Мусульмани китай

Курс рубля

   Паническое падение рубля 15—16 декабря объяснялось прежде всего гигантским рублевым кредитом, выданным ЦБ «Роснефти». «Роснефть» тогда, видимо, аккумулировала валютную выручку за рубежом для уплаты кредитов, а кассовую разницу решила закрыть за счет кредита ЦБ. Кредит, очевидно, тоже попал на рынок и обрушил рубль. Дополнительным фактором послужил тот факт, что 15 декабря закрывались многие фондовые сделки, и инвесторы спешили вывести деньги с российского рынка любой ценой.

На этот раз всех этих факторов нет. «Роснефть» кредита не брала, а деньги с российского фондового рынка давно выведены.

Падение рубля является в чистом виде отражением двух фундаментальных тенденций — падения цены на нефть и замедления темпов роста Китая, которые, конечно, связаны между собой.

   В течение всех предыдущих 15 лет казалось, что на Россию обрушился золотой дождь. Цена нефти, опускавшаяся в 1998-м до 12 долл. за баррель, воспарила сначала к 100 долл., потом к 120, потом к 140, и казалось, что так будет вечно.

   Глава «Газпрома» Алексей Миллер уверенно предсказывал цену нефти в 250 долл., а капитализацию «Газпрома» — в триллион долларов, и на фоне таких радужных ожиданий можно было делать все что угодно. Проводить Олимпиады, закапывать деньги в землю, рассуждать о духовных скрепах, воевать с Грузией, брать Крым.

А пуще всего казалось, что можно уничтожить в России любую экономику, независимую от государства, то есть рынок. Построить общество, в котором каждый зависим от государства. Либо как чиновник, либо как служащий госкомпании, либо как — для немногих избранных — друг самого Кремля и владелец заводов, газет, пароходов, полученных и существующих за счет административного ресурса.

   Какая разница? Это там, в XIX веке, чтобы тебя не завоевали, нужно было быть сильной державой. А чтобы быть сильной державой, надо было иметь мощное, развитое, обеспечивающее государство налогами третье сословие. А теперь достаточно иметь нефть, а третьего сословия, наоборот, лучше не иметь, — они, чего доброго, сами зарабатывая деньги, еще захотят свободы.

И вот теперь оказалось, что вся эта высокая цена на нефть объяснялась не магическими способностями Кремля, а всего лишь стремительным развитием великой страны под названием Китай, которая за то же время, за какое Россия вылетела из «восьмерки», стала второй по величине экономикой мира после США и производит теперь 16,7% мирового ВВП.

   Пока РЖД строил 300 км дорог, Китай строил по 5—7 тыс. км железнодорожных путей ежегодно и обладает сейчас второй по протяженности железнодорожной сетью в мире.

   Пока в России экспоненциально увеличивалось число мигалок на дорогах, в Китае на 5—6 тыс. км ежегодно увеличивались сами дороги, и сейчас Китай обладает первой в мире по величине сетью хайвеев, опередив даже США.

Пока в «Газпроме» возрастала себестоимость добычи (с 9 до 52 млрд долл. за 14 лет при одновременном падении ее с 523 до 444 млрд куб. м), Китай вкладывал по 5—6 млрд долл. в современную нефтехимию, которой в России нет вообще, потому что степень технической деградации и эндемического воровства не позволяет создавать современные нефтехимические заводы.

Даже когда Китай строил то же, что Россия, например, газопроводы, то у него получалось в два раза быстрей и почти на порядок дешевле. Километр газовой трубы Китай строил за миллион долларов, а мы — за семь.

   За то же время, за которое друзья президента из миллионеров сделались миллиардерами, Китай поднял из нищеты 400 млн человек.

   Проблема, конечно, заключается в том, что это было догоняющее развитие, а всякое догоняющее развитие рано или поздно кончается. Япония тоже в 50—60-е годы росла на 9% ежегодно, и 80% роста составлял экспорт. Не то чтобы потом Япония рухнула — дай бог, чтобы мы так жили, — но остановилась.

   Ничего, собственно, так не говорит о новом определяющем месте Китая в мировой экономике, как то, что именно состояние его экономики определяет состояние мировой экономики в целом. Девальвация юаня на 5% — это событие, а рубль, который с «крымнаша» рухнул ровно в два раза — это ничто.

И вот теперь Китай начал замедляться, и, как назло, это совпало еще с появлением сланцевой нефти и возвращением Ирана на мировой нефтяной рынок. И выяснилось, что все нефтяное благополучие России — не более чем прыщик, производное от роста Китая.

