кризис в кремле

А был ли Запад?...

Путин будет переизбран больше, чем с 90 процентов © Песков

сурс

Об этом The New York Times сообщил Песков.

Если во время холодной войны Запад изображался как кошмарный дом безжалостного капитализма, то сейчас, как его видит Россия, он стал домом смены пола, неистовства трансвеститов, варварских гендерных дебатов и захвата власти ЛГБТК.

«Как долго Россия должна терпеть открытую войну со стороны Запада с использованием украинского мяса?» — спросил в интервью Сергей Караганов, российский эксперт по внешней политике с хорошими связями.

«Существует высокий риск ядерной войны, и он увеличивается», — сказал он. «Война — это затянувшийся кубинский ракетный кризис, но на этот раз с западными лидерами, которые отвергают нормальные ценности материнства, отцовства, пола, любви к стране, веры, Бога».

Г-н Путин, несомненно, будет безжалостно использовать этот идеологический натиск и войну на Украине в преддверии следующих президентских выборов в России в марте 2024 года. Его переизбрание, почти неизбежное, будет на возобновляемый шестилетний срок.

«Наши президентские выборы — это не совсем демократия, это дорогостоящая бюрократия, — сказал г-н Песков, пресс-секретарь Кремля. "Мистер Путин будет переизбран в следующем году с более чем 90 процентами голосов».

Путин объяснил причины «глубинного кризиса» в США

То, что происходит сейчас в США, — проявление "глубинных внутренних кризисов", но это наблюдается уже давно, заявил президент РФ Владимир Путин в интервью Павлу Зарубину, автору программы "Москва. Кремль. Путин" на телеканале "Россия 1". Это первое интервью главы государства за время пандемии, он дал его в Кремле.

"Безусловно, то, что произошло, это проявление каких-то глубинных внутренних кризисов. На самом деле, мы же это давно наблюдаем — с момента прихода к власти действующего президента, когда он победил, победил абсолютно очевидно, демократическим способом, а проигравшая сторона придумала всякие небылицы, только чтобы подвергнуть сомнение его легитимность", — отметил президент РФ.

Борьба с коронавирусом, по его словам, высветила общие проблемы США. "Мы говорим о том, что при определенных издержках, проблемах, при потерях, но всё-таки мы достаточно ритмично, так скажем, работаем. И выходим из этой ситуации с коронавирусом уверенно, с минимальными потерями, дай Бог, чтобы так и дальше было. А в Штатах так не происходит", — пояснил Путин, уточнив, что это связано с системой управляемости.

В России правительство и главы регионов работают "как одна команда". "Я сомневаюсь, чтобы кто-то у нас где-то или в правительстве, или в регионах вдруг сказал "Не будем делать там, что правительство говорит или президент говорит. Мы считаем это нецелесообразным". Врачи наши считают целесообразными, президент и правительство поддерживают, а кто-то считает нецелесообразным, идите подальше", — сказал глава государства.

Демократия – власть народа, но высшие органы, выбранные народом и облеченные его доверием, "имеют право выстроить работу таким образом, чтобы гарантировать интересы подавляющего большинства населения страны", пояснил Путин.

В США же все иначе. "Вот президент говорит — надо сделать так-то, так-то. А на местах губернаторы говорят: "Да пошел подальше". И мне кажется, проблема заключается в том, что групповые партийные интересы в данном случае ставятся выше интересов всего общества и интересов народа", — сказал президент России.

Он также подчеркнул, что старается "очень аккуратно" комментировать или вовсе не комментировать события, происходящие в других странах, в том числе и США.

Сорс

Израиль заявил, что Путин извинился за слова Лаврова о евреях и Гитлере.

"Беннет принял извинения Путина за слова Лаврова и поблагодарил его за разъяснение отношения президента России к еврейскому народу и памяти о Холокосте", - сообщили в офисе израильского премьера.

На сайте кремля ноль слов об извинениях потому что пацаны не поймут. 

https://www.bbc.com/russian/news-61339371

Обращение полковника ГРУ: "Нас захватили бандиты"

Президент Перу пытался свергнут парламент, но парламент успел его отстранить

Рубрика "А что так можно было?"

