О смертности в лагерях ГУЛАГа. / песочница политоты :: длиннопост :: политика (политические новости, шутки и мемы) :: ГУЛАГ (Главное управление лагерей)

О смертности в лагерях ГУЛАГа.

Красное вранье про лагеря ГУЛАГа не блещет оригинальностью. Совершенно стандартное размытие конкретного общим с подменой данных по трудовым лагерям данными по всей пенетрационной системе, включая тюрьмы и поселения и апеллированием к "мировому опыту" трудовых лагерей. и воообще "не поговорить ли нам о линчевании негров?". Но дьявол, как водится, в деталях и советских документах.

Справка о смертности заключенных в системе ГУЛАГа за период 1930-1956 гг.

Годы	Число умерших	% умерших к среднесписочному
19301	7980	4,2
19311	7283	2,9
19321	13197	4,8
19331	67297	15,3
19341	25187	4,28
19352	31636	2,75
19362	24993	2,11
19372	31056	2,42
19382	108654	5,35
19393	44750	3,1
1940	41275	2,72
1941	115484	6,1
1942	352560	24,9
1943	267826	22,4
1944	114481	9,2
1945	81917	5,95
1946	30715	2,2
1947	66830	3,59
1948	50659	2,28
1949	29350	1,21
1950	24511	0,95
1951	22466	0,92
1952	20643	0,84
19534	9628	0,67
1954	8358	0,69
1955	4842	0,53
1956	3164	0,4
Итого	1606748

Справка подготовлена по материалам ОУРЗ ГУЛАГа (ГАРФ. Ф. 9414)

http://docs.historyrussia.org/ru/nodes/170720-spravka-o-smertnosti-zaklyuchennyh-v-sisteme-gulaga-za-period-1930-1956-gg#mode/inspect/page/1/zoom/4

В глаза бросаются годы голодомора, Большого Террора и ВОВ, но для полноты картины возьмем 1933, 1935 и 1938 года, но перед этим стоит упомянуть один момент.

Разгрузки.

23 октября 1930г. ОГПУ издало приказ №361/164 «О разгрузке ИТЛ ОГПУ от стариков, совершенных инвалидов и тяжело больных».

По большому счету, этот приказ заложил процедурную основу для занижения официальных цифр смертности в отчетах: поскольку лагерная статистика учитывала только тех заключенных, которые погибли в пределах лагеря и в его медицинских учреждениях, умершие сразу же непосредственно после освобождения «совершенные инвалиды» и «тяжело больные» « не портили» статистику лагерей, хотя к смерти их привело пребывание в ИТЛ ГУЛАГа.

В 1934г. «разгрузки» были на краткое время отменены, затем опять введены в ноябре 1934г. в немного видоизмененной форме приказом НКВД 00141, в январе 1939г. запрещены и в 1942г. данная практика была возобновлена в значительном масштабе совместной директивой Наркомата юстиции, прокуратуры и НКВД.

1933.

В 1933г. в лагерях ГУЛАГа только по официальным данным погибло 67 тыс. человек, что составило 15% от среднегодовой среднесписочной численности. Фактически, за решеткой погиб каждый 6 заключенный: это абсолютный максимум мирного времени за всю историю отечественной пенитенциарной системы двух веков. Таких удельных показателей никогда не фиксировалось в масштабах тюремной системы Российской Империи, например, за 30 лет их существования, включая даже годы Первой мировой войны и годы неурожаев 1890х и 1900х, что еще раз свидетельствует о беспрецедентности и тяжести голодного кризиса 1932-1933 гг. в СССР и перекликается с красным враньем об обыденности голода в России как явления в годы неурожая.

Эти данные, по понятным причинам, не учитывают погибших в ходе "разгрузок" лагерей от инвалидов и неизлечимо больных в соответствии с приказом ОГПУ №361/164. Также эти цифры не включают умерших в системах республиканских наркомюстов и  в камерах предварительного заключения милиции.