И что за время нефтяного благополучия экономика атрофировалась, а аппетиты — возросли.

   Что рубль рушится — а «Газпром» по-прежнему парит орлом под небеси и даже успел заплатить только иностранным подрядчикам свыше 1 млрд евро за прокладку так и не подписанного и почившего в бозе «Турецкого потока». Что рубль рушится — а по высочайшему распоряжению давят сотни тонн «санкционки».

   Что «санкционку» запрещают якобы «для поддержки отечественного производителя, и тут же сельскохозяйственные лоббисты протаскивают безумную, а-ля Хрущев, идею ограничения поголовья скота в личных хозяйствах. Как-то ведь эти личные хозяйства существуют без субсидий, снабжая Россию едой и занимая работой 4—5 млн человек, то есть около 40% сельского населения России, а аграрному лобби не надо без субсидий. Ему надо субсидии, и желательно чем больше, тем лучше.

   Как можно выйти из этого противоречия? К сожалению, только за счет одного — за счет тотальной пропаганды и деструктивных мемов. Рубль рушится? Виноват проклятый Запад. Экономики нет? Зато мы самые духовные. Деструктивные мемы особенно процветают в гибнущих обществах. Ускоряя гибель цивилизации, они одновременно укрепляют власть ее правителя.

В Донбасс прибывают китайские добровольцы

Как сообщают источники в подразделениях Вооруженных Сил Новороссии (ВСН), на защиту Донбасса прибывают добровольцы из Китайской Народной Республики.

Речь идет о бывших военнослужащих и представителях гражданских профессий, которые взяли в руки оружие для обороны Донбасса от нацистских формирований киевской хунты. Первые добровольцы уже прибыли в расположение подразделений ополченцев в Донецке.

В ближайшее время ожидается прибытие новой партии китайских антифашистов в Донбасс. В настоящий момент рассматривается возможность развертывания китайского подразделения в одном из формирований ВСН.

P.S.

Лично я склонен поверить. И вот почему:

23 сентября 2013

Китай подписал контракт на покупку трёх миллионов гектаров сельскохозяйственных земель, или около 11 583 квадратных километров украинской земли. Контракт действует на протяжении полувека , что означает, что восточноевропейская страна лишится около 5% своей общей площади, или 9 % её сельскохозяйственных угодий, чтобы кормить растущее население Китая.

Детали договора хранятся в глубокой тайне. В китайской прессе проскользнула краткая информация о том, что земля все-таки не продана, а передана в аренду производственно-хозяйственным частям НОАК на 99 лет с правом любой из сторон при желании расторгнуть договор, но не ранее истечения первых 50 лет, или получении Украиной ещё трёх миллиардов долларов (за следующие 49 лет), если договор не будет расторгнут.

Продукции будет продаваться двум китайским государственным зерновым компаниям по льготным ценам. В рамках проекта площадь будет в конечном итоге расширена до трех миллионов гектаров.

Дин Ли, старший научный сотрудник сельскохозяйственной компании Анбаунд Консалтинг в Пекине, заявил, что сделка стала большим шагом для Китая в сравнении с предыдущими зарубежными сделками в области сельского хозяйства.

В апреле 2009 года у Китая насчитывалось чуть более двух миллионов гектаров зарубежных сельхозугодий, сказал он. "Таким образом, приобретение ещё трёх миллионов гектаров - очень крупный проект".

Соглашение было подписано в июне между Xinjiang Production and Construction Corps (ХРСС) и KSG Agro, ведущей сельскохозяйственной компанией Украины.

XPCC, также известная как Bingtuan, является полувоенной организацией, созданной в Синьцзяне в 1950-е годы с целью освоения сельхозугодий и консолидации обороны против Советского Союза, чьей "житницей" в то время была, по иронии судьбы, Украина.

По условиям сделки между XPCC и украинской сельскохозяйственной компанией KSG Agro, сельскохозяйственные культуры и продукция свиноводства, произведённые в восточном регионе Украины, Днепропетровской области, будут поставляться по льготным ценам двум китайским государственных зерновым компаниям. Проект начнётся с 100 000 га и в конечном итоге расширится до трёх миллионов гектаров. Вот с чем можно сравнить эту площадь:

Всем известный недавний договор рашки и Китая

China!

Интервью китайского генерала: "США и Запад пусть даже не дергаются, армия у нас сильная!"

