Война в Сирии и ИракеКонфликты в Сирии и в Ираке сегодняНа сегодняшний день сирийский конфликт (по о / ирак :: Сирия :: много букв :: Америка :: ИГИЛ :: политика (политические новости, шутки и мемы)

начало:http://joyreactor.cc/post/2255894

http://joyreactor.cc/post/2255903

http://joyreactor.cc/post/2255909

Война в Сирии и Ираке

Конфликты в Сирии и в Ираке сегодняНа сегодняшний день сирийский конфликт (по оценочному суждению автора) можно охарактеризовать как гражданскую войну, в которой воюет пять с половиной сторон, осложнённую религиозным аспектом. Это со временем всё больше напоминает опосредованную войну за влияние между региональными силами (Ираном, Саудовской Аравией и Турцией), а в последние недели осложняется противостоянием западных стран и России. Но что из себя представляет нынешний баланс сил и каковы интересы других стран в Сирии?

Режим

Силы режима и его союзников на данный момент:

Сирийская арабская армия (САА) — вооруженные силы Сирии;Национальные силы обороны (НСО) — созданные правительством Сирии в конце 2012 военизированные формирования, в основном состоящие из добровольцев, и используемые по большей части в качестве резервных пехотных сил;«Шабиха» — военизированная проправительственная организация, которая использовалась для разгона протестов в начале конфликта, а позднее почти полностью интегрировалась в НСО, а также ряд мелких групп (как, например, боевые крылья партии «Баас» и Сирийской социальной националистической партии, а также «Армия монотеистов»);иракские шиитские военизированные организации («Асаиб Ахль аль-Хакк», «бригада аль-Аббас» и др.);боевое крыло «Хезболлы» — шиитские боевики из Ливана, оказывающие содействие войскам режима при проведении в том числе и наступательных операций;военные организации Ирана: «Корпус стражей исламской революции» (далее по тексту — КСИР) со спецподразделением КСИР «Кодс», а также добровольческая милиция «Басидж»;вооружённые силы Российской Федерации.

Целью режима, контролирующего менее 20% территории страны, является самосохранение, шансы на которое становились ниже с каждым годом конфликта. Дипломатические решения этой задачи стали практически невозможными после отказа режима от попыток наладить диалог (как, например, весной 2012 года), а также практики самого режима по уничтожению гражданских объектов и мирного населения, которая привела к непримиримости по отношению к Асаду всех его оппонентов. Поэтому для сирийского президента жизненно важна помощь других стран.

Первая такая страна — Иран, который является стратегическим партнером Сирии уже более 30 лет. Небольшой контингент КСИР располагался на территории Сирии ещё до начала войны: иранские специалисты занимались обучением сирийской армии и спецслужб. С началом конфликта Иран расширил свою помощь, направляя Сирии оружие и деньги, а также помогая тренировать остальные лояльные формирования вроде НСО. Вместе с тем в конфликт включилась и финансируемая Тегераном организация «Хезболла». Участие иранских военных на первых этапах войны оставалось минимальным, а сообщения о вовлечении иранцев в боях стали поступатьлишь на второй год конфликта. Главные цели Ирана — сохранение своей роли в Сирии, а также противостояние влиянию Анкары, Эр-Рияда и Вашингтона в регионе. Это обходится Тегерану примерно в 35 миллиардов долларов США в год. При этом иранские власти пытаются крайне осторожно расширять свое присутствие в Сирии, так как их вовлечённость в этом конфликте достаточно холодно воспринимается населением.