Общий коэффициент смертности сильно колебался от одного лагерного комплекса к другому: например, в Вишерском ИТЛ вымерло 34% всех заключенных, каждый третий от среднесписчного состава, в САЗЛАГе погибло 25% всех лагерников: каждый четвертый. Самый низкий показатель зафиксирован в небольшом Саровском лагере: 4%.

Нигде в развитых европейских странах в 1930-е годы не фиксировалось подобных индексов смертности, что доказывает очевидную аномальность происходящего в ГУЛАГе в мировом контексте, что так же служит лишним доказательством, что происходящее в СССР стояло особняком на фоне неурожая в Восточной Европе и ряде других стран. Более того, данный показатель был хуже, чем показатели колониальных тюрем Въетнама в тот год.

В целом, смертность в ГУЛАГе в несколько раз превышала смертность сопоставимых возрастов в свободном населении СССР, даже несмотря на голодную катастрофу весны-лета 1933г.

1935

Период 1935-1936 гг. для лагерей ГУЛАГа НКВД СССР являлся временем относительной стабилизации и нормализации санитарной обстановки в лагерном комплексе. К 1935 г. абсолютно экстремальная смертность первой половины 1930-х осталась позади. После гибели самых истощенных узников в голодные 1932-1933 гг., массовых "разгрузок", а также поступления новых, еще не успевших "дойти" контингентов  коэффициенты смертности в большинстве лагерей к 1935 г. существенно снизились.

Всего в лагерях ГУЛАГа (без учета тюрем, колоний и спецпослений) в 1935 г. по данным САНО умерло 27 304 человека, что составило 3,6% от среднегодового состава заключенных (в 1934 - 4,28%, в 1933 - 15%). Данный средний коэффициент где-то в три с половиной раза превышал аналогичные индексы  у сопоставимой половозрастной когорты в свободном населении СССР этого периода. Реальная смертность, по данным УРО, была чуть выше.

Пояснение к данным. Санитарный отдел учитывал смерти только от болезней. Статистика Учетного-распределительного отдела фиксировала гибель людей от всей совокупности причин, в том числе от несчастных случаев на производстве, убийств во время побегов, внутрилагерного бандитизма и т.д. Поэтому наиболее исчерпывающими являются данные УРО. Однако, это не означает сверхточности: например, цифры УРО по САЗЛАГу явно неполны и не бъются с данными САНО. И в совокупности данные обоих отделов не учитывают расстрелы в лагерях.

Но поскольку условия содержания в лагерях очень сильно варьировались от одного лагуправления к другому полезно опуститься для анализа на уровень отдельных ИТЛ.

Например, даже в этот "стабильный" период Свирский и Темниковский лесозаготовительные лагеря демонстрировали аномально-высокую смертность. Годовой индекс смертности в Свирьлаге и Темлаге 1935 года составил 9,68% и 11,3%, соответственно. Следовательно, в этих лагуправлениях за год погиб каждый десятый лагерник от среднегодового состава, данные коэффициенты были где-то в 9-10 раз выше, чем у сопоставимых возрастов на воле. Такая экстремально-высокая смертность объяснялась прежде всего производственным профилем данных лагерей. Работа на лесоповале почти единодушно и администрацией, и самими заключенными признавалась самой изматывающей. Учитывая что работы по рубке леса производились почти без механизации, мускульной силой заключенных, а в лагерях в это время действовала шкала "дифференцированного питания" в соответствии с которой лагерникам урезали паек из-за невыполнения норм выработки, организм заключенных лесозаготовительных лагерей деградировал в разы быстрее, чем у узников, которым "посчастливилось" попасть в лагерь промышленного или сельскохозяйственного профиля.

Наиболее благополучная санитарная ситуация cкладывалась в Сарлаге, Ухтпечлаге, Прорвлаге, ББК и Дальлаге, где смертность в 1935 г. была менее 2%, где-то в полтора раза превышая смертность в свободном населении СССР у сопоставимых возрастов. Более высокие коэффициенты демонстрировали Сазлаг, Дмитлаг, Ветлаг, Карлаг, Бамлаг и Сиблаг.