У них будет свой "майдан" с лапшой и укулеле :)

Китай пригрозил устроить революцию на родине Барака Обамы.
   Гонолулу, 11 февраля. Китай предложил поставлять оружие борцам за независимость Гавайев. Это станет ответом на поставки американского вооружения на Тайвань. Кроме того, в последнее время Китай неоднократно оспаривал американский суверенитет, требуя от США ряда островов в Тихом океане.
    Китайские угрозы о поддержке некоторых группировок, выступающих за независимость Гавайских островов и восстановление конституционной монархии, которая была свергнута проамериканским переворотом более ста лет назад, вызвали серьезные опасения за судьбы военных баз, расположенных на стратегически важных островах тихоокеанского архипелага. Все это происходит во время «большого поворота» администрации Обамы лицом к Азии ради дипломатического и военного сотрудничества.
    Майкл Пиллсбери, советник Пентагона, заявил, что китайские военные «ястребы», известная как «Ин Пай», рассказали ему в приватной беседе, что готовы обеспечить гавайских активистов оружием в качестве мести США за продажу вооружения Тайваню.

    «Пекин очень чувствительно реагирует на поставки американского оружие на Тайвань – даже если речь идет об одной пуле или запасной шине для джипа – и это всегда провоцирует яростную риторику со стороны Китая», сказал Пилссбери, которые недавно общался с 35 китайскими генералами.

«Эти «Ин Пай» спрашивали меня: «Как запоет Пентагон, если мы поставим партию оружия нашим друзьям из движения за независимость Гавайев?», сказал он. «Я был крайне удивлен, так как я никогда прежде не слышал, что на Гавайях вообще есть такое движение. Но я навел справки – да, действительно есть».

Война в Сирии и Ираке

Идея составить объяснительную по гражданской войне в Сирии, феномену «Исламского государства» (далее по тексту — ДАИШ) пришла мне ещё летом, но начать работу по сбору и обработке информации удалось лишь после выхода текстов по американским выборам (часть 1 + часть 2). Однако интерес к данным конфликтам возник за много месяцев до этого, а впервые эта тема была затронута автором в февральском тексте про отношение к войнам.

Зачем приплетать к объяснению ещё и Ирак? Несмотря на обособленность конфликта в Ираке, его проявления взаимосвязаны с войной в Сирии настолько, что без их разбора нельзя составить относительно целостную картинку. К тому же, опыт Ирака уже содержит подсказки по разрешению конфликтов в обеих странах, посему отбрасывать его было бы неправильно.

Помимо этого, у Сирии и Ирака достаточно много общих черт: в обеих странах в основном проживают арабы, имеются крупные общины курдов, обе страны находились под управлением панарабской партии «Баас» (которая раскололась на иракскую и сирийскую ветви в 1966 году) — иракская ветвь потеряла свои позиции в стране с падением режима Хусейна, в то время как в Сирии она до сих пор остаётся правящей.

Из важных различий: религиозное большинство в Сирии составляют мусульмане суннитского толка (74% населения), в то время как в Иракешиитов несколько больше, нежели суннитов (51% против 42%, по даннымPew Research Center от 2011 года). В Сирии управление страной и армией находится в руках представителей меньшинства — шиитской сектыалавитов, тогда как преимущественно шиитское правительство Ирака представляет не меньше половины населения страны.

Но перед тем как продолжить, я прошу вас как можно сильнее абстрагироваться от вовлечения России в конфликт, дабы сохранять предельно возможную степень объективности и, соответственно, глубину понимания.

Одним из наиболее сложных вопросов при написании этого текста стало определение изначальной точки отсчёта. После долгих раздумий за оную было взято вторжение коалиции под началом США в Ирак в 2003 году, так как всё, что происходило позднее, так или иначе связано с падением режима Хусейна и партии «Баас» в Ираке. Предшествующие же этому события играют, скорее, глобальную роль, что позволяет лишь делать по большей части абстрактные выводы об их значении в разжигании иракского и сирийского конфликтов.

В марте 2003 года начинается вторжение коалиционных сил в Ирак. Оно происходит без дополнительной санкции ООН, однако операция проводится на основании резолюции Совета безопасности ООН № 1441.

Основная называемая причина вторжения — связь режима Хусейна с международным терроризмом, а также производство Ираком оружия массового поражения. При этом прямые свидетельства в пользу фактического производства такого оружия в итоге не будут найдены.

