все очень подросли

Мурз оставил в своем тг-канале предсмертную записку и непринятое заявление в военную прокуратуру участника штурма Авдеевки

Источник: https://t.me/wehearfromyanina/3495

Рассказывать все события прошедшего дня, 20 февраля, не буду. Следствие установит, хе-хе. Буду краток, страниц десять. Если криво запостится - текст есть в docx-файле на рабочем столе ноута, называется файл "ad mirabile futurum".

Заканчивая меня пугать, прессовать, убеждать, убедившись, что перед ними человек, который не боится ничего или очень убедительно это изображает, мне очень многие в жизни приводили свой последний довод - “Ты этого не изменишь!”. 

Сегодня я разговаривал с человеком, который, немного зная меня, начал сразу с этого. “Ты этого не изменишь. Вот пройдут выборы, и перемены начнутся”. Я не стал ему рассказывать мем “Путин и дорогой бензин – 20 лет решения проблемы”, пусть, думаю, сам посмотрит. Посмотрите этот мем, товарищ полковник.

Сегодня, товарищ полковник, по вашему приказу меня заставили удалить пост из моего телеграм-канала “Нам пишут из Янины”. А Вас заставило отдать этот приказ Ваше командование, опираясь на старую добрую армейскую коллективную ответственность. Не удалит – не дадим снабжения. Снарядов. Коптеров. Новых танков и БМП. А его, Ваше командование, заставили это сделать политические проститутки во главе с Владимиром Соловьёвым, которые ссут сами приехать и нажать на курок. Что ж, я сделаю это сам. Сам расстреляю себя, если никто не осмелится взять на себя это пустяковое дело. А вам дадут танки и коптеры.

Оказалось, я не могу служить под Вашим началом, под командованием человека, который принял обезглавленную бригаду в критической ситуации на критическом участке и “вывез” ситуацию, не могу служить у Вас и, одновременно, говорить правду. Требовать, чтобы военная прокуратура в Питере выслушала контуженного под Авдеевкой солдата. И, возможно, других таких же солдат, которые всё видели и всё знают, но не могут рассказать, потому что запуганы.

Если я “не могу изменить ничего”, значит, Вам придётся самому выигрывать войну тем, что есть. ЕСЛИ. 

С 21 февраля 2024 года вы можете смело говорить всем, кто вам позвонит, что я у вас не служу, и никаких проблем со мной нет. 

Не терзайте себя, товарищ полковник, я такой же солдат, как и все Ваши другие солдаты. Я погиб в бою. Игорь “Берег” за несколько дней до роковой поездки год назад, сказал мне в нашей располаге в Кировске, попивая крафтовый кальвадос, который хранил у меня в каптёрке, – “Знаешь, Мурз, я придумал, как объяснить себе, какого хуя я здесь делаю! Я – обычный ливанский политтехнолог. Просто у меня очень странный проект!”. Так вот, товарищ полковник, я – такой же солдат, как и все, просто у меня очень странный бой, который я веду с 20 июня 2005-го года. 

Враги мои не приходят сразиться со мной в рукопашной схватке, они атакуют меня чужими руками. Примерно так, как они это попытались сделать, например, 11 мая 2007-го года, когда нынешняя "совесть нации" и "борец с фейками" Армен Сумбатович Гаспарян распространял про меня фейк, провоцировавший его друзей, фанатов фон Паннвица из числа ультраправой молодёжи, на мою ликвидацию. То, что сейчас это Ваши руки, товарищ полковник, – просто частный случай. Даймё, по воле сёгуна приказавший самураю лишить себя чести и отказаться от правдивых слов, не должен чувствовать угрызений совести по этому поводу – он просто проводник высшей воли. Сэппуку в этом случае опционально.     

Просто никогда больше не говорите своим солдатам перед боем “Ты ничего не изменишь!” говорите им то, что Джон Коннор просил Кайла Риза передать своей матери – “Нет судьбы, кроме той, которую мы создаём себе сами”. Как говорится, давайте лично скажем спасибо Джиму Кэмерону за этот прекрасный фильм, прямо в Голливуде. Если у меня получится “что-то изменить” – приводите меня солдатам в пример.

В кодексе самураев “Бусидо”, который записали на бумагу в тот момент, когда самураи стали его забывать, среди прочего, написано:

Часто месть заключается в том, чтобы просто ворваться в дом к врагу и погибнуть.

Мне не надо никуда врываться. Россия – мой дом, захваченный врагами. Услужливыми лизателями жопы начальства. Генералами, готовыми “положить” тысячи солдат, лишь бы "отличиться". Журналистами, строящими карьеру на лжи с экрана.

Я не устал бороться с этим. 

Я всегда находил в себе новые силы бороться. Врачам на вскрытии, наверное, будет любопытно узнать, как я ещё держался на ногах все эти годы с такими потрохами. Как-то держался. Нашёл бы и ещё сил, и ещё, но я не вижу смысла бороться дальше теми средствами, которые доступны мне живому. Они исчерпаны, они потеряли эффективность, и я достаю последнее средство.