BBC

От себя: Когда силовики защищают право, а не мечтают "о сильной руке".

Беларусь пережила подобный кризис, но благодаря России, Лукашенко завершил госпереворот и не был отстранён.

Госпереворот в Беларуси 1996 г.

Newsweek: американская разведка обладает информацией, что Путин тяжело болен, а также пережил покушение

Чем заняться жителям политического Чернобыля

Начался самый тяжелый отрезок третьего срока Путина — между событиями в Сирии 5—7 апреля и выборами в марте 2018 года. Верно пишет в Republic Владимир Фролов: химическое оружие в Идлибе — это «второй “Боинг”» для Путина. Только значительно хуже — в силу многих очевидных причин.

Установление доверительных отношений с Трампом и его администрацией закончилось даже не неудачей, а скандалом. Между первым «Боингом» (Донбасс, 2014 г.) и второй аналогичной точкой маршрута (Сирия, 2017 г.) Кремль набрал целый пухлый портфель токсичных политических активов: провал Минских соглашений, русский след на выборах в США, попытка переворота в Черногории, агрессивная российская пропаганда, которая во всех европейских столицах стала обсуждаемой проблемой и привела к выработке мер по защите от нее, эпизоды экспорта русской политической коррупции и т.д.

Практически весь 2016 год прошел под знаком создания новой биографии Кремлю. Если что и было позитивного в прошлом, теперь оно вытеснено образом крайне двусмысленного субъекта мировой политики. Прошли времена, когда среди влиятельных мировых лиц были люди, признававшие, что Кремль практикует разумную политику национальных интересов. Теперь у него образ или уличной шпаны, рвущей шапки с прохожих, а если поймали — то врущей в лицо. Или государства, которое действует целиком на манер спецслужб, превращая внешнюю политику в серию секретных спецопераций: с вербовкой, созданием резидентур, манипуляциями. Кремль уже не способен выйти из этих описаний. Возник устойчивый политический нарратив. И союзничество с Асадом, от которого Кремль не может уже отказаться, замыкает этот второй этап — открывает третий: с апреля 2017-го по март 2018-го. Всего 11 месяцев — очень короткая дистанция.

* * *

Что будет происходить в эти месяцы? Независимо от того, какой будет реальная позиция Кремля по выборам во Франции и в Германии, она уже инерционно, автоматически вписывается в нарратив «вмешательства». Уже очевидно, что к токсичным сюжетам Кремль прибавит патронаж Ле Пен (май 2017 г.) и попытку использовать настроения русскоязычной аудитории в Германии (сентябрь 2017 г.).

Конфликт с Трампом при этом лишает Путина всей прежней игры в «правый интернационал», которая могла с успехом продолжаться только при возникновении доверительных отношений Путина и Трампа. Тогда весь европейский истеблишмент оказался бы в тяжелой ситуации: этот альянс играл бы на руку новым популистам Европы. Но теперь эти фантазии в прошлом. Вместо глобального «правого интернационала» Путин переходит теперь в разряд «друзей Ирана», а дальше «защитников суверенитета КНДР».

В конце 2016 года казалось, что Трамп будет медленно самоопределяться в отношении Кремля. И это позволяло бы Путину превратить дружеское танго с Трампом в главный фактор своей президентской кампании. Тогда в нее можно было бы включить и «образ будущего», и даже смягчение внутреннего режима, и «охлаждение разогретого телевизора». Но получилось иначе.

Трамп остается главным звеном президентской кампании Путина, но уже с другим знаком. Оставшиеся 11 месяцев пройдут в атмосфере истеричного антиамериканизма. Путин на этих выборах будет продавать населению военную угрозу со стороны США, самого могущественного государства в мире. Другого товара теперь нет, да и не надо. И это будет самый мрачный период путинизма.

И до Сирии градус антизападной риторики для внутреннего употребления в России был очень высок. Но все же это не было «холодной войной». А вот теперь на внутреннем рынке российской пропаганды начнется «холодная война». При этом надо напомнить, что «холодная война» — с точки зрения общественной атмосферы — это не замороженная «горячая», а, наоборот, такое состояние, когда медиа и политические структуры, а вместе с ними и население подвешены как бы в ожидании «горячей войны».