Несмотря на грубейшее исполнение всей операции и её не самую образцовую дипломатическую подготовку, для региона всё же было правильнее снять Хусейна, нежели наоборот. Более того, многие эксперты, включая Кристофера Хитченса, считают главным просчётом политики США по отношению к Ираку оставление Хусейна у власти после «Войны в заливе» в 1991 году, учитывая «послужной список» этого правителя, который:

Станет ли Ирак безопаснее? Вопрос безмерно сложен, но на него можно ответить, моделируя гипотетическую ситуацию, при которой смещения иракского диктатора не произошло.

Прежде всего, впервые за десятилетия в относительной безопасности станут жить курды. До событий 2003 года курдское население страны значительно ущемлялось в правах и даже систематически уничтожалось — это приводило к восстаниям и к итоговой помощи курдов коалиции в свержении Хусейна. Курдистан снова получает автономию (на этот раз функционирующую), в состав которой войдут мухафазы (провинции) Дахук, Эрбиль и Сулеймания.

Многие критики американского вторжения в Ирак приводят в качестве примера символ «гнусности американского империализма» — печально известную тюрьму Абу-Грейб. Но до марта 2003 года это место было кудаболее жутким. Режим Саддама Хусейна был примером классического диктаторского репрессивного правления, который представлял угрозу как для собственных граждан, так и для соседних стран (особенно для Кувейта, оккупация которого в 1991 году привела к «Войне в заливе»).

Операция коалиции по свержению режима завершается 1 мая 2003 года. К тому моменту регулярная армия Ирака уже побеждена, а Саддам Хусейн пускается в бега и будет найден лишь спустя ещё полгода.

Вооружённые силы коалиции далее приступают к самой сложной задаче — обеспечению безопасности в стране, переживающей переходный этап. Тогда же и начинают проявляться два главных просчёта коалиции: стратегия по снижению численности контингента и люстрация партии «Баас».

Генерал Эрик Шинсеки (Eric Shinseki), занимающий пост главкома сухопутных войск США, утверждает, что для поддержания порядка в стране понадобится контингент числом в несколько сотен тысяч человек, однако министр обороны Дональд Рамсфелд (Donald Rumsfeld) категорически не соглашается.

По всей вероятности, суждение министра и его советников опирается на тот факт, что на начало вторжения в рядах контингента США насчитывалось около 192 тысяч человек, но большинство из них не были задействованы в боях. Руководство США в тот момент ещё не видит особой разницы между войной с регулярной армией и сохранением порядка в стране с усиливающейся партизанской активностью. За это Рамсфелда и его команду критикуют и другие генералы, вроде Джона Абизаида (John Abizaid), который три года спустя заявит перед Конгрессом о том, что Шинсеки был прав.

Главнокомандующий коалиционными силами генерал Томми Фрэнкс (Tommy Franks) заявляет, что к сентябрю 2003 в стране останутся не более 30 тысяч американских солдат, в то время как около 100 тысяч человек дают инструкции готовиться к возвращению домой.

После окончания основной операции принятие решений ложится на плечи оккупационной (гражданской) администрации, которую возглавляет Пол Бремер (Paul Bremer). Уже в первый день работы он успевает вступить в разногласия с военными, а также выпустить приказ, который инициирует изгнание «Баас» из всех институтов власти. Спустя неделю он издаётвторой приказ: полностью распустить бывшую иракскую армию и службу безопасности.

Это приводит к первой серьёзной атаке уже через три дня, а последующая серия взрывов в августе ознаменует начало партизанской войны. Планы по выводу большей части войск отменяются, а Бремеру дают время до июня 2004 года, чтобы передать власть в стране иракцам.

Вчерашние офицеры и солдаты иракской армии возобновляют войну с коалицией в составе свежеорганизованных партизанских соединений. Зона их основной активности связана с так называемым «суннитским треугольником», где до вторжения было сосредоточено большинство суннитов страны, а также селились отставные военные.

Ситуация обостряется 31 марта 2004 года, когда в Эль-Фаллудже убиваютчетырех американцев, работавших по контракту с частной военной компанией Blackwater. Президент Буш приказывает отправить в город морскую пехоту. Однако после серии ожесточенных боев войскам дают новую команду — оцепить город.

Новые проблемы возникают с появлением шиитской группировки «Армия Махди» под командованием шейха Муктады ас-Садра, поднявшей в том же месяце восстание в городе Наджаф. Ход событий, с учётом подготовки к передаче власти иракцам и организации выборов, вынуждает войска коалиции к июню заключить перемирие. В начале августа попытка задержать ас-Садра возобновляет боестолкновения ещё на три недели, пока между шиитами и переходными властями не достигается компромисс.