Дорогие друзья, все те, кто помогал нам все эти годы, все те, кто ведёт эту войну изо всех сил, на всю катушку, без перемирий и самоуспокоения, понимая, что эта война – вопрос жизни и смерти нации, начатая для защиты нашего народа от геноцида!

Друзья! Не печальтесь о моей смерти. Давайте я избавлю вас от пышных речей на похоронах, скажу всё сам. Просто закопайте меня на кладбище в Кировске (ЛНР), рядом с солдатами батальона “Призрак”, погибшими с момента подписания Минских соглашений и до начала СВО. Они своими делами и ценой своих жизней сделали возможным тот день, когда стремление к сохранению и увеличению личных доходов всё-таки толкнуло нашу трусливую элиту отдать приказ нашей армии открыто с оружием в руках встать на защиту русских людей на Донбассе. Авантюра прохиндеев, достающих слово “русский” из кармана только тогда, когда это им выгодно, закономерно провалилась - началась война. Ваше дело – завершить эту войну полной военной Победой над всеми, кто выступит с оружием против России, вставшей на защиту русских. Где это будет, в Киеве или в Париже, из которого французское руководство недавно одобрило террор против нашего мирняка в Белгороде, - вопрос технический. Чем больше эти ублюдки дадут оружия украинским нацистам, тем меньше останется у них самих.

Конкретно комиссару Пашке завещаю! СЛЫШИШЬ? Завещаю тебе дожить до Победы и пошить форму своим парням у лучших парижских портных так же, как это сделал твой любимый поэт! Только монастырь бери не капуцинский, у вас цвет другой. 

А меня просто закопайте рядом с нашими и скажите – "Здесь он среди друзей". Первым за то время, пока я служил в "Призраке", погиб Сергей Михайлович Середа, водитель из взвода обеспечения. Его убил 29 января 2019 года на на КНП "Олимп" украинский ПТУР. Ориентируйтесь на его могилу. 

Остальным же солдатам этой войны завещаю никогда больше не ссориться на тему того, когда отмечать День Защитника Отечества - 22 или 23 февраля. Просто бухайте два дня. Все, кто доживёт до Победы, будут иметь право на этот двойной выходной с опохмелом 24-го на всю свою оставшуюся жизнь. А дальше - станет традицией.

Больше ничего не надо. Возвращайтесь к своим делам и убивайте украинских нацистов как можно эффективнее, с минимальными потерями.

Слава России, чуваки!

Андрей Морозов,

гвардии сержант роты управления 4-й омсбр ВС РФ (ранее - НМ ЛНР)

21.02.2024

PS

Не грустите слишком много и часто. Разбавляйте “Капитана Алатристе”, “Лодку” и “Когда молчат фанфары” “Риком и Морти” и “Спецагентом Арчером”, как это делал я.

Если сможете - достаньте Козицына, я сам не смогу по понятным причинам. Когда такие люди умирают в старости от естественных причин, это подрывает веру народа в Высшую Справедливость. Я - человек невоцерковлённый, но народ наш в целом, особенно в годы великих испытаний, всё-таки нуждается в такой опоре как Вера. Проследите, пожалуйста, кто-нибудь, чтобы этот мерзавец был повешен до своей естественной смерти. 

Как написано в кодексе "Бусидо":

Вспоминая историю о ночном нападении ронинов господина Асано, следует сказать, что они допустили ошибку, не совершив сэппуку в Сёнгакуи, потому как они повергли врага спустя слишком долгое время после гибели своего господина. Прискорбно было бы, если бы господин Кира скончался от недуга за то время.

PPS

Ну и, конечно же, поскольку Юдия Витязева не выложила адрес, куда я мог бы прислать справку о том, где я служу и кем, я, как и обещал, выкладываю то заявление в военную прокуратуру, которое не было принято у бойца полка 1487.

Владислав Угольный обещал его подробно прокомментировать. Я прошу его как можно подробнее остановиться на п.4. Если можно, Владислав. Хорошо? Вот это вот, о том, как командование руками наёмников превратило "мобиков" в "штрафников". Вы, кажется, ещё разбирали мои "прогнозы"? Вспомните о них, когда и если окажетесь в следующем потоке мобилизованных, которых уже действительно погонят на убой даже не с одними автоматами без тяжёлого оружия, а именно что с черенками от лопат.

Я писал год назад, что у нас закончились генералы, учившиеся воевать по фильмам Юрия Озерова, остались только генералы, учившиеся воевать по фильмам Никиты Михалкова. Я не шутил. Просто такие люди как товарищ полковник и его солдаты многое изменили в моих прогнозах. С моей помощью, с помощью КЦПН и всего гражданского общества страны, именно они "закрутили Землю назад", оттолкнувшись ногой” от Уралкавказа (погуглите, где это). 

Непринятое заявление участника штурма Авдеевки, из числа мобилизованных, в военную прокуратуру, со словами от сотрудника прокуратуры "что он и его друзья просто должны тихо умереть" (https://t.me/wehearfromyanina/3374)

[начало цитируемого документа]

Главному военному прокурору РФ Петрову В.Г.