1938

	Число умерших	% умерших к среднесписочному
Лесные лагеря	первой очереди
Кулойлаг	2541	24,24
Каргопольлаг	4490	18,53
Локчимлаг	3026	15,37
Ивдельлаг	2145	11,21
Томасинлаг	1460	13,09
Тайшетлаг	3076	21,50
Усть-Вымлаг	734	7,38
	второй очереди
Унжлаг	770	4,94
Вятлаг	1405	10,85
Онеглаг	734	6,24
Усольлаг	436	нет данных
Севураллаг	910	4,12
Краслаг	1183	6,85

Составлено по: ГА РФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2740. Л. 48—49; Там же. Д.1139.Л.123.
Вот мы и подобрались к квинтэссенции коммунистического человеконеннавистничества, поэтому на этом периоде стоит остановиться подробнее, и тут не избежать сравнения с другой гуманитарной катастрофой ХХ века, но все по порядку.

Итак за 1938 год умерло 108654 человека или 5,35% во всех ИТЛ ГУЛАГ и из них 22 910 человек в лесных лагерях. При этом стоит учитывать, что это данны САНО, то есть сюда не входят данные о расстрелах, которые достигли пика за все 1930-е. А также тот момент, что коэффициенты по лагерям второй очереди рассчитаны за неполный год.

Заключенные в семи лесных лагерях, оказались в экстремально тяжеломположении даже по сравнению с коллапсирующей сетью старых ИТЛ.Высаженные из эшелонов в неподготовленные для расселения такогоколичества людей тайгу и лесные массивы, без достаточных запасовпродовольствия, понукаемые начальством заниматься энергозатратнымилесозаготовками, многие узники были обречены на инвалидность и гибель.Кризис продолжался вплоть до осени 1938 г. Смертность почти во всехлагерных управлениях оставалась аномально высокой в течение зимы ивесны. Она обрела первые тенденции к снижению лишь в апреле, послезавоза новых нарядов.

Из исследований по Локчимлагу: "Главной причиной смертности были истощение организма и авитаминоз. Приналичии запасов муки начальники лаготделений умышленно снизили нормыпитания до 200 г хлеба в день, кормили заключенных мучной похлебкой...

Только на расходах по содержанию заключенных в этом кварталеадминистрация лагеря "сэкономила" 105280 руб. На каждый лагучасток быловыделено по 2т вазелина, который использовался как профилактическоесредство против обморожения. Комиссия обнаружила несколько сотобмороженных заключенных. О вазелине никто из них не слышал. Повоспоминаниям уцелевших бывших узников Локчимлага, “там царил такойголод, что люди ели людей. И от голода пытались бежать”. Их ловили,судили и расстреливали. Так, особая тройка НКВД Коми АССР 28 января, 7 и14 февраля 1938г. приговорила к расстрелу 106 заключенных Локчимлага пост. 82 ч. 1 УК РСФСР за побеги.

Таким образом, достигалась экономия средств. Только на питаниизаключенных в 1938 г. было “сэкономлено” 606 700 руб., и эти средствапошли в фонд зарплаты управленческого персонала лагеря. О тяжеломположении лагерников свидетельствуют и данные о категорийном составезаключенных. В I квартале 1938г. из 18 623 чел. почти 40% былинетрудоспособными. Во II квартале: из 18816 — 33,7%. В III квартале: из 22936 чел. — 21,5%, и в IV квартале: из 26 861 — 30%.Фактически все лагпункты были переполнены. Сотни заключенных жили запределами зоны — в землянках, времянках, палатках, сараях местныхжителей»

Несмотря на то, что ситуация в лагерях в 1937-1938 годаях вляется полностью искусственной, фактически повторилась история репрессий периода коллективизации. То есть на человеческий фактор наложились крайне низкие объективные логистические иинфраструктурные возможности пенитенциарной системы и уровень профессиональной компетенции управленческих кадров ГУЛАГа.