Цели Ирана расходятся с целями Асада — они заинтересованы не столько в оставлении сирийского лидера у власти, сколько в сохранении своего влияния в наиболее важных частях Сирии (прежде всего в заселённых преимущественно алавитами мухафазах Латакия и Тартус). Как уже отмечалось выше, с лета этого года циркулировали слухи о том, что Иран не будет противиться сценарию распада Сирии на несколько мелких государств. Ближе к 30 сентября они начинают находить некоторое подтверждение в словах иранских генералов в Сирии. К примеру, погибший 9 октября 2015 года под Алеппо генерал Хамедани, который командовал КСИР и «Кодс» в стране, открыто заявлял о своем негативном отношении к режиму Асада (впрочем, с оговоркой, что сам Асад виновен в меньшей степени, нежели выстроенная его отцом система) и чрезмерно жесткой реакции на протесты 2011 года. Некоторые эксперты вполне резонно полагают, что подобная позиция иранских высокопоставленных лиц и вынудила Асада искать помощи Москвы, цели которой несколько ближе режиму.

Настораживает и то, что, помимо Хамедани, за последние две недели были убиты несколько руководителей «Хезболлы» в стране. Смерть такого количества иранских агентов в столь сжатые сроки существенно подрывает политическое и военное влияние Ирана на Сирию. По некоторым предположениям, за убийствами может стоять режим, пытающийся таким образом обезопасить положение своего лидера. Тегеран же вряд ли готов так просто отказываться от своей роли, в связи с чем 13 октября 2015 года в страну был направлен генерал Кассем Сулеймани, а также несколько тысячиранских солдат для участия в боях под Алеппо. Помимо этого, Иран видит ДАИШ как более приоритетную цель, нежели режим или Россия, однако основные усилия по борьбе с «халифатом» предпринимаются иранцами (как напрямую, так и через финансирование шиитских военизированных группировок) в Ираке, а не Сирии.

Второй ключевой союзник режима — это Российская Федерация. Несмотря на то, что официально страна вступила в войну 30 сентября 2015 года, по факту это произошло за несколько недель до этой даты. А российские граждане успели отметиться в конфликте ещё раньше — свыше тысячиобладателей российского паспорта отправились сражаться в Сирию на стороне ДАИШ, а на стороне Асада сражался осенью 2013 года «Славянский корпус», более 250 наёмников которого вернулись на родину сразу после первого боя, но были задержаны сотрудниками ФСБ. Дальнейшая судьба привела некоторых бойцов в частную военную компанию Вагнера, отметившуюся в операции по «возвращению» Крыма и боях на востоке Украины, а согласно последнему расследованию«Фонтанки» некоторые из этих наёмников с конца лета 2015 года снова сражаются в Сирии.

Россия гораздо больше Ирана заинтересована в том, чтобы у власти в Сирии оставался Башар Асад, а вместо управляемой балканизациидолгосрочной целью по отношению к сирийскому государству, скорее, является восстановление власти режима на территории всей страны.

Москва оказывает дипломатическую поддержку Башару Асаду с самого начала конфликта, посему прекращение помощи сирийскому режиму, прежде всего, стало бы проявлением непоследовательности. Российский интерес также связан и с сохранением присутствия в Тартусе, где находится действующая база российского флота.

Некоторыми аналитиками ещё с начала сентября высказывались предположения, что истинной стратегической целью Кремля в Сирии мог являться «шахматный размен», при котором российские власти отказывались бы от участия в конфликте на стороне Асада за отмену западными странами экономических санкций и признание международным сообществом Крыма в качестве российской территории. Но даже если данные (по мнению автора — весьма сомнительные) предположения были близки к правде, то к настоящему моменту этот (гипотетический) план можно считать провалившимся, исходя из позиции западных стран как по вопросу российского вмешательства в Сирию, так и по 

.

Целью России внутри Сирии является, по всей видимости, уничтожение любой жизнеспособной оппозиции, что поставит мировое сообщество перед выбором между Асадом и ДАИШ. Это подтверждается тем, что около 80% авиаударов РФ было нанесено не по целям ДАИШ, как утверждает Минобороны РФ, а по объектам под контролем бригад FS и ИФ.

