карта погибших военных в украине медиазона

Дно ебанутости пробито

Нравится не нравится, а цветочки дарятся.

Коротко о санкциях

Ограничения на газ из РФ не войдут в новый пакет санкций

Потому что "Санкции должны нанести больший ущерб России, а не тем кто их вводит"

Первая новость

Правительство разрешит владельцам ТЦ досрочно расторгать договоры аренды с ритейлерами из «недружественных» стран

продолжение истории про отца срочника с крейсера москва

это репост текста от  френда в ЖЖ. Вот что он пишет о себе:

"Авиатехник Cat. B1.Учился на вертолёты Ми-8, Ми-8МТВ, Ми-2. Недолго работал на Ту-154.По работе много занимался линейными и базовыми формами технического обслуживания на самолётах семейств Airbus-320 и Boeing-737.По зову технической музы иногда публикую материалы просветительской направленности про конструкцию самолётов и их техническое обслуживание (ТО)."

текст:

Пока старый мудак убивает людей, расскажу вам про эту нашу авияцию.

Российские войска застряли в Украине и несут большие потери. РФ врёт, что это не так, и отказывается вывозить тела. Сайт 200rf.com со сведениями о погибших, раненых и пленных россиянах заблокирован роскомпозором.

1. Запрет на полёты. 

Европа ввела запрет на полёты российских авиакомпаний. Почти все страны. Наши долбоёбы привычно шмальнули себе в ногу, запретив полёты европейских компаний в РФ. В итоге, железный занавес опустился почти до днища. Летать ещё можно через Турцию и не присоединившиеся к санкциям страны. Туркиши подсуетились, и пустили большие самолёты. Видимо, основной поток пошёл через них.

В связи с запретом рейс в банальный Калград сейчас выглядит так:

2. Обслуживание.

Запрет Европой обслуживания российских авиакомпаний вводится с 29 марта. То есть, именно мой личный пздц откладывается. Почему-то ЕС решил не убить всех сразу, а дать ещё немного дыхнуть. Может, в надежде, что за месяц наш мудак образумится.

Наша компания — иностранная. И потому должна прекратить ТО. 

Её часть, созданная для обслуживания российской техники, и имеющая российскую авторизацию, будет добавлять к своему российскому сертификату новые типы техники — импортные. Также этой российской части понадобится получать у некоторых иностранных авиационных властей авторизацию на обслуживание самолётов их авиакомпаний. Это стоит десятки тысяч долларов. Которых у нас нету.

До 28 марта авиакомпании будут решать, кто будет их обслуживать. Выбирать они будут из тех провайдеров ТО, кто это делает не под европейскими властями. Например, у Nord Wind хозяева — турки, и пока Турция не вводит санкции, NW вполне отхватят нехилый кусман рынка ТО. А может, и перевозок. 

Ы7 рассчитывает нехило заработать на больших формах ТО, которые теперь будут делать не в ЕС, а в РФ. У них есть возможности в МСК и МинВодах. Туда запрошены дополнительные люди. 

Также закрыт онлайн-доступ к документации по ТО Эйрбаса и Боинга. С Боингами пока ещё возможно работать по PDF-версии документации, и для Эйрбаса остаются оффлайновые версии. Но вообще, доступ к инжиниринговой информации — это важно. Кроме того, если не санкции не ослабят, то не будет очередного обновления документации. А эйрбасная оффлайновая система может отказаться работать со старыми базами данных. Если так, то ей осталось два месяца.

3. Запчасти.

Абсолютное большинство самолётов в России — импортные. Запчасти и расходники — ещё более импортные.

ЕС запретил поставки запчастей российским компаниям. Боинг — тоже.

Если действительно перекроют поставки, это будет пздц всей российской авиации. Вряд ли удастся нормально привозить их из Азии. Особенно учитывая, что азиаты тоже могут подпасть под запрет экспорта. Ремонтировать электронику в РФ за 20 лет так и не научились. Всё ремонтировалось за границей — в основном, в Европе. В РФ ремонтировались лишь простейшие кипятильники для воды и печки для еды. Разумеется, импортными запчастями.

