Я китайский никогда не осваивал, если что. Я просто смотрю произношение некоторых слов, чтобы понять почему японский стал каким, какой он есть (с корейским это тоже работает, у них тоже сильно упрощённое китайское произношение). Равно как смотрю этимологию слов, чтобы понять почему они такие, какие есть.
» Так что париться над идеальным произношением не вижу смысла
Большинство людей по разному реагируют на свой-чужой, причём, акцент играет более важную, чем внешность, роль.
В этот момент я стал задумываться над тем, что ты не совсем понимаешь то, о чём я говорю, поэтому я поясню.
Все гласные (кроме скрипучих, зажатых, назализованных и придыхательных — для них свой очень простой трюк) произносятся просто формой губ и положением языка. Все согласные — это просто таблица место произнесения × способ произнесения. И две такие таблицы называются международным фонетическим алфавитом (МФИ / IPA). Часть языков используют их вместо родной транскрипции, просто потому, что IPA проще и понятнее. Если ты будешь ориентироваться на неё, то путём выбора звуков среди похожих ты будешь легко менять акцент, нужно только один раз в жизни отработать их произношение. Любые другие попытки получить правильное проиизношение тщетны, т.к. без понимания механики звуки будут казаться другими. Именно поэтому многие актёры и певцы знают IPA — так они получают идеальное произношение без изучения языка. Если хочешь, могу кинуть в личку ссылку на канал на ютубе, где огромный кусок IPA объясняется со схемами и примерами.
» …сколько бы лет они не прожили в русскоязычной среде…
Это как раз потому, что они произносят не те звуки, а похожие. Сам по себе этот навык не приобретается — родной язык мешает.
» я слишком тупой
Если ты владеешь хоть одним не родным языком — ты уже довольно умный.
» Я тупо не различаю звуки
Если научиться их произносить, то и различать автоматически научишься. До IPA я не мог отличить на слух (hat, hack и had) или (crap и crab). Оказалось, что там гортанная смычка и потеря взрыва отличают слова и это очень легко. IPA покрывает не всё (например, в английском тянутся сонорные вместо рядом стоящих гласных), но всё, что покрывает IPA достаточно для распознования и почти идеального акцента.
Китайски — это совсем дикая мешанина произношений. 鹿 : lu в мандаринском китайском, для нас непривычное (из-за альвеолярной l), но в целом лёгкое произношение, в кантонесском это уже lʊk̚ — англичанам хорошо, у нас уже ни одного знакомого звука, в ганском luʔ, в мин доне и вовсе l̃øyʔ (часть могут повторить французы, часть — англичане, но целиком — никто из них) и ещё пара непримечательных. Я не удивлён, что японцы китайский так сильно перекроили (взяли они что-то вроде кантонесского: l → ɾ, ʊ → o, k̚ → kɯ̟ᵝ). В целом произношение сильно упростилось для европейцев, но русофонам здесь что китайский, что японский одинаково сложны — они услышат l̪u либо roku, увидят их в транслитерации и всё у них хорошо — всё сошлось. А учить звуки — не, у японцев звуки простые — и так поймут… Хочется взять и… объяснить механизм IPA, потому что я тоже думал, что там всё просто (хоть и пытался изучить звук ɾ без понимания что это такое), а там на самом деле всё просто, но нужно научиться не натягивать чужие звуки на свои.
За «зе» вместо ðə и тем более ði(:) я очень желал убить одноклассников, потому что в этом звуке буквально ничего сложного, «зе» ужасно режет слух, а им «и так сойдёт».
Сейчас (тогда я только догадывался об этом) меня очень сильно удивляет то, что аж через два языка Хэпбёрн местами оказывается точнее Поливанова, особенно если вспомнить о том, что мы понимаем палатализацию, отсутствие которой как раз является главной бедой Хэпбёрна. Почему Поливанов не воспользовался более подходящими звуками — загадка.