Красноречивым подтверждением последнего является формулировка изсверхсекретной проверки НКВД: «ГлавноеУправление лагерями, насчитывающее в своем центральном аппарате свыше1.000 человек, находится в жалком состоянии и совершенно не способноруководить большим сложным и разнообразным хозяйством».

Лесозаготовительные работы всегда считались одними из самых тяжелыхдаже по меркам ГУЛАГа. Практически все лесные лагеря былидислоцированы в зонах с очень суровым климатом.

Проблема недостаточного питания заключенных была универсальной длясоветской лагерной системы на протяжении всего периода ее существования.Она открыто признавалась высшими чинами НКВД. Так, в письме новогонаркома Л.П. Берии на имя В.М. Молотова от 17 апреля 1939г. говорилосьследующее: «Существующая в ГУЛАГе... норма питания в 2000 калорийрассчитана на сидящего в тюрьме и не работающего человека. Практически и19эта заниженная норма снабжающими организациями отпускается только на65-70%. Поэтому значительный процент лагерной рабочей силы попадает вкатегории слабосильных и бесполезных на производстве людей. На 1 марта1939 г. слабосильных в лагерях и колониях было 200 000 человек, и поэтомув целом рабочая сила используется не выше 60-65%»

Наряду с легальными ограничениями пищевых раскладок и коррупциейсуществовал еще один системный фактор, игравший негативную роль, - «шкала дифференцированного питания». Эта норма напрямую зависела от выполнения хозяйственныхзаданий. Принципиальным был следующий нюанс: заключенный могполучать надбавку за выполнение или перевыполнение норм. Однакосуществовали и понижающие коэффициенты: если заключенный нормувыработки не выполнял, то ему урезали «пайку». На практике этот принципприводил к появлению так называемых «доходяг», которые еще кое-какперебивались в спокойные периоды, но начинали вымирать при малейшемфорс-мажоре типа расстройства снабжения. Если человек попадал в леснойлагерь в 1938г. больным и ослабленным, шансов восстановить свое здоровьенормальным питанием почти не было, так как истощенные лагерники невырабатывали положенных норм и переводились на более низкокалорийный«котел» питания. А если в эти «котлы» еще и не докладывали того, чтоположено по норме (как это было, например, в Локчимлаге), то экстремальновысокая интенсивность гибели людей оказывалась гарантирована. Важнымфактором, усугубившим ситуацию, была традиционная для советскихкарательных ведомств погоня за производственными показателями.

Анализ телеграмм начальников лагерей в течение 1938г. позволяет выделитьряд интересных особенностей в политике лагерного руководства этогопериода. Несмотря на то, что в зонах их ответственности разыгрываласьгуманитарная катастрофа, многие изо всех сил пытались выполнить указанияпо лесозаготовкам, видимо, опасаясь (и вполне обоснованно) возможныхрепрессий за провал планов. Как следствие, в Учраспредотдел сыпалисьтелеграммы начальников лагерей с просьбами о завозе все новых и новыхпартий заключенных. Это объяснялось тем, что первые партии либо погибли,либо были истощены, поражены дистрофией, авитаминозами иинфекционными болезнями. При этом помесячная статистика смертностинаглядно демонстрировала, что новые лагеря были явно не готовы не толькок приему новых контингентов, но и к обеспечению имеющихсяминимальными условиями для сохранения их жизни и здоровья.

Сравнение в мировом контексте

США и Франция

Для сравнения смертности в исправительных учреждениях возьмем как наиболее соответствующие советским исправительным лагерям по длительности заключения и привлечению кпринудительному труду в местах лишения свободы и за их пределами тюрьмы США и центральные каторжные тюрьмы Франции (фр. maisons centrale) с наиболее низкими как абсолютными, так и относительными показателями смертности заключенных.

Половозрастной состав заключенных лесных лагерей СССР и французских иамериканских тюрем различался несущественно. Ни во Франции,ни в США за отрезок (1930-1940 гг.) не произошлоникаких серьезных колебаний общего коэффициента смертности средизаключенных, пожэтому взята статистика только 1938 г.