Важно отметить, что официальные сообщения Миноороны РФ об активности российской авиации в Сирии имеют спорный характер с первого дняоперации. Так, большинство территорий, где были произведены авиаудары, находятся в сотнях километров от подконтрольных ДАИШ объектов. Согласно собранным по открытым источникам данным Institute for the Study of War, которые сверялись с сообщениями Минобороны РФ, основные зоны активности в первые три недели пришлись на растановский «мешок» и долину Эль-Габ (находящуюся на стыке мухафаз Идлиб, Хама и Латакия), где с 7 октября развернулось основное наступление режима на подконтрольные оппозиции территории. При этом российскими ВКС были нанесены удары и по объектам ДАИШ в Ракке и Дайр-эз-Зауре. В итоге все новые сообщения Минобороны РФ по активности в регионеперепроверяются активистами OSINT и аналитиками ведущих мировых изданий.

Многие эксперты, оценивая то, каким образом вообще возможно восстановление власти Асада над страной, большая часть которой его ненавидит, проводят параллели с «чеченским сценарием», имевшим место после Второй чеченской войны. Неслучайно в риторике (и не только) Москвы террористами обозначаются все противостоящие Асаду силы (за исключением курдов). Диссонанс с этим вызывает и тот факт, что несмотря на подаваемую в СМИ и социальных сетях официальную легенду о борьбе с ДАИШ, Россия уделяет боевикам аль-Багдади минимальное внимание, ровно как и сам режим.

В долгосрочной перспективе участие РФ в конфликте может обернуться значительным уроном для путинского режима, и потому многими экспертами неслучайно вспоминается советская война в Афганистане, пугающие параллели с которой имеет нынешний конфликт в Сирии.

Ещё одной сравнительно дружественной по отношению к сирийскому режиму страной является Ирак. В основе сирийско-иракской коллаборации — общий враг в лице ДАИШ, а также тёплые отношения с Ираном.

Первоочередная военная задача режима и его союзников — возвращение под контроль режима стратегически важного шоссе M5, соединяющего Дамаск, Хомс, Хаму и Алеппо. Для её выполнения 7 октября 2015 года было начато наступление САА в Хаме и Идлибе при поддержке ВКС РФ. Но продвижение армии режима даже при помощи России и Ирана оказывается пока незначительным — FSA и исламисты оказывают САА ожесточённое сопротивление, уничтожая 

 и другую технику, а также возвращаяконтроль над потерянными деревнями.

9 октября 2015 года, на десятый день после начала авиаударов РФ в Сирии и третий день с начала широкомасштабной операции САА, силы ДАИШ впервые за долгое время перешли в наступление, захватив около 100 квадратных километров территории к северу от Алеппо.

При этом борьба с ДАИШ по факту становится вопросом крайне отдаленным, ибо для уничтожения любой политической и военной оппозиции режиму и его союзникам выгодно будет и дальше игнорировать эту группировку. Подобный подход позволяет выделять гораздо меньше живой силы, материальных ресурсов и времени для возвращения под контроль режима территории страны.

Говоря о приоритизации задач, режим и РФ заявляют, что любые переговоры о политическом будущем страны возможны лишь после победы над терроризмом. Ирония подобного подхода же заключается в том, что террористами они считают всех, кто борется против властей, и что сегодняшний сирийский экстремизм — лишь симптом болезни, развивающейся за счет именно действий режима.

Оппозиция

В состав оппозиции большинством специалистов включаются светские бригады FSA, организации «Исламского Фронта», а также радикальный «Фронт ан-Нусра». Впрочем, если исходить из целей, приоритетов и методов каждой силы, входящей в оппозицию, то корректнее было бы разделить её на две с половиной стороны — FSA, «ан-Нусру» и играющий буферную роль «Исламский Фронт». Умеренную часть оппозиции поддерживают США, европейские страны, Турция, а также Лига арабских государств.

Целью FSA является свержение Башара Асада и создание условий для перехода страны к демократическому политическому режиму. «Фронт ан-Нусра» разделяет задачу свержения Асада, однако будущее Сирии в представлении этой организации гораздо больше походит на то, что пытаются насаждать на подконтрольных им территориях боевики ДАИШ. Организации же «Исламского Фронта» идеологически располагаются между FSA и «ан-Нусрой», считая, что шариат в Сирии должен быть поддержан большинством сирийцев, и потому боевики входящих в ИФ групп не насаждают насильно исламское право на территориях под их контролем.