Авиакомпании шантажируют европейских собственников запчастей, которые держат тут склады, невозвратом этих запчастей. Типа — разрыв договора по вашей инициативе, и компенсируйте стоимость; иначе не отдадим вам назад запчасти. Понятно, что такое поведение отразится на доверии и взаимодействиях с европейскими компаниями. Либо запчасти будут поставлять только после предоплаты, либо вообще ПНХ. Как отсутствие оперативного склада запчастей в РФ отразится на обслуживании, стоимости, исправности и регулярности полётов, можете подумать сами. 

4. Авиакомпании. 

Срочно переводят самолёты в российскую регистрацию. Что будет с лизинговыми самолётами, пока неясно. Решать будут лизингодатели, но велика вероятность отзыва их из России. Наши мудаки мечтают не отдавать. Разумеется, это ещё больше ударит по репутации РФ, и впредь никто не будет верить. Только деньги вперёд, включая боольшую премию за риск. Это всё отразится на стоимости билетов. Полёты, и так недоступные большинству россиян, станут просто невозможными для всех из-за рухнувшего платёжеспособного спроса, и громадных издержек авиакомпаний.

5. Помощь государства.

Её привычно нету. Может быть, Аэрофлоту помогут выкупить какие-то самолёты. Остальные смогут пососать их большой чёрный хуй.

6. Импортозамещение.

О! У нас же есть СуперЖесть, VC-21, и тысяча авиазаводов!

Но нет. Единицы вручную собранных опытных самолётов не превращаются в сотни серийных просто по желанию. Все производства развалены. Заводы не способны производить. Нет технологий. Нет кадров (готовить — не менее пяти лет). Оборудование и материалы никто не продаст. 

С мечтой о суверенном флоте лучше попрощаться сразу. В лучшем случае какое-то время полетает эта сотня СуперЖестей, которую наклепали за десять лет. Но учитывая, что в них тоже бОльшая часть импортная... ну, вы поняли насчёт запчастей. Шины — и те импортные.

7. Настроения.

А народ радуется. Вопрос про убийства людей их не ставит в тупик. Они это одобряют.

Им зарплату теперь вообще неизвестно когда покажут. Но оптимизм неимоверный. «Нас вынудили» — хит сезона. Ещё «сейчас гейропейцы попыхтят, и соснут, никуда не денутся». 

Похоже, дебилизор заменил людям мораль и способность думать.

8. Что всё это значит.

В современном мире никто сейчас не может выжить в одиночку, в изоляции. Ни одна страна.

Полётов больше не будет. Но вам всё равно будет не до них.

Учитывая блокировку валютных резервов, возможный отказ от российского нефтегаза и блокировку расчётов, стоит ждать громадной инфляции и исчезновения товаров. 

К этому добавится безработица — когда экономика валится, у вас просто не будет работы.

Войну в Украине проиграет РФ. Никто не может выиграть войну против народа на его территории, особенно когда полным ходом идёт ленд-лиз и поставки оружия от всего Запада. Уже прибывают и западные добровольцы.

Бункерный мудак приведёт РФ даже не в 1990-е, которыми он пугает лохторат, а ещё ниже, в самое днище. Каждый день его пребывания у власти — это смерти людей, одичание и обнищание. Чего достигает он своими преступлениями, понятно — оттягивает неизбежный теперь конец. Но я никогда не пойму, ради чего нормальные ранее люди оказались согласны положить свою жизнь, и будущее своих детей. Это какое-то массовое помешательство.

Слава Украине, и успехов ей в отражении российской агрессии."

«Две недели я провел в плену в Беларуси. Держали в подвале, допрашивал кадыровец» — 19-летний сержант ВСУ, которому ампутировали ноги и пальцы на руках

«В Беларуси нас держали в подвале: 65 человек», — вспоминает 19-летний украинский сержант Данила Мельник. Одну кисть руки парню оторвало при взрыве, на другой остался только один целый палец, из-за обморожения ему ампутировали обе стопы. Мельника нашли российские военные и несколько недель удерживали в плену на территории Беларуси, говорит парень. 

Данила из обычной украинской семьи: вырос в поселке под Киевом. Мама зарабатывала швеей, одна растила троих детей. Данила — младший.

В 2019 году, окончив школу, Мельник решил поступать в военный колледж во Львове: 2,5 года учиться, и звание сержанта, командира взвода пехоты. После можно пойти либо на службу в армии, либо получать высшее военное образование.

