А что, мужики? Что мы, начальника, что ли, подведем?
Мы жуки-плавунцы или мужики российские ржаные гречневые? Али не выйдем на недоплачиваемые смены? За гроши совестью мужицкой приторговали? Да нет, я по глазам вашим мужицким вижу, что тут зарплатных нет.
Не та порода! Тут закал столетний, сибирскый, таежный. Тут кедром фонит по низам! Тут мужик свою реку, свои луга и свою соху стережет накрепко! Тут заради блага легкомысленного, заради кружев и счетов банковских бабьих никто не пошевелится даже! Тут иные мотивации, другие нравы произрастают!
Тут мужик единоначалие блюдет. Сами мы што – маленькие. Нас суховей по полям понесет, мы и затеряться можем. Нас начальник корнями крепит к земле, как вековой дуб корневище! С начальником мы любые ветра вытерпим. А от того и сами его блюдем – со своей стороны, со стылой.
Если увидаем мы, как начальнику нехорошо, так последнюю рубаху долой с торса – «Носи, командир!» Нам, мужикам, и кусок в горло не лезет, коли начальство нужда грызет! А кто супротив нашего начальника лезет, кто смуту разводит в тазу – того мы вот так: за шеяку – и к колодцу! Потому что смута выгодна юрким, вертлявым, сладковатым и мятеньким. Тем, кто как гадюка в постель лезет нашу. Кто мокрицею в кашу норовит с потолка упасть. Чуждо нам это! Не те сказки нам мать баила в колыбели! Иные песни мы в армии запевали!
Давай, ребята, подходи подписывать график! Завтра в две смены работаем, кашу в перерыве обеспечим, бачки прямо к цеху подвезут.
Сыты будем, а остальное что нам, мужикам, – переживем, заработаем, в махорку ссыпем, да в перерыве закурим!
А что, мужики? Что мы, начальника, что ли, подведем?
Мы жуки-плавунцы или мужики российские ржаные гречневые? Али не выйдем на недоплачиваемые смены? За гроши совестью мужицкой приторговали? Да нет, я по глазам вашим мужицким вижу, что тут зарплатных нет.
Не та порода! Тут закал столетний, сибирскый, таежный. Тут кедром фонит по низам! Тут мужик свою реку, свои луга и свою соху стережет накрепко! Тут заради блага легкомысленного, заради кружев и счетов банковских бабьих никто не пошевелится даже! Тут иные мотивации, другие нравы произрастают!
Тут мужик единоначалие блюдет. Сами мы што – маленькие. Нас суховей по полям понесет, мы и затеряться можем. Нас начальник корнями крепит к земле, как вековой дуб корневище! С начальником мы любые ветра вытерпим. А от того и сами его блюдем – со своей стороны, со стылой.
Если увидаем мы, как начальнику нехорошо, так последнюю рубаху долой с торса – «Носи, командир!» Нам, мужикам, и кусок в горло не лезет, коли начальство нужда грызет! А кто супротив нашего начальника лезет, кто смуту разводит в тазу – того мы вот так: за шеяку – и к колодцу! Потому что смута выгодна юрким, вертлявым, сладковатым и мятеньким. Тем, кто как гадюка в постель лезет нашу. Кто мокрицею в кашу норовит с потолка упасть. Чуждо нам это! Не те сказки нам мать баила в колыбели! Иные песни мы в армии запевали!
Давай, ребята, подходи подписывать график! Завтра в две смены работаем, кашу в перерыве обеспечим, бачки прямо к цеху подвезут.
Сыты будем, а остальное что нам, мужикам, – переживем, заработаем, в махорку ссыпем, да в перерыве закурим!