В срочных тюрьмах США умерло 990 человек с относительнымкоэффициентом в 7 pro mille (на тысячу человек). Во французских центральных каторжныхтюрьмах умерло 58 человек с относительными коэффициентом в 15 pro mille.Во всех лесных лагерях погибло, как уже отмечалось, 22 190 человек, из нихв лагерях первой очереди 17 472, что составило примерно 160 pro mille. Иначе говоря, в лесных лагерях первой очереди погибло заключенных в 18раз больше в абсолютных и в 23 раза в относительных показателях, чем всрочных тюрьмах США за 1938 г.

Уровень смертности в лесозаготовительных лагерях 1-й очереди в периодмассовых операций НКВД в среднем в 15-16 раз превосходил смертностьсопоставимых возрастов в свободном населении СССР конца 1930-х гг. Поотдельным лагерям этот коэффициент был еще выше: например, человек,попавший в 1938 г. в Кулойлаг имел примерно в 25 раз более высокий шансумереть, чем человек того же возраста на свободе. Лагеря 2-й очередидемонстрировали куда меньшую, но от того не менее аномальнуюсмертность. Она в среднем в 6 раз превышала сопоставимые показатели наволе, а также в разы превосходила тюремные системы передовыхиндустриальных стран.Основываясь на этих цифрах и пропорциях, можно сделать однозначныйвывод об архаичном и регрессивном характере столь высокой смертностисоветских заключенных в лесных лагерях по сравнению с ее «условнонормальным» уровнем, характерным для пенитенциарных систем развитыхстран этого периода.Второй системный вывод из данных сопоставлений: массовые операцииНКВД спровоцировали в пенитенциарной системе СССР в невоенное времяпоказатели смертности, характерные для далекого прошлого Европы, включая саму Россию, и США.

Германия. Гвоздь номера.

А если точнее трудовыми концентрационные лагеря нацистской Германии в юрисдикции СС, располагавшимися на территориисобственно Рейха (Дахау, Бухенвальд, Заксенхаузен, Маутхаузен,Флюссенбург и т.д.). Выбираем их, так как смертность заключенных там повышалась вбольшинстве случаев по тем же причинам, что и в советских лагерях: из-затяжелейших условий содержания, провоцировавших эпидемииинфекционных болезней, сверхэксплуатации заключенных, жесткостиадминистрации, и из-а запостовимого половозрастного состава заключенных.

«Лагеря смерти» на территории генералгубернаторства (и рядом с ним) не являлись пенитенциарными заведениями впрямом смысле этого слова, будучи местами массовых преднамеренныхказней. Поэтому сопоставление лагерей ГУЛАГа с этим сегментомнацистской системы, чем грешат красные вруны в попытках обелить свой любимый Совочек, является бессмысленным и некорректным. Подобную практику массовых убийств правильнее сравнивать с массовыми же расстрелами в СССР в 1937-1938 гг., никак не с ИТЛ.

Однако, в 1938 г. нацистская концлагерная системанаходилась на начальном этапе своего становления. Условия содержаниязаключенных, хотя и достаточно скверные, были еще совершенно несопоставимы с катастрофой, начавшейся с разгаром Второй мировойвойны. Поэтому для большей объективности и репрезентативностипривлечены данные по ряду лагерей не только мирного времени, но ивоенных лет (1939-1945 гг.).