Основную опасность для FSA составляет радикализация оппозиции в целом, которая стала возможной со вступлением России в войну. Так, находящиеся в растановском «мешке» бригады FSA были даже вынуждены пойти на временное перемирие с боевиками из «ан-Нусры», создавсовместную оперативную комнату. В более долгосрочной перспективе необходимость сотрудничать ради выживания может привести к тому, что политический вес «ан-Нусры» позволит этой организации стать главенствующей фракцией внутри всей оппозиции.

Уберечь FSA от подобного исхода может как помощь от западных стран, так и создание политического противовеса. Таким шагом стало анонсированное 11 октября 2015 года формирование «Демократических сил Сирии» (далее по тексту — SDF), в состав которых вошли курды из YPG/J, некоторые бригады FSA, христиане-ассирийцы и сирийские туркмены. Этот шаг поддержали и в Вашингтоне, обозначив SDF как ключевого партнера в рамках своей новой стратегии по борьбе с ДАИШ.

В цели США и американской коалиции входит уничтожение ДАИШ, лишение Асада власти, а также нейтрализация других радикальных исламистов. При этом, если 12 лет назад подобные задачи, скорее всего, привели бы к наземной операции, то сейчас США и их союзники действуют куда более осторожно, имея ввиду свой иракский опыт.

Для решения первой задачи западные страны уже больше года осуществляют авиаудары по объектам ДАИШ в Ираке и Сирии. В результатеэтих ударов было убито около 10 тысяч боевиков, однако их ряды за это время восполнились за счёт иностранных рекрутов.

&attribute_insert_8&

В итоге активность авиации американской коалиции нельзя назвать высокопродуктивной, но она и не является бессмысленной, ибо без подобных мер живая сила ДАИШ была бы значительно больше, а без необходимости рассредоточиваться и прятаться от авиаударов их активность вряд ли была бы так подорвана, как после января 2015 года.

Другие направления включают вооружение и подготовку повстанцев и курдов. Если поставки вооружений в Вашингтоне сочли в целом удачным решением, то подготовка оказалась провальной, и 9 октября 2015 года СШАотказались от этого эксперимента. Впрочем, с формированием SDF американцы пообещали увеличить поставки вооружений для вошедших в состав этой новой зонтичной структуры организаций, а также распространить на них поддержку с воздуха в борьбе против ДАИШ. Первая поставка американцами SDF груза весом в 50 тонн произошла уже 12 октября.

Из входящих в американскую коалицию свои собственные цели преследуют Саудовская Аравия, Катар и Турция. Саудовская Аравия активно снабжаеткак бригады FSA, так и более радикальные группировки. Основные цели саудитов — увеличить своё влияние в регионе, противостоя подобным попыткам со стороны своего основного противника — Ирана. Также они заинтересованы в политическом сдерживании «Братьев-мусульман» и в создании образа своей страны как главного защитника арабов-суннитов.

Катар же видит в сложившемся сирийском кризисе возможности использовать свой экономический потенциал для наращивания политической силы. Основные объемы катарской помощи идут исламистам и «Братьям-мусульманам», которые были представлены в Сирийском национальном совете, но под давлением западных стран и последовавшим формированием Сирийской национальной коалиции стали терять свой политический капитал. Однако возможности Катара по разрешению конфликта в Сирии крайне тяжело назвать серьёзными, ибо выбираемые ими бригады и политические силы либо теряли свои позиции, либо принимали в то же время помощь и от других стран — к примеру, крупнейшая из поддерживаемых Катаром бригад, исламистская «Ахфад ар-Расул», получала помощь и от Саудовской Аравии, а к 2014 году была и вовсе расформирована.