Обращение 

Я, [ФИО заявителя можно посмотреть в электронной копии документа, отправленной бойцом в ГВП через сайт 6 февраля 2024 года, входящий номер - 405086], проходящий службу по мобилизации в полку 1487, часть полевая почта 95411 в 2 батальоне 6 роты 1 взвода в г. Донецк, под командованием 1 Армейского корпуса  армии ДНР, прошу Вас провести проверку по следующим причинам:

1. Обеспечение вооружением и транспортом

С 19.01.2023 года с момента приезда в зону СВО и по нынешний день в нашем батальоне нет ни одного АГС или миномета для проведения эффективных наступательных действий.

Так же полное отсутствие транспорта для наступательных действий или эвакуации и подвоза людей.

2. Ротация 

На данный момент в полку осталось меньше 30% личного состава, и по нынешний день не проводилась ротации или пополнения личного состава полка.

Большинство раненные, убитые или пропавшие без вести.

3. Медицинская помощь 

На собственном примере, у меня контузия, обратился к нач.меду полка по поводу своего ранения, на что данный военнослужащий сказал что контузия не считается ранением и не занес меня в список раненных после выполнения боевой задачи.

На что я обратился в больницу самостоятельно, и мне были выписаны лекарства, которые я приобрел за свой счет и мне их прокапал медик батальона.

Когда пришло время после лечения в блиндаже получить справку 100 о ранении, нач.мед полка отказал, на что я обратился к медикам на местах, и они мне ее сделали.

На данный момент я получил выплату от Президента РФ и от г.Санкт Петербург, но данными выплатами я занимался сам и помогали мне оформить выплаты военнослужащие армии ДНР, возили меня по больницам и за лекарствами.

Я [ФИО заявителя можно посмотреть в электронной копии документа, отправленной бойцом в ГВП через сайт 6 февраля 2024 года, входящий номер - 405086], после ранения не прошел ВВК, и у меня не было реабилитации (даже отдыха от службы). 

Таких случаев не зарегистрированных нач.медом полка ранений очень много, военнослужащих многих отправили с контузией или осколками  без ВВК и реабилитации снова в бой где многие погибли.

4. Передача военных полка в другие подразделения

В Ноябре 2023 года командование полка передало 300 человек под командование ЧВК Ветераны, на данный момент практически все из них погибли или ранены, также на всех участках фронта Авдеевского направления нами командуют ЧВК “Ветераны”. Посыл, что они главные, идет от командования 1 Армейского корпуса армии ДНР, в частности - позывной “Крым”.

Данные военнослужащие ЧВК “Ветераны”, не побоюсь этого слова, СБРОД бывших заключенных, наркоманов и мародёров, прячась за спинами мобилизованных нашего полка “осуществляли штурмовые действия”, не присутствуя на местах. После занятия нами рубежей, они приходили, снимали видео доклад, брали оружие, бронеплиты с погибших, все ценное, как с военнослужащих Армии РФ так и с врагов, и уход

или  в “серую зону”, оставляя нас на линии соприкосновения.

[конец цитируемого документа]

Кто дочитал до этого места – заскриньте.

Могут удалить раньше, чем смартфон и ноут отдадут “Акеле” или Грубнику. Я положу их и внешние жёсткие диски с бэкапами отчётных материалов КЦПН рядом с собой, чтобы не искали. Дисков там 5, из них один – без кейса.

Все документы будут там же, в кошельке-непромокайке:

Паспорт

СНИЛС

Оба военных билета, российский (по которому я не годен к военной службе из-за хронического заболевания ССС) и ЛНРовский (по которому я служу, благодаря ходатайству нашего покойного комбата А.Г. Маркова, написанному на комкора-2 в январе 2019 года).

Пластиковая карта, на которую получал денежное довольствие (порядка 20 тр должно остаться на ней, остаток наличных – там же).

В кошельке лежат 80 копеек десятикопеечными монетами, историю которых могут рассказать несколько человек, а также очень редкая сувенирная купюра.

В случае моей недееспособности, например, если я недострелюсь или если перед самой стрельбой ко мне вломятся и арестуют, моим представителем, адвокатом, будет человек, который предъявит не только вторую такую же купюру, но и скрины моей переписки с ним на данную тему (чтобы он был моим адвокатом в случае чего) с короткой предысторией про книги.

Генеральная доверенность на распоряжение всей моей собственностью, подписанная мной ранее, в ноябре 2023-го года, будет представлена моим одноклассником, с которым свяжется адвокат. Одноклассник покажет наше совместное фото в школе, адвокат – купюру, идентичную во всём, кроме номера, той, что будет в кошельке.

Все деньги, вырученные от продажи недвижимости моей семьи, за исключением денег на возведение памятника на могиле моей матери, О.Г. Морозовой, прошу отправить на оснащение 4-й омсбр ВС РФ внештатными БПЛА согласно планам, ранее составленным мной вместе с Александром Любимовым. На памятнике матери прошу изобразить комплекс “Энергия”-“Буран” (сделайте летящий “Буран”, наверное) в создании и запуске которого она принимала участие как один из инженеров Тушинского Машиностроительного завода.