* * *

Тиллерсон приедет и уедет (примечание - уже не приедет). Новые санкции введут. Все идеи относительно сделки провалятся. «Военно-географическое общество», которое ныне правит Россией, считает, что выгодно довести дело до условного Карибского кризиса: «Вот тогда от нас отстанут надолго». Поэтому ни на какой компромисс сейчас это общество не пойдет.

Будет ли локальное военно-политическое столкновение с США или нет — вслед за которым настанет новый этап урегулирования по инициативе Запада, — сейчас неважно, потому что с точки зрения атмосферы в российском обществе этот «Карибский кризис» уже как бы есть. Общество перемещено в эту самую зону ожидания.

Если смотреть изнутри, то разница с 1962 годом существенна. Тот Карибский кризис происходил в условиях оттепели. Там совмещались два встречных процесса — оттепель и нарастание военной конфронтации. Теперь же все хуже: нет никакого политического процесса внутри России, который бы уравновешивал милитаризм «Военно-географического общества».

Кремль мыслит себя геополитическим игроком, представляющим политическую и военную угрозу. Но снаружи это выглядит не так. Путин — это не агрессия, а разновидность Чернобыля. Образно говоря, Кремль взорвал на собственной территории ядерную станцию — и по миру распространяется радиация. Поэтому главный ответный модус — не военное противостояние, а намерение просто накрыть толстым бетонным колпаком этот «политический Чернобыль».

И это очень тяжелая ситуация для российского общества. Все процессы распада, кипения и бурления пойдут под изолирующим колпаком. На языке чернобыльских инженеров это называется «укрытие», или «саркофаг». В том случае, если Путин не уйдет и если он не решит вернуться в G7 на тех условиях, которые ему предложат, — на строительство этого саркофага у стран G7 уйдет несколько лет. За это время общество под саркофагом окончательно сойдет с ума.

* * *

Чтобы жить дальше — перейдя из «пост-Крыма» в «пост-Сирию», — надо как-то заново приноровиться. То есть создать себе формы жизни, которые как бы микшируют явную противоречивость картины мира.

В «пост-Крыму» (между 2014-м и 2017-м) было два больших модуса поведения, два когнитивных стиля. Один — для тех, кто связан с большими госкорпорациями: неважно, с «Газпромом», полицией или федеральной телекомпанией. Тут сохраняется возможность получения больших бонусов. Ради этого можно слегка копировать общий гопнический стиль власти, накапливать «деньжат» и как-то веселиться в своей среде: церковные приходы, неформальные клубы молодых мамаш своего социального круга, экскурсии и внутренний туризм.

Вторая часть общества — «ответственные бюджетники» — находилась в более тяжелом положении. Директор библиотеки или школы не может покинуть свою профессию и миссию, и для него нет таких ощутимых бонусов, как для корпоративника. Поэтому приноравливаются они более пессимистично, веселья не получается. У бюджетников нет таких зажигательных пятниц, как у корпоративной молодежи, «суп пожиже, небо пониже». Но тем не менее обе эти большие социальные группы, глубоко укоренные в российской жизни, составляли базу инерционной политической поддержки путинизма.

Третий модус — миноритарное настроение, «бунтующий остаток» из числа лиц, не связанных корпоративными обязательствами и бюджетной профессией. Ныне это, например, дальнобойщики и «молодые патриоты Навального». А также лица творческих профессий, которые в посткрымский период находились в сложном состоянии ума: «Бежать? Оставаться? Сохранять оптимизм и продолжать пропагандировать институты и культуру или пессимистично удалиться в деревню и писать книгу? Дрейфовать в демшизу? Или аккуратно укреплять в себе стокгольмский синдром в достойных формах?..»

В любом случае на новом этапе все эти модусы в прошлом. На этом новом этапе — между Сирией и отодвинутым в неопределенное будущее «Карибским кризисом» без оттепели и при полном триумфе «Военно-географического общества», да еще и в процессе накрывания бетонным колпаком снаружи — социальный распад примет какие-то новые, неизвестные ранее формы. Мы тут окажемся просто изотопами.

США привели войска в Европе в максимальную боеготовность из-за стягивания российской армии к Донбассу