Но интереснее всего позиция Турции. С одной стороны, Анкара поддерживает FSA и часть исламистских бригад в борьбе с Башаром Асадом, а с другой турецкие власти как минимум до июля 2015 года не особо препятствовали ДАИШ. Первоочередной «головной болью» Анкары является курдский вопрос, состоящих из трёх частей.

Первой частью являются отношения Анкары и турецких курдов. В разные годы эти отношения превращались в кровопролитные партизанские войны, время от времени затихая, а обращение с курдским населением не позволяло конструктивно решать разногласия. Помимо этого, из зарегистрированных в стране политических партий турецкие курды в большинстве своём поддерживают Партию демократии народов (HDP), активно выступающую за уравнение в правах меньшинств в стране. Её показатели на последних выборах поставили турецкого президента Тайипа Эрдогана и его партию AKP перед необходимостью договариваться о парламентской коалиции сначала с двумя другими крупными партиями страны — CHP и MHP, а после провала почти трёхмесячных переговоров привели к эскалации конфликта с курдами внутри страны и, в частности, «Рабочей партией Курдистана» (далее по тексту — РПК). Цель, преследуемая Эрдоганом — сделать всё, чтобы HDP на ноябрьских выборах не набрала выше 10% голосов.

Вторая часть — это отношения турков и иракских курдов. Последние живут в широкой автономии, не являясь при этом самостоятельным государством, что для Анкары является положительным прецедентом. Поэтому объём турецких инвестиций в Иракский Курдистан является самым большим, а их отношения можно назвать скорее дружескими. Впрочем, отношение иракских курдов к туркам становится более настороженным вместе с тем, как последние продолжают бомбить позиции РПК в северном Ираке.

Третья часть представляет из себя роль сирийских курдов в региональном балансе сил. Сирийский конфликт, в ходе которого они смогли доказать свою политическую самостоятельность, в понимании Эрдогана представляет бомбу замедленного действия — в случае, если балканизация Сирии приведёт к появлению независимой Рожавы, то для многих турецких курдов это может послужить «дурным примером». Отсюда и произрастает интерес Эрдогана в ослаблении курдов Рожавы, для чего он «закрывал глаза» на потоки рекрутов, стремящихся присоединиться к ДАИШ, а также не пресекал торговлю ДАИШ с турецкими посредниками.

Несмотря на то, что Турция официально присоединилась к американской коалиции ещё в июле 2015 года, с августа турецкими ВВС было нанесено всего лишь три авиаудара по целям ДАИШ. Основными целями же для турецких лётчиков стали позиции бойцов РПК в северном Ираке. Интересно, что сирийский режим поддерживает РПК в борьбе против Турции, снабжая их оружием и деньгами.

Курды

Основными силами курдов Рожавы являются бригады YPG и YPJ, которые с 2014 года находились в союзе с частями FSA в составе оперативной комнаты «Евфратский Вулкан», а с октября 2015 года составили основу для свежесформированного SDF. Поддержку курдам оказывает американская коалиция, а также турецкие курды из боевого крыла РПК и иракская «Пешмерга».

Цели сирийских курдов — самозащита, а также формирование независимого курдского государства. Последнее можно понять — в конце концов, курды являются самым большим народом без собственного государства. После Первой мировой войны раздел бывших территорий Османской империи по соглашению Сайкса — Пико проигнорировал их интересы, что после приводило к вооруженным восстаниям, геноциду и иным негативным факторам, дестабилизирующим регион в целом. Для курдов появление де-юре независимой Рожавы становится вопросом исторической справедливости, и это в первую очередь отделяет их от остальной оппозиции.

До начала 2015 года курды придерживались оборонительной стратегии, но после снятия осады Кобани ими был избран другой подход. Первое наступление YPG/J вместе с FSA позволило им нанести серьёзные поражения ДАИШ, а также подготовить плацдарм для последующих действий. До Ракки, выбранной в качестве столицы «Исламского государства», остаётся ещё 50 километров, и в ближайшее время курдыготовы возобновить своё наступление, которое в случае успеха нанесёт серьезный урон по логистике ДАИШ.