Именно учебник по древнеегипетскому мне никогда не попадался, я собирал информацию с сети по крупицам (экзотику я уже изучал при повальном интернете, а для латыни мне давали распечатки из ещё зачаточного интернета с работы). Касательно грамматики там чего-то уникального нет (из того, до чего докопалось человечество), по сути всё похоже на древнегреческий (который частично перетёк в латинский), особенно на опыте копания нескольких языков. Самое интересное — письменность, иероглифике сейчас присвоили псевдозначения (как я понял — просто для кодирования), а часть символов использовалась для обозначения именно звуков. Из этих символов финикийцы изобрели стандартный 22-буквенный алфавит, от которого пошли почти все алфавиты мира (абгд…, разве что гласных в стандартном варианте нет, вместо a идёт звук ʔ, которых для славянофонов экзотический, но вообще довольно частый, а фрикатив «в» там появился из стопа b из-за неправильного византийского чтения, аналогично тому, как «c» перестал быть вулярным стопом, обретя позиционно черты фрикатива). Сами египтяне иероглифы превратили в демотику и иератику с тем же смыслом, тоже почему-то предпочтя правое письмо при переходе с бустрофедона (письмо «змейкой», а точнее «плугом»), а потом перешли на коптский (на основе того же абгд), который используется и поныне (крайне редко, но он есть). Многие стандартные (т.е. из 22 согласных) алфавиты я заучил тогда, равно как и какое-то количество иероглифов (сейчас разве что иврит легко вспоминается, у них символы запоминающиеся). Интерес к этому возник спонтанно, когда мне дали какую-то загадку, где нужно было перевести вполне себе реальный иероглифический текст, а остатки интереса держались уже на «ухты, оказывается все языки вот так развивались», интерес к ивриту и прочему оттуда же зародился.
—
Литературы на иностранном действительно мало; в рашке, наверное, даже хуже, чем в Украине — мне приходилось заказывать мои лучшие книги с амазона, местные предлагали из хорошего только англоязычную (да и сейчас почти ничего в бумаге нет).
—
PS: я надеюсь, что ты не пользуешься «путём бесхвостой птички»? Метод из той книги очень лёгкий, но на самом деле создаёт сильную преграду для быстрого распознавания кандзи, а выветривается очень быстро.
PPS: а ещё я надеюсь, что ты не воспринимаешь хёппберна-поливанова как варианты произношения, а не варианты транслитерации? У японцев достаточно редкие звуки встречаются, вроде той же увулярной ɴ или более частый тап ɾ. Знание правильного произношения — очень важный навык, не говоря уже об относительно редком тональном ударении, оно у них развито даже сильнее, чем в английском и древнегреческом.
Моя история была тесно связана с лингвистикой, что я считаю довольно интересным путём (начиналась она раньше, чем шесть лет назад). Кроме того, она связана с некоторым необоснованным негативом и однобокостью информации, когда некому объяснить в чём ты не прав, пользуясь только разумными доводами. -- этап «я не интересуюсь политикой» --
Когда-то в детстве я ездил в Крым с мамой, где-то на пути нас ходтели высадить с поезда просто потому что. До сих пор мама относится к украинцам негативно, и её мнение однажды подкрепилось встречей с переехавшим сюда на заработки крымчанином, который попытался её унизить и необоснованно оштрафовать, в результате чего вылетел сам (ан нет, не вылетел — ему поменяли одно кресло начальника на другое). Всю жизнь я пытался обелить Украину в её глазах, но ничего не мог поделать с «я понимаю, что это не все украинцы, а именно эти люди моральные уроды, но ничего не могу с собой поделать», сама она никогда даже не упомянет Украину, но если предложить свалить-из-рашки в Украину, то она категорически против. Был в этом и позитивный момент — я научился с раннего детства не отождествлять сомнительных личностей с нациями. Примерно в это время я впервые познакомился с латинским языком, на уровне «ух ты, какие интересные слова, выучу-ка я их (без понимания их правильного произношения и строения)», в то же время меня отдали репетитору по английскому языку, для меня это было чем-то новым и необычным, причудливые звуки, странные буквы (в транскрипциях) — это положило начало моему уважению к другим культурам просто на основе того, что они другие. Я стал ценить их с полным самозапретом на их обвинение в чём-либо. -- этап «у нас демократия и жить здесь хорошо» ≈ средняя школа --