«Захотелось попробовать себя в армии. Это хорошая профессия, — говорит Данила. — В Украине к военным относятся с уважением. И во время учебы бывали, конечно, начальники, которых «не попустило», но нет дедовщины. Украинская армия действительно вышла на новый уровень.

Мама не отговаривала — у меня такое воспитание, что если захотел, то что она уже мне скажет».

26 февраля 2022 года у Мельника ожидался выпуск.

После со своей бригадой они должны были ехать служить в часть, оттуда на какое-то время на Восток, в ротацию, вспоминает парень. Но началась война.

«У нас паники не было, все было слажено. 26 февраля состоялся выпуск, дальше нас распределили по частям, как и планировалось.

27-го я уже участвовал в боевых действиях, — говорит Данила. — Страшно не было, сожаления, что пошел в армию, тоже. Хотелось защищать страну — это же они пришли на нашу землю, а не мы на них напали. В наш дом пришел враг.

Данила бился под Киевом. 7 марта попали ближе к пригородам: Ирпень, Буча, в те районы, рассказывает парень.

«Там мы попали в засаду. Было очень жарко, большая часть наших смогла выбраться, но эвакуации не было — слишком много русских. Там меня ранило.

Был взрыв, мне оторвало левую кисть, также осколки попали под ягодицу. Я вылез, на адреналине заполз в кладовку в каком-то дворе. Там провел несколько дней, после меня нашли русские солдаты. Если бы не нашли — наверное бы, там и умер, — говорит Данила. — Потому что меня ранило и в правую руку, она перестала нормально функционировать. Я не мог даже себя перевязать, правая рука была вялая, онемевшая.

В той кладовке я отключился, через какое-то время пришел в себя — но был уже абсолютно без сил. Так я пролежал дня два, периодически терял сознание. Во время этого всего получил и обморожения. Я понимал, что происходит, но был очень истощен».

Мельник говорит, что русские солдаты, которые его нашли, сначала оттащили его в какой-то двор.

«Там угрожали оружием, стреляли рядом, рассказывали, какие мы нацисты, убиваем детей — вся эта русская балалайка. Какое-то время допрашивали: где артиллерия, где что. Бессмысленные вопросы, ведь я особо и не знал ничего такого. Пугали убийством, расправой — но мне уже было пофиг. Ведь я пока лежал в той кладовке, думал, что все, это конец. Может, поэтому после мне и было уже не страшно, — говорит Данила. — Потом другие солдаты, пацаны помоложе, оказали мне медицинскую помощь, подкормили, немного растормошили меня — ведь я же два дня ничего не ел, не пил.

После меня загрузили в грузовик и увезли. Там я был один, но сбежать не было вариантов: от ранений был очень истощен, почти не мог двигаться.

Ехали где-то по Украине, маршрут не знаю. Точно не помню, но минимум однажды останавливались на ночь, меня заносили в какое-то здание ночевать, но повязки не меняли.

После, еще где-то на территории Украины, меня присоединили к раненым русским солдатам. Нас перевозили в Беларусь вертолетом, примерно по 10 человек. В Беларуси сначала был мобильный госпиталь: это такой как большая палатка, желтое надувное здание в поле. Где он конкретно находился — я не знаю», — говорит Данила Мельник.

Судя по информации, которую собирал телеграм-канал «Беларускі Гаюн», это могло быть в российском лагере возле Речицы, возле Комарина или в Боково.

«Там увидели, что я украинец: форма была в крови, ее давно сняли, но я оставался в термобелье. На нем заметили украинский герб и начали между собой советоваться. Я слышал отрывки, что-то говорили про Женевскую конвенцию, что не надо мучить.

Сделали наркоз мне, немного подшили рану возле ягодицы, перевязали и обработали раны на руке. И пока я еще «плавал» от анестезии, меня отвезли в какой-то подвал. Где он был, сказать не могу, но сложилось впечатление, что это была какая-то воинская часть».

Но почему Данила уверен, что это происходило на территории Беларуси?

«Об этом говорил кто-то из русских военных. Там, где меня удерживали, были только украинские пленные и российские военные, в основном, военная полиция. И кто-то из россиян проговорился, что мы в Беларуси, — объясняет Мельник. — Но за все время в том подвале я не видел ни одного белоруса, только люди в российской военной форме с российскими флажками на ней».