ДАИШ

По состоянию на начало октября 2015 года, самая известная и богатая террористическая организация мира действует в 10 странах. Играя на противоречиях своих оппонентов, ДАИШ смогли в 2014 году установить контроль над значительной частью Сирии и Ирака, и, несмотря на авиаудары американской коалиции, всё ещё представляют из себя одну из самых влиятельных сторон в обоих конфликтах.

Цели ДАИШ — установить исламский халифат по искаженным законам Шариата, а также сеять смуту в регионе и более далеких странах. Хаос порождает радикальные течения, и поэтому люди аль-Багдади будут стремиться «подливать масло в огонь» везде, где только можно. При этом ДАИШ попытается консолидировать свою власть над суннитами, стараясь подать себя как единственную легитимную силу в своём извращённом толковании ислама. В случае успеха в Сирии и Ираке следующими целями их экспансии станут Иордания и Саудовская Аравия.

Но для подобной консолидации ДАИШ необходимо пересмотреть свою экономическую политику. Согласно недавно утёкшему отчету о финансовых аспектах деятельности организации в мухафазе Дайр-эз-Заур, основные статьи дохода ДАИШ — это выручка с продажи нефти и газа (27,7%), выплаты, взимаемые за электроэнергию (3,9%), налоги (23,7%) и отъём имущества (44,7%). Вполне вероятно, что на контролируемых террористами территориях Ирака соотношение будет несколько иным (процент нефтегазовых продаж будет выше, так как у ДАИШ в Ираке больше покупателей). Тем не менее подобный подход является и слабым местом ДАИШ, ибо в скором времени у местного населения попросту не будет средств, которые можно будет обложить налогом или изъять. И без новых территориальных приобретений это в долгосрочной перспективе будет означать кризис организации.

Но после начала наступления режима с поддержкой ВКС РФ и последовавшего ослабления бригад оппозиции ДАИШ смогла перейти в наступление к северу от Алеппо, а многие эксперты предполагают, что боевики будут и дальше продвигаться на запад, атакуя именно подконтрольные повстанцам территории.

Ирак

Для решения сирийского вопроса необходимо учитывать и Ирак. Для ДАИШ не существует понятия границ, и поэтому любые попытки бороться с боевиками «халифата» в отдельно взятых странах заведомо контрпродуктивны, а значит для победы над ДАИШ будет нужно координировать действия как в Сирии, так и на территории Ирака.

Власти последнего ведут расчётливую игру. Такие факторы, как создание координационного центра «4+1» (в него вошли Россия, Сирия, Ирак, Иран и «Хезболла») в Багдаде, а также предложение премьер-министра страны Абади российским ВКС наносить удары по ДАИШ на территории Ирака не остаются незамеченными странами американской коалиции. Поэтому последние будут вынуждены увеличивать объёмы своей помощи как правительству страны, так и курдской «Пешмерге». Отчасти это напоминает политику Северной Кореи, игравшей на противоречиях Пекина и Москвы более 40 лет назад, что позволяло получать от обеих стран практически безвозмездную помощь.

Внутри страны помимо ДАИШ всё ещё сохраняются проблемы во взаимоотношениях правительства с суннитами, назревает потенциальный конфликт между «Пешмергой» и шиитами, бок о бок с которыми курды давали отпор боевикам ДАИШ последние два года. Но наибольшую обеспокоенность вызывает кризис в Иракском Курдистане, в политической жизни которого участвуют Демократическая партия Курдистана (ДПК), Патриотический союз Курдистана (ПСК) и партия «Горран». Первые две партии являются крупнейшими политическими движениями региона, северо-западную часть которого контролирует ДПК, а юго-восточную — ПСК. Противостояние этих партий вылилось в гражданскую войну 1994–1998 гг., а в настоящий момент они состоят в коалиции (однако большинство важных постов занимают члены ДПК).