В этот период я ещё считал все новости достоверными, потому как никогда не встречал противоречия. Хуйло — избранный президент, Таракан — видимо тоже, Украиной я не интересовался. Государственная машина (в лице школы, офф. новостей и приходящих завлекателей) тщательно воспитывала во мне суеверия и патриотизм, чьей фальши я не замечал. В школе я попал на дополнительные занятия по церковно-латинскому (фактически ничего полезного, ознакомили с правилами церковного чтения, зато из-за самой пакостности диалекта мой интерес к европейским языкам сильно угас). В это же время я стал интересоваться японским — совершенно иная культура, иное письмо. У меня стал возникать вопрос «а почему с Курилами столько проблем? У нас гигантская территория, а сами Курилы вполне себе японизированы, нафиг они нам нужны? Так бы хоть мирный договор подписали». Любое упоминание этого вопроса встречало в лице государственной машины «нельзя раздавать территории» и тонны негатива к японцам. И пропоганде удалось сделать своё дело, я стал очень сильно ценить размер территории. Примерно же здесь я попал на реактор с полным игнором политоты. «Мне её и в реальной жизни хватало». Машина пропоганды рассказывала, что заводчане — это круто, престижно, богато, а айтишники никому не нужны. И я поверил… На негативные отзывы о политике государства со стороны семьи я отвечал «демократия же, кто хороший, того и избирают». -- этап сомнений ≈ старшая школа и немного универа --
В этот момент я узнал, что кроме экклезиастики есть ещё классическая латынь, но большее внимание я стал уделять украинскому. Не знаю почему, но Украина стала одной из любимейших стран, я даже одно время хотел туда по этой причине переехать (но не выдержал негатива со стороны семьи). Интерес продлился очень недолго (причина та же — семья), поэтому я вернулся к латыни (с которой не мог справиться из-за скудности информации), а затем перешёл на английский (тогда в дополнение к относительно других развитому произношению я обрёл неплохой словарный запас, тупо уча школьный словарь), а вместо латыни я изучал и восхищался историей самого SPQR (я ещё плохо умел искать информацию, поэтому мало чего узнал). Пропоганда убедила меня сначала отказаться от моей любимой специальности (в основном утверждением «образование для галочки, там ничему не учат», но много и «айтишники не нужны», из-за чего я выбрал не очень мной любимую физику) выбрать моё образование — машиностроение (о чём я сейчас жалею). Политический раздел реактора стал стремительно сеять во мне сомнения, я стал прислушиваться к семье (перестав питать встречную ненависть из-за ненависти к Украине). А потом случился Крым. Это создало во мне огромнейшее противоречие — с одной стороны я видел увеличение территории, на что меня натаскивало государство, а с другой — огромную несправедливость и неверие в псевдореферендум. С этого момента я растерял политическое доверие к этой стране (пропал запрет считать негативными и другие автократии вроде КНР и КНДР), но всё ещё верил в образование (о том, что айтишники не нужны и т.п.) и медицину. Ну а Беларусь просто была вне поля зрения, весь движ был здесь. В это же время, будучи почти выпускником, я стал топить за «честные выборы кого угодно, кроме Хуйла» (понимание о манёвре с медведом ко мне пришло быстро). О Болотной и Немцове я узнал значительно позже самих событий. -- этап антидоверия ≈ универ --