Насильственная депортация из Украины в РФ

24 марта Мариупольский горсовет сообщил в своем телеграм-канале о том, что российские войска принудительно вывозят жителей Мариуполя на территорию РФ. 

«Ґрати» проверили эту информацию. Мы связались с переводчицей и редакторкой Натальей Яворской.  Имя было изменено по ее просьбе из соображений безопасности близких, оставшихся на территории РФ, которая сейчас находится за рубежом. Она рассказала, как по меньшей мере сто человек были насильно вывезены из поселка (его название мы скрыли по просьбе Яворской) на окраине Мариуполя сначала на оккупированную территорию Донецкой области, а потом в Россию. Там украинцы прошли процедуру фильтрации и были расселены в лагеря для беженцев. Часть из них, как Наталья, сумели выехать из страны, но многие продолжают вынужденно оставаться в России, не имея денег или документов.

 Мы проверили, насколько это возможно, историю Натальи. В Таганроге мы связались с волонтерами, которые встречают украинских беженцев. Они подтвердили, что беженцев привозят группами, но не стали говорить, принудительно ли их доставили в город. А потом и вовсе перестали отвечать на попытки связаться.«Ґрати» публикуют монолог Натальи Яворской полностью, за исключением моментов, удаленных по ее просьбе в целях безопасности. 

Полномасштабное вторжение

В Мариуполе я живу с рождения, с перерывами. В 17 лет я уезжала, потом поступила в Киев, четыре или пять лет жила в России. В 2020 году я вернулась в Киев, а прошлой весной опять переехала в Мариуполь.

24 февраля в шесть утра меня разбудила мама и сказала, что Киев и Харьков бомбят, что в Мариуполе тоже слышны взрывы. Мы собрали рюкзак. Я, мама и младший 15-летний брат пошли домой к бабушке. У нее уже были слышны взрывы, но не сильные, как будто вдалеке. Мы сидели в коридоре. Пришла родственница, у нее тоже двое детей — девочки. У бабушки с дедушкой мы пробыли два дня. 26 числа взрывы стали сильнее, и мамина подруга предложила нам перейти в укрытие. Оно находится рядом, в местном Доме культуры. Я вспомнила о нем, потому что занималась там в музыкальной школе скрипкой. Никто не думал, что будет война, входы в убежище были неподготовлены, дурацкая система.

Как мы жили в убежище: бабушка с дедушкой готовили нам первое время дома — и приносили еду в убежище. Так продолжалось где-то неделю. 2 марта нам отключили электричество, но в некоторых домах еще был газ. Через два-три дня отключили и его.

И началось… Под окно бабушкиного дома попала мина, разорвалась. Дядя привел бабушку к нам в убежище, дедушка отказался идти — готовил и приносил нам еду.

Клуб находится в центре поселка. Самые жесткие боевые действия проходили возле него, потому что напротив с двух сторон располагались украинские военные. Вся нагрузка приходилась именно на это место.

В какой-то момент встал вопрос с едой, потому что выходить уже было нельзя, обстрелы были слишком близко.

Второй мой дедушка — медик по образованию. Он когда-то служил, и ему на все все равно. Они готовили с бабушкой еду на костре и приносили нам вместе с водой, но очень редко, потому что наш район постоянно был под ударом. Потом дома обоих дедушек полностью разбомбили, и они перешли в нашу квартиру. Но вскоре украинские военные попросили всех в нашем районе уйти, чтобы не попасть под боевые действия. И они снова ушли.

Место, где мы находились, начали обстреливать 8 марта. Бомбили все высокие дома и Дом культуры тоже. Его полностью разбомбили, и мы даже немного успокоились — просто нечего теперь бомбить, остался только наш подвал. Но 10 марта стали почему-то бомбить подвал, наверное чтобы нас завалило. Не очень понятна логика, там уже стен не осталось, но они прицельно били по некоторым точкам несколько раз.

Бомбоубежище

В бомбоубежище была сильная солидарность. Каждый день начинался с новостей. Мой сосед, например, прятался в подвале с семьей. Когда он вышел приготовить еду на костре, в него попал осколок и он умер. Каждый день были новости о людях, которых убило — они были в подвале, но на улице в них попадали осколки. Самое странное, что при этом не было никаких сообщений и информации. У нас не было радио, мы не знали, что подобное происходит во всем Мариуполе. Наоборот была обида: мы сидим фактически без еды и воды, и город о нас не думает, не эвакуирует нас. Было сильное чувство брошенности. Мы даже не думали, что будут бомбить центр Мариуполя. Думали, что это нашему поселку не повезло, потому что, возможно, это какой-то стратегический объект.

Большую часть дня я занималась тем, что записывала сны — людей, которые мне снились, бабушек, мам. Мы пытались по этим снам понять, что нас ждет в будущем и о чем они говорят, потому что это был единственный источник информации.