Сторонники партии «Горран», занимающей второе место по числу представителей в парламенте Иракского Курдистана, недовольны уровнем коррупции и иным злоупотреблением властью со стороны ДПК и её лидера Массуда Барзани. В связи с этим ими были организованы протесты и погром принадлежащих ДПК штабов в городах мухафазы Сулеймания, где оппозиция имеет наибольшее влияние. Если ДПК не сможет договориться с «Горран», то это чревато серьезным политическим расколом в Иракском Курдистане, а также ослаблением «Пешмерги». Проблема последней в том, что эта организация остаётся политизированной, а значит при серьёзном конфликте политических сил Иракского Курдистана возможен раскол и самой «Пешмерги» на два враждующих лагеря.

Выиграет от подобного поворота событий ДАИШ, боевики которой в настоящее время сохраняют контроль над огромной частью территории страны. В середине октября 2015 года они атаковали позиции иракской армии под Самаррой, а также продолжили укрепляться у города Эр-Рамади,окружённого правительственными войсками.

Правительство Абади действует в более конструктивном направлении, чем при его предшественнике Малики, ведя реформаторскую политику, а также стремясь исправлять ошибки предыдущих лет по отношению к суннитам. Но Абади и его планам угрожают находящиеся во власти шииты, которые боятся потерять свои позиции, а также командиры шиитских милиций, пока ещё сохраняющих верность правительству. В то же время ему необходимо решить ряд задач по оздоровлению экономики, без чего любые попытки объединить страну и дать отпор ДАИШ могут пойти прахом.

От сирийского конфликта пострадали миллионы людей. Счёт погибших уже давно перешёл на сотни тысяч, а четыре года непрекращающегося кровопролития породили самый большой миграционный кризис со времён Второй мировой войны.

И если почти все говорят о беженцах, то мало кто вспоминает, что в стране остаются ещё миллионы мирных жителей, не имеющих постоянного доступа к питьевой воде, еде и базовым услугам, включая, прежде всего, медицинскую помощь. Предоставление последней становится крайне актуальным в свете октябрьской вспышки холеры в Ираке, где по состоянию на 20 октября 2015 года зафиксировано 1809 случаев заражения. Гуманитарная катастрофа, которую мало кто хочет или даже может решить (по крайней мере, по отдельности), только усугубляется, а решение конфликта благодаря событиям последнего месяца откладывается ещё на годы.

В этой ситуации не имеет смысла выбирать «правильную» или «неправильную» сторону, политический лагерь или альянс, так как в интересах всего человечества — как можно скорее наладить диалог между ведущими странами и начать действовать не в своих геополитических интересах, а ради спасения тех, кто не может покинуть зону боевых действий.

Но для этого недостаточно скоординированных авиаударов или даже организации наземных операций. Необходимо победить хаос, отчаяние и угнетение, на почве которых и произрастают радикальные силы. Необходимо создать условия, в которых будет услышан голос всех этнических и религиозных групп, как это предписывает резолюция Совета Безопасности ООН № 2118. И, прежде всего, дать им возможность первыми начать эти преобразования. Это один раз уже сработало для Ирака, и может сработать ещё раз, если правительством страны будут предприняты необходимые шаги для замирения суннитов с шиитами, а также даны гарантии, что после изгнания ДАИШ умеренные силы не повторят судьбу «Сыновей Ирака».

Для Сирии же подобной силой может стать SDF, но для их успеха будет необходимо, чтобы страны американской коалиции и Россия с Ираном смогли прийти к договорённостям относительно судьбы Башара Асада и Сирии в целом. Также вовлечённым в конфликт странам необходимо приоритизировать свои цели в регионе, ибо одного только плана России или стратегии американской коалиции недостаточно.

То, что подобное сейчас кажется невозможным — на деле лишь вопрос перспективы. В конце концов, мало кто даже год назад предполагал, что мировое сообщество и Иран смогут достигнуть договорённости по контролю за ядерной программой последнего. Человечество преодолевало свои самые тёмные времена именно благодаря непростым союзам, и война в Сирии не должна стать исключением.