В октябре 2004 года группировка «Джамаат ат-Таухид валь-Джихад» (араб. «Единобожие и джихад») присягает на верность «Аль-Каиде» (признана в РФ террористической, деятельность организации на территории страны запрещена). Её руководитель Абу Мусаб аз-Заркауи уже тогда являлся известным международным террористом, а сама группа стояла за первыми терактами в постсаддамовском Ираке, включая взрыв в посольстве Иордании и атаку миссии ООН в 2003 году. Сменив название на «Организацию базы джихада в Месопотамии», группа становится филиалом «Аль-Каиды» в Ираке (далее по тексту — АКИ), на основе которого через несколько лет будет сформирована организация ДАИШ.

На следующий месяц после этого американские солдаты приступают к зачистке Эль-Фаллуджи, где находилась штаб-квартира АКИ. После тяжелейшего двухнедельного боя, в ходе которого им противостояло около 4 тысяч суннитских боевиков, коалиция одерживает верх.

В краткосрочной перспективе возврат Эль-Фаллуджи под контроль коалиции становится безусловной победой, но в долгосрочной — страшным просчётом: бежавшие из города сунниты по принципу «сарафанного радио» распространяют свидетельства ужаса, царившего в разрушенном городе.

В итоге, когда в январе 2005 года в стране проводятся первые парламентские выборы, около 90% суннитов их бойкотируют. Это только усиливает раскол в стране, подрывая легитимность нового правительства.

Суннитские партизаны продолжают напоминать о себе периодическими подрывами американских хамви, а с конца 2005 года появляется полумифическая фигура снайпера Джубы, бойца «Исламской армии в Ираке», убивавшего американских солдат. Партизанский фольклор быстро делает Джубу одним из символов сопротивления, а его образ романтизируется.

В январе 2006 АКИ вместе с семью другими суннитскими организациями создаёт зонтичное «Совещательное собрание моджахедов в Ираке», а на следующий месяц боевики провоцируют новый всплеск насилия с целью посеять ещё больший хаос в стране. Подрыв ими шиитской мечети в Самарре незамедлительно приводит к ответной реакции, и вскоре шиитские и суннитские боевики начинают превращать партизанскую войну в гражданскую.

Понимая, что власти Ирака не справляются, США приступают к поискам решительного лидера, способного превратить иракское правительство в работающий механизм. Выбор Вашингтона падает на Нури аль-Малики, который весной 2006 года становится премьер-министром страны. В июне же погибает аз-Заркауи, а новым лидером АКИ становится Абу Айюбу аль-Масри. Вскоре «Совещательное собрание» занимает роль главенствующей политической силы в мухафазе Анбар, а в октябре входящие в него организации объявят о слиянии под названием «Исламское государство в Ираке» (ИГИ).

Если основная организация под управлением Усамы бен Ладена фокусировалась на подготовке терактов по всему миру, используя небольшие локальные ячейки, то иракский филиал избирает стратегию«домашнего» действия: под новым брендом подопечные Масри готовят новую волну террора, которая захлестнёт Ирак уже в ноябре.

Прибыв в Ирак, Петрэус предпринимает ряд решений по деэскалации конфликта. Он рассредотачивает собранные до этого на больших базах войска по городам, начинает активно вмешиваться в конфликт между суннитами и шиитами, а также восстанавливать контроль за частями страны, до этого де-факто не контролируемыми ни войсками коалиции, ни правительством Малики.

Примерно в это же время в администрации Буша начинают замечать, что иракские власти лишь усугубляют проблему. В населённых суннитами регионах перестают оказываться базовые услуги, в армии снимаются с должностей суннитские командиры. В совокупности целью политики Багдада можно назвать консолидацию именно шиитской власти в стране, но Буш проигнорирует мнение Петрэуса и своих советников, сохраняя поддержку правительства Малики.

Перед Петрэусом стоит более важная задача — попытаться лишить «Аль-Каиду» поддержки суннитов. Его первым шагом становится попытка перевести «на зарплату» часть суннитских партизан, многие из которых противостояли АКИ ещё с лета 2006 года. Сунниты, многие из которых убивали до этого американских солдат, получают 400 миллионов долларов и обещание быть представленными в иракском правительстве. На основе группы суннитских племён, уже два года противостоящих АКИ, формируется организация «Сыновья Ирака», состоящая из около 100 тысяч бойцов.