Казалось, что самое сложное время — когда мы были в убежище. Ощущение запертости, потому что, по сути, у нас уже не было домов, нам некуда было идти. Мы не могли покинуть убежище в случае чего. Появился страх, что тебя завалит, страх каких-то иррациональных сил, которые хотят тебя убить. И ты не понимаешь зачем, ты не понимаешь стратегии или смысла.

Сейчас, наверное, даже с какой-то ностальгией вспоминаю дни в убежище, потому что тогда у всех была надежда. Все думали, что нужно потерпеть какое-то время без еды и воды и все закончится, можно будет вернуться домой, что-то точно решится. Из-за того, что у нас не было связи, мы вообще не представляли, что в Мариуполе происходит то же самое.

Мы даже хотели пойти в город пешком, но идти туда три часа было невозможно.

Некоторые пытались выехать из поселка, у кого-то получалось без урона. Были случаи, когда люди возвращались обратно, потому что их не выпускали. Поселок между нами и городом заняли в первые же дни, но и после нашего стояли «ДНР»-овские блокпосты.

Наверное, самое страшное было — погибнуть случайно. Я, перед тем как пропала связь, читала новости о том, что в Киев часто прилетало из зоны Чернобыльской АЭС, а у нас очень большой склад ядовитых веществ как раз в том месте, где они стреляли. Какой-то постоянный страх, что ты проснешься и умрешь, но даже не поймешь, что умер, а просто вдохнешь летучий хлор и сразу умрешь. Какое-то безвыходное состояние.

Я постоянно представляла встречу с друзьями. Как я выживаю и всем говорю, что я живу, и как нам все рады. Когда я представляла эту встречу, думала, что война точно закончится. Я мысленно представляла, что это случится скоро. Я была готова к тому, что когда это закончится, у нас не будет пособий и обеспечения, но мы сможем выходить. То есть я вообще не представляла, что война так и идет, а я нахожусь в каком-то другом месте.

Депортация

К 15 марта российские военные заняли большую часть поселка, но боевые действия еще шли в районе моего дома, на выезде. Они ходили по домам, пришли в наше убежище и сказали, что всем нужно уходить — эвакуация женщин и детей. Мы спросили, можно ли остаться — они сказали, нет и все, нельзя. Приказным тоном. Кроме убежища нам некуда было идти. Нескольким мужчинам с большими семьями удалось выехать.

Нас вывели в школу напротив здания клуба. Это был первый раз, когда я вообще вышла на улицу. Дикое ощущение — когда я заходила в убежище, все было полностью целое, а потом ты выходишь и видишь, что здания, в котором ты находился, нет, просто валяются кирпичи. Ты выходишь и видишь кучу поваленных деревьев, городков, вышек. Это сюрреалистическое ощущение, когда ты видишь вместо столовой, в которую ты ходил, когда учился в школе, кучу кирпича, и учебники валяются по полу. На стене остался стенд «Гордость школы» — с портретом моей сестры, а вокруг — российские военные.

Во время эвакуации умерла женщина, потому что у нее не выдержало всего этого сердце. Был мужчина, который не мог передвигаться сам — за ним ухаживала его женщина. Ему запретили эвакуироваться, и он остался. Нас отвели в эту разбомбленную школу, в которой они сейчас сидят, а оттуда нас повели в сторону выезда из поселка.

В поселке было две тысячи человек, нас было очень много. В нашей группе — где-то 90 человек. И возили несколько раз. Это была принудительная эвакуация, никто из нас не хотел выезжать из Украины. Если бы у нас был выбор — мы бы остались или выехали в сторону Украины. Некоторые говорили, что хотят остаться, но они приказным тоном говорили, что это невозможно.

Но надо понимать, что убежище, по сути, было единственное место, где мы могли находиться. У большинства людей с нами уже не было домов, и они не могли скрыться где-то в поселке.

На выезде из поселка в сторону Донецкой трассы нас посадили в военный Урал. Довезли до ближайшего поселка, который они захватили несколько недель назад, но никаких боевых действий там уже не было, потому что не было украинских военных. Там на один день нас поселили в школе. На следующий день погрузили в автобусы, сказали, что не в Донецк. С нами все, по большей части, обращались либо как с преступниками, либо как с конвоированными людьми, не было права даже узнать, куда нас  везут. Нам не говорили до последнего. Если спрашивали: «Куда вы нас везете?», отвечали: «В теплое место». Всем видом показывая, что мы должны быть невероятно благодарны за то, что нас освободили от наших домов.

У меня из вещей была только толстовка на мне. Но мне повезло — я как-то додумалась и хотя бы 10 фотографий взяла с собой. У нас теперь ни фотографий, ни видео, ничего.

На автобусах нас привезли в Новоазовск, но мы узнали об этом позже. Водители были полностью дезориентированы — они долго ехали из Донецка, приезжали куда-то, а им говорили, что дороги разбомблены, они ехали в другое место. У них не было никакой координации. Все в дороге обращаются с тобой как с мешком картошки. Водитель, естественно знал, куда мы ехали, но у всех был приказ никакой информации нам не давать.