В подвале, куда поместили раненого Данилу, была маленькая комнатка с раскладушками: без белья или матрасов, просто пружины.

«Мне повезло, что я был на носилках, — вспоминает он. — Сначала я был один, потом привели второго украинца. Затем потихоньку пленных довозили.

Когда пленных стало больше, нас перевели в большую комнату. Там вместо кроватей стояли такие большие длинные деревянные столы вдоль стенок. На них можно было лечь.

Кормили, но не армейскими пайками. Давали какую-то кашу, кажется, перловку, и суп как вода: одна картофелина плавает и капустинка.

Воды было мало. Вместо туалета — одно ведро на всех. Его периодически выносил кто-то из пленных под присмотром российского военнослужащего.

Потихоньку людей в подвале становилось больше, мест на «столах» на всех не хватало. Были не только военные, очень много было гражданских. Некоторых забирали прямо из домов под Киевом, привозили оттуда в тот подвал. Раненых вместе со мной было только трое. Все мужчины — была одна женщина, но ее содержали отдельно.

Раз в несколько дней приходили медики, проверяли раненых. Перевязывали мне руки. О том, что у меня обморожения, я тогда даже не думал, так как никогда с таким не сталкивался раньше.

Из подвала никуда не выпускали. Всех периодически забирали на допросы. Спрашивали чушь какую-то: где родился, где учился, какая семья, служил ли, был ли в АТО. Некоторых пленных снимали на фото или видео. Некоторых били, угрожали. Сообщить семье, что жив, возможности не было никакой. Но некоторых пленных снимали для российских новостей, тем давали связаться с семьей.

Большинство русских солдат, которых я видел, были славянской внешности, но были и буряты.

В плену я встретил двух украинцев, которые попадали к чеченцам. Один рассказывал: «Мне чеченцы сказали, чтобы я не переживал, мол, мы делаем свою работу, ты свою. Обходились вполне нормально». А второй вспоминал, что чеченцы не стали его связывать, вместо этого просто прострелили обе ноги — чтобы не сбежал.

К нам в подвал тоже заходил какой-то кадыровец, допрашивал некоторых. Понты колотил: включил камеру на телефоне, что-то жевал и показывал собеседнику, мол, какой он вояка.

Нам говорил: сейчас мои кадыровцы приедут, здесь вам будет!

После он еще раз зашел в подвал и начал кричать: чего они сидят с открытыми глазами?! После этого нам завязали глаза, кому тряпками, кому даже туалетной бумагой и скотчем. Зачем, я не понял — все равно же в подвале сидим.

Но когда тот кадыровец ушел, нам разрешили снять повязки.

Некоторые российские военные были нормальные, некоторые — зомбированные, которые рассказывали нам: вы нацисты, Донбасс 8 лет бомбили! За любые татуировки объявляли человека нацистом. Дерево наколол себе? Нацист!

Однажды залетел какой-то российский военный, полчаса кричал о том, какие мы нацисты. Кричал: вы женщин насиловали, детей убивали!

Покричал, после сказал: «Б***, с кем я разговариваю!?» И ушел.

А ведь я не имел никакого доступа к информации, к новостям: сначала боевые действия, после плен. О том, что Россия нас, оказывается, «освобождает от нацизма», я просто не успел услышать. А тут постоянно: «Нацизм! Нацизм!»

Я был в шоке: какой нацизм? В чем прикол? В чем проблема?»

В этом подвале Данила провел две недели. Когда набралось 65 человек, пленных начали вывозить в Россию.

«Говорили, что из этого подвала пленных людей партиями везли в какое-то СИЗО на территории России. В какой город конкретно, не знаю. Говорили, что пленных отвозят либо в СИЗО, либо в какие-то палаточные лагеря, тоже на территории России.

Но мне повезло, потому что медики сказали: этот ранен, он там умрет через пару дней. И меня увезли не в СИЗО, а в Рыльск (город в Курской области РФ недалеко от границы с Украиной).

Ребята из военной полиции были нормальные, они даже маски поснимали по дороге. Угощали сигаретами. После сообщили нам: все, въехали в Россию!»