Я стал явно интересоваться политикой на реакторе и Навальным (и не только, но везде — оппозиция), проверять источники, принимать участие в обсуждении политики, много времени стал уделять английскому и классической латыни, в которую я влюбился очень сильно (благо источники нашлись). Я столкнулся с разваленным образованием, которое меня ещё и искалечило к концу учёбы (что столкнуло меня с разваленной медициной). Я глубже проник в историю SPQR и стал понимать, что значит натсоящая республика. Автоматом я стал считать и Таракана кем-то не тем, потому что со стороны он выглядел примерно как Хуйло. Тут я растерял вообще всё доверие к государству и стал его ярым противником. -- этап страха ≈ начало работы--
Твёрдо и уверенно я спешно сбежал с завода по политическим причинам (мне повезло — от них сбегают часто, поэтому условия договора у них были мягкими, а кого-то и вовсе прогнали со словами «мы передумали, вы нам не нужны»). Я стал запасаться законным оружием, столкнулся с «никуда не ушедшими девяностыми», немного разочаровался в английском, поняв, какая он мешанина из языков и посвятил всё оставшееся время латыни, попутно изучая общую теорию с упором на древнекоптский (он же древнеегипетский) и семитские языки. Мне стали попадать в руки тексты на латыни времён республики и ранней империи, где я стал узнавать о действительно свободной республике и о жестокой гражданской войне с населением, которое действительно боролось за своё будущее. Страх заменялся яростью и меня не покидало желание начать вычищать этот мир от грязи — я изучал яды и метательное оружие, самые разные ловушки и основы маскировки. -- уныние и выученная беспомощность --
Но ничего не менялось. Становилось только хуже (тут же я узнал и о неудачном перевороте, заговорщиков которого рассадили по тюрьмам, а о самом заговоре толком никто и не узнал). Однажды я решил, что лучше свалить из этой страны. И я стал учить сначала французский (много где есть + романский), затем добавил итальянский и немецкий. В это время я узнал, что учить IPA нужно целиком, а не как я — кусочками, тогда она становится гораздо легче, теперь я владею почти всеми человеческими звуками и могу изучить язык сразу с правильным акцентом. Поэтому же я стал больше ценить английский, чей потенциал раскрывается именно с помощью IPA, изучил немного теории по аcтесским и африканским языкам (ибо просто интересно).
Вот как-то так я и стал балваном мультиязычным с огромной ненавистью к автократиям.
Чумой называют не потому, что это подвид йерсинии (который мир трижды покусал достаточно болезненно), а потому, что чума с давних времён ассоциируется с массовой заразной болезнью, по аналогии с Чумой — всадником. Иначе говоря, это более благозвучное и короткое выражение для «заразная, калечащая и смертоносная болезнь из Уханя, что в Китае, которая распространилась по всему миру» и более справедливое, чем «COVID-19-пожалуйста-не-упоминайте-Китай».
И ради справедливости — у септической чумы (антибиотики принять не успеешь) и сейчас смертность чудовищная, да и менее шустрые подвиды продолжают подрезать больных с вероятностью эдак 5-10%, что не так уж и мало, особенно если дать ей хорошенько распространиться.
Испанка, Сибирская язва, Эбола (2011 год, между прочим), Лихорадка Западного Нила, Болезнь Лайма, Лихорадка Росс, Лихорадка Ласса, Омская лихорадка, Немецкая корь… — это этично и не развешивание ярлыков. Упоминание Китая в названии вируса, который (как говорилось в начале) «не представляет опасности» (при наличии закрытых городов, что пытались скрыть) (по словам ВОЗ, что и дало ему возможность перерасти в пандемию), который очень напоминает либо неудачное биологическое оружие, либо неудачную попытку «мыкручевсех» лекарства против ВИЧ (особенно из-за усиленных попыток замолчать информацию), который появился в авторитарной стране с огромной цензурой, которая очень много негатива на себе собирает рекордными темпами, да ещё и поставила во главу ВОЗ лояльного к себе человека, не говоря уже об опыте замалчивания Танмьянмен, концлагерей и прочего антигуманизма — это не этично? То, что эту заразу кто-то называет вопреки всем традициям и логике COVID-19 — вот что не этично.