В Новоазовске у них так называемые фильтрационные лагеря. Это не я придумала, это они сами так называют. В фильтрационном лагере были сотрудники МЧС, мы нашли вайфай. Как везде в России — они разбомбили вышку, выключили всю связь, но оставили пароль от одного до восьми. Мы просто пробовали их перебирать и вот — работает интернет.  Тогда я впервые узнала про Мариуполь, что его бомбят, и это был большой шок. А российские военные говорили, что они уже захватили Киев и Харьков.

В Новоазовске, как я понимаю, — какой-то перевалочный пункт. Было довольно жутко, потому что очень много военных тачек с изображениями Кадырова, очень много чеченцев, видишь как перебрасывают военную технику. Когда перед тобой проезжают Грады — это жутко. При этом все пытаются делать вид правильной работы: МЧС, автобусы, будки, таблетки, даже давление меряют, колбасу нам чеченцы передали. Это просто безумие, конечно.

Фильтрационный лагерь

Фильтрационный лагерь — это такая палатка, в которой сидит куча военных. Все мы сидели в автобусах, заходили по очереди. Сначала тебя фотографируют со всех сторон, видимо, для системы распознавания лиц, которую сейчас внедряют в РФ. Потом снимают отпечатки пальцев, но, что самое отвратительное, этих пальцев недостаточно, они даже ладошки сканируют со всех сторон. Потом ты проходишь допрос для реабилитации — тебя спрашивают, какие родственники остались в Украине, видел ли ты перемещение украинских войск, как ты относишься к политике Украины, как ты относишься к власти, как относишься к «Правому сектору». Большая анкета и тебя по ней расспрашивают, но не жестко. Потом самое непонятное для меня — ты отдаешь свои телефоны, они подключают их к компу на 20 минут и выкачивают из них базу контактов, но я не знаю, выкачивают ли они данные и копируют ли IMEI.

Мы ждали часа четыре-пять, пока попадем в фильтрационный лагерь. Потом несколько часов проходили. В автобусах не было туалетов. Один был в окопе далеко. Моей бабушке 70 лет, она подвернула ногу и не могла нормально ходить.

Нас повезли к границе «ДНР» и России. Всю ночь мы провели в автобусе в очень жестких условиях.

Российская Федерация начинается со шмона. Выборочно допрашивают женщин и мужчин. Женщин мало, но я попала в этот список невезучих. Это пиздец, потому что ты сидишь две недели в подвале, тебя обстреливают, и первый человек, с которым ты встречаешься на воле — русский ФСБшник. Он меня в жесткую паранойю ввел. У меня есть художественные тексты, связанные с Украиной, с войной, я не думаю, что они супер заметные. Но все равно возникла паранойя. Мне стало страшно, а он допытывал меня: знаю ли я о перемещении украинских войск, что я знаю об украинских солдатах и прочее. Я подумала про тактику ФСБшных связок: задаст один вопрос, о чем-то пошутит, потом опять задаст тот же вопрос, чтобы понять соврала я или нет. Но большую часть времени, на самом деле, мы обсуждали мои личные отношения. Это ФСБшника больше всего интересовало.

У меня все соцсети на украинском номере. Я сначала растерялась, сказала неправильно номер специально, но все равно было стремно. Они переписали мои телефоны, задали кучу вопросов, сказали, что я «слишком загадочная». Мне кажется, когда тебя уводит ФСБшник, говоря, что ты «слишком загадочная» — это самая худшая фраза, которую ты можешь услышать. У меня сердце упало в этот момент.

Короче, нас выпустили. Мы пытались с семьей — бабушкой, мамой, братом, тетей и ее детьми — уехать, но нельзя — ты не можешь просто взять и отправиться по своим делам.

Побег

На автобусах нас увезли в Таганрог. Там всем сообщили, что направят во Владимир поездом. Мне друзья скинули ссылку: на российском ТВ вышел сюжет об этом поезде. Корреспондент сообщает, что Россия оказывает помощь и даже капельницы ставят в поезде. И на видео бабушке — не моей, но с которой мы были вместе в убежище — ставят капельницу. Ей Российская Федерация полностью разбомбила дом, она не знает, куда едет, а показывают капельницу. Полный пиздец.

Из Таганрога мы добрались до Ростова. Доехали — я, моя бабушка, мама и брат. Родственницу вывезти не получилось, потому что она оставила паспорт дома, у нее была только его фотография. Сейчас мы пытаемся вывезти ее через посольство Украины в других странах по справке о возвращении на родину.

Мы поехали в Ростов и остановились на ночь у родственников. Это тоже безумная ситуация. Они очень гостеприимные, но мозги полностью промыты российской пропагандой. Говорят: не волнуйтесь, к осени вернетесь в Мариуполь, там все зачистят, и все будет хорошо.