В Рыльске Данилу положили в обычную больницу. Говорит, врачи относились к нему по-людски. В больнице медики занялись его обморожениями: ампутировали обмороженные пальцы на правой руке парня (необратимые изменения в тканях из-за обморожения начинаются через несколько часов, а Данила провел на холоде в полусознательном состоянии два дня). Заметили обмороженные пальцы на ногах — их тоже пришлось ампутировать. Стопы пока не трогали.

«Из Рыльска меня перевели в военный госпиталь в Курске.

Там был адекватный врач: уже ходили слухи, что пленных украинцев будут менять. А было уже понятно, что мне придется ампутировать и ступни. И доктор не стал, сказал, чтобы я нормально доехал, он операцию не будет делать, — рассказывает Мельник.

— Лежал я в палате с другими украинскими ранеными. В коридоре возле палаты дежурили русские из военной полиции. Они нам рассказывали: «Мы здесь вас не охраняем, потому что куда можете пойти? Мы здесь вас защищаем, чтобы вас местные не убили!»

Мы с ними иногда разговаривали. Я объяснял: какой нацизм? Мне 19 лет, я делал, что хотел, меня никто не ущемлял, ни к чему не принуждал! Откуда нацизм?

Также те, из военной полиции, рассказывали нам «Новости»: что якобы с Киевом уже русские договорились и сейчас остались от Украины только западная часть и сам Киев, так как в нем «нацисты отстреливаются и детьми прикрываются». А в остальных городах уже якобы российский рубль и русские туда продукты возят.

Я позже, после освобождения, видел своими глазами разбитые русские колонны под Киевом. Вот так и договорились! А те русские ребята из военной полиции и сами верили в свои слова, ведь насмотрелись телевидения.

Больничные санитарки старшего возраста нам тоже говорили: «Вот был СССР, всем было хорошо, все дружили! А тут Украина резко начала щемить русскоязычных!»

Также в Курске меня приходили допрашивать из ФСБ. Откуда, что, как, какие-то протоколы составляли…»

В середине апреля пошли слухи, что возможен обмен пленными.

«Я ничего не ожидал, так как знал, что после 2014 года некоторые ребята и по два года проводили в плену. Готовился к худшему, — вспоминает парень. — И плюс пленные украинцы рассказывали, что русские их уже возили якобы на обмен. А потом говорили пленникам: вот, видите, ваши не приехали, хрен положили на вас!

Я в это не верил, так и говорил ребятам: это русские вас так сломать хотят, бензина у них много, могут и покатать туда-сюда. И после я интересовался у наших военных, а были ли обмены, которые впоследствии отменялись. Меня наши заверили — не было».

Но как не сойти с ума, если ты в 19 лет сидишь в плену, ранен, с искалеченными руками и готовишься к ампутациям еще и на ногах?

«Для меня главное было, что выжил. И уже хорошо. Не умер во время боя, не умер пока в кладовке той лежал, а остальное — мелочь. Хотел вернуться домой. Иногда молился, чтобы у всех дома было все хорошо. Старался сберечь психику», — отвечает Данила.

21 апреля Мельника все же обменяли.

«Из Курска меня перевезли в Севастополь, оттуда машиной в Украину. Там поменяли. Но из курского госпиталя меняли не всех, некоторые пленные остались. Не знаю, как и по какой системе отбирали людей, — говорит Данила. — Ну и от своих прежде всего я позвонил маме: она же вообще не знала, где я, только надеялась, что жив. После душ, чистая одежда… Глянул новости — все хорошо, совсем не так, как русские рассказывали».

После парня положили в киевскую больницу. Там все же ампутировали стопы.

Это значит, что в скором времени заглохнет вообще всё. У нас даже банкоматы в 99,9% случаев на шиндовсе работают (при том как правило на XP до сих пор), что уж про всё остальное говорить

Американская компания Microsoft приняла решение о приостановке продажи товаров и предоставления услуг в России на фоне ситуации вокруг Украины. Об этом говорится в заявлении, опубликованном в пятницу на сайте компании.

"Сегодня мы объявляем, что приостанавливаем все новые продажи продуктов и услуг Microsoft в России", - отметили в компании.

В Microsoft подчеркнули, что прекращают ряд направлений своей деятельности в РФ в соответствии с санкциями Европейского союза, США и Великобритании.

Сурс

С польской установкой земля-воздух "Гром"