, Японии, Италии, Канады), а также рейсы, вылетавшие из аэропортов, находившихся в этих странах, или же летевшие туда. Также не годились самолеты авиакомпаний из небольших и периферийных европейских стран. Идеальным кандидатом представлялся самолет, вылетавший из Амстердама – как одного из «наиболее европейских» городов, расположенного между двумя главными спонсорами «нормандского процесса» (Германии и Франции), столицы Гейропы, мэр которого к тому же незадолго до этого успел оскорбить высокого зарубежного гостя, отказав в проведении приема по случаю его официального визита в Королевство.


Выбор времени

Из-за высокой скорости продвижения частей ВСУ на востоке Украины осуществление спецоперации откладывать надолго было недопустимо. В то же время для обеспечения того, что можно было бы расценивать в качестве если не полноценного алиби, то хотя бы какого-то прикрытия, необходимо было проводить спецоперацию тогда, когда главный подозреваемый не находился бы на территории России. За шесть лет до этого – в августе 2008 г. – полномасштабное вторжение росийских войск в Грузию было начато в ночь с 7 на 8 августа, когда главный организатор агрессии уже находился в Пекине для участия в торжественном открытии Олимпиады.

В июле 2014 г. идеальное прикрытие для аналогичных действий представляла шестидневная поездка по странам Латинской Америки с 11 по 17 июля. При этом время осуществления спецоперации не должно было быть смещено слишком к началу этой поездки, поскольку в случае развития каких-либо непредвиденных событий пришлось бы оказаться слишком далеко от удобной и безопасной базы принятия решений и/или же срывать программу официального визита (как это пришлось делать в 2008 г., возвращаясь из Пекина во Владикавказ). Поэтому идеальный срок для осуществления теракта – это время полета домой, желательно незадолго до приземления в Москве.


Интерпретация месседжа

Важнейшим условием успеха спецоперации является правильная интерпретация ее месседжа – что именно по ее осуществлении делать тем, кому она была адресована? С вечера 17 июля в течение последующих 10 дней Путин провел не менее 24 разговоров с лидерами западных стран (2,4 беседы в день), в которых (а также в публичном пространстве) отстаивал по сути лишь один ключевой тезис:
«…этой трагедии не произошло бы, если бы на этой земле был мир, во всяком случае, не были бы возобновлены боевые действия на юго-востоке Украины».
«Мы неоднократно призывали все противоборствующие стороны немедленно прекратить кровопролитие и сесть за стол переговоров. С уверенностью можно сказать, что если бы 28 июня боевые действия на востоке Украины не были возобновлены, то и этой трагедии наверняка бы не произошло… Со своей стороны Россия сделает всё, что от нас зависит, чтобы конфликт на востоке Украины перешёл из сегодняшней военной фазы в фазу обсуждения за столом переговоров мирными и исключительно дипломатическими средствами».

Степень личной вовлеченности

Интенсивности личного участия В.Путина в обсуждении с зарубежными лидерами катастрофы МН-17 нет аналогов. Разговоры на высшем уровне шли регулярно, ежедневно, практически в режиме нон-стоп. Было проведено шесть разговоров с премьером Нидерландов М.Рютте, по три – с А.Меркель и премьером Австралии Т.Эбботом. 22 июля случилась совершенно небывалая ситуация, когда российский президент разговаривал с М.Рютте дважды в течение одного дня. Такая невероятная активность руководителя государства, формально никоим образом не причастного к катастрофе (авиакомпания, к которой принадлежал самолет, не являлась российской; погибших российских граждан не было; самолет не вылетал из российского аэропорта и не направлялся в российский аэропорт; катастрофа произошла не над территорией России), беспрецедентна.

На этом фоне совершенно фрейдистским оказался официальный комментарий пресс-службы Кремля о телефонном разговоре В.Путина с тем же М.Рютте 23 июля 2014 г.: «В этой связи была акцентирована важность учёта мнений всех заинтересованных сторон». Спрашивается, из-за каких своих действий Россия, по настоянию ее президента, стала заинтересованной стороной, если официально никакого отношения ни к катастрофе «Боинга», ни к вооруженному конфликту на Востоке Украины она не имела? И какое мнение именно этой заинтересованной стороны следовало, по настоянию Путина, учесть голландскому премьеру?

Увлеченность, с какой кремлевский руководитель занялся катастрофой МН-17, кричаще контрастировала с почти тотальным безразличием к другим авиакатастрофам, случившихся в том же году и практически в то же время. Когда 24 июля (через неделю после крушения МН-17) произошла авиакатастрофа MD-83 в Мали, то, очевидно, для создания впечатления о равном отношений ко всем жертвам зарубежных авиакатастроф, дежурные телеграммы соболезнования были направлены президентам Алжира и Франции. В спешке, правда, не были посланы соболезнования руководителям государств, потерявших в той аварии больше граждан, чем Алжир, – Буркина Фасо и Ливана. А жертвы сопоставимых по масштабам авиакатастроф того же года – С-130 в Алжире 11 февраля, ATR-72 в Тайване 23 июля (через 6 дней после катастрофы МН-17), А-320 в Индонезии 28 декабря – были проигнорированы полностью. Очевидно, в этих случаях, в отличие от МН-17, Кремль и не скрывал, что являлся совершенно незаинтересованной стороной.


Неудача спецоперации

Несмотря на тщательную подготовку, плотное информационное сопровождение, активное личное участие – несмотря на все предпринятые усилия – спецоперация «Принуждение к миру террором и дипломатией» не привела к желанному результату. Шок от гибели пассажирского лайнера в Европе и мире действительно оказался катастрофическим. Однако его направленность оказалась не вполне соответствовавшей ожиданиям авторов спецоперации. Западные лидеры не смогли (или не захотели) оказать необходимого давления на украинские власти, и украинские войска продолжили действия по освобождению востока страны.

Убедившись в том, что спецоперация «Принуждение к миру террором и дипломатией» не привела к остановке военных действий в Донбассе, Кремль 26 июля 2014 г. начал подготовку спецоперации «Принуждение к миру военной силой» – подготовку прямого (хотя и по возможности скрытного) вторжения регулярных российских войск в Восточную Украину. Уровень принятия решения о проведении этой спецоперации, равно как и его мотивация, принципиально не отличались от уровня и мотивации при принятии решения о начале предшествовавшей ей спецоперации.

Скрымжено тут