Пищевой путь — один из самых медленных, в этом ничего удивительного. Ингаляционные вещества действуют сразу из-за очень быстрого попадания в кровь с большим распределением по объёму, но и проходят они быстро (если это снотворное, например), медленне, но дольше работают инъекции в кровь, а самым надёжным является пищевой путь — не смоешь просто так (как контактное), попадать в кровь начнёт через полчаса минимум, а действовать будет всё время переваривания, которое может достигать дней (сравни с периодом полувыведения лекарств).
Причём настолько явные (из-за игнорирования вышенаписанных), что их по методу рыжего можно в список вносить, чтобы в будущем с обычными идиотами случайно не перепутать. Хотя я в их различии вижу всё меньше и меньше смысла.
» Так что париться над идеальным произношением не вижу смысла
Большинство людей по разному реагируют на свой-чужой, причём, акцент играет более важную, чем внешность, роль.
В этот момент я стал задумываться над тем, что ты не совсем понимаешь то, о чём я говорю, поэтому я поясню.
Все гласные (кроме скрипучих, зажатых, назализованных и придыхательных — для них свой очень простой трюк) произносятся просто формой губ и положением языка. Все согласные — это просто таблица место произнесения × способ произнесения. И две такие таблицы называются международным фонетическим алфавитом (МФИ / IPA). Часть языков используют их вместо родной транскрипции, просто потому, что IPA проще и понятнее. Если ты будешь ориентироваться на неё, то путём выбора звуков среди похожих ты будешь легко менять акцент, нужно только один раз в жизни отработать их произношение. Любые другие попытки получить правильное проиизношение тщетны, т.к. без понимания механики звуки будут казаться другими. Именно поэтому многие актёры и певцы знают IPA — так они получают идеальное произношение без изучения языка. Если хочешь, могу кинуть в личку ссылку на канал на ютубе, где огромный кусок IPA объясняется со схемами и примерами.
» …сколько бы лет они не прожили в русскоязычной среде…
Это как раз потому, что они произносят не те звуки, а похожие. Сам по себе этот навык не приобретается — родной язык мешает.
» я слишком тупой
Если ты владеешь хоть одним не родным языком — ты уже довольно умный.
» Я тупо не различаю звуки
Если научиться их произносить, то и различать автоматически научишься. До IPA я не мог отличить на слух (hat, hack и had) или (crap и crab). Оказалось, что там гортанная смычка и потеря взрыва отличают слова и это очень легко. IPA покрывает не всё (например, в английском тянутся сонорные вместо рядом стоящих гласных), но всё, что покрывает IPA достаточно для распознования и почти идеального акцента.
За «зе» вместо ðə и тем более ði(:) я очень желал убить одноклассников, потому что в этом звуке буквально ничего сложного, «зе» ужасно режет слух, а им «и так сойдёт».
Сейчас (тогда я только догадывался об этом) меня очень сильно удивляет то, что аж через два языка Хэпбёрн местами оказывается точнее Поливанова, особенно если вспомнить о том, что мы понимаем палатализацию, отсутствие которой как раз является главной бедой Хэпбёрна. Почему Поливанов не воспользовался более подходящими звуками — загадка.
—
Литературы на иностранном действительно мало; в рашке, наверное, даже хуже, чем в Украине — мне приходилось заказывать мои лучшие книги с амазона, местные предлагали из хорошего только англоязычную (да и сейчас почти ничего в бумаге нет).
—
PS: я надеюсь, что ты не пользуешься «путём бесхвостой птички»? Метод из той книги очень лёгкий, но на самом деле создаёт сильную преграду для быстрого распознавания кандзи, а выветривается очень быстро.