В Ростове дофига военной российской техники. Город живет, как на войне. Когда мы ехали в поезде «Ростов — Москва», было безумно странное ощущение от того, что весь поезд обсуждает Мариуполь. Говорят, что в Мариуполе разрабатывают биологическое оружие для уничтожения репродуктивной системы русских женщин. Ощущение, что ты в какой-то коллективный сон попадаешь. Я, на самом деле, до начала войны сочувственно относилась к мысли, что русские не равно Путин. Я была уверена, что никто не хочет войны с Украиной, мне казалось это невозможным. Сейчас я считаю, что даже какие-то адекватные люди в российском обществе тоже являются частью этого и тоже несут за это ответственность.

Я созваниваюсь с друзьями, которые остались в лагерях беженцев. Им выдали российские симки. Мы хотим помочь всем как-то выехать. Их там кормят, есть жилье, но нет билетов. Работа — кассирами, продавцами супермаркетов — людей взяли как бесплатную рабочую силу. Думаю, что их вывозят только для пропагандистской картинки о том, как Россия эвакуировала людей.

То есть берут из Мариуполя людей и насильно вывозят сначала на оккупированную территорию, потом в Россию — Таганрог, Владимир. Там есть лагеря, где они могут жить, где есть связь и даже российские симки. До лета они должны найти работу, чтобы у них были свои деньги. Работа только низкооплачиваемая. Плюс они в городе, где полно техники и на них смотрят с мыслями о биологическом оружии, от которого надо защищаться.

Во Владимире условия неравномерные — кому-то везет, кому-то нет. Им оплачивают 10 тысяч рублей единоразово, но кто-то и их не может получить. Если им дают не беженство, а временное убежище, они смогут выехать в любой момент. Но ситуация с мужчинами непонятная. Потому что мужчин-украинцев могут не выпускать из Российской Федерации.

Все, с кем я созванивалась, находятся в жестком состоянии прострации, у всех начались проблемы со здоровьем. У многих бабушек ментальные проблемы — не понятно, как организовывать выезд. У них не осталось домов в Мариуполе, и взять куда-то поехать — очень сложно. Но еще сложнее жить в месте, которое полностью отрицает твой опыт. Мне кажется это очень страшно, когда ты сталкиваешься с этим в России: ты знаешь правду и что происходило, но все пребывают в каком-то сне и ты должен угадывать, о чем этот сон.

Когда всех повезли во Владимир — мы отказались от убежища. Могли это сделать, но без регистрации находиться в России можно только 15 дней, за это время нужно было успеть уехать. Проблема возникла, например, у тех, кто оказался без денег. Родственники в России хотели бы им скинуть, но некуда. Некоторые находят кого-то рядом, пересылают, и те передают наличные в лагерь.

У нас в лагере было несколько людей без паспортов. Когда начался обстрел, они не успели его взять, и вернуться домой было нельзя. Выдают внутреннее свидетельство, которое позволяет работать, но вопрос, как выехать. Единственный вариант — справка о возвращении на родину, но непонятно, как ее сделать, потому что украинское консульство не работает. Этот документ заменяет тебе паспорт.

Из Ростова мы выехали в Москву, оттуда — в Питер. Там пробыли три дня. 22 марта выехали на границу. Очень сильно готовились — все почистили в телефонах. Но выезжать, как ни странно, было довольно легко — только формальный допрос про родственников. Почему-то опять спросили IMEI телефона.

В поселке под Мариуполем остался дедушка. Бабушка очень жалеет, что выехала. Она хотела остаться с ним, но все происходило так быстро и сумбурно, она не смогла принять решение. Остался ее сын. Я беспокоюсь, что ему в экстренном порядке сделают паспорт «ДНР» и заставят воевать.

Еще остались мой дедушка с бабушкой, которые готовили нам еду. Нам даже удалось вызвать туда машины для эвакуации, но они в итоге отказались ехать. Они считают, что это их земля. Все дома вокруг дедушки разбомбили. Он остался в доме с выбитыми окнами, потому что считает, что это его место и никто не имеет права мешать этому.

Сейчас у них начала появляться связь. В 11 утра связались с дедушкой. Там жесткое мародерство в селах, российские военные просто бухают и стреляют в домах в потолок. Просто набухиваются и стреляют.

Много женщин в убежище с детьми. Очень много женщин под обстрелами бегают по разрушенным домам, пытаются найти какую-то еду. А дома уже взяли российские солдаты. Это страшная ситуация, совсем другой опыт — я уже об этом ничего не знаю.

Сурс: https://graty.me/monologue/berut-iz-mariupolya-lyudej-i-nasilno-vyvozyat-monolog-zhitelniczy-mariupolskogo-poselka-kotoruyu-prinuditelno-vyvezli-v-rossiyu/

Передаю привет, Вам дорогие "пидары", из Лондона!

Как обосрётся карлик

Курские чиновники провели фотосессию для беременных подростков ради профилактики отказов от детей

Фотосессию для несовершеннолетних матерей и беременных подростков 26 декабря провели сотрудники Центра сопровождения и инноваций Курской области по программе «Подарок Аиста».

Программа работает в регионе с 2021 года, ее целями власти называют «формирование у несовершеннолетних матерей положительных жизненных ориентиров на материнство, семейных ценностей» и профилактику отказов от детей.