При сравнении двух систем лагерей очевидно, что только смертность вБухенвальде в 1938 г. примерно соответствовала уровню смертности вВятлаге. В других немецких лагерях в тот год смертность была в разы ниже.Однако Кулойлаг, Тайшетлаг, Каргопольлаг, Локчимлаг, Томасинлаг,Ивдельлаг превосходили по уровню смертности вообще все немецкие лагеряна тот момент. Сопоставимыми выглядят лишь более благополучные лесныелагеря 2-й очереди.Обращает на себя разница и в абсолютных показателях из-за разницы впризонерности двух режимов в конце 1930-х гг. В четырех самых крупныхлагерях нацистской Германии (Маутхаузене, Дахау, Бухенвальде иЗаксенхаузене) в 1938 г. умерли 1406 чел. Это в 16 раз меньше, чемв лесозаготовительных ИТЛ в тот же год.Однако в годы Второй Мировой войны немецкие концлагеря сталипревосходить лесные ИТЛ 1937-1938гг. в относительных цифрах. В самыйкризисный период их существования (1942 и 1945 года) Маутхаузен иБухенвальд значительно превосходили ИТЛ по индексам смертности. Самыйстрашный из всех концлагерей Рейха -  Маутхаузен -  в 1942 г. вообщепродемонстрировал 500 pro mille, то есть в нем погиб каждый 2-йзаключенный. С другой стороны, кризис лесных лагерей 1938 г. в аспектесмертности вполне был статистически сопоставим с санитарной ситуацией вБухенвальде и Маутхаузене в 1944 г., что дополнительно подтверждает выводы о его аномальной тяжести.

Вывод.

Прямым следствием массовых операций НКВД 1937—1938 гг. явилось нетолько физическое уничтожение приговоренных к высшей мере наказания,но и не имеющая прямых аналогов в нашей истории дезорганизацияпенитенциарной системы, повлекшая резкое увеличение смертности средивновь поступивших контингентов.

Особенно тяжелая санитарная ситуация складывалась в новых лесныхлагерях ГУЛАГа, организованных в авральном порядке вслед за решениемПолитбюро. Именно в эти новообразованные ИТЛ хлынула частьгигантского потока осужденных в ходе «кулацкой» и «национальных»(линейных) операций НКВД. И именно эти заключенные умирали сбеспрецедентной для мирного времени интенсивностью.Кризис в лесных лагерях породили следующие причины:

1. Уникальный масштаб репрессивной политики 1937—1938 гг., котораяосуществлялась без оглядки на реальные ресурсы пенитенциарной системы.Руководство страны, принимая решение о спешной организации лесныхлагерей, вряд ли отдавало себе отчет о возможных гуманитарныхпоследствиях своей репрессивной политики;2. Характер самих лесозаготовительных работ. Рубка леса и в спокойныевремена считалась тяжелейшим занятием для лагерных контингентов, а вусловиях отсутствия продовольствия, медицинского обслуживания инормального жилья в холодную зиму 1937—1938 гг. привела к катастрофе;3. Специфика формирования пайкового довольствия и общего состояния соснабжением в ГУЛАГе в 1930-е гг. На этой сфере постоянно экономили.Высокие энергозатраты на рубке, сплаве и погрузке леса не покрывалисьдаже официальными нормами питания и при условии их выдачи в полномобъеме. Вдобавок пайки выдавались по специфическому для ГУЛАГадифференцированному принципу (в зависимости от нормы выработки),попутно расхищаясь в аппаратах снабжения;4. Специфика государственного и хозяйственного управления сталинскогопериода. Производственный план играл для местных управленцевглавенствующую роль даже в атмосфере гуманитарной катастрофы.Руководство лагерей, опасаясь взысканий и репрессий за проваллесозаготовительных работ, ориентировалось на предельную эксплуатациюзаключенных даже при отсутствии инфраструктуры и продовольственныхресурсов. Именно этим объясняются лихорадочные запросы лагерногоначальства на новые контингенты уже зимой 1938 г.Обозначенные причины, конечно, далеко не единственные, но, на нашвзгляд, они являются основными. Причем катастрофа в лесных лагерях25примечательна именно превалированием субъективного политическогофактора над всеми остальными причинами. Советский Союз находился намирном этапе своего развития. В этот период не отмечено никатастрофического голода, как в 1932—1933 гг. (урожай 1937 г. былрекордным), ни иностранного вторжения, как в 1941—1945 гг. Именнополитические репрессии, организованные руководством страны,спровоцировали массовую гибель людей.