В сентябре 2007 года в районе иракского города Синджар американские коммандос захватывают объект «Аль-Каиды», содержащий документы и файлы с огромным количеством информации о работе организации. Полученные записи позволяют установить, что около 90% иностранных бойцов (большинство из которых — граждане Саудовской Аравии и Ливии) прибывают в Ирак через территорию Сирии, в то время как сирийская разведка специально не мешает «Аль-Каиде» получать пополнения.

В декабре 2008 года Джордж Буш направляется в Ирак. К этому моменту следующий президент уже избран и готовится вступить в должность менее чем через месяц: Барак Обама хочет закончить войну как можно быстрее, а вывод американских войск из Ирака был одним из краеугольных камней его избирательной кампании. Буш, опасаясь, что все его старания сойдут на нет, подписывает с Малики договор, по которому американские войска должны будут оставаться в Ираке до 2011 года.

Подписанный договор с Ираком не даёт Обаме возможности вывести войска до 2011 года, но свежеиспечённый президент стремится поскорее поставить точку в иракском вопросе. Генерал Петрэус настоятельно рекомендует не называть конкретных дат вывода войска в публичных речах, опасаясь, что подобный шаг подорвёт все попытки нормализовать ситуацию. Сообщение такого рода дало бы понять экстремистам, что им лишь надо переждать до определённого момента, когда можно перестать прятаться. Но Обама игнорирует совет, объявляя в одной из своих первых речей о том, что войска будут выведены к концу 2011 года.

В Ираке меняется и посол США, ознаменуя изменившуюся политику Штатов в регионе — они больше не хотят участвовать в развитии иракской политической системы и нести за неё ответственность. Нури аль-Малики, оставшись без политического надзора, усиливает консолидацию своей власти. Явления вроде изгнания суннитов из армии, о которых предупреждали Буша его советники, приобретают куда больший масштаб.

В апреле 2010 года в ходе совместной американо-иракской спецоперации в Тикрите погибают лидер «Аль-Каиды» в Ираке аль-Масри и его «правая рука», бывший саддамовский военный Абу Омар аль-Багдади. Многие считают «Исламское государство в Ираке» обезглавленным, но спустя месяц руководители «Аль-Каиды» называют нового главу своего иракского филиала. Им становится уроженец Самарры по имени Ибрахим Аввад Ибрахим Али аль-Бадри, более известный как Абу Бакр аль-Багдади. Об этом человеке известно весьма немногое: в начале партизанской войны он, по всей видимости, командовал небольшим отрядом в 50–100 человек, а в феврале 2004 года был задержан в качестве интернированного. В 2005 году его перевели в тюрьму Кэмп-Букка, где он провёл четыре года, а после был передан иракским властям.

К декабрю 2011 года в Ираке ещё находятся 50 тысяч американских солдат. Пентагон просит Обаму оставить хотя бы половину от этого числа, но президент непреклонен. После жарких споров он соглашается на контингент в 5 тысяч солдат, но для этого всё равно необходимо заключить новое соглашение с Ираком. В переговорах с Малики Обама требует юридической неприкосновенности для американских войск, и в итоге стороны не достигают договорённости. 14 декабря 2011 года Барак Обама выступает с речью по случаю вывода американских войск из Ирака, заявляя об успехе операции, а спустя четыре дня последний американский солдат покидает территорию страны. Так завершается почти девятилетнее американское присутствие в Ираке, которое стоило США 4 тысяч жизней и почти 2 триллиона долларов.

Желание избавиться от ответственности и связанных с Ираком забот привело Белый дом к совершению одной из самых больших ошибок своей политики в ближневосточном регионе. На следующий же день после вывода войск Малики «сбрасывает маску», приказывая арестовать своего основного на тот момент политического противника — вице-президента Тарика аль-Хашими, являющегося суннитом. Хашими вынужден бежать на север страны, где его сначала укроют курды, а после он найдёт убежище в Турции. Его обвиняют в организации эскадронов смерти и заочно приговаривают к смертной казни. Хашими же продолжит отрицать обвинения, заявляя о политической подоплёке дела.

Страна вступает в период, называемый западными аналитиками «Иракским кризисом». Задерживаются другие политические оппоненты и влиятельные сунниты. Малики убирает последних компетентных командиров-суннитов, назначая на их должности лояльных ему людей. Далее он переключает своё внимание на «Сыновей Ирака». Правительство Ирака быстроантагонизирует эту группу, лишая её финансирования, а некоторых представителей задерживает или уничтожает. В суннитских городах начинаются протесты, которые разгоняются с применением силы. Но вместо консолидации власти действия Малики начинают вести страну к очередному расколу.