PPS: а ещё я надеюсь, что ты не воспринимаешь хёппберна-поливанова как варианты произношения, а не варианты транслитерации? У японцев достаточно редкие звуки встречаются, вроде той же увулярной ɴ или более частый тап ɾ. Знание правильного произношения — очень важный навык, не говоря уже об относительно редком тональном ударении, оно у них развито даже сильнее, чем в английском и древнегреческом.
-- этап «я не интересуюсь политикой» --
Когда-то в детстве я ездил в Крым с мамой, где-то на пути нас ходтели высадить с поезда просто потому что. До сих пор мама относится к украинцам негативно, и её мнение однажды подкрепилось встречей с переехавшим сюда на заработки крымчанином, который попытался её унизить и необоснованно оштрафовать, в результате чего вылетел сам (ан нет, не вылетел — ему поменяли одно кресло начальника на другое). Всю жизнь я пытался обелить Украину в её глазах, но ничего не мог поделать с «я понимаю, что это не все украинцы, а именно эти люди моральные уроды, но ничего не могу с собой поделать», сама она никогда даже не упомянет Украину, но если предложить свалить-из-рашки в Украину, то она категорически против.
Был в этом и позитивный момент — я научился с раннего детства не отождествлять сомнительных личностей с нациями. Примерно в это время я впервые познакомился с латинским языком, на уровне «ух ты, какие интересные слова, выучу-ка я их (без понимания их правильного произношения и строения)», в то же время меня отдали репетитору по английскому языку, для меня это было чем-то новым и необычным, причудливые звуки, странные буквы (в транскрипциях) — это положило начало моему уважению к другим культурам просто на основе того, что они другие. Я стал ценить их с полным самозапретом на их обвинение в чём-либо.
-- этап «у нас демократия и жить здесь хорошо» ≈ средняя школа --
В этот период я ещё считал все новости достоверными, потому как никогда не встречал противоречия. Хуйло — избранный президент, Таракан — видимо тоже, Украиной я не интересовался. Государственная машина (в лице школы, офф. новостей и приходящих завлекателей) тщательно воспитывала во мне суеверия и патриотизм, чьей фальши я не замечал. В школе я попал на дополнительные занятия по церковно-латинскому (фактически ничего полезного, ознакомили с правилами церковного чтения, зато из-за самой пакостности диалекта мой интерес к европейским языкам сильно угас). В это же время я стал интересоваться японским — совершенно иная культура, иное письмо. У меня стал возникать вопрос «а почему с Курилами столько проблем? У нас гигантская территория, а сами Курилы вполне себе японизированы, нафиг они нам нужны? Так бы хоть мирный договор подписали». Любое упоминание этого вопроса встречало в лице государственной машины «нельзя раздавать территории» и тонны негатива к японцам. И пропоганде удалось сделать своё дело, я стал очень сильно ценить размер территории. Примерно же здесь я попал на реактор с полным игнором политоты. «Мне её и в реальной жизни хватало». Машина пропоганды рассказывала, что заводчане — это круто, престижно, богато, а айтишники никому не нужны. И я поверил… На негативные отзывы о политике государства со стороны семьи я отвечал «демократия же, кто хороший, того и избирают».