Для фотосессии волонтеры сделали подросткам макияж и сфотографировали их на фоне украшенной елки. Саму фотосессию чиновники назвали «Исполняй мечту».

В начале декабря роды в подростковом возрасте публично одобрил Рязанский областной перинатальный центр. В соцсетях учреждения выложили пост об успешных родах 14-летней девочки, это возмутило жителей региона.

Свежий номер французского журнала Charlie Hebdo с карикатурой на президента Турции Эрдогана 

На ней полураздетый турецкий лидер сидит в кресле, в одной руке он держит открытую банку с напитком, другой задирает одежду официантки в хиджабе.

«Эрдоган в частной жизни очень игрив», — подписана карикатура - «Ууууу! Пророк!»

Доброе утро

Иран признал гибель 200 человек во время протестов и попросил Россию помочь подавить восстание

https://theins.ru/news/257513

Иран обратился к России за помощью в подавлении народного восстания и попросил предоставить технику для борьбы с протестами, а также направить советников для обучения. Об этом сообщает телеканал Iran International со ссылкой на секретные документы. Также МВД Ирана официально признало гибель 200 граждан во время протестов, однако данные расходятся с информацией, которую предоставили правозащитники (около 460 погибших).
По данным канала, иранский режим готовится к долгосрочной конфронтации с протестующими и обеспокоен ограниченными ресурсами в живой силе и в технике. При этом Тегеран полагается на информацию из Москвы для оценки ситуации внутри республики. Информация из документов подтверждает ранние заявления Белого дома.
В октябре пресс-секретарь Белого дома Карин Жан-Пьер уже заявляла, что Москва может помогать Исламской Республике, опираясь на собственный опыт подавления демонстраций. В ответ Иран продолжает поставлять оружие РФ для войны с Украиной.

«Доказательства того, что Иран помогает России развязывать войну против Украины, очевидны и общедоступны. Чем более изолированными страны становятся, тем они становятся ближе. Наше послание Ирану очень и очень ясно: прекратите убивать своих людей и прекратите посылать в Россию оружие, чтобы убивать украинцев».

Тогда официальный представитель Пентагона Джон Кирби заявил, что Белый дом уверен в том, что Россия помогает Ирану в подавлении протестов: «Мы знаем, что они могут рассматривать возможность какой-то поддержки Ирана с протестующими. И, к сожалению, у России есть опыт в этом». По его словам, это еще один пример того, как Россия и Иран сейчас работают вместе, нарушая не только права человека и гражданские права людей в Иране, но и подвергая еще большей опасности жизни украинцев.

Всего с начала волнений было арестовано около 18 тысяч человек, вынесено несколько смертных приговоров, ни один из них еще не был приведен в исполнение. По данным организации Human Rights Activists News Agency (HRANA), с 17 сентября в ходе протестов погибли 462 протестующих и 61 силовик.

Подозреваемого в растлении 11-летней девочки участника СВО и православного блогера вернули в военную часть. Суд отказался отправлять его под арест.

Позавчера 31-летнего Клауда Роммеля задержали в Петербурге сразу после возвращения из зоны СВО. В начале года он отправился туда, скрываясь от следствия по делу об изнасиловании малолетней. По версии следователей, он жил с мамой девочки, и в какой-то момент переселил несовершеннолетнюю к себе в комнату. Он неоднократно подвергал ее насильственным действиям сексуального характера. Когда его застали в постели с полураздетым ребенком, он сказал что «делал ей медицинский массаж».

На суде Клауд Роммель не признал вину. Процесс проходил в закрытом режиме. Суд отказал следствию, которое просило отправить военного в СИЗО. Вместо этого Роммеля отправят под наблюдение командованию воинской части в Луге до конца действия контракта.

31-летний Клауд Роммель ведет видеоблог на ютьюбе, в котором рассказывает о православии и публикует видео с фронта. По данным Baza, Роммель ушел на войну с Украиной после того, как полиция начала проверять информацию о его отношениях с несовершеннолетней.

Не совершать аборт после изнасилования, а пойти в храм призвали на телеканале «Спас»

Ведущая пропагандистского телеканала «Спас» Мария Чугреева в эфире программы «Прямая линия жизни» призвала женщин, которые зачали ребенка после изнасилования, не делать аборт, «а лучше пойти за поддержкой в храм».

«Несмотря на то, что он появился не в результате взаимной любви, ребенок в утробе — живой человек. Если будущая мама прерывает беременность, то, по сути, тоже становится преступницей, совсем не меньшей, чем человек, который совершил насилие», — утверждает в закадровом голосе Чугреева.

Ежегодно в России тысячи женщин подвергаются сексуализированному насилию. По официальным данным, в 2021 было зарегистрировано 3,5 тысяч таких преступлений.

Однако, по данным Центра «Насилию.нет», из-за общественной стигматизации лишь 12% пострадавших от сексуализированного насилия обращаются в правоохранительные органы. Заявление принимают у каждой пятой женщины, и только 2,9% обратившихся удается довести дело до суда.