-- этап сомнений ≈ старшая школа и немного универа --
В этот момент я узнал, что кроме экклезиастики есть ещё классическая латынь, но большее внимание я стал уделять украинскому. Не знаю почему, но Украина стала одной из любимейших стран, я даже одно время хотел туда по этой причине переехать (но не выдержал негатива со стороны семьи). Интерес продлился очень недолго (причина та же — семья), поэтому я вернулся к латыни (с которой не мог справиться из-за скудности информации), а затем перешёл на английский (тогда в дополнение к относительно других развитому произношению я обрёл неплохой словарный запас, тупо уча школьный словарь), а вместо латыни я изучал и восхищался историей самого SPQR (я ещё плохо умел искать информацию, поэтому мало чего узнал). Пропоганда убедила меня сначала отказаться от моей любимой специальности (в основном утверждением «образование для галочки, там ничему не учат», но много и «айтишники не нужны», из-за чего я выбрал не очень мной любимую физику) выбрать моё образование — машиностроение (о чём я сейчас жалею). Политический раздел реактора стал стремительно сеять во мне сомнения, я стал прислушиваться к семье (перестав питать встречную ненависть из-за ненависти к Украине). А потом случился Крым. Это создало во мне огромнейшее противоречие — с одной стороны я видел увеличение территории, на что меня натаскивало государство, а с другой — огромную несправедливость и неверие в псевдореферендум. С этого момента я растерял политическое доверие к этой стране (пропал запрет считать негативными и другие автократии вроде КНР и КНДР), но всё ещё верил в образование (о том, что айтишники не нужны и т.п.) и медицину. Ну а Беларусь просто была вне поля зрения, весь движ был здесь. В это же время, будучи почти выпускником, я стал топить за «честные выборы кого угодно, кроме Хуйла» (понимание о манёвре с медведом ко мне пришло быстро). О Болотной и Немцове я узнал значительно позже самих событий.
-- этап антидоверия ≈ универ --
Я стал явно интересоваться политикой на реакторе и Навальным (и не только, но везде — оппозиция), проверять источники, принимать участие в обсуждении политики, много времени стал уделять английскому и классической латыни, в которую я влюбился очень сильно (благо источники нашлись). Я столкнулся с разваленным образованием, которое меня ещё и искалечило к концу учёбы (что столкнуло меня с разваленной медициной). Я глубже проник в историю SPQR и стал понимать, что значит натсоящая республика. Автоматом я стал считать и Таракана кем-то не тем, потому что со стороны он выглядел примерно как Хуйло. Тут я растерял вообще всё доверие к государству и стал его ярым противником.
-- этап страха ≈ начало работы--
Твёрдо и уверенно я спешно сбежал с завода по политическим причинам (мне повезло — от них сбегают часто, поэтому условия договора у них были мягкими, а кого-то и вовсе прогнали со словами «мы передумали, вы нам не нужны»). Я стал запасаться законным оружием, столкнулся с «никуда не ушедшими девяностыми», немного разочаровался в английском, поняв, какая он мешанина из языков и посвятил всё оставшееся время латыни, попутно изучая общую теорию с упором на древнекоптский (он же древнеегипетский) и семитские языки. Мне стали попадать в руки тексты на латыни времён республики и ранней империи, где я стал узнавать о действительно свободной республике и о жестокой гражданской войне с населением, которое действительно боролось за своё будущее. Страх заменялся яростью и меня не покидало желание начать вычищать этот мир от грязи — я изучал яды и метательное оружие, самые разные ловушки и основы маскировки.
-- уныние и выученная беспомощность --
Но ничего не менялось. Становилось только хуже (тут же я узнал и о неудачном перевороте, заговорщиков которого рассадили по тюрьмам, а о самом заговоре толком никто и не узнал). Однажды я решил, что лучше свалить из этой страны. И я стал учить сначала французский (много где есть + романский), затем добавил итальянский и немецкий. В это время я узнал, что учить IPA нужно целиком, а не как я — кусочками, тогда она становится гораздо легче, теперь я владею почти всеми человеческими звуками и могу изучить язык сразу с правильным акцентом. Поэтому же я стал больше ценить английский, чей потенциал раскрывается именно с помощью IPA, изучил немного теории по аcтесским и африканским языкам (ибо просто интересно).
Вот как-то так я и стал балваном мультиязычным с огромной ненавистью к автократиям.
И ради справедливости — у септической чумы (антибиотики принять не успеешь) и сейчас смертность чудовищная, да и менее шустрые подвиды продолжают подрезать больных с вероятностью эдак 5-10%, что не так уж и мало, особенно если дать ей хорошенько распространиться.